Читать книгу Пока ты веришь - Ирина Шевченко - Страница 4

Мэтр Дориан Лленас был человеком серьезным, истинным адептом науки и верным сыном закона. Но некоторые его поступки выглядели весьма эксцентрично. Например, отказ от экипажа в пользу громоздкой, шумной и, по мнению многих, неэстетичной самоходной тележки. Не объяснять же каждому, что ежедневные испытания паромобиля, замаскированные под деловые и развлекательные поездки, – необходимая часть работы по усовершенствованию изобретения с целью превратить дорогостоящую диковинку в удобный и доступный транспорт? Не поймут. Не захотят понять. Даже коллеги – что из магического сообщества, что из технического университета. Осмеют, отмахнутся, пустятся в длительные диспуты, доказывая, в чем он не прав. Кто из вредности, кто из зависти. Кто – банально от скуки. Но большинство – от общей заскорузлости ума, твердо убежденные в незыблемости износившихся за века норм и в собственной правоте.

Собратьев по магическому дару Лленас еще мог понять. Страсть к переменам иссякла в их породе триста лет назад, когда общими усилиями Пяти Академий была остановлена Двадцатилетняя война и вместе с Карлом Безумным, последним королем-магом, ликвидирована монархия в Линкарре. Избавившись от власти короны и заложив основу парламентской республики, одаренные более не стремились к новшествам. Да и какое им дело до того, ездят горожане в каретах или в паромобилях, когда сами они перемещаются в основном посредством сети порталов?

Но от инженерной коллегии мэтр Дориан ожидал иного отношения и был удивлен, что технари, как зовут их в народе, отвергли большую часть его идей. Причина проста: дорого. Вот паромобиль. Зачем он, когда есть паровозы и пароходы, вполне окупаемые за счет перевозки большого количества людей и соответствующих цен на билеты? А в качестве личного транспорта и традиционный экипаж вполне подойдет, особенно после установки новейших рессорных подвесок.

И слуги пусть себе будут живые, так привычнее. И дешевле опять же.

В принципе, мэтр Лленас ничего не имел против живых слуг, но в его доме данная категория свободных граждан республики Линкарра надолго не задерживалась. Наниматель должен создать соответствующие условия для работника или обозначить возможные неудобства при заключении контракта, и пункты вроде «взрыв», «самовоспламенение» и «вероятность спонтанных трансформаций под воздействием измененного энергетического фона» в отсутствие дополнительного материального стимула не воодушевляли потенциальных горничных и дворецких.

А Джек требовал серьезной доработки – то есть времени и средств.

Во времени Дориан, уйдя с кафедры прикладной механики, ограничен не был. А чтобы найти средства, пришлось браться за частные и муниципальные заказы. Знакомые-маги приходили в негодование от того, что он, магистр третьей степени посвящения, возится с проржавевшим механизмом башенных часов. А технари… Сказать честно, их с самого начала раздражало, что одаренный сунулся в механику, и далее, за что бы он ни взялся, по умолчанию заслуживал порицания.

Нет, он был не единственным магом-техником в Линкарре. Но он был самым известным магом-техником Салджворта – второго по величине и влиянию города республики, где по соседству с одной из Пяти Академий расположился Государственный технический университет, и известен был в основном непрактичностью своих изобретений. С учетом этого и упомянутой уже ограниченности в финансах не было ничего удивительного в том, что мэтр Лленас не смог найти помощника, на которого можно было бы возложить даже самую простую обязанность – присматривать за Джеком, пока тот будет отрабатывать двигательные навыки.

И тут поступило в чем-то странное, но весьма удачное предложение от городского совета: работница по приговору. Лленас вновь показал себя сумасбродом, решившись привести в дом осужденную проститутку, еще и перебирал «товар», отыскивая подходящую.

– Что же там с третьей? – спросил он у себя, оторвавшись от решения шахматной задачи.

После обеда мозг нуждался в разминке. И вообще, как выяснилось, нуждался.

Мэтр не привык держать в голове ненужную информацию и легко от нее избавлялся, освобождая место для новых знаний и идей, но забыть целого человека – такого с ним еще не было.

– Что, если у меня приключился припадок, я убил ее, а тело закопал в саду?

Припадков за ним не водилось, мысль о возможном убийстве возникла под впечатлением от недавно прочитанной книги, но, начав с этого абсурдного предположения, маг надеялся вспомнить, что же произошло на самом деле.

– Я убил ее, – повторил он, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. – А тело спрятал в шкаф.

Лленас не числился завзятым садоводом и плохо представлял себя с лопатой в руках, а потому первоначальная версия претерпела некоторые изменения.

– Спрятал в шкаф и выбросил из памяти. Возможно?

– Никак нет, – ответил робкий голосок, прозвучавший не из глубин сознания, а от двери в библиотеку.

Эбигейл. Ее зовут Эбигейл. Хоть это не забыть.

– Почему? – спросил маг с интересом, жестом приглашая мнущуюся на пороге девицу войти.

– Запах пошел бы, – ответила она, не глядя ему в глаза. – Трупы они всегда… А вот если все-таки в саду…

– Нет, – решительно отмел этот вариант Дориан. – Закопать, возможно, еще сумел бы, но не привести в порядок лужайку.

– Это хорошо, – пятясь обратно к двери, пробормотала Эбигейл. – Значит, третью вернули, как и остальных. Не подошла чем-то.

Занятная особа.

Маг видел, что она испугана его беседой с самим собой о вероятном преступлении, но тем не менее не смолчала и привела неопровержимые доказательства его невиновности. Впрочем, в глазах магистерского трибунала неопровержимыми они не были бы. Есть плетения, препятствующие разложению, есть такие, что создают вокруг объекта непроницаемый купол и не дают распространяться ни звукам, ни запахам. Но версия с убийством с самого начала была бредом. Нужно меньше читать перед сном новомодных остросюжетных романов и впредь не излагать свои умозаключения вслух, помня, что в доме теперь есть лишняя пара ушей – красных ушей, зардевшихся от смущения.

– Я пойду? – с надеждой спросила девушка, отступив еще на шаг.

– Нет. Зачем-то же ты пришла?

– Вы сказали следить за порядком, и я хотела спросить, где у вас тряпки и швабры… и остальное…

Обычно уборкой в доме занимались работницы, которых раз в неделю присылало агентство. Лленас подумал, что следует отписать управляющему и отказаться от их услуг, пока есть Эбигейл. Правда, работа по хозяйству – непривычный для нее род деятельности. Но ведь это в какой-то мере – неотъемлемая часть женской природы. Все они так или иначе управляются по дому, готовят и штопают белье. Все в какой-то степени шлюхи.

– В шахматы играешь? – спросил маг.

Сам он мог бы разъяснить ход мыслей, приведший к этому вопросу… Начиная с того, что вот уже неделю живет добровольным затворником, отгородившись от всех на время решающей фазы эксперимента, заканчивая тем, что изучение человеческой физиологии и эмоциональной составляющей для создания полноценного в своем облике и поведении механического слуги подвигало на исследования привычек и образа жизни самых разных людей. Еще и треклятая задача! Мат за пять ходов при данном положении фигур казался нереальным. Но для девушки его интерес стал полнейшей неожиданностью.

– Нет, – ответила она, справившись с удивлением. – Знаю только, как фигуры ходят.

– Уже что-то, – одобрительно кивнул мэтр, мыслями возвращаясь к нерешенной загадке на доске. – Можешь идти. Швабры и все остальное в чулане рядом с задней дверью.

Изобразив неуклюжий книксен, девица поспешила к выходу.

– А что кошка? – спросил он, вспомнив. – Сумела расправиться с окороком?

Эбигейл застыла в дверях, не оборачиваясь. Уши, не скрытые собранными в скромную прическу волосами, снова вспыхнули.

– Нет, – пролепетала она. – Я отрезала ей кусочек… кусок. И дала немного молока.

– Замечательно.

Значит, холодильный шкаф работает исправно. Молоко куплено позавчера и еще не скисло, мясо лежит четвертый день. Ежедневно повар получал список блюд, которые следовало приготовить, а Лленас отмечал максимальный и минимальный срок хранения различных продуктов. Когда у него будет достаточно данных, можно попробовать протолкнуть идею в массовое производство.

Мэтр Дориан поглядел на доску с неразрешимой задачей, затем – воровато – по сторонам. Сдвинул туру на одну клетку и поставил невидимому сопернику мат всего за три хода!

После обеда – шахматы. После шахмат – прогулка на свежем воздухе.

Лленас старательно соблюдал разработанный им самим график. Если не жалеть себя, проводя все время в лаборатории, даже магический дар не спасет от переутомления.

Нужно беречь здоровье.

Гулять.

Ходить пешком.

Неплохо бы заняться гимнастикой, но…

Гулять – и этого хватит.

Застегнув сюртук и захватив в прихожей трость, мэтр Дориан вышел за дверь. Взглянул на часы, засекая время. Сегодня он ездил за новой работницей – это тоже приравнивается к отдыху. Значит, следует сократить время прогулки.

Маг ступил на дорожку.

Опираясь на трость, неспешно обошел овальную клумбу с настурциями, глубоко вдохнул, медленно шумно выдохнул и вернулся в дом.

Теперь можно браться за работу.

В лаборатории не мешало бы прибраться: на отдельных столах и полках с давно невостребованным оборудованием лежал слой пыли, пол хранил следы грязных ботинок, а на стеклах мутнели разводы. Но больше всего хозяина волновала пыль. При работе с тонкими и точными механизмами она превращалась в серьезную проблему. И практически неразрешимую. Самому браться за тряпку не по рангу; впустить наемных работниц – поставить под угрозу плоды кропотливого труда. Впустить и контролировать каждое действие? Это, пожалуй, выход. Но Лленас привычно отложил решение вопроса до лучших времен.

Надев халат, маг прошел в ту часть помещения, где сейчас велась основная работа. Огороженный белой ширмой угол он еще мог содержать в чистоте: не поскупился и приобрел зачарованный пылесборник. Жаль, на всю лабораторию его мощности не хватало, а у самого создавать подобные вещи не получалось – специализация не та.

– Ну-с, господа, – обратился он к стоявшим в рядок механическим людям. – Приступим.

Мэтр потер руки, снял и отложил в сторону перстень из белого золота с квадратной агатовой печатью.

Давно минули времена, когда в качестве проводников и стабилизаторов силы использовали тяжелые магические жезлы, а то и посохи (извечное заблуждение, будто размер имеет значение), а магини пытались перещеголять друг друга красотой инкрустированных драгоценными камнями волшебных палочек. Теперь в употреблении более удобные предметы: кулоны, броши, булавки, браслеты. Те же кольца. Попробуй определи, какая из блестящих побрякушек – та самая. Не то чтобы маги всерьез опасались лишиться силы вместе с вещью-проводником, все это сказки. Для вора кража артефакта чревата плачевными последствиями: как правило, подобные предметы зачарованы на такой случай. Если нет, то в чужих руках они становились обычными украшениями, и маг ничего не терял, кроме денег и времени на создание нового проводника, но на это время становился слаб и беззащитен, практически как обыкновенный человек, а потому каждый одаренный старался обезопасить себя от подобной напасти.

Вот и кольцо мэтра Лленаса, по сути, единственная драгоценность, которую он носил не снимая, многие считали его «жезлом». А между тем смекалистый маг еще на последнем курсе академии создал для себя другой предмет. Простой серебряный диск, размером не больше мелкой монеты, показался ему замечательным решением. Во-первых, серебро, особенно в затраченных количествах, – это не так дорого, и происходивший из знатного, но обедневшего рода студиоз в состоянии был себе его позволить, а во-вторых, металл чистый, имеющий даже целебные свойства, и можно безбоязненно вшить его под кожу, в ладонь.

Вряд ли Дориан Лленас единственный, кому пришла в голову подобная идея, но среди одаренных по понятным причинам такое не обсуждалось, и знаменитый салджвортский чародей и изобретатель вот уже третье десятилетие молча гордился своей находчивостью.

Большим пальцем левой руки мэтр помассировал правую ладонь в том месте, где едва заметно белел старый шрам и прощупывался заветный диск. Сосредоточился и навел руку на одно из своих созданий.

– Повелеваю тебе… – начал он громко и торжественно.

Затем огляделся, словно не знал, что тут нет и быть не могло свидетелей этого недостойного ученого мужа паясничества, и смущенно откашлялся. Снова, теперь уже без слов, направил ладонь на Джека – работал он до поры лишь с этим экземпляром.

Ни Лленасу, ни кому другому пока не удалось изобрести движитель, достаточно компактный для искусственного тела. Но даже с подобным движителем Джек был бы лишь куклой: ходил бы по прямой, покуда его не развернут, поднимал бы руки и поворачивал голову, когда хозяин переключает выведенные наружу рычажки. А магия не только давала энергию для движения, но и наполняла действия искусственного человека смыслом.

Пока техник Лленас работал над подвижностью искусственного тела, мэтр Дориан составлял формулы «оживляющих» заклинаний. Взяв за основу древние знания о создании големов, маг многократно усложнил и без того непростое плетение, чтобы максимально приблизить поведение механического человека к естественному для людей обычных. Нельзя было упустить ни одной мелочи. Порог? Поднять ногу и переступить. Преграда? Обойти. Или все же убрать? Оказалось, что в разных ситуациях одна и та же цель достигается разными средствами. В итоге удалось составить формулу, которая дорабатывала и совершенствовала бы самое себя. Основа заклинания, записанная на восемь идеальных кристаллов, вставленных в рамку из янтаря, помещалась рядом с другим, более крупным кристаллом, служащим источником питания, в груди Джека. Словно новорожденный ребенок, механический человек учился узнавать мир, и каждое новое знание записывалось в соответствующую ячейку магической решетки. И, как и ребенок, он нуждался в няньке.

Но это – завтра. Сегодня мэтр Дориан дал Эбигейл время осмотреться, а сам планировал поработать над механической составляющей. В идеале искусственное тело должно превосходить человеческое по гибкости, подвижности и выносливости, и маг, точнее, в данном случае – техник, изо всех сил к этому идеалу стремился.

Выходило пока не очень. При первом же шаге, двинувшись слишком резко, Джек едва не упал, а взмахнув рукой, больно стукнул подбежавшего помочь изобретателя по лбу.

– Нужно поработать над волокном для мышц и тканью покрытия, – простонал, потирая место наметившейся шишки, мученик науки. – Чтобы мягче как-то…

Джек обернулся на голос. Темные линзы, заменявшие ему глаза, даже создателя порой ужасали. А ведь предмет, по сути, декоративный. Можно у кукольников заказать по размерам. Голубые или карие. Почему бы нет?

Неизвестно, как долго мэтр Дориан работал бы, не произойди одно событие. А именно – закат. Солнце, во второй половине дня услужливо светившее в окна лаборатории, медленно опустилось и спряталось за крышу соседнего особняка. В дом прокрались сумерки.

Нужно зажечь лампы. Но перед этим, согласно неукоснительно соблюдаемому графику, поужинать.

Маг прошел на кухню. Служанку не звал: в еде он был неприхотлив, а к новейшему своему изобретению – машине для разогрева пищи – все равно никого не подпускал ввиду того, что устройство еще не прошло необходимых испытаний.

Заглянул в холодильный шкаф, раздумывая, какое блюдо проверить на сохранность, а заодно и съесть. Отметил, что кошка не побрезговала позавчерашним соте из баклажанов, а следовательно, его проверять уже не надо. Как и запеканку с лососем. А вот телячьи почки… О нет, тоже не стоит. Семь дней – перебор.

Маг остановил выбор на запеченном с сыром картофеле двухдневной давности и яичном салате, в виде исключения – свежем. А пока запустится разогревающая машина (процесс небыстрый), решил выпить чашечку кофе и все же позвал Эбигейл, чтобы показать той, как пользоваться кофейным аппаратом.

Что девица она неглупая, мэтр Лленас уже понял, но тем не менее разъяснял в мельчайших подробностях:

– В этот резервуар наливается вода. Сюда засыпаются зерна. При повороте вот этого колеса включается мельница, и в эту вот чашу ссыпается уже молотый кофе. Затем ты опускаешь этот рычаг. Отметки «один», «два» и «три» указывают на количество порций. В данном случае выставляем «один». Потом этот рычаг поднимаешь вверх до упора. Необходимое количество кофе и воды отправляется в латунную емкость, а ты поворачиваешь вот эту ручку, и механическое колесико с кремневой крошкой дает искру, от которой зажигается спиртовая горелка. Устройство учитывает плотность и количество жидкости, а также теплоотдачу емкости, и в установленный срок вот эта крышечка накроет горелку и огонь потухнет, после чего напиток можно разливать по чашкам…

– Ой, мамочки! – вырвалось у девушки.

– Не запомнила? – вздохнул маг.

Он приготовился повторить все сначала, но Эбигейл замотала головой:

– Запомнила. Только мороки много, когда тут дел-то всего… Ой!

Она умолкла и вжала голову в плечи, словно ожидала, что сейчас ее станут ругать.

– Договаривай, – приказал маг.

– Колесики эти… И рычажки. Долго больно. Кофе можно в ручной мельнице помолоть, видела тут у вас. Зерна перед тем на сковороде прокалить, даже если они уже жареные, – вкуснее будет. И на спиртовке сварить, чтобы плиту не растапливать. Можно еще пряностей добавить. Кардамон или корицу. Гвоздику. Машина же не добавляет? А можно со сливками и с миндалем.

Она так вкусно рассказывала, что в самом деле захотелось чего-нибудь этакого. Чтобы с корицей. Или с миндалем. И пирожное со сливочным кремом или булочку с мармеладом…

– Ты умеешь варить такой кофе? – спросил мэтр Дориан с сомнением.

– Умею, – ответила девушка, не поднимая головы.

– Ну так… вари. Принесешь в гостиную.

Он поглядел на тихо гудящую разогревающую машину. Пока закипит вода в нижней камере, пока пойдет через решетку пар… И вся еда потом с привкусом железа.

– После разогреешь запеканку и накроешь в столовой, – приказал он работнице.

Если уж кофе готовить умеет, то и с этим справится.

А над машиной еще думать надо.