Читать книгу Ева в деле! - Irina Muravskaya - Страница 3

POV Пчёлкина

Не состоится?

Свадьбы не будет?

А в смысле?

А нафига тогда это… всё?

На кой чёрт тогда сегодняшнее сборище?

Деревья почто рубили нещадно ради приглашений?

А главное: а Даша-то в курсе? Судя по её счастливой моське, она ни сном, ни духом.

Нет, дело явно пахнет блефом. Стеллит красиво, да перина всё равно жёсткая.

Знаем мы таких: "Не-не, зуб даю, брошу! Уйду из семьи. Тебя одну люблю, весь мир к ногам положу. Только не сегодня, ладно? Сегодня Уран не в том Юпитере. Вот к лету верняк, а пока пойдем потрахаемся? У меня жена только утром приедет".

Если что, это не прикол из головы. Это мне такой кадр как-то в клубе попался. Я с него тогда чуть не уписалась от смеха, а тут на те, ещё один обещальщик уши греет.

Увы. Гуляйте, товарищ Климов, пешочком в одиночестве до ближайшей станции в Бельдяжках. Хоть с штампом в паспорте, хоть без него.

Причём дело-то не в морализме. Мне ж плевать и на чувства сестрёнки, и на его семейный статус. Дело давно на принцип пошло.

Стас думает, что может получить кого угодно и когда угодно? Ну так я доходчиво даю понять, что система сбоит. За чаевые спасибо, но купить меня за них не выйдет. Даже если он действительно разбежится со своей кралей ― облом.

От которой, кстати, не остался незамеченный женишёвский залёт не в те ворота.

В смысле, спалила она нас.

Вернее, пиджак, который я притащила обратно и бросила на пустой стул. Бросила и пошла искать Игоря, а тут цаца в ночнушке наперерез вылезает.

– Только попробуй!

Эм?

– Очень информативно. Понимаю, в голове ты мысль-то закончила, но, будь любезна, освети претензию в полном формате.

– Держись подальше от него. Стас тебе не по зубам.

– А твои как? В порядке? На кариес давно проверяла? Хотя чего творим винирам будет, ― отмахиваюсь и дальше собираюсь идти, вот только Даша уже разбушевалась.

– Я с самого начала замечала твои переглядки! Хочешь увести его? Не выйдет. Такой как он на тебя даже не посмотрит.

Хм…

Я дико извиняюсь: а она вообще видела, КТО за кем первый пошёл? Или влюблённые настолько слепые? Или просто она такая безбожная тупица?

А, может, убить двух зайцев сразу и растрепать, что мы с ним уже спали? Вот это у неё бы шаблоны порвались, хотя…

Пока приберегу козырь. Ещё пригодится.

– Расслабь булки, Прокопьева. Климов твой разве осёл?

– Что? ― недоуменно хлопают накладные ресницы.

– Осёл он или нет, спрашиваю?

– Конечно, нет!

– Ну вот, видишь как хорошо? А уводят обычно ослов. Из стойла. Так что спи спокойно, золотце, никто на твоё достояние не посягает.

Аргумент не работает.

– Я тебя знаю, ― Дашка хватает меня за локоть, стискивая до боли. ― Ты гнилая. Завидуешь мне. Всем, кого не коснулась твоя участь.

Так, это уже перебор, но ладно. В честь её праздника пропущу оскорбления и не буду вдаваться в подробности: кто на самом деле здесь давно гнильцой пованивает.

Спойлер: не я. Я днём душ принимала.

– Давай по чесноку? ― с трудом высвобождаю локоть. ― Говорят, не в деньгах счастье. В принципе я с этим согласна, но с ними всё же поприятнее. Они дарят уверенность, комфорт и возможность себя побаловать. Расстроена ли я тому, что меня этого лишили? Да, несомненно. Хочу ли вас всех в отместку вздёрнуть на дыбе? Вообще нет. Мне лень. Мы закончили?

– Ничего мы не закончили. Я тебя предупредила. Ещё раз увижу, что ты…

– И что? Что ты сделаешь? ― не выдерживаю. ― Слушай, достала. Все свои претензии кидай тому, у кого член в штанах свербит. Или кишка тонка? Или ты ему не перечишь? А то бросит ещё ненароком, когда поймёт, что кроме дырочек для волос в твоей коверыжке больше ничего нет.

– Барышни, чагось ругаемся? ― подваливаем к нам довольный Игорь.

Во даёт, опять коктейль у кого-то отжал.

– И где ты шлялся!? ― накидываюсь на него незаслуженно. Просто под горячую руку попал.

– Э… Как где? ― растерянно лохматит тот и без того взъерошенные волосы. ― Официантку клеил.

– Расклеивай обратно. Мы едем домой.

– Да я уже всё, ― с гордым видом машут мне салфеткой. ― Номерок дала.

– Прекрасно. А теперь едем ДОМОЙ! ― схватив за шиворот, тащу его к лифту, где обнаруживаются Климовы всем мужским составом.

Стоят возле искусственного фикуса и что-то тихо обсуждают, но при виде нас быстро замолкают.

– Уже уходите? ― интересуется Стас. ― Ещё десерт не подавали. Шоколадная сфера будет.

– Что за сфера? ― заинтересовывается Игорёк.

– Маленькое гастрономическое шоу. Шар из шоколада, который нужно полить горячим соусом из соленой карамели.

– О, хочу. Мааа, давай останемся! Ну позязя, ― поджимают по-детски губы.

Тьфу, блин. Бородатый дитёнок с лапищей сорок восьмого размера ― это слишком пошло.

– В тебя ещё что-то влезет? Куда только проваливается! ― не желудок, а чёрная дыра. А ведь не такой уж и крупный. Больше на мышцах. ― А ты свою невесту отлюби хорошенько сегодня, окей? ― шикаю Климову младшему, злобно вжимая кнопку. ― А то она от недотраха ещё сильнее деградировать начинает.

– Куда уж сильнее, ― усмехается в ответ Стас, на что получает многозначительное кряхтение папани.

– Вот это я понимаю ― высокие отношения. Вы ― идеальная пара. Счастья вам и любви, ― дверцы распахиваются и я влетаю в кабину, продолжая тащить за собой на буксире Игорька, грустно вздыхающего от расставания с десертом.

Страдалец.

– Любовь ― она разная бывает. Это как плавание, знаешь? ― бросают мне вслед, прежде чем лифт уезжает на первый. ― Можно плыть шикарным брассом, а можно по-собачьи.

Охренеть, блин, философ выискался.

***

Генеральная уборка.

Действо, которое я ненавижу, но которое приходится устраивать хотя бы раз в три-четыре недели.

Самая фишка в том, как меня в процессе начинает люто колбасить, хотя в любое другое время мне глубоко класть на бардак, пыль, разбросанную одежду, заляпанный отпечатками холодильник и разбросанную в прихожей обувь. НО…

В секунду когда начинается уборка, я превращаюсь в конченную стерву, которая постоянно орёт.

Вот месяц спокойно проходила мимо свалки на стуле, и хоть бы что. Даже сверху накладывала. В день уборки же я ношусь за Игорем с тряпкой и воплями: "Ты что, свинья, убрать раньше не мог? Почему это должна делать я?!".

И так во всём. А Игорёк при этом и не думает оправдываться. Лишь тупо ржёт и тайком снимает на камеру. За что огребает вдвойне.

К чему я это?

К тому, что сегодняшнее воскресенье не избежало участи стать красным днём календаря. А я, отдраивая всё, задолбалась так, что коленки гудят.

Нормальная швабра? Зачем? Это же так тривиально. Да здравствует древняя деревянная палка, которой надо без конца кланяться, чтоб поправить сползающую бывшую майку!

– Сгинь с глаз и не ходи по помытому, ― рычу на Игоря, пытающегося пробраться из пункта "А" в пункт "Б".

– Ты такая красивая. Не отвлекайся.

Очень красивая. Вся провонявшая потом и моющими средствами, красная как рак, согнутая в позе рака и с вороньим гнездом на голове, образовавшимся после постоянной тряски: туда-сюда, нагнись-выпрямись.

– Ха-ха. Я ща в ванну пойду, смыть с себя вонь.

– Одно другому не мешает. А я в туалет, ― красноречиво машут мне своими любимыми комиксами, давая понять, что это надолго.

– Да догадалась уж.

– Не, ну ты поделилась планами на будущее. И я тоже думаю: дай-ка поделюсь.

Вот язва! Швыряю в него тапок, но тот встречается лишь с поспешно захлопнувшейся дверью, ходящей ходуном от хохота.

Не, с Игорьком весело.

Он умеет и повеселить, и помолчать, и выслушать. Не говоря о том, что появился в самый нужный момент, когда женское отчаяние достигло пика.

Даша всё же была частично права, чем, собственно, и выбесила: злость, зависть, ненависть, обида, усталость, выгорание, депрессия ― все стадии проходились, все стадии с трудом перешагивались.

Не знаю и не представляю, куда бы меня занесло, если бы не появился Игорь. При том, что познакомились мы до смешного абсурдно.

Я тогда только-только перевелась в другой универ, причём всё так же на платной основе, просто с ценником пониже. Из нового "дома" сбежала, не выдержав и пары месяцев. "Друзья" на деле оказались гнидами. Денег нет, ночевать тоже негде. Романтика.

Не придумав ничего умнее, во всеуслышание прямо посреди кафетерия между парами так и спросила в лоб: "Кто готов принять бездомную под крышу? Интим не предлагать".

Естественно, посмотрели на меня тогда, как на больную. Покрутили пальцем, да дальше свои сосиски в тесте жевать продолжили.

И лишь один единственный парень откликнулся с дальнего столика: "Готов принять, если дашь слово, что не клофелинщица".

Так и познакомились, хотя учимся на разных специальностях. Он на программиста, я на филологическом.

По первой стрёмно, конечно, было. Я смелая, но не бесстрашная. Неизвестный парень, хата под замок ― мало ли какой он там мог оказаться псих, раз готов был принять левую девицу.

Но либо так, либо ночевать на вокзале. А, помнится, тогда был декабрь месяц и подобная перспектива совсем не радовала. Пришлось рискнуть.

И вот уже сколько? Ща, пальцы позагибаю…

Короче, чуть больше полугода так соседствуем. Крепкая дружба полов, платонические отношения, братаны на века и всякое такое. Ну, если не брать в расчёт того момента, когда однажды мы едва не переспали…

Каюсь, конфуз случился по моей вине. Я слегка берега попутала. Пришла в очередной раз мальца подбуханная, а тут Игорь из душа выходит.

В одном полотенчике. Мокренький, распаренный.

Мы на тот момент с месяц уже жили вместе, но тогда я впервые заценила и его брутальную внешность, и татуху на руке.

Обязана отметить ради вселенской справедливости ― данные у него пристойные. Парень он крепкий и умеренно смазливый. Даже кубики на прессе, которые мы, девочки, так любим, имеются.

На них и залипла, собственно.

Потупила, потупила… и полезла первой.

Напоминаю ― во мне булькал градус! В тот период я в принципе пила довольно часто, пытаясь смириться с участью бомжихи.

Короче, целуемся мы, целуемся. Хорошо так целуемся, зачётно. Эмаль на зубах трескается, искры сыпятся ― всё как положено. Я на запале, стопов с его стороны не чувствую, уже тянусь к полотенчику…

И понимаю, что тишина. Не стоит у него на меня.

Тогда по башке и шарахает озарение: какого ж чёрта-то я творю?! Нашла, где искать кандидата на перепихон, идиотка.

Да даже если бы и стояло, дальше то что? Замутили бы? А если бы не выгорело? Тогда всё ― прощай, ночлег. Обоюдный дискомфорт никому был бы не нужен.

В общем, пришлось скоренько идти на попятную, рассыпаясь в извинениях. Мол, и бес попутал, и алкашка попалась палёная, и вообще, дура я озабоченная.

Конфуз вышел ужасно неловкий, но думаю, ничего. Если я его хоть сколько-то зацепила и его "неподъёмчик" чистая случайность, сам попробует повторно яйца подкатить…

Но нет, не попробовал.

Ни через день, ни через два, ни через неделю.

Так все флюиды сами и сошли на нет. Что ещё хоть как-то могло между нами вспыхнуть, коротнуло и перегорело. Момент был упущен.

Уж в каком виде я только перед ним не прыгала ― захотел бы, давно раком нагнул. Но не захотел. Этот дурень лишь прикалывается и пошлит.

– Тетя-тетя Кошка, выгляни в окошко, ― стучат мне в маленькую форточку, которые строители советских времён любили врезать между ванной и туалетом.

Уже забравшись в ванную, смываю мыльную пену с глаз и недовольно выглядываю из-за шторки.

– Придурок, да? ― разглядываю на запотевшем стекле нарисованную виселицу и человечка уровня таланта: палка, палка, огуречик ― вот и вышло… что-то.

– Покажи фанатам сиськи. Иначе он с горя повесится, ― ржёт торчащая на фоне всего этого морда.

Опять, падла, с ногами забрался на крышку унитаза. Я ж только её отмыла!

Показываю средний палец и скрываюсь обратно за шториной, слыша ехидное: "Ну а вдруг бы прокатило".

Чего ему там должно было прокатить? Фанаты уже видели мои сиськи. Всю меня видели. Хлипкие замочки санузла имеют свойство не до конца защёлкиваться, а я никак не научусь перепроверять эту незначительную деталь.

И опять же ― ничего. Никаких решительных действий, так что выводы напрашиваются сами собой. Придётся смириться с тем фактом, что в мире существует мужчины, которые меня не хотят.

Обидно, конечно, ну да ладно. Оно и к лучшему.

Усё. Сама помылась-отмылась-прихорошилась. Раковину с сантехникой тоже до блеска вылизала, а самое главное ― зеркало оставила на десерт, как финальный штрих.

Иронично, если вспомнить, что именно с него всё и началось. С утра пошла зубы чистить, поняла, что отражения собственного за подтёками брызг не вижу и.... понесла-ась.

– Ну что, припадок закончился? ― Игорь уже на кухне, сидит за ноутом. Обедает и попутно работает.

А, да, забыла сказать. ― он, типа, удалённо подрабатывает. Винду там переустанавливает, программы ставит, от вируса чужие компы чистит. Порой столько интересного в чужих папочках находит, что мы просто валяемся.

– Ага. Генеральную уборку официально объявляю закрытой. А очередное складирование барахла… ― швыряю мокрое полотенце, которым вытирала волосы на девственно пустой стул. ― Официально открытым. Первый пошёл.

– Оно и видно. Тебе маман звонила, пока ты плескалась, ― протягивают мне мой старенький телефон с сеткой трещин в углу. ― Или не плескалась, уж не знаю. Ты не даёшь подсматривать: чем занимаешься с душевой лейкой.

– Если очень интересно, как этот процесс работает ― загугли, ― присаживаюсь на край обеденного стола, делая перезвон. ― Там такое добро в целые серии объединено.

– Какое добро? ― мама на том конце тут как тут.

– Мастурбация в порнушке.

– Мерзость.

– Ну да. Ты ж святая, такую гадость не смотришь. Только с любовниками на практике изучаешь, но это ведь совсем другое.

– Не дерзи.

– Не дерзю. Всего лишь высказываю мнение.

– Эй, ― шикает на меня Игорь, когда я утаскиваю с его тарелки пельмень. А следом ещё пару-тройку. Или пять… ― Свари себе сама!

– Не жмотничай, ― облизывая испачканные в майонезе пальцы, показываю ему язык и переключаюсь обратно на натикивающий секунды вызов. ― Женщина, которая зовётся матерью только потому что я вылезла из её утробы ― чего надо?

Увы, но отныне исключительно так.

А ведь раньше она вполне себе была и "мамочкой", и "мамулей". И оставалась бы ей даже после повторного брака, я ж не ханжа ― всё понимаю. Каждый имеет право на женское счастье и достаток, к которому привык и который не готов потерять.

Мой отец был сволочью и эгоистом, никто не спорит. И любил он только себя ― это тоже факт. Именно его тиранские замашки нас и объединяли с матерью, и я была уверена, что за отсутствием триггера эти отношения лишь станут крепче, НО…

Я не учла одного маленького нюансика ― моей родительнице просто нравится роль жертвы. Потому, что? Правильно: от одного абьюзера-арбузера она тупо перескочила на другого.

Как итог: для неё ничего не изменилось, а вот мне пришлось мириться с новыми порядками и ультиматумами отчима. Не говоря о его придурке-сыне, решившего, что новая игрушка отпора не даст и с ней можно развлечься.

Последнее терпеть уже было невмоготу.

– Подъедь. Нам нужно поговорить о том, что ты устроила вчера. Я давно так не краснела от позора.

– Сочувствую. Ты это, следи за давлением. Возраст всё-таки.

– А ты следи за своим поведением. Ты не девочка с улицы, чтобы так себя вести. Пора браться за ум и взрослеть.

– И что подразумевается под "взрослением"?

– Об этом и поговорим. Жду тебя сегодня, к семи, ― бамц, гудочки.

– Трубку бросила, прикинь? ― я настолько оскорблена, что ворую ещё пельмешек.

– Воспитание на нуле, ― многозначительно закатывает глаза Игорь, отодвигая тарелку так, чтоб мне пришлось грудью лечь на клавиатуру, если я хочу ещё поклептоманить. Жадина.

– И я о том же, ― ну ладно. Тогда стырим его колу.

– Блин, женщина. Имей совесть, ― сердито рычат. ― Сгинь куда-нибудь.

– Фи на тебя. Смотри, реально ведь сгину, ― походкой от бедра демонстративно удаляюсь.

– Сначала на хату накопи, а потом угрожай, ― кидают мне вслед.

Хех, вот гадёныш.

***

Стою перед главными воротами возле охраняемого проходного пункта, разглядывая не так давно выстроенный жилой комплекс.

Район элитный и муравейники здесь продаются, само собой, за бешенные деньжищи. Особенно пентхаусы, а у семьи Прокопьевыъ именно он: верхние два этажа слева с панорамными окнами. Этакая личная резиденция на крыше.

Чтобы пробраться "гостем" на территорию надо пройти все испытания унижениями и доскональным осмотром паспорта. Постоянный пропуск я небрежно швырнула домочадцам, когда гордо сваливала в закат с чемоданом, а теперь вот жалею. Полчаса молодости бы сэкономила.

Кое-как проскочив внутрь, чешу прямиком к парадной через облагороженный скверик. Не люблю осень за промозглый ветер и слякоть, однако не могу не признать ― на этапе, когда листья лишь желтеют, но ещё не опадают, оставляя деревья лысыми, она очень даже ничего.

Замечаю проезжающий мимо белоснежный Порш Кайен, который, свернув на повороте, тормозит точно там, куда направляюсь и я.

Из салона вытекает не абы кто, а Даша. Причём вытекает как положено: сначала ножки, обутые в высокие сапожки являет миру, а затем и сама появляется в поле зрения.

Снова в меховой жилетке, правда на этот раз из новой животинки, лисицы вроде. Гринпис в ужасе потерял бы сознание, узнав сколько таких мёртвых тушек висит в её шкафу.

Немного замедляюсь, дожидаясь, пока та свалит. Не хватало только в лифте одном ехать аж до четырнадцатого этажа. Я такого эмоционального испытания не выдержу. Сигану нафиг в шахту.

Ну всё, вроде утопала. Проход свободен.

– Пчёлкина, далеко спешишь? ― окликает меня знакомый голос, когда я выныриваю из-за укрытия.

Блин. Не свободен. Следовало догадаться, что за рулём не личный семейный водитель.

Оборачиваюсь к Стасу, который аж даже вышел из машины, чтобы я обратила на его персону своё внимание.

Ну, ок. Обращаю.

И ставлю пять балов за внешний вид. Вкус у него действительно имеется, жаль на девушек это не распространяется, но зато он хотя бы всегда выглядит как с иголочки.

Сегодня, вот, на нём рубашка с закатанными рукавами и жилетка в тон строгим брюкам. Смотрится очень эстетично.

– На ковёр вызывают. Будут отчитывать за плохое поведение.

– И отшлёпают?

– Делишься детскими воспоминаниями или эротическими фантазиями?

– Представляю тебя в разных ипостасях.

– И как впечатления?

– Пока мне всё нравится, ― облокотившись на дверцу, разглядывают меня с улыбкой.

Вот эта его фишка меня особенно напрягает. Я бы ещё поняла, разглядывай он меня как Гриша ― с сальной подоплёкой. Такой, что в лопатках противно зудит.

Так нет же, просто смотрит. Долго, испытывающе, я бы сказала ― изучающе и бог ещё весть знает, с какими личными мотивами.

– Мда. Что ж, каждый сходит с ума по-своему.

– Именно. Я вот от тебя. Подожди меня. Скину тачку на подземной парковке и вместе пойдём.

О, как. Это что получается, его благоверная настолько избалована, что по подземным парковкам не шляется?

– Куда? Туда? ― вскидываю палец вверх, намекая, понятное дело, на пентхаус.

– Не. Туда мне ещё рано. Я ещё лет сорок пожить точно хочу.

– Ха-ха. Знаешь, я бы с куда большим удовольствием туда чирикнулась, чем в этот гадюшник пошла.

– Да мне тоже, честно говоря, не особо хочется… ― барабаня пальцами, задумывается Климов. ― Слушай, а давай сбежим?

– Обязательно сбежим. Загранпаспорта с собой? Куда махнём? В Мексику? До Канадской границы? На острова?

– С тобой куда угодно, но позже. Пока просто по городу прогуляемся, ― Стас обходит машину, галантно открывая дверь пассажирского. ― М? Как смотришь на такой план?

– А как невеста посмотрит на то, что жених не дойдет до места назначения?

Вот забавно, если она сейчас следит за нами. Хотя вряд ли. Уже бы давно выскочила с шашкой наголо.

– А не всё ли равно?

Ха. Ему, по всей видимости, точно всё равно.

Да и мне, собственно, тоже…

Подхожу ближе, разглядывая массивные часы на мужском запястье и серебряное кольцо "Спаси и Сохрани" на безымянном. В совокупности с выступающимися под кожей венами смотрится стильно. А как эти вены взбухают, когда доставляют удовольствие, ммм…

Тьфу, блин!

Кто куда, а эта больная голова опять не туда.

Пока меня накрывают флэшбеки, Климов терпеливо ждёт. И стоит ведь сказать решительное "нет", только вот чаша весов заметно колеблется.

На одной его половине лежит осознание того, что, по сути, я соглашаюсь на то самое свидание, которого так добивался Стас.

На другой половине ― перспектива лишний раз позлить мать и возможность забить на встречу, на которую нет ни малейшего желания идти…

В общем, перевес получается значительный, согласитесь? Ещё и Климов. Идеально выбрит, свеж, хорош. Пахнет приятным миксом мяты, табака, и цитруса.

А его Порш? Когда в последний раз мне удостаивался шанс пригреть зад на сидении тачки такого класса? И представится ли ещё?

Мда. Тут, кажется, без вариантов.

– У тебя мозги есть? ― тяжко вздыхаю, прекрасно понимая, что собираюсь делать то, чего делать не стоит. ― А у меня?

Риторический вопрос, отвечать на который нет смысла. То, что я послушно сажусь в машину говорит само за себя.