Читать книгу Самые прекрасные истории о любви для девочек - Ирина Щеглова, Светлана Лубенец, Юлия Кузнецова - Страница 14

Я оделась как обычно – синие брюки, голубая водолазка, бежевая стёганая куртка с ремнём – некий компромисс, на который я иду каждую субботу. Замшевые ботинки, не на каблуке – на небольшой танкетке. Волосы распрямила и заплела в тугую косу. В общем, выглядела элегантно, но строго. И выражение лица тоже нацепила строгое, чуть-чуть равнодушное. Что-то вроде: «навязался этот Белых на мою голову, что поделаешь». Главное – быть серьёзными. Ведь Дом П – это не место для шуток.

Но Данька уже от остановки начал валять такого дурака, что удержаться от смеха было невозможно. Увидел рядом со стройкой каких-то рабочих в оранжевых фуфайках, которые сидели на скамейках и лопали быстрорастворимую лапшу, и как дёрнет меня за руку:

– О! Смотри! Пошли с ними затусуемся! А то я сегодня не позавтракал!

– Отстань!

– Ну пра-авда! Я такой голодный! Готов у вороны сыр отнять! Может, от тебя кусочек откусить?

Он схватил мою руку и поднёс к губам, но я её вырвала.

– Дань, уймись, а?

– Ну вот, – обиженно надулся Даня, – мне теперь умирать с голоду? Хорошо, что я с собой догался термосок с чаем взять!

– Что? – не поверила я. – Ты взял термос? Зачем?

– А подумал: вдруг чайку захочется!

– Но почему ты дома не позавтракал?

– А не хотелось!

– И где ты собираешься этот чай пить?

– На остановке автобусной.

– С ума сошёл! Это негигиенично!

– Ха. Ещё попросишь у меня чайку-то.

– Ни за что на свете, – покачала головой я, – у меня, в отличие от тебя, всё по плану. Встал – и позавтракал. Выехал. Вернулся – пообедал. Нечего тут устраивать цирк!

– Ты как тот мужик в анекдоте, – откликнулся Данька, – помнишь? Как на фуршете подали закуски. Один ест, наедается. Второй даже не притрагивается. Горячее подали. Первый набросился. Второй даже не посмотрел. Сладкое подали. Первый порцию схватил и ко второму подходит: «Слушай, говорит, тут всё бесплатно! Ешь!» А второй: «Я не хочу!» А первый: «Ну бесплатно ж!» Второй: «Слушай, отстань. Я когда хочу – ем. Когда не хочу – не ем». А первый ему: «Ну ты прям как животное какое-то!»

– Во-во, – засмеялась я, – и вообще, Даниил. Перестань ржать! Мы едем в серьёзное место! Там не до смеха. Там люди со своими проблемами. С ними надо разговаривать се-рьёз-но.

– Тогда мне надо в аптеку, – весьма серьёзно говорит Данька.

– Зачем?

– За пластырем. Заклеишь мне рот, и я буду оч-чень серьёзным! Ну или жгут мне наложишь. Чего у них там есть? Или мне пол-литра слабительного у них дерябнуть? Вот тогда мне точно будет не до смеха!

– Фу, ну и шуточки, – морщусь я, но всё же фыркаю.

В общем мало того, что мы туда ехали и хохотали, почти не переставая, так он умудрился влить в меня свой чай на автобусной остановке уже в Ромашкове. Чай у него оказался заварен с палочками корицы и кусочками апельсиновой цедры, а это всё вместе так пахло!

Местные жители шли мимо остановки и оглядывались. То ли смотрели на двух московских психов, которые распивали чаёк на остановке, то ли им тоже хотелось отхлебнуть из Данькиного термоса.

Но больше всего меня поразили мои старушки-подружки из дома престарелых! Они вели себя совсем не так, как в те дни, когда я приезжала одна. Знаете, что они рассказывали мне? Что у них слабое зрение! Что слабый слух! Что храпит соседка. Что дышать нечем, а не проветрить – сразу простужаешься!

А тут? Все сразу стали с Данькой кокетничать и хихикать. И он хорош! Пришёл и спрашивает, громко ещё так, на весь этаж:

– Что, достала вас тут всех моя девушка?

«Моя девушка», – повторила я одними губами. Он сказал – «моя девушка»? Мне не послышалось?

– Ох, достала, – согласилась сразу Светлана Романовна, старушка, которую мы навещаем сегодня, – сил наших нет её развлекать!

Я кисло улыбнулась. Везёт мне сегодня на шутничков. Сначала один, потом – другая!

– А вы замок амбарный повесьте, чтобы она к вам проникнуть не могла, – посоветовал Данька, и я незамедлительно пнула его в бок.

– Да если бы они тут продавались, – со вздохом проговорила Светлана Романовна, – и вообще, вы чего притащились? Погода прелестная!

Она глянула в окно, где как раз всё потемнело и нахмурилось.

– Шли бы в музей вдвоём! На импрессионистов смотреть. О, я бы дорого дала сейчас за возможность сходить в Пушкинский музей! А вы не цените свою свободу, таскаетесь по каким-то бабкам! Ой, а это ещё что? Не надо! Не надо этого!

Это она про то, что я стала выгружать из Данькиного рюкзака пастилу, зефир и овсяное печенье. Она каждый раз вопит, что не надо было ей привозить ничего. И я каждый раз бормочу: ну как же не надо… надо же…

– А почему это не надо? – прищуривается Данька.

– Да чтобы вас не разорять!

– А мы и не разорялись, – пожимает плечами Данька, – мы это всё украли, не беспокойтесь! Нет, мы банк грабанули! Ну такой, небольшой.

– Небольшой банк и смысла грабить нет, – с видом знатной рецидивистки заявила Светлана Романовна, – вот большой – да! И вообще, у вас обоих больно лица добрые! Не можете вы банк ограбить. Вот я – да. Я могла бы!

– Одной левой, – подтверждает Данька, и они оба хохочут.

Я качаю головой, строго, как будто они – расхулиганившиеся дети, а я – их мать. Светлана Романовна и правда, как расшалившаяся девчонка, сунула Даньке «барбариску». Тот развернул её и тут же выронил на пол. Конфета укатилась под диван, и Данька встал на колени, чтобы её достать.

– Ты что это, милый мой? – удивилась Светлана Романовна. – Никак предложение мне собрался делать?

– Угу, – пропыхтел Данька, заглядывая под диван, – предложение найти конфету и уничтожить, чтобы к вам со всего дома муравьи не прибежали на пир.

– А, это ладно, – лукаво улыбается Светлана Романовна, – а то я думаю, влюбился в одну, а предложение собрался другой делать.

Мы с Данькой оба дёргаемся от слова «влюбился». Он снова уронил конфету, которую только что достал, а я преувеличенно громко сказала:

– Светлана Романовна! Чай заваривать?

– Заваривай, милая, заваривай, – благодушно откликается Светлана Романовна, – хотя я бы не удивилась, дружочек, если бы ты мне предложение сделал. Я ведь ещё вполне себе хороша!

– Точно! – хором говорим мы с Данькой, и все смеёмся.

Когда чай заварен, дело доходит до историй. Светлана Романовна, раскрасневшись от горячего чая, а может, и от Данькиных шуточек, принялась рассказывать:

– Вот я, в отличие от вас, молодых, была девочкой покорной и послушной. Родителей слушалась, значит! Вот как-то пришли мы в гости. Меня там положили спать. На кровать. Укрыли шёлковым одеялом. А сами чай пить пошли. Только прихватили чемодан со столовыми приборами гостевыми. Чистое серебро хранилось в здоровом таком чемодане. А чемодан стоял между кроватью и стеной. Они его вытащили, а кровать не придвинули. Ну и получилось расстояние между кроватью и стеной.