Читать книгу Солнышко моё - Ирина Рудь - Страница 9

Катерина появилась в студии, словно огненный вихрь – стройна, красива и сногсшибательно молода. Копна волнистых ярко-рыжих волос заканчивалась почти наравне с короткой юбочкой и обрамляла по-детски припухлые щёчки, украшенные весёлыми веснушками. Полные алые губки и задорные блестящие карие глаза делали её облик одновременно и несколько распутным и наивно – озорным, как у милого ребёнка. Только близко пообщавшись с ней, становилось понятно, что она гораздо старше, чем выглядит на первый взгляд. Ей было уже двадцать три, но благодаря щедрости природы, подарившей ей столь очаровательное личико и стройную фигуру, она ещё долго могла бы без особых усилий выглядеть девочкой – подростком.

Только о-о-очень хорошо воспитанные люди могли удержаться и не оглянуться вслед Кате и Илье, когда они шли по улице, держась за руки. Эта пара выглядела чересчур красиво и в то же время нежно и трогательно. Где бы они ни появились, они неизбежно оказывались в центре внимания. И когда огненная стихия ворвалась в офис к Илье в разгар рабочего дня – всё вокруг сразу посерело, растаяло, растворилось, и осталась только она – Катерина.

– Привет всем! Илюша, птичка моя, наконец-то я дома! – Катя с разбегу оказалась в объятиях Ильи, повисла у него на шее и, когда он немного замедлил их совместное кружение по офису, нежно поцеловала его в кончик носа.

– Боже – боже! Как трепетна ваша встреча, подружки! – Влад сказал это нарочно грубо, громко и, театрально прикрыв рот ладошкой, испуганно заморгал глазами – Ой, я кажется, что-то не то случайно сболтнул.

Илья осторожно поставил Катюшу на пол и, посмотрев в глаза недавнему другу, вежливо поинтересовался – Владик, ты хочешь что-то сказать? Тогда не ёрничай, говори прямо.

Но Влад, словно не расслышав его слов, прошёл мимо Ильи и остановился перед Катериной. – Ты когда с ним целуешься, надеешься ещё на что-то, да? Или ты занимаешься самоистязанием? Нет, нет и нет! Молчи – я понял! Ты пытаешься легализовать его положение в нашем несовершенном обществе. Я прав?

Катя шаловливо улыбнулась и, озорно блеснув карими глазками, снисходительно проговорила – Владик, мне тебя искренне жаль. Ты похож на старую, брошенную жену. – Она похлопала Влада по плечу, – Не переживай, дружище! Будет и на твоей улице праздник – грузовик с дембелями в канаве застрянет. Вот и погуляешь!

Влад зло сверкнул глазами, но промолчал, а окружающие старательно делали вид, что заняты работой. И толи ничего не поняли, толи, наоборот, поняли всё давным-давно, и теперь им это уже было совсем не интересно.

Катя взяла Илью за руку и потянула его к выходу. – Ну, вообщем-то, оставайтесь, хорошие мои, а Илюшу я у вас украду.

– Можешь не возвращать. – Влад надменно посмотрел им вслед и высокомерно добавил – Всего хорошего, Илю-ю-юша! Забудь сюда дорогу.

Илья обернулся и спокойно сказал – Прощай! Я давно уже собирался уйти, тебя было жаль.

И тут Влада прорвало. Его лицо исказилось гневом, дрожащие губы побелели и словно внезапно высохли. – Жаль?! Меня?! Себя жалей, кукла разовая! Учишь – учишь тебя, но в пластмассовой башке, как ничего не было, так и нет! Ещё на коленях приползёшь…

Но Илья уже не слышал его. Вытолкнув Катерину за порог, он громко хлопнул дверью и быстро пошёл к выходу, доставая на ходу из кармана сигареты. Остановившись на улице, он прикурил, глубоко затянулся и, резко выпустив дым, проговорил – Вот всё и закончилось.

– Да, закончилось. Ну и что? Я не пойму о чём ты переживаешь. О работе? Лучше найдёшь.

– Не сомневаюсь, у меня уже есть варианты.

– Тогда о чём? О бывшем друге?

– Вот именно. О бывшем. Друге. Страшно звучит.

Илья присел на ограждение и, опустив голову, задумался. Катя пристроилась рядом, словно воробышек на ветке. Несколько минут они сидели, молча, потом повернулись, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Не грусти, Илюшенька. Всё когда-нибудь становится бывшим.

– Мы были вместе семь лет. Институт, работа.

– Ну и что? Я с тобой уже десять лет, забыл?

– Катька! – Илья обнял подругу и нежно поцеловал. – Ведь ты появилась ровно десять лет назад, в это же время. И я сразу в тебя влюбился.

– Да! Поэтому я и торопилась закончить в Японии все дела, что бы летом дома отпраздновать юбилей. Так что сегодня мы гуляем, а вечером я тебе кое-что подарю. Если бы не бабуля и не ты… не знаю, что со мной сейчас было бы. Давай отметим это, вспомним всё хорошее, случившееся с нами за это время.

Илья прижал Катю к себе и погладил по длинным, рыжим волосам. Шикарные волосы! А тогда… Бедная девочка… Но сколько же в ней света, если у неё есть силы вспоминать только хорошее и не проклинать прошлое…

…Катька не помнила своего отца. Да и не могла помнить. Знала только по рассказам матери, что он был заезжим шабашником, случайно застрявшим на три месяца в их маленьком, южном городке. И что она, Катька, была его точной копией. Мать, напившись, всегда его вспоминала. Причитала, что она была слишком молода, что бы что-нибудь соображать, а он был слишком красив, что бы ему можно было сопротивляться. И до одиннадцати лет Катя жила вдвоём с матерью. Иногда в их доме появлялись какие-то мужчины, но надолго они не задерживались, и Катька не обращала на них внимания.

Однажды мать привела молодого, здорового парня и велела дочери называть его папой. Катька и его поначалу пропустила мимо и никак не называла. Но вскоре он прочно вошёл в её жизнь. Да так прочно, что Катька помирать будет, и будет помнить его осоловелые глаза, крепкие волосатые руки и огромное тяжёлое тело, которое закрывало собой весь мир. В её жизни всё остановилось и перестало существовать. Остался только страх. Такой же липкий и вонючий, как его кожа. Он насиловал её почти два года. Маленькую, худенькую, рыжую девочку, которая боялась что-нибудь сказать вечно пьяной матери, ненавидела себя и которая мечтала лишь о том, что бы однажды он замучил бы её до смерти, и ей больше бы не пришлось стыдливо опускать глаза перед мамой.

Как-то поздно вечером мать толи ещё не уснула, толи уже проснулась, но она зашла в комнату дочери и увидела игры «папы» с «дочкой». Катя до сих пор не может без слёз вспоминать эту ночь. Верзила хохотал и, показывая на Катьку толстым пальцем, приговаривал – Ты вырастила настоящую блядь! Ей нет ещё и тринадцати, а она уже способна любого мужика охмурить. Я и не заметил, как оказался в её постели. Ха-ха-ха! Тебе бы, мамочка, у дочки этому мастерству поучиться!

Катя плакала, пытаясь объяснить, как всё было на самом деле, но мать не видела уже в ней свою дочь. Она видела перед собой соперницу, которая может увести у неё мужика. Дальше всё было словно во сне. Катя уже не могла отказываться и сопротивляться, она застыла в одной позе, едва прикрывшись простынкой, дрожа от стыда и кусая в кровь губы. Даже слёз не было. Звуки доносились до неё, как сквозь вату. Ей стало уже всё равно, что случится дальше. А мать всё кричала и кричала, брызгая пьяной слюной – Рыжая потаскуха! Такая же, как твой отец. Не успела даже опериться, а туда же! Своими рыжими космами мужиков с ума сводить, я тебе кудри – то повыдергаю!

И решив, что главное оружие дочери – её волосы, мать схватила ножницы и, повалив Катю на кровать, остригла ей половину головы.

Она долго ещё что-то кричала, швырялась огненными локонами, но Катя ничего не видела и не слышала. Девочка очнулась, когда уже совсем стемнело. Заглянула в комнату матери и увидела обычную картину – мамаша мирно посапывала, прижавшись к своему сожителю. Катя долго и как будто равнодушно смотрела на них. Потом она повернулась к зеркалу и увидела своё отражение – опухшая от слёз, с остриженной наполовину головой, несчастная, никому ненужная девочка. Она подняла с пола ножницы и доделала начатое матерью. На грязном, давно не мытом полу, выросла кучка весёлых золотых кудряшек. Девочка опустила глаза, и ей стало совсем не весело. Намылив голову, она взяла бритвенный станок своего мучителя и сбрила остатки волос.

Проведя ладошкой по круглой, гладкой голове, Катя заплакала и, присев на пол, собрала рыжие кудри. Она знала уже, что сделает дальше, но им она не оставит своё поруганное сокровище. Кое-как одевшись, она нашла в шкафу своё свидетельство о рождении, материну заначку, собрала кое-какие продукты и, накинув на плечи курточку, выскользнула из дома в ночь.

Бродя по тёмным дворам, она наткнулась на постиранное, вывешенное для просушки бельё. Катя сразу же поняла, что нужно делать. Она выбрала мальчиковую одежду своего размера, переоделась и на пустыре сожгла свою одежду вместе с золотыми локонами. – Всё! Катьки больше нет. Теперь будет Юра. И ни один мужик больше не посмотрит на меня.

До утра она погрелась возле небольшого костерка, а как только рассвело, села на первую же электричку, идущую в северном направлении. Она рассудила так – вряд ли южную девочку будут искать на севере. Да и люди там, говорят, добрые. Так и закончилась её несчастливая жизнь в маленьком приморском городке, куда летом все остальные приезжают за счастьем. И назад её уже никогда больше не тянуло.

Несколько месяцев она пробиралась всё дальше на северо-восток. Где-то застревала на пару недель, где-то едва успевала перепрыгнуть с одной электрички на другую. Сначала она просто хотела убежать подальше, а потом её увлекло это путешествие и ради его продолжения она была готова голодать, попрошайничать, собирать пустые бутылки и даже иногда попросту воровать. Но больше всего ей нравилось петь в пригородных поездах. Она называла такие выступления работой, и ей удавалось очень неплохо подражать отечественным поп – звёздам. Все, кто слышал её пение, удивлялись чистому и высокому голосу мальчика. Близких знакомств с другими беспризорниками она не заводила – боялась, что откроется её тайна. Да и ехали те в основном в обратном направлении – с севера на юг. Изредка, когда приходилось осесть ненадолго в каком-нибудь городе, появлялись коллеги по заработкам, но чаще встречались конкуренты, и Катерина предпочитала одиночество.

И вот, в результате своего путешествия, в середине лета она оказалась далеко от родных мест – в крупном сибирском городе, который очень понравился Катьке. Так понравился, что она решила задержаться здесь подольше.

Однажды, прогуливаясь по центральной улице, она встретила компанию весёлых подростков, одетых пёстро, ярко и выделявшихся из толпы своим поведением. Она подошла к ним, попросила денег на квас и за вечер подружилась со всеми. Особенно ей понравился Илья, высокий шатен с добрыми синими глазами. Её совсем не пугало, что он парень, ведь и она была для него мальчишкой. Ребята оказались танцорами и в тот вечер возвращались с очередного выступления. Когда же её новые знакомые узнали, что ей негде ночевать, они провели Катьку в свою студию и спрятали на ночь в гримёрке, пообещав выпустить её из заточения, как только придут на утреннюю репетицию. Но судьба решила вмешаться и сделать всё по – своему.

Рано утром, когда Катя ещё спала в углу, укрывшись старым занавесом, пришла пожилая женщина-вахтёр, подрабатывающая мытьём полов. В тот день её под утро одолела бессонница и чтобы не болтаться бесполезно из угла в угол по квартире, она пришла на работу гораздо раньше обычного. Она то и обнаружила в неположенном месте худенького, рыжего мальчика с перепуганным взором. Задав несколько вопросов, баба Валя убрала мусор, помыла пол, закрыла дверь и ушла. Катька тряслась в ожидании милиции, но сбежать не могла – на окнах чёрными узорами красовались решётки. Через час баба Валя вернулась и просто сказала – Идём.

Не зная, куда и зачем, Катька послушно пошла следом. Она могла бы запросто удрать по дороге, но что-то её удерживало. Уверенно шагая впереди, женщина вселяла в Катерину непривычное спокойствие, и Катя решила поддаться случаю и не сопротивляться. Скоро они подошли к обычной пятиэтажке, поднялись на второй этаж, баба Валя открыла дверь однокомнатной квартирки и так же просто сказала – Вот, Юрка, здесь я живу. Теперь и ты будешь жить здесь, хватит по улицам скитаться. Да и холодно скоро будет по ночам, чай не на юге живём.

Услышав про юг, Катя даже и не вспомнила, что там осталась её мать. Она оглядела небогатое жилище пенсионерки, и ей захотелось навсегда остаться здесь, чтобы отныне это был её новый дом. А баба Валя продолжала – Не воровать, не курить. Сначала в ванну. Только вот задвижки там нет, я ведь одна живу. Ну, коли мужик в доме появился, значит потом приладишь. А так, там всё есть. Заходи и мойся. Щётка зубная новая в упаковке, найдёшь.

Катька прикрыла дверь и с замиранием сердца стала разглядывать баночки и флаконы. Открывала их, наслаждаясь запахами. Эти склянки были словно из другого мира. Они казались ей самыми дорогими и лучшими в мире, так соскучилась она по мылу, шампуню, зубной пасте. Вода в ванну почти набралась, а Катька всё разглядывала нехитрую парфюмерию бабы Вали. Грязная одежда валялась в углу и Катерина, стоя обнажённой перед зеркалом, любовалась собой, накрасив губы розовой помадой. Вдруг внезапно распахнулась дверь и на пороге появилась баба Валя с полотенцем в руках – Чистое… Боже ж ты мой! Девка! Час от часу не легче.

Дверь закрылась, и Катерина нырнула в тёплую воду. Она блаженствовала пока вода не начала остывать. Потом помыла голову, ополоснулась под душем и надела халат, висящий рядом.

Баба Валя сидела на кухне – Иди завтракать, не знаю теперь, как и звать-то тебя.

– Катя, – девочка ответила спокойно, уверенно, но без наглости.

– Что же это за карнавал, Катя?

– Это, чтобы мужики не приставали.

– Верный ход. Ты мне нравишься, Катерина. Кушай, потом расскажешь, что случилось в твоей маленькой жизни. А там уже подумаем, что дальше делать.

Катя опустила глаза и робко сказала – Я хочу у вас остаться.

– Так и оставайся! Я тоже этого хочу.

И Катерина навсегда осталась в этой маленькой, однокомнатной квартире, сразу ставшей для неё тёплым, родным домом.

После завтрака баба Валя снова ушла на работу, а к вечеру вернулась со вчерашними знакомыми. – Вот ваш Юрка! Принимайте, коли нравится.

Небольшой шок быстро прошёл, друг Юрка в новом обличье всем очень понравился, и Катя смущённо оправдывалась перед друзьями. Девчонки пообещали поделиться с ней своим гардеробом, мальчишки вместо неё прикрутили задвижку и всё пошло своим чередом. Баба Валя представила всем Катю своей внучкой, устроила её в соседнюю школу, благо, что свидетельство о рождении сохранилось в длительном путешествии. С пропиской всё уладили без особых проблем, и даже медицинскую карту после долгих уговоров удалось завести новую. Ну, как же быть, если старая безвозвратно утеряна? Не жить же маленькому россиянину без медицинского обслуживания. Катя захотела заниматься танцами и баба Валя выхлопотала, чтобы её приняли в студию к друзьям, несмотря на то, что у неё не было хореографической подготовки. Катька втянулась в новую жизнь, старалась хорошо учиться, не пропускать репетиций и во всём помогать бабуле. Она с радостью смотрела, как вновь отрастают её огненные локоны, а баба Валя любовалась своей внучкой, – Какая же ты красивая, Катенька! Ухаживай за своими кудрями, не обстригай больше.

– Никогда, бабуля! Только вместе с головой, – смеялась и обнимала свою бабушку Катерина. Она полюбила её всей душой и слушалась беспрекословно. Катьке доставляло огромную радость сделать что-нибудь, чтобы бабушке стало легче или чтобы она просто улыбнулась.

После девятого класса Катерина поступила в колледж культуры на хореографическое отделение и вскоре начала работать по специальности. Зарплата, конечно же, была смешной, но всё же жить стало легче. Только баба Валя всё чаще и чаще болела и причитала, что не дождётся, видно уж, правнука.

– До правнуков, бабуля, придётся тебе ещё долго жить. Так что крепись, лечись и не унывай! – подбадривала её Катерина, но видела, что бабушка тает на глазах.

Она умерла весной, когда всё распускалось и начинало жить. Кате только что исполнилось восемнадцать. Бабуля не дотянула до правнуков, но Катю оставила совершеннолетней, так что ей не грозил сиротский приют. У Кати был дом, учёба, работа, занятия в модельном агентстве, друзья. Но она чувствовала себя совершенно одинокой и потерянной, так же как тогда, в детстве на пустыре, где сожгла свою одежду. Она очень долго привыкала жить без своей бабули и до сих пор иногда в магазине рука сама собой тянется к пакету с ряженкой, которую Катька терпеть не может. Она покупала её всегда для бабушки…

Рядом был Илья и, постепенно, жизнь вошла в привычное русло. Глядя на Катерину, все видели красивую, образованную, со вкусом одетую девушку. И мало кто знал, из какого гадкого утёнка вырос этот прекрасный лебедь. Но Катя этого забыть не смогла. В её жизни так и не появился мужчина. Смелая, дерзкая она вся сжималась внутри от страха, если кто-то из парней прикасался к ней или подходил слишком близко. Головой она понимала, что это другие люди, что они ни в чём не виноваты. Но как только лицо противоположного пола оказывалось слишком близко жаркая, липкая волна страха поднималась от сердца, душила, затмевала разум и, чтоб не закричать от ужаса, Катерина отделывалась шутками, отталкивала слишком навязчивых кавалеров и выставляла навстречу навязчивому ухажёру длинные, крепкие коготки. Её прозвали недотрогой и кроме Ильи мужчин вокруг неё не осталось. Только ему она могла полностью доверять, позволять обнимать себя и даже спать на одном диване. Их отношения были совершенно платоническими, словно между братом и сестрой. Катя знала все тайны личной жизни Ильи. Знала и спокойно ко всему относилась. Они были друзья. Настоящие. И друг без друга им пришлось бы совсем худо. Печальные события десятилетней давности странным образом свели двух незнакомцев с непростыми судьбами и подарили им простое счастье быть вместе и быть нужным друг другу.

– Эй, братишка! – Катя легонько толкнула локотком в бок Илью. – Очнись, мы собирались праздновать, а не грустить.

Илья, продолжая ворошить золотистые локоны, улыбнулся и, состроив смешную рожицу, сказал – Пошли праздновать. Какие планы?

– Грандиозные! Гуляем на всю катушку!

Случаются в жизни вдруг такие солнечные дни, когда всё – и прошлое, и будущее – наполняется волшебным, тёплым светом. И тогда любые воспоминания, мечты, надежды приобретают особый смысл. Прошлые невзгоды вдруг кажутся милыми пустяками, в свете нового дня обретают иной смысл и не угнетают, как раньше, а дают стимул для следующего шага. Вдруг жизнь неожиданно улыбается тебе, планы становятся реальностью и никакие преграды больше не пугают, а, наоборот, вдохновляют на новые подвиги. Этот день дарит теплоту, радость и ясность. Всё становится понятным, и ты чувствуешь своей ладонью весь мир, даже не прикасаясь к нему. Ты просто каждой своей клеточкой осязаешь прохладную лужу, шершавый асфальт, дуновение ветра и лёгкость пушистого облака. И ты живёшь! Здесь. Сейчас. ЖИВЁШЬ!!!

Катя и Илья шли, держась за руки, наслаждаясь друг другом, тёплым ветерком и жизнью. Им не нужно было объясняться, клясться в верности. Они просто знали, что никогда не предадут друг друга, никогда не забудут и не оставят в одиночестве. Они знали, что всегда будут вместе и что вдвоём они устоят против любого урагана, смерча и торнадо, вместе взятых. Наконец-то они снова были рядом, так близко, что постоянно сталкивались плечами, наступали друг другу на ноги, но хоть немного отступить в сторонку не хотелось никому. Они, словно разделённые сиамские близнецы после долгой разлуки, вновь обрели друг друга и вновь слились в единое целое. И казалось, что уже ничто не сможет их разлучить. Никто не понимал Илью так, как Катя. И никого Катерина не подпускала к себе, кроме Ильи. Их пазл судьбы сложился ровно, чётко, без просветов. Словно Инь и Янь, полностью повторяя и дополняя друг друга. Они вместе и больше им никто не нужен.