Читать книгу Nec Pluribus Impar - Irina Muravskaya - Страница 6

Индастрил, северо-восточный округ Ребелиума

Эрика терпеть не могла, когда нарушается распланированный ход событий. Она жила по главному принципу: даешь себе здравую оценку, находишь место, занимаешь его, ставишь цель и не торопясь, размеренно и обдуманно идешь к ней. Никаких полутонов и спонтанных выходок. Импровизация не по ее части. Для этого Эрика слишком последовательна.

А этот конверт – это же… эффект разорвавшейся бомбы! Каждое такое послание нарушает эмоциональную стабильность и портит… совершенно все! Первый конверт ультимативно требовал уходя с работы оставить открытым доступ к базе центра, что само по себе являлось нарушением протокола и влекло последствия. Штрафом не отделаешься – тут идет уголовное наказание.

Эрика тогда не послушалась. Она же не больная, чтобы слепо следовать приказам какой-то записки. Только вот на следующее утро ее ждало потрясение – ночью отдел системы безопасности взломали, камеры главной из трех башен отключили, а печать с кабинета заместителя главы отдела секретной информации сломали.

Не ясно были ли украдены какие-то данные, но по сети хорошенько прошлись, оставив следы. Не обошлось и без жертв. Трех охранников нашли застреленными. Именно с тех пор безопасность центра усилили, добавив не только сторожей, но и кучу дополнительных проверок на входе и выходе.

Это еще можно было списать на случайность, если бы не второе письмо, пришедшее Эрике спустя два месяца, где незатейливо намекнули, что если она не хочет новых жертв, то, наконец, сделает то, о чем ее просили в предыдущем сообщении.

Эрика была пацифистом по натуре и не желала новых инцидентов, но понимала, чем грозила халатность на работе. Все же она решилась и снова проигнорировала послание. Слава богу, на утро страшных новостей не поступило. На центр не было нового нападения и все остались живы-здоровы.

Успокаиваться Браун, конечно, не начала, но облегчение испытала. Хотя вопрос о непонятных письмах и его авторе засели в голове надолго. Для начала возникал главный вопрос: каким, позвольте узнать, образом, оно вообще оказывалось на столе в ее лаборатории, обойдя датчики и камеры? То есть принести письмо в центр незаметно – это они могут, а взломать сервер без ее вмешательства, так тут уже начинаются проблемы? Странно все это. И страшновато.

Еще страшнее стало, когда спустя почти месяц, третье послание нашлось в саквояже, который ВСЕГДА находился у нее перед глазами. Максимум, когда Эрика выпускала его из рук – оставляла в лаборатории в то время как сама была в прилегающем кабинете, ну или отлучалась ненадолго в течение дня.

То есть, кто-то умудрился незаметно прошмыгнуть по центру в разгар рабочего дня, снова-таки, обойти всю охранную систему и остаться незамеченным? Как-то жутковато осознавать, что рядом бродят подобные “призраки”.

И у этого третьего послания явно заканчивалось терпение:

ШУТКИ ЗАКОНЧИЛИСЬ

СОВЕТУЕМ ПРОДУБЛИРОВАТЬ СВОИ АРХИВЫ.

ЕСЛИ, КОНЕЧНО, ХОЧЕШЬ ИХ СОХРАНИТЬ.

Ну тут уж Эрика перестраховалась. От скрытой копии на жестком диске вреда не будет. Тогда же, уже почти перед концом рабочего дня, вся компьютерная система слетела с катушек. Экраны на мониторах превратились в черные квадраты с мелькающими на них цифровыми кодами. Кто-то нагло и буквально напролом влез в системное обеспечение и выкачивал данные с серверов.

Поднялся жуткий переполох, и что самое удивительное, обратный айпи-адрес никто так и не мог отследить. Пудря всем головы, он проходил через почти два десятка адресатов, разбросанных по Ребелиуму, а конечный хвост затерялся где-то посередине Средиземного моря. Над ними явно потешались.

Остановить хакерство смогли, но слишком поздно. Половина хранившейся информации была зачищена и уничтожена вирусным червем, о котором Эрика раньше и не слышала, хотя вот уже пару лет, вне работы, занималась вполне себе безобидными вычислительными алгоритмами на поиск уязвимостей. Не Индастрила, конечно, упаси боже! Это бы каралось жестоко.

Но разгуляться и без того было где. Весь Ребелиум построен на кодах и шифрах. От самых защищенных точек Навеля до простейших кассовых аппаратов. Криптография в чистом виде. Повсюду и на каждом шагу. И это-то понимание стало для Эрики, с ее-то умом и тягой к самосовершенствованию, непреодолимым искушением.

Данное увлечение не было хакингом как таковым, но все же стояло на шаткой границе между “это весьма занимательно” и “но хорошие девочки так не делают”. В любом случае, в Эрике играло лишь любопытство и непрестанное желание знать и уметь все, чем попытка пойти против правил. Мда, бунтарка из нее выходила никакая.

После такой зачистки в научном центре уцелело, слава богу, достаточно, а закрытую информацию на удаленном сервере так и вовсе не смогли тронуть, но всех больше волновал другой вопрос: у кого теперь наработки “башни” и их схемы? В чьи руки они попали? И чем это грозит? Разумеется, в Навель сразу был предоставлен отчет о столь лихо проведенной электронной краже, но что именно там писалось, Эрика не знала.

Благодаря пришедшему ей посланию, свои наработки она смогла сохранить в полном объеме. Только удовольствия от этого не получила и никак не могла взять в толк, с какой это чести ее предупредили? Чтобы помочь? Нет, спасибо, конечно. Если бы полетел ее многомесячный труд о рассредоточении электроэнергии, как слетели работы у других, она бы взвыла от отчаяния и грызла бы сейчас зубами бетонную стену. Но…?

Четвертый конверт не заставил себя ждать, но и никакого очередного поручения в нем не было. И недовольства не было. И… и вообще, это было самое странное из того, что приходило:

ГРЯДУТ ПЕРЕМЕНЫ. БУДЬ ГОТОВА.

Эээ… спасибо. И как это расценивать? Поблагодарить? Могли тогда хоть намекнуть, что за перемены, и каким образом они коснутся непосредственно Эрики. В любом случае, это письмо ей понравилось не больше, чем остальные. К любым модификациям она относилась также недоверчиво, как и к спонтанным поступкам.

И вот, снова началось. Спустя четыре тихих спокойных месяца очередной изумрудный конверт. В квартире. Бегать по комнатам и ломать голову, как оно сюда попало, Эрике хватило ума не делать. Если уж эти “неизвестные” спокойно шастают по техническому центру, то чего уж говорить о ее квартирке? Да у нее сигнализация уже несколько лет стоит так, для красоты. Руки никак не доходили починить, хотя дело-то минутное. Видимо останавливало то, что в квартире все равно брать нечего.

Так, ладно. Разберемся по порядку.

“Завтра тебе дадут задание. Отказаться не сможешь”. Тут она даже не сомневалась. Сказали, дадут – значит дадут.

“Ты выполнишь его, но на иных условиях”. А вот тут уже интересней. Снова от нее требуют не подчиниться и поставить карьеру под угрозу. Видимо то, что она уже дважды игнорировала подобные приказы, их мало волнует.

“Помоги ему, обмани показания прибора”. Кому ему? Какого прибора? Брр… чего?

“Они не должны ничего узнать”. Разумеется, не должны. Если хоть кому-то станет известно, что она скрывает подобные письма, не говоря уже о том, что следует их приказам, не миновать беды. Добропорядочный житель Индастрила давно бы отдал их руководству и продолжил жить как ни в чем не бывало. Со спокойной совестью. Только вот Эрика никому не рассказала. Почему? Хм… боялась? Приходят-то они к ней, а почему? А если кто-то решит, что она что-то скрывает?

“От этого зависит твоя жизнь”. Приплыли. И как расценивать подобный жест? Как угрозу? Или как дружеское пожелание? Эрика всегда предпочитала думать, что только она решает свою судьбу, а тут оказывается вон оно как.

Не стоит и говорить, что когда на следующий день ее вызвали в кабинет генерального директора, Браун нисколько не удивилась. И вот она уже стоит перед дверью с занесенной рукой, но постучаться побаивается. У нее и раньше присутствовал подобострастный страх перед начальством, как у любого сотрудника, а после вчерашнего письма и вовсе поджилки тряслись.

И все же Эрика легонько коснулась двери. Откликнулись мгновенно и, почти обреченно вздохнув, она, одернув блузку, вошла в кабинет. Главное не показывать, что нервничаешь. Нет! Нет и нет! “Браун, соберись немедленно. Ты ничего плохого пока не сделала”, успокаивала она себя. “Пока, верно-верно подмечено”, ответил ей внутренний голос.

Кабинет просторный и светлый, под стать центру. Шкафы с книгами, дубовый стол и широкие окна, открывающие невероятный вид на город. Эрика всегда завидовала такому кабинету. У нее-то одно небольшое оконце и о подобном оставалось только мечтать.

За столом сидел начальник: худощавый, высокий мужчина с серебристо-седыми волосами и точно такими же усами. Одежда почему-то у него была всегда не по размеру. То пиджак широковат в плечах, то рубашка топорщится, но при этом одет в лучшие костюмы, поставляемые Бондсом. Все же одно из первых лиц учреждения – необходимо держать статус.

Только вот сейчас ее начальник был не один. На небольшом черном диване сидело двое мужчин: один полноватый, темноволосый лет пятидесяти, другой, вероятно, его ровесник, может чуть помоложе, широкоплечий, крепкого телосложения и блондин.

Эрика по привитым ей с детства манерам поприветствовала сначала незнакомцев, после чего обратилась уже непосредственно к начальству.

– Вы вызывали меня, сэр?

Вроде голос звучал твердо и уверено. Хорошо.

– Вызывал, мисс Браун, – кивнул тот, играя кончиками растопыренных пальцев. Он определенно нервничал, Эрика это сразу отметила по напряженному лицу и морщинкам, собравшимся на его лбу. – Благодарю, что пришли, – наигравшись, мужчина встал из-за стола, указывая на гостей. – Это Говард Уолли и Оррелл Флойд. Они из отдела центрального секретного разведывательного корпуса.

Браун, по-новому, с особым интересом взглянула на мужчин. Центральный секретный разведывательный корпус, сокращенно ЦСРК – самая крупная организация, учрежденная в Навеле при поддержке президента. Их обязанностей неисчерпаемый список, о которых никто толком и не знает, так как все данные засекречены. А доступной власти в их распоряжении и того больше. Собственно, любые приказы поступали непосредственно из “Нефритового дворца” президента, что говорит само за себя.

У ЦСРК неограниченные связи и такая навороченная техника, о которой “астрономической башне” остается только мечтать. Все возможные данные центра всего лишь жалкая песчинка в огромном море того, что имеет это управление. У них есть досье на каждого жителя Ребелиума: от дня рождения, номера палаты и врача, принимавшего роды, до точного времени последнего использования пропуска на работе.

Любые данные, любой проезд в автобусе, оплаченный по лазерному пропуску, что выдается каждому жителю, фиксируется в ЦСРК. Что уж говорить о том, если кто-то когда-то совершил хоть малейшую провинность, пусть даже дорогу перешел ни в том месте, данные тоже были там – в защищенном всеми существующими средствами куполе огромного огороженного бетонными стенами штаба управления.

Взломать их систему, как взламывали сервера “башни” не удастся ни одному хакеру. И тем удивительнее Эрике было видеть этих мужчин. Такие личности редко появляются в центре разработок, чем собственно и занимается Индастрил.

Индастрил созидает. Постепенно, шаг за шагом, изобретая что-то новое методом проб и ошибок и только будучи уверенными, представляет это на всеобщее обозрение. ЦСРК же такие “мелочные” организации просто не интересуют. Их территория – прямые, установленные приказом действия и точные данные, не терпящие недочетов. Начнем с того, что секретное управление вообще нигде не появляется. Оно само по себе и обособленно живет в Навеле под началом президента Олдана. А тут…

Но Эрика была не из тех, кто позволит себя напугать. Да, бесспорно, она сбита с толку, но показывать это не в ее правилах. Вот и сейчас она лишь кивнула мужчинам с почтительной улыбкой.

– Это огромная честь, – сказала Эрика.

– Как и для нас, – ответил тот, кого звали Оррелл Флойд. Блондин встал с софы и протянул руку девушке. – Мы впечатлены вашими успехами, мисс Браун. Признаться, немногие достигают таких высот в столь юном возрасте.

– Благодарю, – кивнула та, принимая рукопожатие.

– Ваш проект о создании дополнительных генераторов, работающих от модифицированной солнечной батареи, приятно удивил нас, – продолжал тот.

И снова Эрика удивилась, но в ответ лишь чуть нахмурила брови.

– Комиссия назначена через месяц. Я еще не предоставляла практическую часть.

– Но мы читали краткий доклад, – мистер Флойд улыбнулся, однако его улыбка никого не могла обмануть. Холодная и безэмоциональная. Улыбка человека, который отключил чувства по роду службы. – И он понравился нашему отделу гелиоэнергетики.

– Приятно слышать.

– Собственно, поэтому мы и здесь, – мистер Флойд переглянулся с товарищем. – Интеллектуальные способности вашего уровня нельзя прятать в пределах этих задрипанных стен. Для них тут слишком тесно. Уверен, вашим знаниям нашлось бы применение среди лучших умов Навеля.

Эрика заметила, как поморщилось лицо начальника. Еще бы, назвать “астрономическую башню” задрипанной! Такое могли только те, кто имел редкую наглость и, что еще грустнее, безоговорочную власть. И воспротивиться нельзя, попробуй, скажи что-нибудь не то и завтра вместо начальника станешь младшим помощником лаборанта. С этим тут строго.

– Навеля? – переспросила она. – Что вы имеете в виду?

Хотя она уже догадывалась.

– Я предлагаю вам место в секретном разведывательном корпусе, мисс Браун, – мистер Флойд сама вежливость и учтивость. – Дело за малым. Потребуется пройти несколько тестовых заданий, но с этим вы справитесь, нисколько не сомневаюсь. Только представьте, в двадцать один год и такие успехи. Кто еще может похвастаться подобным?

Никто. Никто не может похвастаться, Эрика это и так знала. Проблема в другом – она не хотела работать в ЦСРК. Ее мечта Индастрил и только он. Здесь она предоставлена себе, имеет возможность создавать и творить, а там… В главном секретном управлении Навеля ей не светит ничего.

Она станет обычным штатным сотрудником, подчиняющимся приказам. Никакого полета фантазий, никаких открытий. Секретный доступ, подписанный приказ о неразглашении и ежедневная работа в оцепленном забором и проволокой закрытом бункере.

Это, конечно, огромная честь, глупо отрицать. Ей сейчас предлагали перебраться в центр Ребелиума, в его столицу. Туда, куда хочет попасть любой житель всех подлокаций. Жизнь там, говорят, схожа с раем на земле. Лучшее из лучшего. Но Эрике был милей родной Индастрил. Его красоты она не хотела менять ни на что.

Только вот проблема, пришедшее ей вчера письмо, право. Она не может отказаться. То, что сейчас выставляют как деловое предложение, на самом деле точка невозврата. За нее уже все решили. И не сейчас, а когда впервые выставили ее личное дело на рассмотрение, а после выбрали из других кандидатов. Если они вообще были.

То, что решается в Навеле, решается, так или иначе, непосредственно через главу страны. Всегда все, что касается даже самого отдаленного уголка Навеля, решается президентом. Еще одна причина, почему Эрика хотела остаться здесь, в Индастриле. И раз выбрали ее, значит, президент лично это одобрил.

А президенту нельзя отказать. Иначе это будет выглядеть как скрытое неподчинение. И грозит последствиями. Те, у кого хватило ума в свое время не обрадоваться подобным “предложениям”, быстро теряли привилегии. О многих и не слышали после их неожиданного фиаско. Правда поговаривают, что некоторые были переправлены в Бондс работать на шахтах и заводах. Своеобразное наказание за то, что человек не оценил щедрости.

Так вот тут делаются дела. В этом мире, построенном на костях и пепле плевать, чего хочет человек. Приказано – исполняешь. Бывает, что кому-то везет, и он спокойно проживает жизнь по тому сценарию, который запланировал, а если нет… и в данном случае, это был непосредственный приказ.

Эрика мысленно вздохнула. Ну почему все вот так: если ты хуже других – ничего не добьешься, а превосходишь, и твоя жизнь перестает тебе принадлежать? Где же она, та золотая середина, чтобы быть кем-то значимым и успешным, но при этом остаться собой?

Мистер Флойд с заметным выжиданием смотрел на Эрику.

– Ну, что скажите, мисс Браун?

А что она могла сказать? Ничего. Одна надежда – может можно сделать так, что эти самые тесты покажут совсем не тот результат, на который они рассчитывают. Проблема лишь в том, что Эрика всегда все делала безупречно. Даже когда от этого зависело ее будущее.

– Скажу, что это огромная честь, – ответила она.

Кто не знал ее, на самом деле подумал бы, что она рада. А Браун же лишь сохраняла спокойствие, чтобы никому и в голову не пришло, насколько внутри все переворачивается от горечи и обиды.

– Прекрасно, – расцвел все в той же ледяной улыбке мистер Флойд. – Машина будет ждать завтра. Ровно в час дня. Надеюсь, вам хватит времени, чтобы собрать вещи?

Эрика не задавала лишних вопросов. Только по делу.

– С собой что-нибудь брать?

– Лишь ваш острый ум. Ну и необходимые для личных нужд вещи.

– Я поняла.

– Прекрасно, – повторил тот. Его спутник, все такой же молчаливо пугающий, встал с софы. Оба направились к дверям, но на половине пути мистер Флойд снова повернулся к Эрике. – До встречи в Навеле, мисс Браун, – он на прощание кивнул хозяину кабинета, который стоял все это время как бесполезная ваза для декора, и мужчины вышли.

Эрика грустно посмотрела на начальника. Тот прекрасно понимал ее настроение, все же они не первый год работали вместе. Но тут и не воспротивишься. Приказ – есть приказ, это он тоже понимал, так что лишь ободряюще улыбнулся уже бывшей работнице.

– Поздравляю, мисс Браун, – сказал он. – Более вас не задерживаю. Можете отправляться собирать вещи.

– Есть, сэр, – кивнула она и, последний раз взглянув на него, вышла.

Ну вот, конец ее работе в Индастрил. Все… последний день здесь. Девушке хотелось плакать. “Астрономическая башня” давно стала ей родной, а тут такое. С завтрашнего дня ее жизнь изменится. Что там ее ждет, кто знает? Для какой такой работы им понадобились ее способности и знания? Видимо завтра и узнает, а сейчас нужно подумать, что она хочет забрать в дорогу.

Разумеется, наработки. Все это нужно перекинуть на флешки и запасной диск. Туда же кое-какие лабораторные экспериментальные исследования. Сможет ли она вернуться в свой кабинет? Если нет, то нужно непременно все скопировать.

Из вещей… ну, она возьмет небольшой чемоданчик на колесах. Ее любимые наряды и несколько пар туфель туда уместятся без проблем. И еще книги. Эрика чуть не заплакала, когда поняла, приехав домой, что велика вероятность того, что ей больше не позволят вернуться. Это же ее родительский дом, место, где она выросла… Как это, уехать и не вернуться? А ее любимый душ? Ее уютная спальня? Ноутбук… ладно, ноутбук она заберет с собой, но у нее такая огромная домашняя библиотека…

Браун пришлось срочно приходить в себя. Никакой паники. Никаких истерик. Она выше быта и привязанностей. Отец учил ее расставаться без сожаления с тем, что не имеет значимости. Зависимый от личного имущества человек превращается в безумного потребителя и курицу-наседку в одном лице. Вещи служат человеку, а не человек вещам.

Это старая отцовская наука помогла Эрике успокоиться. Что ж, раз так – пускай. Для нее грядут перемены. Разве не об этом предупреждал конверт? Пока что он попал в точку: предложение, от которого она не могла отказаться, сделано. Теперь осталось понять, кому она должна помочь, и какими последствиями ей это грозит.