Читать книгу Хочу и не могу - Ирина Малаховская-Пен - Страница 1

– Камера, мотор, Рита, хлопни в ладоши.

Это вместо хлопушки. Никогда не понимала, почему хлопок дают герои. Экономия на хлопушке? На реквизите, или на должности? Прикольная должность: хлопушка. Так и называется. В этой сфере множество забавных названий рабочих мест. Я хлопаю, зажмуриваюсь на секунду, и открываю глаза, чтобы встретиться взглядом с ним. Он красив, скромен, хипповат… женат. Он – оператор. Главный оператор на проекте. Игорь. Он младше меня на шесть лет, но этого бы никто никогда не заметил, потому, что я выгляжу моложе своего возраста лет на пятнадцать. Если бы… но никакого «бы» не может быть, потому, что Игорь давно и прочно женат и является отцом двоих детей.

Взгляды пересекаются, в воздухе образуется ис      Взгляды пересекаются, в воздухе образуется искра электрического заряда. Моё сердце начинает стучать быстрее, а его сердце где-то там, далеко, за камерой, на другом краю съемочной площадки. Я не слышу его, но знаю, что оно подключено к моему невидимым проводками. А значит, тоже стучит чаще. Громче. Отчаяннее. Бум-бум-бум. Это наша вскипевшая кровь стремится слиться в единый поток, смешаться в безумной страсти, вылиться в небытие. Я выдыхаю и остужаю себя мыслями о мужчине, с которым живу уже четыре года. Он ждёт меня дома. Прекрасно относится ко мне все четыре года. Не заслуживает никаких моих левых возбуждений. Я понимаю это, я порядочная, я не буду. Глаза Игоря снова прицельно попадают взглядом в мои глаза. Я вздрагиваю. Боже, я не буду, честно! Но как же хочется…

Обычное кулинарное реалити-шоу. Себя посмотреть, других показать. Ой, тьфу, наоборот конечно же. Вкусно пожрать, опять же. А ещё тебя покажут по ящику. И все домохозяйки будут дружно болеть перед телевизорами      Обычное кулинарное реалити-шоу. Себя посмотреть, других показать. Ой, тьфу, наоборот конечно же. Вкусно пожрать, опять же. А ещё тебя покажут по ящику. И все домохозяйки будут дружно болеть перед телевизорами за тебя. Ну, или за кого-то из твоих конкурентов. На таких проектах всегда есть хедлайнеры, можно сказать, звёзды. Это, например, я. И фоновые участники. У нас их двое. Всего участников пятеро, просто две оставшиеся дамы тоже метят в хедлайнеры. Метить не значит попасть. Чтобы попасть, нужно родиться не такой, как все. Неудивительно, что внимание Игоря привлекла именно я. Вообще, любовь, – я не побоюсь использовать тут это громкое слово, – она всегда внезапна и неожиданна. Это вспышка света. Один взгляд, и все пропали. Ни в какую любовь со второго взгляда я не верю. После разглядывания и присматривания может произойти оценка, появиться симпатия, и прочие банальности. Да еще у одного может появиться, а у второго вовсе и нет. А про любовь хорошо написал Михаил Афанасьевич: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!» Вот так и тут. Я зашла в студию, подняла голову, чтобы рассмотреть команду, с которой придется работать весь проект, и загорелась, как спичка. И он загорелся. Так и ходили мы двумя факелами всё время съемок. Пересекаясь взглядами, вырабатывая сноп искр. Прикасаясь друг к другу как бы невзначай, чем вызывали стихийное бедствие, пожар, цунами, извержение вулкана. Потом мы варились в этой лаве вдвоем. Это была наша тайна. А люди вокруг не замечали ничего. Тайна же, как тут заметишь?

– Кристина! – я подошла в перерыве к редактору. – А Игорь женат?

Я знала ответ. Прекрасные мужики всегда женаты. И всегда на ком-то другом. Кристина посмотрела на меня с интересом. У нас с ней с первого дня проекта были прекрасные доверительные отношения, она обожала меня, а я – её.

– Сейчас посмотрю. – открыла телефон, нашла в друзьях Игоря. – Да, женат. Смотри, тут дети. Двое.

Да я и не сомневалась. Не могло же мне так повезти.

– А что? – хитро прищурившись, спросила Кристина. – Понравился?

– Конечно! И не только он мне. Я ему тоже. – хотелось кричать мне. – Это мой мужик, мой! Он на этой планете, чтобы быть моим! Со мной!

Я молча улыбнулась, и перевела разговор на другую тему. Я это умею. Нельзя говорить, что я чувствую такую отдачу эмоций от Игоря, которая счастливо замужней Кристине даже и не снилась, возможно.

Четвертый день проекта. Мой день. Наш. Мы готовим, встречаем, кормим, развлекаем.       Четвертый день проекта. Мой день. Наш. Мы готовим, встречаем, кормим, развлекаем.

– Спой под гитару! – требует Катя, режиссёр.

– Ты с ума сошла?! Я её для красоты принесла. Я плохо играю.

– Я не прошу тебя играть. Спой.

– И пою я плохо! – отбрыкиваюсь я. – Станцую лучше, можно? Танец живота. Я умею.

– Нет, надо спеть! Свою песню. Есть у тебя песни?

Песни, к несчастью, есть. Придется петь. Сзади неслышно, с грацией леопарда, подходит Игорь. Но я чувствую его, если даже не слышу.

– Рита, можно посмотреть твою гитару?

– Конечно можно, Игорь! – радуясь поводу поговорить, обманчиво-бесстрашно говорю я. А мотор отбивает чечётку, и ноги трясутся в такт.

Он берет чехол в руки, достает из него гитару. В нём всё невозможно красиво. Длинные пальцы рук, колени, на которые Игорь ставит инструмент. Яркие голубые глаза, пшеничные волосы. Ухо с серьгой. Он начинает играть какую-то мелодию. И что же вы думаете? Мелодия предательски красива. Я не могу отвести глаз от чужого мужа с моей гитарой в руках. Как я люблю его. Как я невыносимо его хочу. Как подло иногда устроен этот мир. Чудовищно, несправедливо подло!

– Не хочу петь! – завопила я в отчаянии. – После Игоря, так и вообще не хочу. Он вон как профессионально играет, а я опозорюсь только.

Все уставились на меня.

– Ну, не пою я трезвая.

– Так мы купим, если надо. Если поможет. – успокаивающе сказала Катя.

– Да. И я с тобой бахну за компанию. – встрял Игорь.

Ну, нет. Если я с ним ещё и выпью – я точно за себя не отвечаю. Это исключено. Ещё изнасилования на съемочной площадке не хватало. А завтра на всех ютубах страны: «Героиня реалити изнасиловала оператора».

Перерыв закончился. Съемки. Я хлопаю в ладоши перед камерой, и начинается двойная жизнь. Внешне я играю сама себя, изображаю живейшее участие в проекте, взаимодействую с людьми, с продукт      Перерыв закончился. Съемки. Я хлопаю в ладоши перед камерой, и начинается двойная жизнь. Внешне я играю сама себя, изображаю живейшее участие в проекте, взаимодействую с людьми, с продуктами, с предметами. А вне этой телевизионной жизни, где-то глубоко внутри себя – так глубоко, чтобы никто не увидел – я тону в его глазах. Как только он поднимает их от объектива и смотрит на меня, волна накатывает и накрывает меня с головой. Я могла бы не смотреть на него… но, не могу. Не могу!

Пока шёл проект, я всё о нём узнала. Не москвич, но давно переехал в Москву. Закончил ВГИК, операторский факультет.       Пока шёл проект, я всё о нём узнала. Не москвич, но давно переехал в Москву. Закончил ВГИК, операторский факультет. Кроме работы оператором, Игорь серьёзно занимался музыкой. Писал песни, собрал группу. Песни пел сам, очень красиво. Это не моё субъективное мнение, я давала послушать многим людям, в том числе, профи. Оператором Игорь работал на огромном количестве интересных проектов, в том числе – художественных фильмов. Женат был давно. Старшая дочь-подросток, и трехлетний сын. Жена – парикмахер. Где он взял жену с такой специфической профессией – ума не приложу. Официантка и то романтичнее, ей Богу. По официальной версии, очень любил свою жену. Говорили: безумно. Не знаю, может так оно и было. Но это не помешало ему чувствовать что-то ко мне. Что-то сильное. Что-то яркое. Что-то прекрасное. Не любовь, наверное, раз любил он жену. Но что-то же это было! Витало в воздухе между нами, переливалось из него в меня и обратно, как из сосуда в сосуд вино. Игристое красное вино.

В последний день съемки затянулись почти до шести утра. Я выиграла, получила приз, порадовалась на камеры и ждала, когда будем писать       В последний день съемки затянулись почти до шести утра. Я выиграла, получила приз, порадовалась на камеры и ждала, когда будем писать синхроны. Игорь уезжал. Одевался в коридоре чужой квартиры, чтобы выйти за порог, и больше никогда меня не увидеть. «Неужели сможет?» – думала я, с замиранием сердца. И тут почувствовала, что он вошел. Стоя спиной к двери в кухне, где был проходной двор, и без конца ходили туда-сюда люди, я почувствовала его. И голос, звучащий, как гитарная струна:

– Ну, что, обнимемся?

Вопрос прозвучал непосредственно над моим плечом, значит мне. Я повернулась, и оказалась носом в его свитере на груди. Не знаю, как я сдержала слёзы. Но я их сдержала. Игорь обнимал меня, крепко прижимая к себе обеими руками. Я вцепилась в него, как утопающая. Вокруг шастали члены съемочной группы и участники шоу. Это становилось неприличным, но разжать руки никто из нас не мог. Потом я вспомнила, что это объятие может стать последним.

– Тебе дать мой телефон? – мокрым от непролитых слёз голосом пробормотала я.

– Да. Конечно, дать. И ты запиши мой.

– А чего это вы телефонами обмениваетесь? Я тоже хочу! – влезла Маша, одна из героинь проекта.

– Тебе нельзя. Ты замужем. – отшутился Игорь.

Интересно, он знал, что я тоже не на сто процентов не замужем. Это было неважно. Знал, не знал. У меня был его телефон, у него мой. Мы разошлись по разным сторонам высокого забора, но оставили лазейку.

Начался период пост-. Не       Начался период пост-. Не постотношенческий – отношений-то вроде как и не было. Это было просто какое-то тянущееся состоянии потери. Вязкая пустота. Неделю в пространстве вокруг меня был человек, а теперь его нет. Чтобы на время вернуть его снова в мое пространство, нужно было просто написать или позвонить Игорю. И встретиться с ним. И реализовать уже наконец эту страсть. Потушить искры, или раздуть костер – этого заранее никто никогда не знает. В голове монотонно звучала фраза: «Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о несделанном». Но тут же память услужливо подсовывала мне образы. Юрки, который любил меня и совершенно ни в чем не был виноват. И некрасивой жены Игоря, а также его детей. Кто-то может мне сказать, почему у красивых мужчин вечно некрасивые жены. А еще бывает наоборот. Это что, природа пытается соблюсти какой-то баланс? Обратите внимание сами, если думаете, что я сочиняю. Красивые пары – большая редкость. Или муж хорош собой, а жена страшна, как смертный грех. Или женщина красива, аки лань, а муж её смахивает на упыря из деревни Лопушки.

Всё смешалось в моей голове, в моей душе, в моей жизни. Я поняла, что действительно влюблена и очень скучаю.       Всё смешалось в моей голове, в моей душе, в моей жизни. Я поняла, что действительно влюблена и очень скучаю. Я то прокручивала в голове нежелательные последствия, которые выскакивали вперед красными дородными знаками СТОП. А то воображала себя с ним. Обнимала и целовала Игоря в своих мыслях. Растворялась в нём. Телом. Душой. Чувствами. Это мой человек, мой, я знала наверняка. Мозайка с неба рассыпалась, детальки перепутались, и оказались где попало. С кем попало. И никак не собрать их обратно. Нельзя. Грех.

      Игорь не звонил и не писал. Я тоже не давала о себе знать. Находила в интернете его замечательные песни, и слушала, слушала, слушала, роняя слёзы. Чего я боялась? Что сдерживало меня сильнее всего от звонка или смс? Каюсь, сильнее всего меня сдерживал страх сходить налево и спалиться перед Юркой. Опыта в походах налево у меня, собственно, не было. Вот так пойдешь, а всё откроется. И дальше семейный скандал, раздел кухонной утвари, распил дивана, а то и чего похуже. Вторым сдерживающим фактором было наличие у Игоря жены. И детей. Я уже раз связывалась с женатым. А он взял, да и ушел ко мне. История эта давно закончилась, но закончилась плохо и грустно. Трагично, можно сказать. Нет, я не спорю, может Игорь и правда, как говорили, безумно любил свою жену. И никогда бы от неё не ушел. А меня бы поматросил и бросил. Ну, а если бы нет? Если бы затянуло? Я очень не хотела брать такой грех на душу. Второй раз.

Пиликнуло сообщение. Друг Игоря, Андрей скинул мне фотки с проекта. Я не давала ему свой номер телефона…      Пиликнуло сообщение. Друг Игоря, Андрей скинул мне фотки с проекта. Я не давала ему свой номер телефона… узнал у кого-то. Андрей тоже засматривался на меня во время съемок, но очень поверхностно и ненавязчиво. Фотки были хорошие, я сдержанно поблагодарила Андрея, а телефончик сохранила. Зачем-то. Через пару месяцев, снедаемая тоской, я напилась с подругой вина, и написала Андрею. Спросила, где и что они сейчас снимают. Он переписывался со мной до двух часов ночи, и мы договорились, что в пятницу я заеду к ним на съемки ближе к вечеру. Подожду, пока они закончат, и мы потусуемся всей дружной компанией. Конечно, предварительно выяснив, что Игорь тоже будет на площадке. Сердце пело, предвкушая. Но недолго. Протрезвев и осмыслив всё это, я никуда не поехала. Круг закрутился по новой. Все жили в своих семьях. Все занимались своими делами. А по ночам он писал песни обо мне, а я их потом слушала. Почему я думаю, что песни обо мне? Понятия не имею. Чувствую, наверное. А если даже не чувствую, а придумываю. Важно ли это?

Потом начало отпускать. Нет, я по-прежнему не выпускаю Игоря из вида, но тоска прошла. Скучать я перестала. Иногда, видя его счастливые семейные фото, я пишу стишки.      Потом начало отпускать. Нет, я по-прежнему не выпускаю Игоря из вида, но тоска прошла. Скучать я перестала. Иногда, видя его счастливые семейные фото, я пишу стишки. С чувством обиды на несправедливо устроенную жизнь. Под прослушивание его песен тоже не раз приходили стишки. О желании и невозможности быть вместе. «Всё возможно!» – скажете вы. И будете правы. Но если мы перестанем считаться с другими людьми, если перестанем бояться причинить им боль, – насколько кровавым станет этот мир. А ведь он и без того полон боли.

В каждой песне твоей

Не начавшийся наш роман

В каждой ноте твоей

Жизни подлый обман

Между нами разлился проблем океан

И быта

Мое сердце разбито

Давно, не тобой

Но то, что и ты не мой

Тут моя карта бита

Что осталось?

Спасибо сказать, что живой