Читать книгу Огонь в ночи - Ирина Мясникова - Страница 1

Волшебник был похож на ангела. Ну, может быть, не совсем на ангела – кто ж этих ангелов на самом деле видел? Но, во всяком случае, Анна Сергеевна Панкратьева представляла себе ангелов именно такими. Светлые, мягкие, чуть вьющиеся волосы, голубые, немножко косящие глаза, длинный нос и замечательная виноватая улыбка. Он слегка сутулился, явно стесняясь своего высокого роста. Одним словом, язык не поворачивался назвать его колдуном.

Надо сказать, что в свое время Анна Сергеевна вместе со всей страной отринула советский атеизм и радостно, искренне поверила в Бога. Даже сходила в церковь и покрестилась. Однако страна на вере в Бога не остановилась и заодно обратилась к различной сопутствующей чертовщине. Видимо, люди, так долго жившие безо всякой веры, своей непонятно о чем тоскующей душой кинулись уже поклоняться всему подряд. А может быть, Бог, на которого все так сначала понадеялись, не дал народу манны небесной и ясных ответов на все вопросы.

К колдуну посоветовала обратиться лучшая подруга Люська Закревская, которая все свои проблемы успешно разрешала исключительно при помощи колдунов, экстрасенсов, астрологов и психотерапевтов. То есть шагу не ступала, чтоб за свои же деньги не посоветоваться с каким-нибудь очередным, по мнению Панкратьевой, шарлатаном. Люська всегда мечтала приобщить Панкратьеву к такому хорошему делу, как общение с высшими силами, и вот наконец ей удалось завлечь Панкратьеву к самому-самому, лучшему-лучшему, всемогущему-всемогущему…

«Чем черт не шутит? Вдруг сразу счастье со всех сторон повалит?» – подумала Панкратьева и согласилась на уговоры лучшей подруги. Скорее даже не по насущной надобности, а поддавшись нормальному бабьему любопытству. Ну-ка, ну-ка, дайте-ка мы поглядим, как вы тут людей охмуряете?! А если не охмуряете, тогда будьте любезны дунуть-плюнуть – и чтоб все-все у меня было, о чем только мечтать можно!

Настоящий колдун в представлении Панкратьевой должен был быть обязательно черноволосым и похожим на хищную птицу – на ястреба там или ворона.

Однако человек, который открыл ей дверь, совершенно не напоминал своим обликом всемогущего колдуна. Поэтому Анна Сергеевна сразу же определила его в волшебники. Ну не может, просто категорически не может колдун иметь такую добрую улыбку.

– Я не ошиблась? – на всякий случай спросила Панкратьева, сверяясь с бумажкой, на которой был написан адрес.

– Нет, ведь вы, насколько я понимаю, Анна Сергеевна? А я Арсений, – продолжая улыбаться, провозгласил волшебник и протянул руку для рукопожатия. – Проходите, присаживайтесь и рассказывайте, зачем я вам понадобился.

Одного взгляда на прихожую малогабаритной квартирки волшебника Анне Сергеевне хватило, чтобы понять, что деньгами здесь не пахнет. Это несколько ее удивило, потому что, по Люськиным рассказам, волшебник помогал многим людям, очень многим, практически всем, кто к нему обращался.

«Наверное, это его квартира для приема клиентов, а живет он где-нибудь в позолоченном особняке», – решила Панкратьева.

Поймав ее оценивающий взгляд, волшебник Арсений усмехнулся и сказал:

– Я денег не беру.

– Как это? – искренне удивилась Панкратьева. Люська о деньгах ничего не говорила, но, зная ее натуру, можно было предположить, что расценки должны быть немаленькие.

– Нельзя… – Арсений горестно вздохнул.

– Почему?

– Закон такой. Я бы и рад, да нельзя. Если используешь дар в корыстных целях, он исчезает.

– Странно и неправильно, – заявила Анна Сергеевна. – Все используют свои таланты в корыстных целях – и ничего, а вам нельзя. Это несправедливо.

– Вы не правы. Если композитор будет сочинять музыку, думая только о том, сколько он за нее выручит денег, то эта музыка умрет не родившись.

– Да, согласна. Поэтому, сочиняя музыку, композитор думает о любви, цветах, страстях-мордастях разных и прочем, что вызывает его вдохновение, но зато потом, когда он свою музыку сочинит, помчится к какому-нибудь музыкальному редактору, ну или еще к кому-то… Я точно не знаю, я не композитор, но уверена, что он обязательно продаст свою музыку, чтобы купить детям хлеба или булки с маслом или с икрой. Без разницы. Мы живем в материальном мире, где деньги являются мерилом успеха. Так что чем композитор популярней, тем богаче!

– Анна Сергеевна! Согласитесь, что популярней – это совсем не означает, что лучше, талантливей, гениальней.

– Хорошо, я не буду с вами спорить, я поняла, что вы меценат, добрый самаритянин, мать Тереза и ангел в одном лице. У вас даже имя такое подходящее, ангельское. И тратите вы свое время на разных людей исключительно с целью облегчить их страдания, решить их проблемы.

– Ну почему же? Это не совсем так. Я собираю материалы для своей книги. И потом, каждый случай, с которым я сталкиваюсь, не похож на предыдущий. А кроме того, мне откровенно интересно то, на что, как вы выразились, я трачу свое время. Однако, Анна Сергеевна, нужно отметить, что вы не производите впечатления страдающего человека. От вас просто-таки разит тем самым успехом, и я искренне удивлен вашему появлению. Что же у вас-то не так? – Волшебник опять улыбнулся своей виноватой улыбкой, как бы заранее извиняясь, если что-то в его словах может показаться собеседнице обидным.

Панкратьевой, которая, как птичка на жердочке, пристроилась на краешке старомодного дивана, стало не по себе. Действительно, она, успешная, красивая и здоровая, отрывает время у человека, реально помогающего людям с настоящими проблемами. Хотя это с какой стороны посмотреть… Успешный, красивый и здоровый – это ведь не обязательно счастливый. Совсем не обязательно, а зачастую даже и вовсе наоборот.

– Знаете, Арсений, как бы вам объяснить, ведь я и сама пока еще толком не понимаю… – начала Панкратьева, собираясь с мыслями. – Я, несмотря на то что у меня вроде бы все в порядке, получаю от своей успешной жизни кучу отрицательных эмоций. Понимаете, я самая настоящая неудачница. Мне никогда не везло. В смысле, ничего само в руки не приплывало, и все, чего добилась, я сделала тяжелейшим трудом, постоянно преодолевая какие-то трудности. То есть жизнь моя – самая настоящая борьба. Вот вы говорите, что вам нравится то, чем вы занимаетесь, а мне не нравится моя руководящая денежная работа, мне не нравится моя квартира в престижном районе, мне не совсем нравится успешный человек, с которым я живу. Наверное, кому-то со стороны может показаться, что я просто бешусь с жиру. Конечно, многие люди живут гораздо хуже, но, поверьте, я очень устала, отвоевывая у мира то, что мне не особо-то и нравится. И кроме того, у меня создалось впечатление, что большинство окружающих меня людей, включая даже самых близких, постоянно норовят меня как-то обидеть. Причем совершенно на ровном месте, без малейшего повода. И все это происходит со мной очень давно, с самого детства. Знаете, даже в магазине иногда на меня кидаются какие-то люди и начинают обзывать или обвинять в чем-то. И самое неприятное во всем этом, что от несправедливой обиды я сразу начинаю реветь, как девчонка. Ничего не могу с собой поделать. И это очень мешает моей работе. Может, поэтому-то она мне и не нравится. Наверное, это кризис среднего возраста, и мне надо не к вам, а к психотерапевту?

Закончив свой рассказ, Панкратьева вздохнула с облегчением. Наконец-то ей показалось, что она правильно сформулировала то, что беспокоило ее последнее время.

Волшебник Арсений улыбнулся и скомандовал:

– Ну хорошо, садитесь вот на этот стул, сейчас посмотрим, что с вами не так. А к психотерапевту вы всегда успеете.

Стул стоял посередине комнаты, и Панкратьева с некоторой опаской уставилась на него.

– Не бойтесь, Анна Сергеевна, стул чистый и ничего страшного с вами не случится. Садитесь поудобней и расслабьтесь, а я пойду пока руки помою.

Арсений вышел из комнаты, и сквозь тонкие стены Панкратьева услышала звук льющейся воды.

«Ядреныть, – подумала она, усаживаясь на стул, – прям как доктор!»

Волшебник вернулся в комнату, встал за спиной у Панкратьевой и начал размахивать руками. Панкратьевой сначала стало смешно, а потом, при очередном взмахе его рук, она вдруг почувствовала странную щекотку в месте присоединения головы к шее. Причем щекотка эта была не снаружи, а внутри.

– Ой! – испуганно вскрикнула Анна Сергеевна.

– Ничего-ничего. Не бойтесь. Все хорошо, – успокоил ее волшебник, – можно вернуться на диван.

Панкратьева устроилась на диване и молча смотрела на задумчивого Арсения, который, в свою очередь, уселся на тот самый стул, который Панкратьева про себя уже прозвала операционным.

– Ага, – сказал волшебник.

– Звучит обнадеживающе! – развеселилась Панкратьева.

– Да уж, действительно, Анна Сергеевна… – Арсений на секунду умолк, как бы подбирая слова. – Видите ли, из всех людей, которые у меня здесь побывали, не встречалось ни одного, у которого бы, как у вас, была столь сильная поддержка сверху.

Панкратьева непроизвольно взглянула на потолок. Волшебник Арсений рассмеялся:

– Я серьезно, у вас очень сильная связь с вашим, как бы это попонятней сформулировать, ангелом-хранителем, что ли. Я такого никогда не видел. А что касается ваших проблем, то это полная фигня.

– Ничего себе фигня, когда даже мама любимая меня периодически до слез доводит.

– Ну, с этим все понятно, и ничего тут сложного нет. Вы – очень сильная энергетическая субстанция. Прямо скажем, огромный сгусток энергии. Я ваше приближение еще за полчаса ощутил. А по гороскопу вы, скорее всего, Овен.

– Точно! – обрадовалась Панкратьева.

– Так вот, это самый энергетически насыщенный знак. Но кроме этого, из всех Овнов, которых я видел в своей жизни, не было никого, у кого была бы столь мощная и чистая энергия. У вас внутри сильнейший аккумулятор и преобразователь. Вы заряжаетесь энергией моментально.

– Так это же хорошо? Почему же меня все обижают?

– Ну, не все, а, допустим, только некоторые, и то не всегда, а когда вы с ними этой своей энергией делиться не намерены. Скажите, вы ведь наверняка и в школе, и в других коллективах играли роль шута. Постоянно всех смешили?

– Да, меня даже классная звала клоуном, а в институте я со сцены в КВН шутила до посинения. И что все это значит?

– Это значит, что таким образом вы делились и продолжаете делиться своей энергией с окружающими. Но! Есть большое но во всем этом деле. Вы же не всегда можете быть клоуном. Вы можете устать, в конце концов. А окружающие вас люди уже привыкли получать вашу вкусную энергию, если это ваши близкие или те, с которыми вы постоянно общаетесь. А те, которые кидаются на вас в магазине, так они просто подсознательно чувствуют вашу чистую и сильную энергию и хотят отнять ее у вас. Не потому что они плохие, просто им не хватает энергии своей, а самый простой способ восполнить ее – это взять у ближнего. А как у него забрать энергию, если он не хочет ее отдавать? Правильно, спровоцировать этого носителя энергии на эмоцию, при которой он свою энергию выбрасывает в пространство. А какая самая сильная и легко достижимая эмоция? Обида и слезы.

– Но мне это совершенно не нравится, я не согласна подобным образом разбрасывать свою энергию! Как мне со всем этим бороться? – возмутилась Панкратьева.

Волшебник задумался, потом опять улыбнулся и сказал:

– Ну, во-первых, когда вы знаете причины поведения окружающих людей, вас уже не так легко прошибить на слезы. Но я вас научу одной штуке. Другого человека я бы никогда этому не научил, но ваша поддержка сверху говорит о том, что вы не будете использовать полученные знания во вред другим. Садитесь поудобнее и запоминайте. Вы, наверное, слышали или читали о третьем глазе?

– Да, это связано с Тибетом, я читала одну интересную книженцию, забыла, как называется, автор то ли Рапсанг Лампа, то ли Лабсанг Рампа. Очень здорово написано. Я поверила, – радостно сообщила волшебнику Панкратьева.

– Вот и хорошо, – опять заулыбался Арсений, – значит, вы более-менее подготовлены к тому, что я сейчас вам расскажу. Так вот, третий глаз всегда был мощнейшим оружием и использовался отнюдь не для того, чтобы обозревать окрестности. В районе третьего глаза существует приспособление, которое позволяет мысленно сконцентрировать там сгусток энергии и направить его в нужную сторону. Опять же мысленно. Поэтому, когда на вас совершается энергетическое нападение, вы можете его отразить. То есть, если в критической ситуации на вас напал тот или иной человек, вы можете из области третьего глаза мысленно выстрелить в него золотистым шаром. Эффект может быть потрясающим. В большинстве случаев люди даже забывают на полуслове то, о чем они вам говорили, и меняют свое поведение на сто восемьдесят градусов. Анна Сергеевна, но вы должны четко помнить, что применять этот метод вы можете только в безвыходной ситуации и шар может быть только золотистого цвета. Если шар будет другой, то вы причините человеку вред, а этот вред вернется к вам удесятеренным. Таков закон.

Панкратьева развеселилась. Она живо представила себя в черной мантии, пуляющей в неприятеля огненными шарами изо лба и молниями из рук.

– Анна Сергеевна, – прервал эти приятные мысли Арсений, – я хочу, чтобы вы отнеслись к моим словам серьезно. Шары ни в коем случае не должны быть огненными, а из рук молнии вылетают только в кино. Через руки к вам энергия, наоборот, поступает!

После этих слов у Панкратьевой медленно отвисла челюсть.

– Арсений, вы что, и мысли читать умеете?

Арсений рассмеялся:

– Нет, Анна Сергеевна, мысли я читать не умею, просто вы очень громко думаете.

И тут Панкратьева ему не поверила:

– Знаете что, вы мне про свой дар все-таки рассказали бы. Подруга моя, по рекомендации которой я к вам попала, сказала, что вы колдун, а какой же вы колдун? Ни фига вы на колдуна не похожи.

– Что вы, в самом деле, Анна Сергеевна, действительно колдунов не видели, что ли? Да на каждом шагу! Я вот тоже после вашего ухода сяду на дерево у подъезда и начну каркать.

Панкратьева внимательно посмотрела на волшебника и прищурилась:

– Издеваетесь, да?

Арсений опять виновато улыбнулся и ответил:

– Да, есть немного.