Читать книгу Оберег на любовь. Том 2 - Ирина Лукницкая - Страница 6

Случилось ли чудо? Определенно, что-то случилось… Утром я почувствовала себя, будто только что на свет народилась. Проснулась затемно, все еще спали, и стала прислушиваться к себе. Молоточки в голове не стучат. Сглотнула – вроде не больно… И жажда больше не мучает. А что же тогда мучает? Вдруг воображению предстала плоская тарелка с горячей манной кашей: по краям растеклась радужка из янтарного масла, а по центру тоже кубик того же маслица, только пока еще твердый, чуть подтаявший снизу. А на нем капельки воды. И бутерброд с пластиком ноздреватого сыра замаячил в сознании. С ума сойти, до чего аппетитно! Голод. Вот, оказывается, что меня беспокоит. А больше, пожалуй, ничего. Я здорова?!

Я встала. Накинула халат. Тихонько вышла на улицу, прихватив полотенце. С наслаждением вдохнула, втянув в себя вкусный воздух… Легкие расправились и заполнились натуральным кислородным коктейлем, вытесняя без остатка всякие остаточные бронхиальные явления.

Осмотрелась… За нашим корпусом громоздилось неэстетичное сооружение, крашеное грязно-голубой краской, которое выполняло роль умывальника. К вытянутому рукомойнику, чем-то похожему на кормушку для парнокопытных, территориально была прикреплена наша семья и обитатели ближайших домиков. Вода с привкусом железа оказалась просто ледяной, но зато я получила ни с чем не сравнимое наслаждение. Потом я нещадно растерла полотенцем лицо, шею и уши, и кожа запылала здоровым жаром. Как хорошо! Я больше не болею!

Кое-как дождавшись пробуждения близких, я убедила маму, что чувствую себя просто замечательно. В доказательство было представлено мое животное чувство голода. Пока родные спали, я слопала две подсохшие ватрушки из вчерашней передачи, вытаскала все печенюшки и схрустела оставшиеся леденцы. Мама поверила, и мы с Иринкой отправились за завтраком.

В столовой уже собирался народ. Сладко пахло горячим какао с молоком и вообще – вкусным завтраком. На раздаче была очередь. Мы пристроились в хвост, и в суете я не сразу увидела Димку, стоящего далеко впереди. Он первый нас заметил и громко позвал.

– Эй, девчонки, подгребайте ко мне.

Я замешкалась, опасаясь, что из-за меня собьется очередь. Тогда парень схватил меня за руку и перетащил почти к самому раздаточному окну. Ира, цепляясь за меня паровозиком, очутилась рядом.

В толпе начали возмущаться, мол, молодая, могла бы и постоять. Но Дима быстро подавил нарождающийся бунт. Надо заметить, в довольно дерзкой форме:

– Чего орать? Тут вам не глухие! Я, между прочим, на них еще с семи утра занимал! – А мне шепнул: – Дуреха, напомнила б им всем, что с детьми без очереди.

От его напора я растерялась и не знала, благодарить кормильца или послать куда подальше.

– Неудобно как-то.

– Забей! Неудобно только спать на потолке… Фигня, переживут, – небрежно бросил Димка.

Экий ухарь!

Мы уже стояли вторыми, когда он вдруг придвинулся и жарко шепнул мне в ухо:

– А ты мне сразу понравилась. Еще там, на концерте, – и тут же переключился, командуя на всю столовку: – Давайте сюда свои черепушки!

Я ошарашено подала ему кастрюльки, а Ира – пустой чайник. Нас с сестрой быстро обслужили, а Диме еще долго отпускали положенные порции: на кухне произошла какая-то заминка. Глупее ситуации не придумаешь. Вроде получили свое, можно и отчаливать. А спасибо сказать? Все-таки, столько времени сэкономили. Хотя лично я не напрашивалась на внеочередное обслуживание. Мы стояли с сестренкой у выхода в раздумье: уходить, не уходить?

– А вот и я! Заждались? Представляете, на мне как раз сардельки закончились. Пока отварили, пока то, да се… Сегодня завтрак – ништяк!

– Дим, спасибо большое. Мы пошли.

– Вам спасибо, что не убежали, – Димка приглушил голос: – А я тебе нравлюсь?

– Ненормальные какие-то вопросы с утра пораньше, – ответила я нейтрально, на всякий случай, ускоряя шаг.

Маньяк какой-то! Ира семенила, но не отставала. Димка тоже прибавил ходу.

– Вот и я говорю, с утра несподручно как-то. Давай лучше вечерком встретимся и поговорим. К примеру, у аллейки, что к шахматной беседке ведет…

– Нет, не встретимся!

– Почему? Ты же выздоровела вроде.

– Я что, неясно сказала? Нет!

Все-таки неплохо, что у меня в заначке имеется печальный опыт общения подруги Сони с самоуверенным существом подобного типа. Только, пожалуй, Никитка куда терпеливее и обходительнее. Он за Сонькой хотя бы как-то ухаживал. А этот – уж совсем без тормозов.

– Ну что ты, Поль, будто деревянная?

– Какая есть.

Тут Ира, видимо, поняла: что-то идет не так, пора сестру выручать, и осведомилась, попав не в бровь, а в глаз:

– А где ваша Дина? Вы ее уже насовсем бросили?

– Не знаю, девочка, – вскользь бросил Дима, просто чтобы отвязаться от ребенка.

Ирка такого наплевательского отношения к себе не потерпела и отважно заявила:

– Значит, вы поганец. Все, кто бросают женщин – поганцы!

Он заржал. Ему, похоже, было плевать, что он такой бяка.

Мама встречала нас у входа солнечной улыбкой и, перехватывая у нас котелки, доброжелательно приглашала:

– Доброе утро, молодой человек. Проходите, не стесняйтесь… Полина, Ирина, что-то вы долго сегодня?

– Здрасте… Не представляете, какая там очередина! – отвечал за нас гость, и в своей обычной манере, без всякого перехода, непринужденно спрашивал мою родительницу:

– Вы ведь со мной Полину отпустите погулять? После болезни ей просто необходимо дышать свежим воздухом…

– Конечно, отпущу! – расплылась мама, не замечая, что секундой ранее вот этим «милым» пареньком на нее было оказано неслабое давление.

– Лично вам, молодой человек, я действительно доверяю.

Во как! Он и маму мою уже если не очаровал, то втесался к ней в доверие. Прохвост какой-то.

– Ну что, тогда до вечера? – он схватил мою ладонь и больно сжал.

– Нет! Я же сказала!

И резко вырвала руку.

– Посмотрим. Ладно, пока, девчонки.

И пошел прочь, весело насвистывая. Самонадеянный нахал!

Однако аппетита мне не мог испортить никакой Дима с его бесстыжими приставаниями. Мама хлопотала у стола, раскладывала макароны и сардельки по тарелкам и разливала по кружкам уже остывшее какао. Наконец-то я поем всласть.

– А он симпатичный парень, этот твой Алексей, – заметила мама с благостной улыбкой на устах.

Я в этот момент пыталась расправиться с сарделькой и от неожиданности резко проткнула вилкой надутую оболочку. Брызнул вкусный пахучий сок. Капли разлетелись во все стороны, и попали мне на олимпийку. Еще и Ириному фланелевому платьицу досталось. Мы уставились с сестрой друг на друга и одновременно категорически заявили:

– Это не Алексей!

А я еще я добавила оскорблено:

– Мама, ты глубоко заблуждаешься.

– А кто же?

– Это Дима, поганец! – без запинки выдала сестренка. – Вы что, его совсем не помните? Он же только вчера к нам приходил.

– Нам он не представлялся, – обескуражено пробормотала мама.

– Дочка, почему же он поганец? Вроде, парень как парень, – удивлялся папа.

Не хватает, чтобы родители выслушивали Иркину теорию о брошенных тетеньках и замене на молодых тех, что подбирают на помойке. Еще подумают, в моей новой компании творится сущий беспредел. Я не дала сестре развивать дальше ее «мудрые», отнюдь не детские мысли.

– Он просто мне не нравится. А Ира разделяет мои взгляды.

– И все же… Не стоит так грубо о человеке, – рекомендовал папа.

А мама погрозила мне пальцем:

– Я тебе! Каким словам ребенка учишь?

Ладно. Пусть думают, что это мое воспитание, и этого пресловутого «поганца» я Ирке навязала. Мне вообще придется какое-то время со всем соглашаться. Я должна быть послушной. Опасение, что меня могут не отпустить с друзьями, было велико. Поначалу, вроде, неясное желание отправиться с ними на Саяно-Шушенскую ГЭС превратилось в навязчивую идею. Видимо, сказались два дня полной изоляции от мира.

– Пап, когда у нас там следующая экскурсия намечена? – закинула я первую удочку.

Не ожидающий подвоха папа охотно вынул из кармана сложенный вчетверо листочек.

– Так… Следующая, говоришь? Собственно, она и последняя. Вот, читаю: «Экскурсия на самую крупную в мире ГЭС и посещение Черемушек, современного города молодых строителей». Получается, за два дня до нашего отъезда. Автобус от столовой отходит в пять утра. Желающие должны записаться заранее. Хорошо, что ты напомнила, Полина. Сегодня же пойдем, запишемся.

– Замечательно, что на следующей неделе. Полинка к тому времени совсем окрепнет, – мечтательно молвила мама.

– Но я уже окрепла! – выдала я себя, отреагировав слишком резко.

– Поля, я тебя умоляю. Что опять задумала? Тебе поберечься надо. Вчера еще с температурищей валялась.

– Ну, мам…

– Давай-ка, дочь, посвяти нас в свои планы, – настойчиво попросил папа.

– Я с ребятами хочу завтра поехать. Мы сами, без гида хотим. Ну, это как настоящий поход получается.

– Папа же читал. Вот же, черным по белому написано: в понедельник состоится экскурсия на ГЭС, – изящным пальчиком тыкала мама в отпечатанный на машинке текст.

– Поедешь с нами, все увидишь, экскурсовода послушаешь. В любом случае от организованной поездки больше пользы…

Только держать себя в руках и не скатиться до Иркиного глупого упрямства. Сестра в подобных ситуациях тупо гундит: «А я поеду! Все равно поеду!». Только толку-то от ее нытья…

– Подождите, вот послушайте. Вы сами учили меня самостоятельно принимать решения. Я и приняла. Сегодня я выбираю поездку с друзьями. Не обижайтесь, ладно? Но мне надо поехать с ними. Для меня это действительно важно! – я изо всех сил пыталась оставаться внешне спокойной, но убеждала родителей довольно напористо, выдвигая ряд веских аргументов в пользу поездки: – Во-первых, в условиях похода всегда лучше узнаешь попутчиков; во-вторых, ребята уже сто раз там бывали и просветят меня не хуже любого экскурсовода; а в-третьих, до отъезда уже не так много времени осталось, а мне так хотелось с хорошими людьми подольше пообщаться…

Конечно, я в большей степени апеллировала к отцу.

– Ну, если с хорошими… – практически дал он свое согласие.

– Баламутка ты, Полинка. А… Делайте, что хотите, – сдалась мама, безнадежно махнув рукой, и строго предупредила: – Только разок кашляни мне! Я тебе тогда устрою поход. Будешь взаперти сидеть до самого отъезда.

– Я согласна, мамочка. Сколько прикажешь, столько и буду. Могу вообще потом безвылазно дома сидеть! – кинулась я ей на шею.

– Нет, чтобы пообещать матери больше не кашлять, – проворчала она.

– Клянусь больше никогда не кашлять!

В носу в этот момент предательски защипало, и я чихнула так сильно, что листок с расписанием экскурсий улетел со стола, а Ира, до сих пор безучастно ковыряющая сардельку, от неожиданности подскочила на стуле.

– И не чихать! – уже смеясь, продолжала диктовать свои условия мама.

– Есть, не чихать!

Я уже поняла, что добилась своего.

…Почему меня тянуло в эту поездку, как магнитом? Новые места? Безусловно. Но ведь я с тем же успехом могла посетить те же самые места, только чуть позже, с родителями. Новые друзья? С ними занятно. Они уже много повидали. Я пока не очень-то вписываюсь в их компанию. Вот совершу с ними коллективный вояж, и у меня тоже будет право на общие с ними воспоминания.

Но если уж быть до конца честной, в голове кроме всего прочего, крутился вопрос: «Что за странная субстанция эти неразлучные Дима-Дина?» Алена говорила о них: «С этой парочкой – вопрос решенный. Они – не разлей вода на веки вечные». Тогда как объяснить неадекватное поведение Димы сегодня утром? Посмотрим, как заегозит этот сластолюбец в присутствии своей подружки. Пусть только намек сделает на то, чтобы за мной поволочиться, уж я-то живо поставлю его на место! «Хотя, по мне лучше, чтобы они вообще не поехали. Нам с Аленкой и Костей спокойней. Прекрасно обошлись бы и без них», – пожелала я в душе, но тут в памяти возник образ Димки, чертовски трогательный в своем детском желании непременно всех поразить. И ведь наколдовал же тогда этот выпендрежник Высшую Силу! «Надо же, Муха, и в кедах!», – пришло на ум абсолютно нелепое сочетание. Мне вдруг стало весело, и я тихонько рассмеялась. Да… Видно, добрые духи там, у реки, нас посетили, раз у меня осталось столько позитива от той ночи!

После завтрака семья удалилась на прогулку. Я села за стол писать письмо Алексею. Остался лишь один конверт. Последние чистые эта паршивка все же прибрала к рукам.

– Полина, ты как там, живая? – кричала с улицы Алена.

Я отодвинула занавеску.

– Еще какая живая! Заходи, – обрадовалась я.

– А я твоих видела. Они всегда так дружно по аллейке прогуливаются. Любо-дорого смотреть. А сестренка у тебя – прелесть. Я таких красивых детей еще в жизни не видела.

– Она у нас еще и умная, – добавила я с гордостью, чтобы Аленка не подумала, что наша Ирка просто красивая дурочка.

И опять про себя отметила сходство Алены с Соней. Та вечно пребывает в восторге от моей сестрицы.

– Мы с Костиком план придумали, как тебя на завтра у родителей выманить.

– Могу тебя обрадовать. Меня уже отпустили!

– Вот и хорошо. А то мы уж хотели Димку к твоим подослать.

– Это зачем еще?

– Как – зачем? Димка, он ведь и мертвого уговорит! Он бы твоим предкам популярно объяснил, что без этой поездки ты по-настоящему так и не познаешь всех красот сурового Сибирского края…

– Нет, только не это! Не надо Димку! – нечаянно вырвалось у меня, причем мой законный протест сопровождался нотками излишней истерии.

В общем, я себя выдала.

– О! – округлила глаза Алена. – Ты что-то против него имеешь? Зря. Ты его просто плохо знаешь.

– Вот именно, что совсем не знаю.

– Напрасно ты, Полина, так категорично против Мухи настроена. Димон вообще-то…

Я поспешно ее перебила, с усилием меняя тон с пронзительного на сдержанный, скорее даже на безразличный:

– Ален, а что он за человек?

– Как тебе сказать? По крайней мере, в походах не раз себя мужиком показывал. Согласись, уже немало! А еще он очень быстро людей к себе располагает. Например, моя мама о нем говорит: «Твой Димка своей харизмой убьет любого», – она пожала плечами. – А так, парень как парень. Настырный только.

– Я заметила. А Дина?

– Динка, она хитрая. Не знаю, врет эта бестия или нет, будто ее родная бабка приворотным снадобьем всех жителей в округе снабжает и, якобы, девчонка своего ненаглядного этим зельем однажды и опоила. Только, вроде, давно уж это было, ну, еще там, в «ихнем» городе. В вашем, то есть…

– Вот чушь! – не поверила я.

– Чушь, не чушь, а с Димкой у них все серьезно. Я тебе по секрету скажу, – Аленка сделала глуповато лицо, по-бабьи вздохнула и многозначительно сообщила: – Живет ведь она с ним!

– Как это? – опешила я от таких откровений.

– Ты что, маленькая что ли? Как взрослые живут. Ну, спят они вместе.

– Откуда ты знаешь?!

– Динка сама трепалась: «Совратил, – говорит, – малолетку, теперь никуда от меня не денется». Димке-то уже восемнадцать.

– Дурная что ли эта Дина? Нафига языком о таких вещах распространяться?

– Не говори. А этот тоже хорош! Мой Костя, например, меня бережет, пальцем не трогает. Ну, пообнимаемся когда, поцелуемся чуток – и будет. А этот, блин, самец! Говорю ж тебе, настырный он.

У меня было чувство, что мне рассказали похабный анекдот. Вроде бы надо похихикать, но с души воротит. Меня даже стало подташнивать. Ехать совсем расхотелось. Отношения новых знакомых меня покоробили. Если у них любовь, тогда другое дело. Но я ведь видела: нет там никакой любви! Как им только не жалко свои души калечить!

Алена увлеченно продолжала характеризовать своих героев, хотя я ее об этом не просила:

– В общем, та еще парочка. Хотя не очень-то они друг другу и подходят. Димка по натуре задира и вообще живой сгусток энергии, а Динка по сравнению с ним – вся какая-то вялая и клеклая. Как амеба.

Мы сплетничали, а на душе становилось все поганей. Мне вдруг нестерпимо захотелось написать Алексею и попросить его, как просил когда-то Ванька Жуков своего дедушку Константина Макарыча: «Милый Лешенька, возьми меня отсюда, терпеть больше нету никакой моей возможности…».

– Полина, Полина, ты чего? У тебя лицо бледное, как у покойника, – испуганно трясла меня за плечо Алена.

– Что-то нехорошо.

– Может, и правда, тебе лучше завтра не ехать? Слаба ты, видно, еще.

– Нет. Поеду, – сама не понимая почему, уперлась я.

…Сначала мы на автобусе добирались до пристани, а оттуда до плотины по воде на катере на подводных крыльях – поездка оказалась не просто интересной, а невероятно впечатляющей! Всю дорогу я с замиранием сердца пыталась представить, как может выглядеть самая высокая в мире плотина, и боялась испытать разочарование. Как раз вчера мама со смехом вспоминала свою прошлую экскурсию в Шушенское и подтрунивала над собой. Пока их везли на Думную Гору, откуда Ильич якобы взирал на бескрайние просторы и думал думу о великом переустройстве мира, мама представляла себе нечто монументальное. А на деле гора оказалась небольшой возвышенностью в чистом поле. Причем из-за дождливой погоды родители так не разглядели вдалеке обещанных им заснеженных вершин Саян. То же вышло и с другими горками Журавлиной, и Песчаной. Два крошечных холмика в сосновом бору. После этого мама уже не питала иллюзий насчет эксклюзивного шалаша на озере, в котором вождь всегда отдыхал, утомившись на охоте.

Когда рассаживались, возникла небольшая заминка. Кому с кем садиться? Я была лишней в их компании. Положение спас Дима. Он предложил: «Динок, давай, прыгай к водителю в кабину. Я бы с удовольствием сам там прокатился, обожаю, когда ветер в лицо и обзор хороший, но раз тебя укачивает…».

Аленка пустила меня к окошку, а парни сели сзади. Пока мы ехали, Димка изучал меня со спины, отчего у меня горели уши, а Алена мешала мне сосредоточиться. То угощала всех бутербродами со шпротами, доставая их из бездонной плетеной сумки-корзинки, и настойчиво делилась со мной рецептом их приготовления. То, предвосхищая события, описывала, какая красота нас ждет впереди. То клялась, что я никогда не пожалею о том, что с ними поехала. Я и не пожалела.

Мне еще ни разу не доводилось кататься на Ракете. Это такое скоростное судно, легкое, стремительное и очень комфортабельное. Казалось, что наш теплоход летит по воздуху, не касаясь воды. Я прилипла к окну и через хрустальные брызги, сопровождающие катер, вбирала в себя постоянно меняющиеся виды берегов. Вот она – могущественная природа Сибирского края во всей красе! Скалистые берега, высокие горы и бескрайнее водное пространство. Теперь я понимаю, почему Енисей-батюшка. Эту Реку нельзя не уважать за ее мощь. Мы приближались к цели. И вот нечто космическое возникло впереди. Неужели это дело рук человеческих? Вот это масштаб! Костя что-то кричал мне в ухо по поводу технического совершенства гигантской постройки и ее пропорций, но меня не интересовала техническая составляющая. Меня захватила красота плотины, если можно говорить об эстетической стороне сугубо инженерного объекта. На фоне бирюзовой воды, в створе зеленых гор плотина казалась мне каким-то гигантским дворцом с белыми мраморными колоннами из фантастического романа о пришельцах.

Потом восторженность от шокирующего зрелища сменилась умиротворением, когда мы гуляли по удивительно уютному городку, окруженному синими горами. Костя сказал, что это город гидростроителей и эксплуатационников. Костя вообще больше всех знал и про ГЭС, и про Черемушки. Выскочка Дима попытался затеять спор, доказывая, что Черемушки никакой не город, а всего лишь поселок городского типа. Но спора не получилось. Костик сразу с ним согласился и честно признался, что намеренно хотел преувеличить статус Черемушек. Из гордости. Оказалось, он родился в этих краях. Это уж потом они переехали в Красноярск.

…Мы побродили по поселку и с удовольствием присели отдохнуть на скамеечке рядом с центральной площадью и памятником героям войны. Я любовалась ухоженным сквером: безупречно подстриженными газонами, молодыми рябинками и березками, насаженными вдоль аллеи, и роскошным пестрым цветником. Вроде бы солнышко припекает, и сочные краски лета все еще радуют глаз, но в воздухе уже чувствуется еле уловимый запах осени. Или здесь, в горах, смена времен года происходит быстрее?

Алена блаженно прикрыла глаза, подставляя лучам лицо:

– Ой, до чего здесь хорошо! И как же я устала.

– Хорошо, – согласился Дима, – только жрать охота. Как насчет бутербродов? Надеюсь, не все еще слопали?

– Вот не дадут ведь человеку спокойно посидеть, – добродушно ворча, полезла в свою сумку Алена. – Однако три штуки еще осталось и, похоже, все с сыром. Со шпротами-то еще в автобусе на ура ушли.

– Так. Бутерброды девчонкам на обратную дорогу, – распорядился Димка. – Вашим сыром даже червяка не заморишь. Предлагаю пойти, как людям, поесть в нормальной столовой.

Костя засуетился, приглашая, будто был старожилом поселка:

– Айда, я одну столовку знаю. Там местных на убой кормят. И недорого совсем. Пятьдесят копеек обед.

В рабочую столовую ввалились веселой гурьбой, ободренные запахами еды. Я взяла чистый поднос на раздаче и встала в очередь за Аленкой и Костей. Дима-Дина пристроились за мной. Из богатого ассортимента блюд я без раздумья выбрала себе салатик «Витаминка», ароматный супчик из сухих опят, румяную котлетку с горкой картофельного пюре, и клюквенный киселек, словом, как раз то, что всегда любила поесть на обед. Хорошо, что я сама себе хозяйка, и мне не надо ни с кем советоваться. Обе парочки по-семейному пытались обойтись одним подносом на двоих. В зале только и слышалось милое щебетание:

– Костик, тебе борщ или грибной?

– Салатик поешь, или тебе лучше винегрет?

– Возьми себе двойной борщ.

– Дим, рыбу мне не бери. Я минтая не ем. Мне тоже лучше цыпленка.

– Компот я на тебя взяла.

На кассе я намеривалась быстренько рассчитаться за свой комплексный обед и присоединиться к Алениному столику, но мне не дали. Я уже полезла в сумку за деньгами, как вдруг Димка обратился к кассирше:

– Посчитайте все вместе, – и кивнул на мой разнос и на свой, семейный, – не привык, знаете, когда дама в моем присутствии рассчитывается.

Кассирша с умилением глядела на рыцаря Диму. Естественно, я сразу начала выступать, что не нуждаюсь ни в чьей заботе, и в состоянии расплатиться сама, но недовольная очередь ворчала и поторапливала. Был самый пик обеденного перерыва.

– С какой стати? – шипела сзади Дина.

Ее можно понять. Семейная идиллия разрушилась в одно мгновенье.

Я была поставлена в жутко неудобное положение. Действительно, с какой стати? Пока мы рядились на кассе, к Алене и Косте уже подсели работяги в строительных, заляпанных краской, спецовках, и мне пришлось сесть за один столик с «отцом родным». Дина дулась и плохо ела. Я злилась. Зато Димка, упивался своим благородством и едой. Он уписывал борщ за обе щеки.

– Ты чего, Полина? Нормальное же все.

Мне хотелось гордо бросить ему что-то вроде: мне не нужны твои подачки. Но я сдержалась. Обидится еще. Надо думать, в целом он желал мне добра.

– Ты знай, я все равно потом тебе деньги верну.

– Лады. Раз такая принципиальная.

Пока мы обедали, мне удалось поближе разглядеть парочку. Димка увлеченно ел, обгладывал куриную ножку, нисколько меня не стесняясь. Внешне так себе, ничего особенного, если не считать прически. Впрочем, прической буйную шевелюру вряд ли можно назвать. «Сказать ему что ли, что лохмы до плеч уже не в моде. Наверное, ему просто лень стричься, вот и оброс, как дикобраз, или просто не знает, чем привлечь к себе внимание», – думала я с неприязнью и продолжала его разглядывать. Не красавец, конечно, но что-то есть. Нос крупный, картофелиной. Над верхней пухлой губой пробиваются редкие темные усики. А вот глаза красивые. Хоть и нагловатые, с вечной ухмылкой в зрачках. Тут я чуть не поперхнулась, потому что Димка, оставив на время свою тарелку, неожиданно резко вскинул веки, наткнулся на мой взгляд, и оживленно спросил:

– Ну, как тебе столовская котлета? Съедобная?

Я смешалась: «Вполне».

– А у нас второе, во! – выставил он свой большой палец. – Да, Динусь?

– Мне здесь ничего не нравится. Борщ кислый. Рис недоваренный. Кура жирная, – капризно скривила рот девушка.

– Начинается… – добродушно и привычно прокомментировал ее ответ Дима.

Теперь дошла очередь до Дины. А не надо было перед моим носом усаживаться! Я никого не просила. И вообще, я пожалела, что не подсела со своим стулом к Алене и Косте. В тесноте, да не в обиде. Вон у них как там весело, даже соседи по столу улыбаются. Костя, видимо, был в ударе, потому что после каждой его фразы парочка смеялась. Дина на каждый их смешок поворачивала голову, пытаясь понять, над чем они потешаются. И вот что странно. В анфас девушка казалась довольно симпатичной, но в профиль! Очень портил ее нос, как у бабы-Яги, длинный и крючковатый. Фокус-покус какой-то, как сказала бы Ира; прямо глядит – красотка, крутанет головой – страшилка. Вот почему тогда у меня в доме она напомнила хищную птицу. А глаза у Динки и вблизи – холодные и пустые.

– Что это на вас нашло? Устроили шум на всю столовую, – ревниво допрашивала она ребят, когда мы присели все на ту же лавочку, чтобы обсудить, куда нам податься дальше.

– Костя Высшую Силу припомнил. Как явилась она нам темной ночью. Да как заклинатель сам офигел и с катушек съехал. Да как в страхе все от нее бежали. Да как в штаны чуть не наделали, – радостно перечисляла Алена этапы нашей прошлой авантюры, и глаза ее бесовски горели.

– Зато почти в олимпийском марафоне поучаствовали! – с подъемом добавил Димка, который, видно, пребывал в отличном настроении после вкусного обеда.

Мне тоже не терпелось вклиниться в разговор и поделиться своими эмоциями. Уж теперь-то, учитывая сегодняшнее путешествие и совместно пережитое накануне приключение, имею я на это право?

– Не поверите, я до сих пор под впечатлением. Это непостижимо! Снег летом…

– Тебе-то, Полина, еще бы не впечатлиться! – возбужденно перебила меня Алена и стала с увлечением загибать пальцы: – Туфли порвала – раз! Ноги побила – два! Вдобавок умудрилась свалиться с гнойной ангиной!

– … и с острым бронхитом, между прочим, – со смехом дополнила я ее перечень.

– Да ты у нас, гляжу, прямо ветеран минувших дней и былых сражений. Вроде, все вокруг тебя только и вертится. Знаешь, тут и без тебя есть, кому байки рассказывать, – как-то уж очень обидно заткнула мне рот Дина.

А я еще, дуреха, ее оправдывала, дескать, настроение у девчонки не фонтан – бывает… Тут не настроение. Тут что-то другое.

– Дин, Дин, ты чего? – участливо склонилась над ней Алена. – Ты что, перегрелась?

– Мне нельзя долго на солнце, – голосом, который по определению должен был у всех окружающих вызвать чувство вины, заявила Дина.

И уже в срочном порядке из Алениной сумки извлекалась бутылка с водой и предлагалась косынка для покрытия Дининой больной головы, и остальные перебирались на другую скамейку в тенек, «подальше от этого солнца». А про меня все забыли.

Обратная дорога не ознаменовалась ничем примечательным. На этот раз меня никто не отвлекал от моих сокровенных мыслей. Бутерброды были съедены. Алена сладко спала на моем плече. А я, пользуясь передышкой, прокручивала в голове события сегодняшнего дня, такого длинного и насыщенного, и сочиняла черновик письма Алексею. В нем я предавалась эмоциям от экскурсии, подробно описывала места, мелькающие за окнами и, конечно, настойчиво напоминала, как сильно соскучилась и как сильно люблю.