Читать книгу Помедленнее, я записываю! - Ирина Меркулова - Страница 1

В редакции журнала "Нежная фея" всегда царила атмосфера легкого помешательства. То и дело в просторный офис, заставленный письменными столами, врывался очередной журналист, вдохновленный добытым эксклюзивным материалом, и бросался строчить статью. Или, наоборот, кто-то, получив наводку от информатора, срывался с места и исчезал за двойными тяжелыми дверьми. Стажеры готовили литры кофе и едва успевали отнести его к столам своих наставников, как приходилось бежать за следующей чашкой. С самого утра свежий воздух в помещении заменялся густым табачным дымом, но никого из сотрудников это нисколько не тревожило. Подозреваю, случись вдруг невероятное, и в редакции запретят сигареты, никто из авторов не сможет выдавить из себя ни строчки.

Посыльные разносили почту, коей в редакцию приходило по несколько мешков в день. Вопросы читательниц, их компетентное мнение по тому или иному вопросу, бурное обсуждение последней статьи, собственные пробы пера – казалось, Тер-о-Ден заполонили дамы, которые только и делают, что пишут письма.

Я проводила взглядом курьера, толкающего перед собой тележку с почтой, и облегченно выдохнула, когда тот прошел мимо. Уже год, как не занимаюсь разбором дурацких посланий, а до сих пор пробирает нервная дрожь, стоит увидеть в дальнем конце зала синюю фуражку посыльного. К счастью, теперь я – важная персона, веду собственную колонку в еженедельном журнале. Ладно, стоит честно признаться: пока еще не очень важная, и статьи мои печатают на последних страницах. Но ведь по сравнению с должностью бесправного стажера, каким дядюшка Бенджамин взял меня на работу два года назад, прогресс очевиден и значителен. Вот наберусь опыта, и тогда уже мой портрет, а не Эсмеральды Кон-Трон будет украшать первую полосу с обращением к читательницам! Перед мысленным взором в который раз возникло дивное видение: я сижу в собственном кабинете, вдохновленная музой пишу очередную гениальную статью, а мой личный помощник нерешительно мнется у двери, ожидая распоряжений. Мммм!

– Аманда! – низкий голос дядюшки Бенджамина вырвал из чудесного мечтания. – Есть минутка? Зайди ко мне.

И не дожидаясь ответа, скрылся в своем кабинете. На самом деле хельд Критари не совсем мой дядюшка. Он дальний родственник отца, причем дальний настолько, что названия для нашей родственной связи не придумали. Но когда я выразила страстное желание посвятить себя искусству слова и пера, мой добрый батюшка поднял все свои связи и нашел-таки способ пристроить бездарную дочурку в теплое местечко. Ни одно из столичных изданий не рискнуло связываться с представительницей династии Д'Астонов, а у дядюшки на тот момент возникли небольшие финансовые трудности… Вот я и оказалась трудоустроена.

Отец полагал, что под крылом дядюшки Бенджамена мне будет работаться легко и непринужденно. На самом деле пришлось начать с самой непрезентабельной должности, и заниматься самой черной работой. Подозреваю, так продолжалось бы и по сей день, не реши однажды матушка нанести визит вежливости в редакцию журнала и не узнать, как движется карьера любимой доченьки. В тот день меня и повысили до младшего корреспондента.

"Нежная фея" – еженедельный женский журнал, ориентированный на дам, как и я, лишенных магического дара. Основные темы, на которые мы пишем – это светские сплетни, мода, кулинарные рецепты, театральные рецензии, уход за детьми и прочая ерунда. Мне, как представительнице старинной фамилии светлых магов вся эта суета не слишком интересна. Всегда мечтала писать о чем-то глобальном, важном и значительном. Когда-нибудь этим и займусь, а пока приходится клепать статейки для скучающих дамочек, склонных к сложению стихов и вышивке крестиком.

Я зашла в кабинет дяди Бенджамина. Ему, как главному редактору и совладельцу издания, полагались поистине шикарные условия, не сравнить с моим потертым письменным столом в общем зале. Массивная мебель темного блестящего дерева, стены, обитые зеленым сукном, и в тон им тяжелые портьеры, высокие застекленные книжные шкафы, на полу дорогой ковер.

И в центре этого роскошного великолепия восседал хозяин кабинета, вытянув ноги в брюках с безупречной стрелкой. Идеальной белизны сорочку дополняли жилет и пиджак от лучшего столичного портного. Лет шестидесяти, высокий, слегка грузный, но при этом не лишенный лоска мужчина. Седеющие на висках черные волосы дядюшка Бенджамин зачесывал назад, что совершенно не соответствовало веяниям моды и было, пожалуй, его единственным пристрастием, пронесенным сквозь года. В остальном главный редактор "Нежной феи" всегда держал нос по ветру.

– Присаживайся, Аманда, – дружелюбно пригласил дядя Бенджамин.

Логично было бы предположить, что хельд Критари возненавидит меня после того, как ему навязали дальнюю родственницу в качестве перспективной работницы. Но мне повезло. Дядюшка по натуре человек незлобивый, и относился ко мне всегда доброжелательно, хотя и был строг во всем, что касалось выполнения служебных обязанностей. Он часто говаривал: "Ты, Аманда, девушка ответственная, исполнительная и талантливая. Тебя обязательно ждет великое будущее журналиста. Вот лет пять поработаешь, опыта наберешься, а там можно и за серьезный материал браться!". В общем, не могла с ним не согласиться.

– Я планирую следующий номер, – сообщил дядюшка Бенджамин очевидную вещь. – Статья Эсмеральды о похищении бриллианта заняла чуть больше места, поэтому приходится перекраивать весь выпуск.  Не обижайся, Аманда, но придется немного сократить твое место. Тебе хватит две колонки?

Две жалкие узенькие колонки вместо четырех? Мне и так приходится ужиматься до невозможности, а сейчас что я смогу написать? Разве что заголовок и микроскопический анонс! Но как журналист я понимала: дядюшка прав. Сейчас ограбление музея в Лос-Маратер – самая горячая тема, все только и говорят о краже уникального бриллианта Луукваллориниэль из королевской сокровищницы¹. Было бы преступлением давать в номер статьи о чем-то другом.

– Конечно. Не проблема, – мужественно улыбнулась я.

– Когда ждать черновик? – обрадовался дядюшка.

– Уже заканчиваю. Думаю, завтра к вечеру.

– Отлично! – похвалил меня начальник, и от этого на душе стало капельку светлее. – Как всегда вовремя! Напомни-ка, чем ты собираешься нас порадовать в этот раз? Уверен, что-то необычное!

– О, мне кажется, это бомба! – я тут же приободрилась. О своих задумках готова говорить часами, а дядюшка Бенджамин – на редкость благодарный слушатель. – "Некромантия для начинающих. Спиритические сеансы у вас дома". На самом деле я планирую провести большое исследование на тему «могут ли люди, лишенные магического дара, общаться с загробным миром». Это будет цикл из нескольких статей!

– Очень интересная идея, Аманда, – похвалил дядюшка Бенджамин. – Но не забывай главный принцип журналиста: будь проще. Думай о своих читателях. Им нужна информация об интересных новинках, но дамы, читающие наш журнал, не хотят ломать голову над сложными материями. Наша работа – рассказывать о модных тенденциях, а еще лучше – создавать их!

– Так и поступлю! – с энтузиазмом откликнулась я. – Расскажу об этом доступно и увлекательно!

Дядюшка одобрительно рассмеялся.

– Ценю твой боевой настрой! Поэтому и хотел с тобой поговорить. – Он перестал смеяться, сделался вмиг собранным и строгим. – Нейтон переезжает в Тагрид, чтобы открыть там отделение журнала, и нам нужен кто-то, кто займет его место старшего редактора.

Сердце мое пропустило удар, и я вдруг забыла, как дышать. Не может быть! Неужели дядюшка решил меня повысить?! О, Святые меченосцы, чего мне стоило сдержаться и не завизжать от радости, бросившись начальнику на шею!

– Кажется, я знаю подходящего кандидата, – кокетливо, но при этом скромно улыбнулась я.

Да! Да-да-да! В душе я скакала на одной ноге, размахивая шляпкой.

– Мы рассматриваем несколько человек, – опустил меня на бренную землю дядя Бенджамин, – и я просто хотел, чтобы ты об этом знала.

– Здорово! – радость мою не могло уничтожить даже наличие конкурентов.

Одно то, что дядя обо мне подумал и дает шанс побороться за место… О! Да я целый год об этом мечтала!

– В следующем выпуске мы обратим больше внимания на работы кандидатов, и я надеюсь, твоя статья поразит всех.

– Что ж, я готова принять вызов, – меня уже так и подмывало броситься собирать материал. – Спасибо!

Я поднялась, полная идей и энергии воплотить их в жизнь.

– Думаешь, некромантия для неодаренных и правда стоящая вещь? – с улыбкой спросил главный.

– Не секрет, что многие, кто лишен магии, хотели бы к ней приобщиться.

– Прости, я не подумал об этом, – расстроился дядя Бенджамин. – Знаю, для тебя это больной вопрос. Ты очень храбрая, что решилась взять эту тему.

У него тоже не было магии, но дядя Бенджамин родился в семье простых людей и с самого детства не испытывал на своей шкуре груза непомерных ожиданий. Когда все домочадцы смотрят на тебя со смесью жалости и надежды, а каждое утро начинается немым вопросом: "Ну как? Не проснулась магия?"

– Все хорошо, – привычно отмахнулась я. – Мне самой интересно изучить ее.

Но дядя Бенджамин, видимо, все-таки решил сгладить неловкий момент, поэтому остановил меня уже в дверях:

– Чуть не забыл. Мариэтт устраивает небольшой прием на выходных. Приходите и вы с Дариэлом.

Вот, выйгры! Я так хотела оттянуть этот разговор, совершенно не готова выслушивать очередную порцию сочувствия.

– Мы расторгли помолвку, – просто сказала я.

– Ох, девочка моя! – всплеснул руками дядя Бенджамин. – Я не знал!

– Мы пока не сообщали об этом официально. На днях папа объявит.

– Но почему? Вы с Дариэлом были такой красивой парой!

Я махнула рукой, показывая, что не хочу об этом говорить.

– Ничего, все к лучшему. – Я направилась к двери. – Вот увидите, я напишу самую лучшую статью, и вы будете мной гордится!

Я поспешила выскользнуть из кабинета, пока дядя Бенджамин не начал меня жалеть. Вот уж что совершенно ни к чему! Хватит того, что и так всю жизнь ловлю на себе сочувствующие взгляды: как же, в семействе потомственных светлых магов уродилась полная бездарность. Ни крупинки магии!

По каким только докторам не возили меня родители, какие только ритуалы не проводили, какие техники пробуждения дара не применяли! Все без толку. Когда мне исполнилось десять лет, стало окончательно ясно, что надежды никакой нет. Ничего ужасного, в принципе, это не принесло. Такое редко, но случается в магических семьях.

Мой старший брат Ланнаристен унаследовал семейный дар, и будучи сильным магом, теперь заканчивал боевой факультет Академии "Дольстрем". А я… меня просто любили и баловали. Я получила превосходное образование в пансионе для благородных, но бездарных девиц. Остаться в старых девах мне не грозило: более чем хорошее приданое позволяло самой выбирать жениха и составить удачную партию. Только душа моя рвалась к самовыражению, а не браку. Еще в детстве учителя хвалили меня за прекрасный слог и способность писать остро и ярко. Тогда я, конечно, не помышляла о профессии журналиста, эта стезя принадлежала исключительно мужчинам. Но лет пять назад все больше статей стало выходить под женскими именами, и тогда я буквально заболела идеей работать в журнале или газете. Родители всегда относились к моим капризам со снисходительным умилением, и на этот раз не стали препятствовать. Они словно чувствовали себя виноватыми за то, что я оказалась черной вороной в нашей безукоризненно светлой семье и потакали во всем, что не противоречило нормам приличия и не влияло на репутацию.

Так я и оказалась в "Нежной фее".

Заверив дядю, что уже заканчиваю статью, я несколько преувеличила, потому как только готовилась собирать материал для ее написания. Зато теперь, после одобрения темы главным редактором, я обрела полную свободу действий. А потому сразу же прошла к редакционному ящичку магпочты. Тут же черканула записку Джоанне и положила ее в отделение для отправляемых писем. Мелодичное "дзынь!" – и мое послание отправилось адресату. В ответе я не сомневалась: кто-кто, а Джоанна не подведет. Она скорее умрет, чем пропустит веселое приключение.

Быстро перекусила в редакционном буфете парой бутербродов, подхватила шляпку и зонтик-трость и отправилась выполнять задание главного редактора. Я ведь ответственная журналистка, поэтому не стоит в погожий денек сидеть в прокуренном помещении. Еще на крыльце заметила подругу. Джо ждала меня внизу высокой лестницы, ведущей в старинное монументальное здание, в котором кроме нашей редакции находилась еще дюжина других контор. Я помахала ей рукой и бодро спустилась.

– Ты быстро приехала, – вместо приветствия я взяла ее под руку, и мы поспешили к стоянке извозчиков.

– А как иначе? – Джоанна удивленно тряхнула каштановыми кудряшками. – Ты прислала слишком интригующую записку!

Ее шикарные вьющиеся, словно пружинки локоны – предмет  черной зависти всех обладательниц прямых волос, доставляли ей немало проблем. Вот и сейчас Джо явно пыталась сотворить на голове строгий пучок, а вышел очередной художественный беспорядок, увенчанный микроскопической шляпкой-таблеткой с черной вуалью.

Мы неразлучны с Джоанной с первого дня обучения в пансионе. Наставницы поражались: что нас связывает, ведь на первый взгляд мы с ней совершенно не похожи. Джо – высокая и гибкая, карие глаза на правильном лице смотрят всегда серьезно, если не сказать строго. Я ниже ее на полголовы, блондинка с голубыми глазами, которой вечно не сидится на месте. На самом деле все просто: под внешностью благовоспитанной барышни в Джо скрывается весьма авантюрная натура. Она зачитывается любовными романами, мечтает о головокружительном приключении и ждет своего идеального принца. Поэтому и примчалась, стоило лишь намекнуть на то, что нас ожидает нечто новое и удивительное.

– Куда мы идем? – спросила она, сгорая от нетерпения.

– На спиритический сеанс! – гордо объявила я.

– Что это такое? – сдвинула брови Джо. – Очередная твоя фантазия? Только не говори, что как в прошлый раз придется ехать в тот кошмарный район! Было, конечно, познавательно посмотреть на жизнь цыган в их естественной среде обитания, но страху я натерпелась на десять лет вперед!

– Не переживай, сегодня мы едем в район зажиточных торговцев. Там относительно безопасно.

Я рассмеялась и сделала знак Гансу, личному извозчику. Парень был щуплым до невозможности, поэтому выглядел сущим мальчишкой, но хитрости и смекалки ему не занимать. Огненные вихры его видно было издалека, а прищур бледно-карих глаз порой заставлял меня чувствовать себя не в своей тарелке. Рядом с ним на козлах примостился Густав, охранник. Его коротко стриженный белобрысый ежик и льдисто-серые глаза составляли поразительную противоположность вознице. Словно снег и пламя. Вместе они являли собой комическую пару, ибо второй мой извечный сопровождающий, приставленный заботливыми родителями, скорее напоминал ходячий шкаф, нежели живого человека. Собственно именно по этой причине мы с Джоанной не боялись пускаться в самые рискованные журналистские исследования. С таким спутником можно было смело отправляться хоть в саму Бездну!

По мостовой звонко загремели конские копыта, и рядом с нами остановилась открытая коляска. Еще только середина весны, но погода стояла по-летнему жаркая. Когда на небе ни облачка и припекает солнце грех ездить в закрытом экипаже! Я назвала адрес, и Ганс безропотно тронул поводья. Узнай матушка, куда мы направляемся, она бы упала в обморок, предварительно уволив обоих моих охранников. Но мы с  дуэтом ГГ (так я называла про себя эту милую парочку) в свое время пришли к негласному соглашению не выдавать друг друга ни при каких обстоятельствах, поэтому они без возражений везут меня куда прикажу, а я в свою очередь старалась не влипать в такие неприятности, из-за которых у дуэта могут возникнуть проблемы.

– Я нашла объявление в газете, – объяснила, повернувшись к Джо. – Некая известная ведунья из человеческих королевств обещает без всякой магии вызвать дух умершего человека и поговорить с ним.

Джоанна выразительно фыркнула.

– Знаю, звучит глупее некуда, – согласилась я с ее молчаливым высказыванием. – Если бы такое было возможно, то зачем тогда нужны маги-некроманты? Любой человек мог бы общаться с мертвецами. Уверена, что это обычная шарлатанка, но мы должны проверить!

У Джо загорелись глаза:

– Ты напишешь разгромную статью и выведешь мошенницу на чистую воду! Это будет сенсация!

– Ну, на сенсацию я бы не рассчитывала, – грустно протянула я. – Хорошо, если мою статью вообще заметят.

– Да брось, Аманда! – Джоанну уже было не остановить, она мысленно засучила рукава и уже принялась за дело. – Ты справишься. В этом твоем журнале ты единственная кто пишет что-то толковое. Остальных читать невозможно!

– Да, но в следующем выпуске под статью Эсмеральды отводят еще больше места. А мне оставили только два столбца, – кисло пожаловалась я.

– Быть такого не может! – всплеснула руками Джо. – Знаешь, я уже говорила и не устану повторять: этот твой дядюшка Бенджамин негодяй и наглый эксплуататор. Ты работаешь у него за гроши, пашешь за двоих, а он просто тебя использует!

– Джо, ну ты же знаешь…

– Не знаю и знать не хочу! – воинственно отрезала она. – Аманда, ты самая талантливая девушка из всех моих знакомых, а прозябаешь на последних страницах журнала! Это несправедливо!

Я улыбнулась. Милая Джо, она всегда за меня горой. И умеет поднять настроение даже в самые беспросветные дни. Мне бы ее железный характер!

– Ты как всегда меня переоцениваешь, – с шутливым укором толкнула Джо в бок.

– А зачем еще нужны подруги? – в тон мне ответила она.

– Но у меня есть и хорошие новости, – тут же похвасталась я. – Дядя Бенджамин намекнул на повышение!

– Серьезно?! – радостно изумилась Джо. – Наконец-то! Аманда, это чудесно! Давай, рассказывай скорее!

– Один наш старший редактор переезжает в Тагрид, будет там открывать отделение журнала. А я могу занять его место, если хорошо справлюсь со статьей. У меня будет больше ответственности и самостоятельности. Стану писать более содержательные статьи. Это то, что надо! Правда, на эту должность рассматривают еще несколько человек, но главное у меня появился шанс!

Вместо ожидаемых восторгов Джоанна нахмурилась.

– И ты поверила?

– Дядя прямо об этом сказал, – удивилась я ее недоверию.

– И при этом забрал у тебя две колонки, – напомнила Джо. – Аманда, милая, твой начальник просто искусно трясет морковкой перед твоим носом, чтобы ты не пошла жаловаться родителям. Вот и все.

Я расстроенно откинулась на спинку сидения и глубоко вздохнула.

– Знаешь, в глубине души я и сама это понимаю, – грустно призналась я. – Не такая я наивная дурочка. Просто хочется верить, что когда-нибудь и мне улыбнется удача.

– Обязательно улыбнется! – горячо заверила Джо. – Вот увидишь, скоро ты станешь самым известным журналистом в Тер-о-Дене!

– Ты самая лучшая подруга, – улыбнулась я Джоанне.

В этот момент коляска остановилась.

– Приехали, хельда Аманда, – задорно возвестил Ганс.

 Я огляделась. За разговорами не заметила как роскошный центр столицы, наполненный изысканными особняками, старинными зданиями, сверкающий витринами дорогих магазинов и ресторанов, сменился улочкой попроще. Строения здесь были не больше трех этажей, и хотя архитектурный стиль говорил о недавней застройке этого района, фасады многих зданий уже выглядели довольно обшарпанными. Магазины пестрели аляповатыми вывесками, и продавали в них не дамские наряды, а овощи, бакалею и зелень.

Дом, указанный в объявлении, ничем не выделялся среди своих соседей по улице, то есть представлял собой унылое строение из серого кирпича без изысков и украшений. Ступени, ведущие к невысокому крыльцу, обколоты, на стенах кое-где виднелись пятна и даже какие-то надписи.

Я, Джоанна и Густав направились к подъезду, а Ганс остался караулить экипаж. Без колебаний стукнула в дверной молоток и замерла, прислушиваясь. Некоторое время ничего не происходило, и мы втроем стояли, недоуменно переглядываясь, но не решаясь ни уйти, ни повторно постучать. Затем за дверью раздались шаркающие шаги. Лязг отпираемого замка, скрип приоткрывшейся на длину цепочки двери. В узкую щель нас изучала сухонькая старушенция, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять: перед нами представительница типа жутко-вредникус. Бывают такие люди, у которых характер на лице написан.

– Вы к кому? – подозрительно спросила она.

– К хельде Кашиньске, – вежливо ответила я. – На спиритический сеанс.

– Все трое? – старушенция выразительно посмотрела на Густава.

Не удивительно: охранник меньше всего походил на завсегдатая сомнительных собраний.

– Все трое, – терпеливо ответила я.

– А вы записаны? – не унималась старушенция.

Мне вдруг страстно захотелось, чтобы Густав выломал дверь, благо для него это дело трех секунд.

– Записаны, – очень твердо ответила я. – На четыре часа. Хельда Кашиньска ждет нас.

– Ну ладно, проходите, – смилостивилась бабуля.

Дверь снова закрылась, послышался металлический звук снимаемой цепочки.

– Кашиньска? – еле слышно спросила Джо, скривившись. – Что за дурацкое имя?

Я лишь успела пожать плечами, как дверь открылась уже на всю ширину, и нас пригласили войти в тускло освещенный коридор. В нос ударил затхлый запах старых вещей.

– Следуйте за мной, – важно велела старушенция и зашаркала куда-то в темные глубины длинного помещения.

Клянусь Двуликим, если бы Густав не шагал позади, ноги моей бы не было в этом жутком месте. Джо, похоже, считала точно так же, потому что нащупала мою ладонь и крепко сжала. Пальцы ее слегка дрожали.

Мы подошли к двери в конце коридора, и старушенция постучала, но не просто так, а условным знаком: два удара – пауза – три удара – пауза – один удар. Мы с Джо переглянулись. К чему такая таинственность? Разве лишь затем, чтобы произвести впечатление на посетителей? Что ж, представление удалось на славу: я была заинтригована по самые уши.

Дальнейшее действо удивило еще больше. Дверь открылась, и перед нами предстала высокая молодая женщина. Если бы не цвет ее кожи – очень темный, почти черный – я бы сочла ее привлекательной. Темнокожие люди из юго-западных человеческих королевств изредка приезжали в Пресветлый Ниар-Тоэм, поэтому не являлись чем-то невиданным или пугающим, но все еще оставались щекочущей нервы экзотикой. Одета была женщина в скромное черное платье, и потому на фоне затемненной комнаты выглядела почти невидимкой. Лишь белки глаз да ярко-алые губы, подведенные помадой, словно жили самостоятельной жизнью.

Женщина легко улыбнулась, и глубоким, удивительно спокойным голосом обратилась ко мне, безошибочно определив главного заказчика среди нашей троицы:

– Хельда Аманда Мортенс. Хельда Кашиньска ожидает вас.

Чтобы полностью соответствовать легенде, которую я собиралась изложить прорицательнице, я записалась под другой фамилией.

Женщина плавно повела рукой, приглашая войти. В комнате царила атмосфера загадочности. В воздухе разливался тяжелый запах благовоний. Окна были зашторены плотными портьерами, не пропускавшими ни единого лучика дневного света. По всему помещению развешаны и расставлены светильники. Они не были магическими, это я сразу поняла, но при этом тускло мерцали, мягко переливаясь различными цветами – красный, синий, зеленый, желтый, фиолетовый. Вдоль стен примостилось несколько небольших столиков, плотно заставленных горящими свечами, букетами сухих трав и колбами причудливых форм с мутной жидкостью. Большую часть комнаты занимал круглый стол, покрытый черно-синей мерцающей скатертью. В его центре стоял некий круглый предмет, скрытый от глаз темной салфеткой. Думаю, это всевидящий шар, я слышала, будто доморощенные провидцы пытаются увидеть в клубящемся внутри тумане будущее.

Густав по обыкновению замер возле входной двери каменным изваянием, полностью перегородив проход. Знаком женщина предложила нам с Джоанной сесть за стол, а сама отошла к стене и нажала рычаг. Бесшумно отворилась потайная дверь, за которой оказался самый обыкновенный чулан. Также увешанный разноцветными светильниками и абсолютно пустой. Женщина убедилась, что мы с Джо оценили архитектурные изыски комнаты, и закрыла дверцу.

– Хельда ведуния скоро придет, – пояснила женщина. Затем выставила перед собой ладони в некоем подобии молитвенного жеста и закатила глаза. – Силой отца нашего, единого великого бога Двуликого Эурина, Вандалина Лариния Ядвора Кашиньска, даруй нам чудо своего всевидящего присутствия. Предстань перед нами!

С этими словами за дверцей в чулан раздался грохот. Мы с Джо одновременно вздрогнули, и, не сговариваясь, протянули друг к другу руки. Дверца сама по себе отворилась, явив взору провидицу. Это оказалась невысокая сгорбленная фигура, явно принадлежащая глубоко пожилой женщине, в  темном бесформенном одеянии. Голову и лицо хельды Кашиньски полностью скрывало кружевное покрывало, тоже, разумеется, черное. Опираясь на руку помощницы, провидица вышла из чулана, дверца за ее спиной закрылась, отсекая яркий свет, и в комнате снова стало сумрачно.

– Аманда Мортенс, – скрежещущим голосом проговорила ведунья. Теперь стало окончательно ясно, что это старуха. Слова давались ей с трудом. – Хочешь поговорить с мужем?

– Да, – кивнула я. – Он умер два месяца назад, и я так скучаю по нему!

От избытка наигранных чувств я достала платочек и прижала его к глазам. Старуха удовлетворенно качнула головой:

– Он придет.

Помощница усадила ее в кресло. Мы с Джо в молчаливом почтении наблюдали за этим небыстрым процессом.

– Потусторонний мир нами не изведан, – проговорила Кашиньска. – Мы ничего о нем не знаем. Наша вера – единственный проводник между миром мертвых и живых. Ты веришь?

Я не обратила внимания на бесцеремонный переход на "ты" и энергично заверила:

– Да, да! Верю!

Помощница и старуха молча уставились на меня, и я не сразу сообразила, что надо отдать плату за сеанс. Немаленькая, между прочим, сумма. Но мне было не жаль денег: актрисы уже добросовестно отработали половину гонорара. Посмотрим, что нас ждет дальше! Я поспешно достала из сумочки конверт и передала помощнице.

– Приступим, – объявила старуха. – Как звали твоего мужа?

– Дариел Мортенс, – не дрогнув назвала имя бывшего жениха.

А что? Если бы мы не расторгли помолвку, он скоро стал бы моим мужем, так что я почти не солгала. Только слегка приукрасила его физическое состояние, выдав желаемое за действительное. В настоящий момент Дариел был очень даже жив и отвратительно здоров.

Хельда Кашиньска вдруг вся обмякла в кресле, низко опустив голову. Потом стала раскачиваться, все сильнее и сильнее, помогая себе неразличимым речитативом на одной ноте. Мы с Джоанной крепче сцепили руки. Она, как и я, заметно волновалась. Бред, конечно, но вдруг…? Что именно вдруг должно случиться, я не могла объяснить, просто в самом потайном уголке души засела дурацкая надежда на чудо. Ведь, если эта ведунья может прикоснуться к потустороннему, не имея ни капли магии, то, может быть и я…

– Нет, не могу, – старуха сдалась в неравной борьбе. – Слишком тяжело. Не могу установить контакт.

Мы с Джо переглянулись. Неужели это все на самом деле не искусное представление? Может, попробовать вызвать дух настоящего покойника? Прабабушки Гарриет, например? Нет, ее не надо. Она и при жизни была склочной ведьмой, не известно, как на нее повлияла загробная жизнь. Вдруг стало еще хуже. Или…?

Додумать я не успела. Кашиньска  вытянула сухую руку:

– Хотя, постой! Я что-то чувствую. Попробуем еще раз.

И она снова принялась раскачиваться и что-то бубнить. Вдруг замерла и подняла голову.

– Он знал женщину по имени Эммилиона? – спросила ведунья.

– Нет, – неуверенно проговорила я.

– Аннарель? – снова мой отрицательный кивок. – Дармиона?

Меня накрыло страшным разочарованием: все тайные надежды рухнули. Все-таки спектакль. Интересно, долго провидица будет перебирать женские имена в попытке угадать нужное?

– Катариона? – выдала между тем Кашиньска одно из самых распространенных имен с Ниар-Тоэме.

Я решила не мучить долго ее и себя:

– Да! – воскликнула радостно. – Да! Так звали его мать!

Кашиньска облегченно откинулась в кресле:

– Я знала, что он со своей матерью! Так случается чаще всего, после смерти душа стремиться соединиться с самым близким человеком. А кто нам ближе, чем мать?

Ведунья между тем изучала нашу с Джоанной реакцию. Я не видела ее лица под низко надвинутым покрывалом, но буквально кожей ощущала внимательный острый взгляд. Так и запишем: прорицательница отлично читает эмоции по лицам. Но с нами она просчиталась. Мне и Джо с детства вдалбливали правила светского этикета, и главное из них: держать лицо чтобы ни случилось. Поэтому мы обе взирали сейчас на ведунью с одинаковым выражением щенячьего восторга, с каким принято на светских вечерах слушать бездарное музицирование или нескладные стихи. А Густав – ха! – это Густав, у него одно выражение лица на все случаи жизни и оно мало чем отличается от изображения каменной статуи. Разве что рот иногда открывает да звуки издает.

Кашиньска продолжила представление. Снова последовало короткое раскачивание, потом ведунью затрясло. Она резко вскинулась, выпрямилась, огляделась.

– Я ощущаю вибрацию. Чувствую присутствие духа, – она уставилась в угол комнаты позади меня. – Да, я вижу его!

Я невольно обернулась, но закономерно ничего не увидела.

– Мой муж? Дариел? Как он выглядит?

– Очень красивый мужчина.

– Эээ… красивый? – удивилась я.

– В царстве отца нашего, Двуликого Эурина все прекрасны.

– О, Дариел! – я расплылась в умилительной улыбке.

– Он видит тебя!

– Где? Где он? – я заозиралась вокруг. – Что он говорит?! Он рад меня видеть? Он меня слышит? Дариел, милый, я так скучаю по тебе!

– Он хочет передать послание, – объявила Кашиньска и сделала знак помощнице.

Та положила на стол деревянную доску с вырезанными на ней буквами, и квадратную дощечку с дырой в центре. Снова впав в глубокий транс, ведунья принялась водить дощечкой от одной буквы к другой. Помощница в это время внимательно следила за перемещениями и записывала получившееся послание. Мы с Джоанной, по-прежнему не расцепляя рук, молча наблюдали, как ведунья бьется в судорожных конвульсиях. Периодически Джо сжимала крепче мои пальцы, подбадривая. Она тоже догадалась про обман, и терпеливо ожидала финала представления.

– Все! – Кашиньска беспомощно уронила руки. – Все. Уходи! Больше я ничего не скажу.

– Но…, – попыталась возразить я, но ко мне уже подошла помощница и протянула листок.

– Передача посланий – самое трудное, – произнесла она мягко, словно извиняясь. – Хельда Кашиньска потратила слишком много сил, она полностью истощена.

– Я понимаю, – я взяла бумажку и поднялась. – А… могу я еще раз записаться на сеанс?

– Разумеется. Мы будем счастливы вас принять. Но не ранее, чем через месяц. Духов нельзя тревожить слишком часто.

– Чудесно! Спасибо.

Помощница ненавязчиво подталкивала нас с Джо к выходу, и нам ничего не оставалось делать, как удалиться. Я бросила последний взгляд на прорицательницу, безвольной куклой обмягшей в кресле, и вышла в коридор. В молчании мы покинули дом и сели в экипаж. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после мрачной темной обстановки кабинета Кашиньски.

Смеркалось, но уличные фонари еще не зажглись. Под звонкий цокот копыт мы проехали до конца улицы. Джо, хмурая и задумчивая, сидела рядом, впечатленная не меньше моего.

– Ох, и зачем мы в это ввязались?

– Это исследование для статьи.

– Надеюсь, ты напишешь шедевр! Надо же так нагло обманывать доверчивых людей? – возмутилась Джоанна. – Что там в послании? Что-то вроде "люблю, жду, целую"?

Я развернула бумажку и едва не расхохоталась в голос:

– Джо, да ты настоящая предсказательница! Вот кто должен быть там, вместо Кашиньской!

Джоанна так и прыснула:

– Серьезно? Я угадала? Дай посмотреть! – она забрала записку. – "Жду тебя. Люблю". Ох, это было бы смешно, если бы не было так грустно!

– Да уж, – вздохнула я и забрала записку обратно: настоящие журналисты всегда сохраняют вещественные доказательства. – Признаться, я надеялась на большее.

– А я – нет! – заявила Джо. – Сразу знала, что это шарлатанки, и ничуть не удивлена. Сообщить бы о них в полицию!

– Здесь нет состава преступления. Поди докажи, видит она духов на самом деле или нет.

– Зато ты здорово придумала выдать Дариела за своего покойного мужа! Когда сообразила, что ты задумала, едва не расхохоталась.

– Хорошо если так, – кисло согласилась я.

Джоанна внимательно вгляделась в мое лицо.

– Ты расстроилась, – констатировала она. – Все еще переживаешь из-за помолвки?

– Даже не знаю, – вздохнула я. – Пока мне сложно привыкнуть к тому, что я теперь свободна. Никаких обязательных выходов в свет, приемов, расшаркиваний с друзьями Дариела. Сама себе хозяйка. Ведь именно этого я всегда и хотела. Просто…

– Ты любила его, – закончила за меня Джоанна.

Я помолчала.

– Не знаю, Джо, – честно призналась я. – Нашу помолвку организовали родители, а я не возражала, потому что Дариел мне понравился. Он ведь неплохой человек, у нас много общего. Но чем больше я думаю о наших отношениях, тем больше убеждаюсь, что нас скорее связывала привычка, чем настоящие чувства.

Джоанна прищурилась:

– Что-то ты темнишь, подруга. Еще неделю назад ты утверждала, что несказанно рада разрыву. Откуда теперь эта грусть?

– Все-то ты знаешь, – я шутливо толкнула ее. – Позавчера встретила его на улице с другой девушкой, – неохотно призналась я. – Не ожидала, что Дариел так быстро найдет мне замену. Я-то думала, у нас все серьезно, а на деле он уже забыл обо мне.

– Вот негодяй! – Джоанна как всегда был категорична в своих оценках. – Мог бы подождать хоть немного ради приличия. Как будто мало тебе, что именно он захотел расторгнуть помолвку!

– Джо, ты слишком строга к нему, –  возразила я. – Все-таки в нашем разрыве есть и немалая доля моей вины. Без дара, да еще вздумала работать. Мало какому мужчине понравится, что его невеста увлечена написанием статей больше, чем им самим.

– Ну, давай, скажи еще, что это ты во всем виновата, – сварливо пробурчала Джо.

– Нет, конечно! – тут же вскинулась я. – Вот еще! Просто… оказалось до противного обидно увидеть его с другой.

– Забудь! Твой суженый все еще ждет тебя. – Она закатила глаза и проговорила низким голосом: – Я, Джоанна – предсказательница, вижу твое будущее. Скоро ты встретишь свою судьбу-у-у!

Мы обе рассмеялись. Что бы я делала без Джо? Обожаю ее!

– А знаешь что? – предложила она. – Поехали, поедим где-нибудь в кафе. Говорят, вкусная еда помогает забыть неверных женихов.

– Не могу. Обещала сегодня поужинать с мамой.

– О, это не очень хорошо, – протянула Джо. – Мамы не способствуют забыть неверных женихов.

– Ага, – поддержала ее. – Зато они виртуозно умеют пилить и выносить мозг.

Коляска остановилась возле дома Джоанны. Она чмокнула меня в щеку и выпорхнула на мостовую.

– До завтра! Жду от тебя новых сообщений. Ты же знаешь – я всегда с тобой!

*

Мы с мамой договорились встретиться в ресторане клуба "Золотой павлин". Я приехала раньше, и с чашечкой кофе расположилась на террасе. В это время народу было совсем мало, ничто не мешало достать блокнот и набросать первые заметки к будущей статье. По свежим следам, так сказать.

– Снова вся в работе! – раздался над головой приятный мелодичный голос.

Я подняла глаза. Камилорина Д'Астон как всегда выглядела безупречно элегантно. Сиреневое платье по последнему писку моды, широкополая шляпа с длинным изогнутым пером и малюсенькой вуалью. Пышные светлые волосы уложены  в идеальную прическу. Небесно-синие глаза по-детски широко распахнуты и смотрят так невинно! Для своих лет мама выглядела удивительно молодо, тоненькая, изящная словно девочка. И я была несказанно рада, что пошла в именно нее, а не папу.

 Я широко улыбнулась:

– Здравствуй, мамочка!

Она грациозно склонилась и поцеловала меня в щеку.

– Здравствуй, дорогая, – мама села на отодвинутый официантом стул и взяла меню. – Амандалиона, я серьезно: неужели хотя бы здесь нельзя вести себя прилично?

– Но я всего лишь писала в блокноте! Что в этом неприличного?

Матушка закатила глаза.

– Ты только посмотри на себя! Пальцы перепачканы в чернилах, волосы растрепаны. Даже не соизволила переодеться. А запах сигарет? Это же полный кошмар!

– Что поделать, если в редакции почти все курят.

– Милая, в обществе о тебе и так говорят не бог весть что, стоит относиться к своему внешнему виду более внимательно. Ни один уважающий себя мужчина не захочет видеть рядом с собой такое чудовище.

– 

Мам, я хорошо выгляжу.

Матушка любила преувеличить, особенно, когда речь заходила о моем внешнем виде. Одевалась я по моде и тщательно следила за собой, да и с рождения привитые хорошие манеры оставались при мне. Хотя, конечно, рядом с шикарной хельдой Д’Астон я смотрелась, мягко говоря, сельской простушкой.

Матушка поджала губы и ничего не ответила. Она виртуозно владела искусством передать все, что думает одним мимолетным движением. Вот как сейчас. Мы сделали заказ, официант разлил напитки и удалился.

– Я жалею, что мы с папой имели неосторожность потакать твоим капризам, – снова завела любимую песню мама.

– А я за это вам очень благодарна…

– … Теперь пожинаем плоды. Сегодня папа объявил о помолвке только близким знакомым, но меня уже завалили письмами с расспросами. Боюсь подумать, что будет дальше!

– Мамочка, это было ожидаемо, и ты виртуозно справишься со всеми любопытными. Как и всегда.

Она стрельнула в меня сердитым взглядом.

– Не увиливай от разговора, Амандалиона. Ты веселишься, но на самом деле ситуация критическая. Не представляю, как теперь искать тебе мужа.

Я пожала плечами:

– А зачем его искать? Сам найдется. Джо говорит, что я просто еще не встретила своего человека.

– Ах, не напоминай про эту девицу Багвайр! – маму даже передернуло при упоминании ее имени. – Это она мутит воду и сбивает тебя с пути!

– Мам! Что ты такое говоришь?!

– А то я не знаю? – колко начала мама, но замолкла, так как принесли заказ.

Перед нами поставили две изумительно сервированные тарелки. Жаль только, что в них лежали крошечные горки  жутко полезного и настолько же не вкусного вегетарианского салата. Обычно я предпочитала что-нибудь более существенное, но в мамином присутствии по-другому нельзя. Иначе прочтет часовую лекцию о правильном питании и все  равно заставит жевать траву. Я безумно люблю матушку, она у меня совершенно замечательная, но мы кардинально расходимся во мнениях о том, что составляет счастье благородной дамы.

– А то я не знаю, – мама вернулась к прерванной мысли. – С тех пор как отец Джоанны разорился, она потеряла все шансы на удачное замужество. И теперь, чтобы не сидеть в одиночестве в старых девах, забивает тебе голову всякими глупостями.

– Мама, ты несправедлива, и знаешь об этом. Работа журналиста – исключительно мое решение. Джо не имеет к нему никакого отношения.

– Девушка твоего происхождения вообще не должна работать! Что за блажь? Это просто-напросто не прилично. Мы с папой надеялись, ты быстро наиграешься и думать забудешь о своем капризе. Но уже второй год подряд все твои мысли только о журнале! Амандалиона, тебе уже девятнадцать! Пора заканчивать беззаботно порхать, словно бабочка, и подумать о будущем.

– Я думаю. Дядя Бенджамин сегодня сказал, что хочет меня повысить.

– Ах, надо его заставить уволить тебя! Не удивительно, что Дариел расторг помолвку. Ты постоянно пропадаешь в обществе подозрительных прокуренных мужчин, посещаешь сомнительные места и говоришь только о своих статьях. А ему нужна рядом нежная заботливая спутница.

– Дариелу нужна статусная кукла, которую можно обвешать драгоценностями и показывать всем как доказательство своего благосостояния. Ты знаешь, это не по мне. И это, между прочим, наследственное, – свредничала я.

– Никто и никогда еще в нашей семье не позволял себе так возмутительно попирать правила приличия!

– Напомнить, кто сбежал с папой накануне собственной свадьбы с королевским отпрыском?

Обычно я не позволяю себе напоминать о мамином бурном прошлом. В нашей семье это тема под негласным запретом. Но сейчас матушка продолжала разговор, начатый уже давно, и я смертельно устала. Мне и так не доставляла радости вся эта ситуация с помолвкой, слушать бесконечные нотации становилось и вовсе невыносимо. К счастью, вывести из себя хельду Д’Астон да еще на людях – поистине невыполнимая задача.

– Амандалиона, это совсем другое!

– Ничего подобного, точно такое же попрание правил приличия.

– У тебя совсем другая ситуация, – не сдавалась матушка. – Но это неважно. Я хотела поговорить с тобой о другом.

Слава святым меченосцам, мы сменим наконец-то тему!

– О чем? – заинтригованно спросила я.

– Хочу, чтобы в эти выходные ты съездила на озеро  Тамарис. Чудное местечко возле небольшого городка в провинции  Выштенраун. Там безумно красиво в это время года.

– Так, что ты задумала? – тут же заподозрила очередной коварный план.

– Ничего, – мама была сама честность. – Тебе необходимо отдохнуть. У тебя отвратительный цвет лица и синяки под глазами.

– Ты снова преувеличиваешь.

– Ничуть. К тому же в субботу планируется большой прием у Ак’Эггертонов. Избежать его нельзя, но тебе не стоит там появляться.

Ладно, это уже уважительная причина. Логично, что после скандала светские сплетницы ждут меня на приеме с самым горячим нетерпением, и явиться туда равносильно зайти безоружным в клетку к голодному уггру.

– Я обещала дяде Бенджамину статью к понедельнику, – неуверенно проговорила я.

– Подождет, ничего с ним не станется, – отрезала матушка, ощутив мою полную и безоговорочную капитуляцию. – Вот увидишь, тебе понравится. Погуляешь на свежем воздухе, отдохнешь. Вернешься бодрая и свежая!

Мама была так довольна быстрой победой, что буквально засветилась от счастья. Нет, все-таки что-то тут не так. Чую всем своим журналистским нутром.

– Ты с кем-то уже договорилась? Где мне остановиться?

– Конечно! Не могу же я бросить тебя в глуши без материнской заботы. Хельда Лаурвиген любезно согласилась приютить тебя. Мы были знакомы много лет назад, но потом она удалилась от светской жизни. Уединилась, как она говорит, в райском уголке и наслаждается закатом жизни.

– Лаурвиген, – я пропустила мамину болтовню, пытаясь вспомнить, где могла слышать это имя. – Какая знакомая фамилия. Погоди, а не та ли это Винтариана Лаурвиген, известная как лучшая светская сваха?

– Какое это имеет значение? – беззаботно пожала плечами мама.

– Огромное! Так вот зачем на самом деле понадобилась эта поездка? Снова пытаешься меня сосватать?

– Не говори глупостей! – Тут же отрезала матушка. – Винтариана уже давно этим не занимается. Да и где она найдет тебе жениха в той глуши? Но мне нужен ее совет, – все-таки призналась мама. – Она очень опытна в этих делах. Пусть посмотрит на тебя, скажет, что можно сделать.

– Ох, мамочка! Умоляю, давай сделаем паузу. У меня, между прочим, помолвка расстроилась. Я в горе и печали, и мне не до поисков нового жениха.

– Это у кого из нас еще большее горе, – возмутилась мама. – Ты можешь печалиться сколько угодно. А я привыкла решать проблемы сразу, раз и навсегда. Тебе нужен жених и срочно! Иначе твоей репутации конец.

– Прямо-таки конец? – позволила себе усомниться в ее авторитетном мнении.

– Ни я, ни папа уже не сможем тебе помочь. Тебя просто перестанут рассматривать как невесту. – Безапелляционно заявила матушка. – Никто! Слышишь, никто даже не взглянет в твою сторону, уж я-то знаю, как это бывает.

Мама рисовала мрачную картину, не жалея черных красок, но я больше верила в силу хорошего приданого, назначенного мне папочкой, нежели в мифические предрассудки. Но все же идея с поездкой мне понравилась. Немного отдохнуть на природе и в самом деле не помешает, и причина не посещать прием уважительная.  Только со статьей придется поторопиться и закончить ее завтра утром. Подозреваю, хельда Лаурвиген заставит меня развлекать ее все выходные. Вот только…

– Могу я пригласить с собою Джо?

Мама так выразительно метнула взглядом молнию, что я без слов поняла ее отрицательный ответ.

– Пожа-а-а-алуйста, – я состроила жалостливую мордочку.

На папу этот наглый прием действовал безотказно, но с мамой было сложнее. Она задумалась,  на лице ее нежелание согласиться сменилось сомнением, потом явно появилась какая-то идея.

– Хорошо. Пусть едет. Может, Винтариана и ей что-нибудь присоветует.