Читать книгу Звезда на ладони - Ирина Ракша - Страница 10

очерк

Сегодня день памяти святого Георгия Победоносца. Известного и любимого во всём мире. На земле и на море. В городах и селениях, высотках и избах. А для меня это знак. Надо написать свои впечатления от посещения Палестины в девяносто первом году. В группе самых первых паломников из России на Святую землю. И маленького городка Лидда в центре Израиля. (Он был тогда под управлением арабов.) Там на центральной безлюдной, выжженной солнцем площади мы (приехав на небольшом туравтобусе) увидели совсем неприглядный маленький храм Георгия Победоносца. Лишь ослик, прячась от солнцепёка, стоял в его тени. Я удивилась убогой этой картине. Храм был заперт, на дверях большой висячий замок. Наш юный иерусалимский экскурсовод Зяма с трудом и не сразу нашёл сторожиху тётку-арабку. (Жила где-то рядом в глухих, без окон, постройках с многолюдной семьёй.)

Увидев слишком маленький наш автобус, она, недовольная, наконец подошла. Звеня тяжёлой связкой ключей и что-то ворча себе под нос, наконец отперла нам узкие двустворные двери… Изнутри тотчас резко пахнуло холодом. Там было промозгло, полутемно. При входе справа был прилавочек с сувенирами. За него сразу и прошла арабская сторожиха, поставила блюдце для денег. А за её спиной во всю стену возвышался огромный белый вздыбленный конь. Плакатно нарисованный на холсте, словно этот храм был построен в честь него. Нарисован был плоско, лубочно, как на детском рисунке. И на нём где-то под потолком темнел маленький всадник с тонким копьём. Такая вот непривычно-самодеятельная трактовка великого святого Георгия, любимого и известного во всём мире, во многих конфессиях, на миллионах знамён, хоругвей и орденов. Даже мой прадед-хирург, воевавший на Шипке, получил за мужество орден – крест Георгия Победоносца с его изображением.

У прилавка толпились паломницы, выбирали сувениры, свечки, иконки. В тарелке то и дело звенели деньги. Я купила у арабки чётки на запястье. Чёрная шерстяная нитка с узелками для счёта молитв. Осматриваясь, я прошла вперёд по вековечным каменным плитам. Напротив меня – белёная слепая стена с двумя оконцами под потолком. А под ними, почти у пола, были вмурованы в стену чугунные петли-кольца, от которых спускались ржавые толстые цепи. Я подошла ближе. Тёмные звенья цепей опускались на пол и лежали небрежной кучей, с наручниками и веригами для ног на концах. Вместе с ними темнел и круглый ошейник с шипами. Боже мой, так вот где за верность, за веру Христову терзали святого Георгия! Здесь он страдал, здесь дышал, истекал кровью, здесь билось его горячее сердце. Неужели (как написано в справочниках) в эти самые кандалы он был закован?.. Невероятно. Невероятно. И я, низко склонясь, осторожно тронула их ладонью – холодные и шершавые. И, осмелев чуть-чуть, немного приподняла тяжесть одного из наручников. И даже коснулась его губами. И всё никак не могла поверить самой себе, поверить, что всё происходящее – наяву. От острых этих мыслей и чувств буквально перехватывало дыхание. А в голове всё билось, твердилось: «Святой Великомученик Георгий, моли Бога о нас… Моли Бога о нас».

За моей спиной в гулком пространстве храма, где по стенам не было видно привычных икон, приглушённо гомонили паломники.

Осматривались, угрюмо шептались в недоумении. Собираясь с духом, зажигали купленные свечи.

А потом всей группой (кроме сторожихи-арабки и экскурсовода) мы потянулись влево с горящими свечами в руках. Друг за другом тихо спускались по ступенькам, ведущим в полуподвал, в часовенку – полукруглою, тесную, лежащую ниже уровня пола. Там посередине, как тумба, стояла белая метровая рака. Как сказали – с мощами святого. Сверху на ней наклонно лежала тоже беломраморная икона с бортиками по периметру. А по центру – потемневший выпуклый выразительный лик великомученика. Не верилось: «Неужели же здесь, совсем рядом, его святые мощи?»

После общего пенья молебна (порой нескладно и невпопад, но старательно) я с трепетом приложилась к иконе с краю и ощутила чудное благоуханье. Всё лицо святого блестело, оно было в мире, как в масле… Поражённая, я поняла: каменная икона мироточила… (Давно известно мироточенье от ликов святых – и бумажных, и деревянных, и фресок настенных, а это мироточит камень.) И тогда я бережно ваткой собрала по краям это святое миро. И спрятала в аптечный пузырёк тёмного стекла, взятый из дома.

Уходить из часовни Георгия, от святой его раки никто не спешил. И мы пропели ещё молитву «Отче наш» и торжественное величание: «Величаем тя, страстотерпче святый великомучениче и победоносче Георгие, и чтим честная страдания твоя, яже за Христа претерпел еси». Пели уже чище, слаженней. Благодатные звуки молитв, восходя к круглому куполу, заполняли часовню и как бы обнимали, воедино скрепляли нас вокруг Победоносца. А при трепещущем свете горящих свечей выпуклый лик Георгия на мгновение показался мне ожившим. Подвижным, живым. Да, он был с нами, он слушал нас, он укреплял души…

Святое это миро от Победоносца я привезла домой в Москву. В России имя Георгий извечно очень чтимо, любимо, хранимо. (Это и Егор, и Егорий, и Юрий.) Он символ нашей страны, нашей Победы. Он вышит золотом на знамени Родины.

А вскоре из Московской патриархии, где знали о возвращении первой группы паломников, ко мне приехал завотделом по чудесам Павел Флоренский. Тёзка и внук великого святителя Флоренского. Да не один, а с коллегой-историком А. Московским, сотрудником того же отдела. Они записали мой подробный рассказ о чудесах, явленных нам на Святой земле. А в конце встречи я с волненьем вручила им бесценный дар – миро от святого Георгия Победоносца.

Святой Великомученик и Победоносец Георгий, моли Бога о нас.

Италия. Развалины г. Помпеи. Писатели И. Ракша, Л. Анисов с женой, художник А. Абрамов.