Читать книгу Проданный путь - Ирина Никулина Имаджика - Страница 9

Дальние миры, пустошь Саркасса

Воровство на Саркассе является самым тяжёлым преступлением после предательства и шпионажа. Тот, кто украл чужую собственность, тем более собственность контийской империи, является изгоем. На Саркассе не устраивают судов или трибуналов. Воров немедленно депортируют на рудники двух отдалённых планет, где им отмерена очень тяжёлая и короткая жизнь. Гилберт Мэган чувствует, как голова его кружится, а страх ядовитой змеёй заползает в сердце. Он отчётливо помнит, что уснул на берегу моря Мутантов и во сне увидел ангар возле Стального Форта. Но сейчас он летит на огромном корабле, всё вокруг реально, и сон давно перетёк в бодрствующее состояние. Значит, всё это – колдовство Джари, который заставил его поверить в сон, где всё возможно.

Теперь же сын Гая Мэгана – преступник и предатель контийской империи, для которого позорная смерть будет наилучшим выходом. С одной стороны, его ум осознаёт степень вины, понимает, как отвратителен такой поступок по меркам военного положения, но с другой стороны, ни умирать, ни отвечать за свой проступок он не готов. Ведь контийская империя желает послать его на войну, бессмысленную и продолжительную, чтобы он погиб, не оставив после себя славы или потомков. Мысли разрывают целостность его сознания и приводят к безмолвному конфликту.

Потеряв силы и путаясь в мыслях, он с трудом приземляет звездолёт в пустыне, ещё раз нажав на сенсор со стрелкой. Звездолёт ревёт и зарывается в песок. Перед глазами Гилберта Мэгана всё плывёт, поэтому он заставляет себя сползти по ступенькам вниз, на свежий воздух. Выбравшись наружу, он засыпает прямо на песке Саркасса, прохладном в вечернее время суток.

Гилберту Мэгану снится прекрасная девушка неземной красоты, которая что-то шепчет на ухо, но он не может разобрать, что именно, – и только улыбается ей в ответ. Потом она превращается в звезду и падает ему в грудь, проникает внутрь и остаётся там, распирая плоть. Гилберту становится не по себе, он проваливается в чёрный омут без снов и видений, пока утреннее солнце не начинает щекотать его нос, а голос отца не режет слух, врываясь, как гром.

– Гилберт Мэган, отойди от симбиотского звездолёта!

Гай Мэган, рождённый в мире Земля, загорелый широкоплечий мужчина, стоит на башне чудовищной машины. Этот танк – гибрид контийского вездехода и боевого танка из мира Земля. Он такой же древний, как и легенды Аста Деуса. Гай Мэган привёз его с Земли, несмотря на запрет контийской армии гражданским лицам владеть смертоносными машинами. Танк ощерен ста двадцатью орудиями, корпус его обтянут нефритом, он страшен и очень стар. Гай Мэган гордится своим железным детищем, считает его универсальным орудием и называет Сциллой в честь чудовища из земных мифов. Танк примитивен и неповоротлив, но честный солдат, Гай Мэган, уверен, что он мог бы перепахать весь Тронн и даже царапины не получить.

Возле Гилберта Мэгана склонился бродяга и брызгает ему в лицо водой. Все это похоже на продолжение странного сна, но кажется, что проснуться невозможно.

– Сын, отойди от звездолёта и этого мерзавца, я превращу его в пыль!

– Он просто бродяга, у него нет оружия, чтобы противостоять тебе, отец! – шепчет Гилберт и смотрит в глаза Джари Дагате: – Что со мной произошло?

– Прости, я совсем забыл: контийцы наверняка обработали звездолёт ядом, чтобы убить на нём всё живое. Я думал, яд выветрился за столько циклов, но, видимо, нет. Ты надышался отравы, бедняжка!

– А мой отец, откуда он здесь?

– Наверное, выследил меня, когда контийцы сообщили о пропаже звездолёта.

– Но, Джари, это ведь был сон!

– Сон, реальность, – какая разница! Я ведь говорил тебе: видишь во сне нужную вещь, а потом вытаскиваешь её в этот мир. Ты так и сделал!

Сцилла рычит, как Ракс-Баа, и разворачивает лазерные пушки в сторону Продавца путей. Гай Мэган полон гнева. Как все земляне, он подчинён эмоциям, не желая углубляться в тонкость взаимоотношений:

– Гилберт, отойди! Неужели ты не видишь, что бродяга затуманил твой разум?! – Гай поворачивает пушку, лазерный прицел нацелен точно между бровями бродяги. Ещё миг – и она выстрелит. – Я отвезу его в Стальной Форт, чтобы начальник города депортировал тварь. Как шелудивый пёс, он рассыпает вокруг себя слова лжи и грязь. Он отравил солдат в Стальном Форте остролистом, тебя смутил выдумками, он – шпион симбиотов! Дай я убью его, пусть рассказывает свои басни самому Некроникусу!

Гилберт Мэган смотрит на своего приемного отца и понимает, что косное сознание никогда не сдвинется, что шаблоны и правила, насаждаемые контийской империей, навсегда завладели разумом Гая Мэгана. Он не может остаться с ним на Саркассе, потому что нет ничего, что бы привлекало его больше, чем поиски истины и возможность вписать своё имя в легенды. Приключение в неизведанной бесконечности, – или серая смерть в рядах контийской армии. Увы, но Гаю Мэгану нечего предложить юному романтику.

– Даже если он шпион, лучше я уйду с ним, чем стану мясом в вашей дурацкой войне, отец! Какой мне смысл оставаться на Саркассе?

– Я спрячу тебя от войны, Гилберт. И я уже переписал на тебя Нефритовую гору, теперь ты владеешь разработкой нефрита. Я думал сделать тебе подарок на совершеннолетие…

Гилберт смотрит на Продавца путей, который коварно улыбается. Теперь гора принадлежит ему, ведь договор на Саркассе, даже устный, дороже чести. Его условия надо выполнять.

– Нет, отец! Я обещал Нефритовую гору Продавцу путей за то, что он расскажет мне тайну.

– Все договорённости отменяются! – ревёт Гай Мэган, и крик его громче, чем моторы ржавой Сциллы. – Я – твой отец, и я приказываю тебе подойти ко мне!

– Потише, Гай Мэган! – Продавец путей распрямляется, и его голос звучит тихо. – Он всего лишь твой приёмный сын. Ты нашёл его на астероиде около Земли, так что он даже не землянин. Какое у тебя есть право насильственно удерживать Гилберта? Разве он не свободная личность и у него не может быть своего выбора?

– Всё это пустые слова, бродяга. А сейчас заговорит моя Сцилла, и посмотрим…

– Советую тебе, Гай Мэган, отойти от танка, – улыбается тот, кого назвали шелудивым псом.

Продавец путей спокоен, как никогда. Он с насмешкой наблюдает, как Гай Мэган прыгает подальше от танка, который с громким хлюпаньем погружается в песок, словно он стал водой. Один миг, – и от универсального оружия остаётся лишь воронка. Гай Мэган взбешён и размахивает лучемётом, понимая, что проиграл в глазах сына.

– Что это? – удивлён Гилберт, рассматривая песок, поглотивший Сциллу.

– Зыбучие пески, – отвечает Продавец путей, – их довольно много на Земле, не правда ли, Гай Мэган?

– Но их не было на Саркассе, бродяга! – Гай Мэган садится на песок, в сердце его боль и тоска. Он понимает, что его находка, ребёнок по имени Гилберт, на самом деле никогда не принадлежал ему, тут Продавец путей прав. Но отдать его бродяге, торгующему остролистом! – Это твоё колдовство, шпион симбиотов! Ты отбираешь у меня сына потому, что мстишь контийской армии за то, что она прогоняет тебя отовсюду?

– Это не твой сын, Гай Мэган.

Голос бродяги теперь звучит очень отчётливо и с каждым словом становится всё громче. Море Мутантов волнуется, когда голос бродяги разносится подобно раскатам грома; песчаные горы рассыпаются, в их глубине ворчит умирающий танк Сцилла; невидимые ночные птицы теряют крылья и камнем падают на песок. Вся пустыня содрогается, когда Продавец путей говорит с контийским слугой:

– Почему ты, землянин, возводишь в ранг собственности свободное существо? Позволь Гилберту самому решать. Мне нет дела до ваших войн с симбиотами, и месть мне не интересна. Я всего лишь предложил Гилберту Мэгану волшебный путь, и он согласился. А что можешь предложить ты, солдат самой бессмысленной во всей вселенной армии? Ничего? Мы улетим с Саркасса, оставив войну тебе, а потом я вернусь за Нефритовой горой.

В пустыне начинается буря, хотя для неё сейчас не сезон. Тьма закрывает небо, ветер несёт песок. Саркасс, лишённый планетарного принципа, всего лишь мёртвая пустыня. Гилберт Мэган понимает это, но он видит, как расстроен его отец, и в его сердце появляется нерешительность. Нужно сделать выбор, и то, что казалось ещё вчера приятным приключением, обернулось судьбоносным решением. Он смотрит на Продавца путей и говорит:

– Я готов идти с тобой, бродяга. Но ты упомянул доказательства; если ты не обманул, то предъяви их.

Джари достаёт из своей старой сумы металлическую пластину с символом Меродаха и показывает Гилберту Мэгану:

– Смотри. Это микрочип Мистериуса, трансформера Меродаха, легендарного транспорта Лайтрона Викса. Он отвечает за эмоции робота. Хотя симбиотский корабль не так велик, как Мистериус, всё же я сейчас внедрю в него чип и улечу на поиски антиривайра. А ты, Гилберт Мэган, можешь полететь со мной или остаться со своим приёмным отцом, чтобы стать таким как он, верным слугой слепых воинов. За то, чтобы получить этот микрочип, я поплатился многим. Те, кто его продавали, не знали истинной ценности и потому отобрали у меня всего лишь ногу, и теперь я хожу с протезом. Но это не остановит меня на волшебном пути. Змей улетит через четверть оборота Саркасса вокруг звезды. Если ты решишься лететь со мной, Гилберт Мэган, я буду ждать до восхода солнца.

Гилберт смотрит на отца, сгорбленного и бессильного воина, который стал никчёмным существом, не видевшим иного мира, кроме Земли и Саркасса. Одинокий и колючий, как песок в пустыне, он на самом деле ничего не может предложить мечтателю, жаждущему приключений. Однако он всё ещё бормочет, повторяя снова и снова, без надежды и силы:

– Гилберт, я оформил твои права на Нефритовую гору, ты будешь богат. Не улетай с этим шарлатаном, он продаст тебя в рабство на ближайшей планете, где нет цивилизации! Неужели ты не видишь, его послали симбиоты, они используют тебя в своей войне!

– Послушай, землянин, – бродяга тщательно осматривает Змея, очищая рукой песок с его поверхности, – симбиоты, в отличие от контийских солдат, не подпустят меня и на парсек к своему господину Птаху. Они так же полны брезгливости, хотя и не опускаются до того, чтобы кидать вслед камни и проклятия. Судьба твоего приёмного сына будет печальной, когда он перейдёт черту, отделяющую ребёнка от воина, поэтому лучше будет забрать его сейчас. Но если я прав, и мы найдем антиривайра, Гилберт Мэган прекратит войну, ведь перед силой сиджана-ки не устоять даже симбиотам. Сам великий Птах опустится перед ним на колени и подарит Тронн, свою планету.

– Красиво говоришь, мастер лживых слов! – Гай Мэган поднимается с колен, он смело встречает песчаную бурю, собран и мрачен. – Я не верю в антиривайров. Это выдумки Аста Деуса!

– Нет, отец, – Гилберт уже принял решение, – много необъяснимых вещей произошло на моих глазах. Пустыня расцвела деревом, морские драконы катали Джари Дагату на своих спинах, во сне я украл звездолёт, над пустыней шёл дождь, хотя это невозможно. Мир не так прост, как думают контийцы, и далеко не всё можно объяснить чистой логикой. Если я останусь, то стану жертвой войны, которая никогда не прекратится. Это мой единственный шанс, отец!

– Может быть ты и прав. Но Джари Дагата… Если хоть одна царапинка случайно появится на моем сыне, я найду тебя, хитрый сказочник, достану из-под земли и натравлю весь контийский флот!

– Не волнуйся, солдат. Там, куда мы направляемся, случайности исключены.

– И куда же вы отправляетесь?

– Сначала на Траг, а потом туда, куда укажет судьба. Путь будет трудным, но именно таким и бывает истинный путь.

Гилберт Мэган подходит к отцу и склоняет колени, как принято на Саркассе по отношению к старшим. Он просит прощения и отдаёт отцу амулет, который тот подарил ему очень давно. Ему жаль оставлять отца в месте, которое может быть уничтожено очередной битвой, но другого выбора нет. Когда он исчезает в шлюзе Змея, Гай Мэган кричит:

– Удачи, Гилберт! А ты, Продавец путей, береги моего сына, – слышишь? Или я похороню тебя в этом песке…

Завывает буря, восходит солнце, Змей запускает двигатели. Бродяга отвечает, однако в шуме двигателей и завывании бури его слов почти не слышно:

– Не указывай мне, слепец, что делать! Судьба распорядится, как посчитает нужным. Я всего лишь её проводник.