Читать книгу Дыши, Софи, дыши. Раньше я просто вдыхала воздух, сейчас научилась дышать. - Ирина Ниверт - Страница 6

Он снова кричит. Я почти успеваю убежать, но он резко дергает за руку, и я падаю. «Куда это ты собралась, маленькая дрянь?» – спрашивает он. Я плачу. В дверях стоит мама вся в слезах. Он поворачивается к ней и кричит. Я бегу в ванную и дрожащими руками закрываю щеколду.

«София, мать твою! – слышу я голос отчима за дверью. — Если ты сейчас же не выйдешь, я разобью эту чертову дверь, и тебе не поздоровится, как и твоей матери».

Раздаются ужасные пугающие удары, крики, всхлипы. Нет, нет! Я закрываю уши руками так сильно, как только могу. Папочка, забери меня отсюда. Пожалуйста.

Я кричу и просыпаюсь в холодном поту. С трудом осознав, что нахожусь в своей квартире, сглатываю подступающий к горлу ком и закрываю глаза.

Мне не снились кошмары уже лет… двенадцать? Да, точно, они перестали преследовать меня после длительного похода по психологам и встречи с Марком. Именно он тогда спас меня. Именно он вытащил испуганную восемнадцатилетнюю девочку из пропасти.

Неужели вся эта ситуация с отцом так на меня повлияла? Почему сейчас? Лучше бы эта женщина, именующая себя его женой, вообще никогда не узнала мой номер телефона. Лучше бы я считала отца погибшим героем, а не трусливым предателем, который мог спасти меня, но не спас.

Я отчаянно трясу головой, стараясь выбросить все эти ужасные мысли, и беру телефон. Пятнадцать пропущенных от мамы и сообщение от нее же:

«Софи, детка, я знаю, ты сердишься на меня, что я не рассказала тебе правду. Но у меня были свои причины, я лишь пыталась защитить тебя. Позвони мне, пожалуйста, нам надо о многом поговорить».

Я почти читаю раскаяние в ее словах. Да, я сержусь на нее, очень. Да, у нее не хватило духа рассказать мне правду. Но, в конце концов, она не виновата, что отец сбежал.

Я глубоко вздыхаю. Нам надо будет спокойно все обсудить, но чуть позже. Я должна разобраться в себе, а только потом уже разбираться во всем этом дерьме, внезапно обрушившемся на мою жизнь.

Кручу телефон в руках. Странно. Ни одного сообщения или звонка от мужа. Господи, как же он мне сейчас нужен! Я бы, как и раньше, вывернула перед ним душу, а он, поглаживая по голове, успокоил мою боль. Может быть, позвонить ему?

Я по памяти набираю знакомый номер, но в последний момент отключаюсь. Нет, не стоит. Он на другом конце мира, у него важные переговоры, и ему не нужно отвлекаться на мои проблемы. Новая клиника значит для него очень много. Обсудим все, как только он вернется домой.

Я решаю, что бокал вина, а может даже и два, в моей ситуации будут совсем не лишними, и отправляюсь на кухню.

По пути вижу свое отражение в настенном зеркале. «Ну и вид у тебя, Софи». Вчерашние тренировочные штаны, футболка залита вином и слезами, глаза опухли, волосы спутались в непонятное гнездо. Да, хорошо все же, что Марк не видит меня такой.

Тяжело вздыхаю и открываю холодильник. С облегчением вижу, что после вчерашних посиделок с Лорой все же выжила одна бутылка новозеландского вина. И есть сыр. Прекрасный ужин страдающего человека.

Я наливаю вино в высокий бокал и делаю большой глоток спасительного напитка.

– А мама говорит, что пить в одиночку очень плохо.

Я, давясь вином, открываю глаза и с ужасом вижу девочку, сидящую за столом. Да, ту самую девочку с большими голубыми глазами.

Несколько раз закрываю и открываю глаза, но девочка никуда не исчезает. Она все там же, на моей кухне.

– Как ты сюда попала? – наконец спрашиваю я.

– Не знаю, – пожимает плечами она, – мне кажется, я всегда тут была.

Она осматривается по сторонам и добавляет, морща нос:

– А у вас тут миленько, но мне не нравится.

– И почему же?

– Как-то безжизненно, что ли, – пожимает плечами моя новая знакомая, – как в больнице. Там тоже все должно лежать строго на своих местах и медсестра ругает меня, если я что-то ставлю не туда.

Я внимательно осматриваю ребенка. На вид ей лет пять-шесть, не больше. Светло-русые волосы, большие выразительные глаза и платье безумно красивого темно-синего цвета. Цвета моря в шторм. Моего любимого цвета.

Я отбрасываю мысли о море и, подходя чуть ближе, спрашиваю:

– Как тебя зовут? И где твои родители?

Девочка резко встает, немного напугав меня, и со смущением протягивает мне руку.

– Прости, – говорит она, – с моей стороны было очень невежливо не представиться. Я Ника.

Я легко пожимаю ее руку, а она продолжает:

– Мама с папой уехали покупать мне новые книги, потому что все старые я уже прочитала.

Она широко улыбается, и я замечаю небольшой скол на переднем зубе.

– Так ты, значит, любишь читать, Ника? – осторожно спрашиваю я, отчаянно пытаясь понять, что делать дальше.

Ника усаживается за стол напротив меня и кивает:

– Да, я люблю читать. У меня дома много книг, но они не все мне нравятся. Некоторые слишком грустные и неинтересные.

– Не всегда книга бывает веселой и интересной, – машинально произношу я.

– Так же, как и жизнь? – спрашивает Ника.

– Что? – растерянно переспрашиваю я.

Ника теребит косичку с вплетенным в нее голубым бантом и деловито продолжает:

– Ну, жизнь тоже бывает разной, разве нет? Если человеку повезло, то у него интересная и веселая жизнь, он может делать что ему нравится. А если повезло меньше, то он всю жизнь грустит, как моя мама.

Она внимательно смотрит на меня и спрашивает:

– Вот у тебя веселая жизнь, Софи?

Я как завороженная смотрю на эту юную девочку и не могу подобрать слов.

– Ну, – бормочу я, – отчасти веселая, наверное.

– Это хорошо, – легко отвечает Ника.

Я делаю глоток вина и смотрю, как она проводит языком по зубам. Кажется, у меня в детстве тоже была такая привычка, и мама постоянно ругала меня за это.

– Подожди, – вдруг спрашиваю я. – А откуда ты знаешь мое имя?

– Я многое о тебе знаю, Софи.

Я не успеваю ответить, как она выходит из-за стола и продолжает:

– Ладно, я пойду поищу маму. Но скоро вернусь.

Ника выходит в коридор, я плетусь за ней, ничего не понимая.

– Пока, Софи! – машет она мне рукой около двери. – И проверь почту, ведь Вита прислала тебе фотографии отца.

Я поворачиваю голову в сторону ноутбука.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, но девочки уже нигде нет.

Несколько секунд я просто стою в коридоре, затем проверяю входную дверь. Закрыта.

Куда она делась? Не могла же она просто испариться? А была ли она вообще? Нет, ну это же не может быть плодом моего воспаленного воображения?

Я обхватываю голову руками и иду в спальню. Забираюсь под плед с головой и отчаянно пытаюсь понять, что вообще происходит. Я что, сошла с ума? Или это все еще сон?

Я больно щипаю себя за руку. Нет, я не сплю. Тогда это не поддается никакому объяснению.

Полчаса я отчаянно пытаюсь заснуть, но тщетно. В итоге, немного поразмыслив, решаю все же прочитать е-мейл, который прислала мне Вита, может, он что-то прояснит.

Открываю ноутбук и несмело листаю почту: сообщение от мамы, пара рабочих писем от Милы, вот – письмо от Виталины Романовой. Застываю. У этой женщины моя, а точнее, папина фамилия.

Тяжело вздыхая, собираюсь с силами и открываю сообщение.

«София, я очень рада, что ты все же решилась прочитать мое письмо. Я уверена, что отец тоже был бы рад. Он всегда любил тебя и желал тебе только счастья».

Ага, как же, именно поэтому он бросил нас.

«Ты, наверное, так мало помнишь отца, и я хочу рассказать о его жизни. Быть может, ты поймешь, что он совсем не ужасный человек. А просто человек, судьба которого сложилась так, как сложилась».

Я перечитываю последнее предложение несколько раз.

Как легко, оказывается, оправдать все на свете судьбой. Совершил подлость – это судьба такая, начал пить – снова судьба, бросил женщину с маленьким ребенком – тоже, конечно, судьба. То есть в том, что ты конченый урод, виноват не ты сам, а «просто судьба сложилась так, как сложилась». Замечательная отговорка.

Следующий час я читаю длинное письмо Виты и рассматриваю многочисленные фотографии: вот папа в школе с детьми (оказывается, он был учителем литературы); а тут он на рыбалке с друзьями держит в руках огромную рыбу. Папа в парке, папа пьет кофе, папа за рулем машины, и лишь на последней фотографии я заостряю внимание.

С экрана на меня смотрит счастливая семья. Папа улыбается и держит за руку красивую женщину невысокого роста, видимо Виту, а на его плечах сидит маленькая светловолосая девочка.

На мгновение мне кажется, что у него на плечах я, но это не так. Та девочка улыбается, она счастлива. А я в это время, наверное, в очередной раз сбегала из того жуткого места, которое мама называла домом.

Не замечаю, как слезы сами собой струятся по лицу. Я совсем не хотела плакать, мне не жаль его. Он заслужил это. Каким бы хорошим он ни был, он бросил меня, и этого не изменить.

Я закрываю ноутбук и плетусь на кухню. Стоит ли ехать на похороны? Эта мысль не дает мне покоя вот уже несколько часов, и я не знаю ответа.

Наконец, выпив чашку чая, я решаю, что никуда не поеду. Ведь, по сути, мой отец мертв уже много лет, и то, что его засыплют землей только завтра, ничего не меняет.

Надо написать Марку, что все в порядке, чтобы он не волновался за меня. Беру телефон. Как же сложно писать сообщение на разбитом вдребезги экране. «Марк, милый, я дома, у меня все хорошо», – быстро пишу я и замечаю пропущенный звонок от мамы. Странно, всего один. Но решаю не перезванивать. Не сегодня, мама. В конце концов, я ждала правду долгих двадцать пять лет, так что она вполне может подождать моего звонка пару дней.

Плетусь в спальню. Я совершенно разбита. События последних часов просто выбили меня из колеи. Завтра будет новый день, и завтра я верну свою жизнь на место. Во всяком случае, очень постараюсь.

Подхожу к книжному шкафу и тянусь к книге по психологии, но в итоге решаю перечитать с детства любимую мной книгу в старом переплете – «Волшебник Изумрудного города». Когда-то именно она помогала мне верить в чудеса и дарила спокойствие и надежду. Вдруг и сейчас это окажется ей под силу?

Я устраиваюсь на кровати и после нескольких страниц спокойно засыпаю с легкой улыбкой на губах.