Читать книгу Возлюби вампира своего - Ирина Смирнова - Страница 2

Дернув мальчишку за волосы, я, как он ни сопротивлялся, поставила его перед собой на колени. Да, можно было просто приказать, и он бы выполнил, поборовшись сам с собой. Но такое насилие ведет к осознанию безысходности, а физическое сопротивление – к выплескиванию адреналина.

В голубых глазах плескалось море ярости, но одновременно зверь смирялся. Я действовала так, как принято среди животных. Ожидаемо. Победила, но по праву сильного. А вот теперь можно и развлечься немного…

– Хорошо, что ты уже пришел ко мне раздетым, – произнесла я с томным придыханием прямо щенку в ухо, заставляя его инстинктивно зажмуриться.

Тело оборотня напряглось. Животная часть чуяла опасность, а человеческая – возбуждение. Молодой, взбешенный, после хорошей взбучки, в двусмысленной позе перед красивой женщиной. Сильно стараться не пришлось. Мальчишка легко возбудился и даже не заметил моего магического вмешательства. Зато после этого я с удовольствием ткнула его… в этот выдающийся и очень заметный факт.

Положив прохладную ладонь на основание члена, я нежно погладила шелковистые волосы, провела подушечкой большого пальца по мошонке, сжала ее в кулак, продолжая при этом поглаживать.

Щенок глубоко задышал, напряженный и возбужденный одновременно. А я, выпустив клыки, наклонилась и лизнула его в шею, как раз в пульсирующую венку. У меня даже нёбо пересохло, словно я несколько дней не ела, так мне хотелось вцепиться зубами в этого аппетитного зверя и выпить его целиком. Но я продолжала наглаживать ему член, добиваясь полного расслабления и тела, и разума. Возбуждение – идеальное средство для приготовления ароматной теплой крови прямо внутри источника. А терпение для длительной возни с блюдом приходит с годами и опытом.

– Горячий ужин прямо в постель – это так мило, – прошептала я щенку на ухо. – Самая вкусная кровь во время оргазма…

Естественно, мальчишка дернулся, пытаясь вырваться. Гордый зверек, которого задело, что я использую его возбужденное тело не так, как ему бы хотелось. Вот только моя прохладная рука, сжимающая его набухший до внушительных размеров член, никуда не исчезла. Она продолжала удерживать самое ценное достояние, по мнению многих мужчин любых рас.

Так что щенок почти сразу притих, но зарычал, оскалился, всем своим видом выражая недовольство. Вот только возбуждение не хотело исчезать, причем я ничего для этого не делала. Лишь легонечко поглаживала, расслабляя источник моего ужина.

Когда мальчишка, забыв про гордость, зажмурился, продолжая стоять на коленях, откинулся слегка назад, упершись руками в землю, и принялся едва заметно двигать бедрами в такт моим ласкам, я удовлетворенно улыбнулась. Щенок сдавался на милость победителя. Мне нужен был оргазм, нужно было, чтобы кровь в источнике кипела, бурлила, обжигала, как… шампанское!

Только почувствовав, что блюдо почти готово, я наконец-то проткнула клыками вену и впилась в нее, делая глоток за глотком. Ощущая, как бьется в моих руках тело мальчишки.

– Вкусный… – напившись, выдохнула я устало. – Испачкался, правда, как свинья, – несмотря на сытое удовлетворение, я не смогла удержаться от ехидства, размазывая при этом белую густую жидкость по животу щенка. А потом провела этими же пальцами у него по губам.

– Су-у-ука, – со злостью процедил он, брезгливо вытирая рот рукой. Потом, не меняя ипостаси, добежал до края берега и прыгнул сразу чуть ли не в середину реки.

– Стерва, – рассмеялась я ему вслед.

Что ж, я поела, остальное не моя забота. Конечно, спящий ночью вампир – редкое извращение. Но не сидеть же мне до утра, дожидаясь, пока эти улитки отдышатся для продолжения нашего путешествия?

Правда, какое-то время волки шумно возились, часть стаи бегала охотиться, часть охраняла выбранную для ночного лежбища территорию, но и заодно уж меня. А еще вожака, упавшего после купания без сил. Подумаешь, слегка не рассчитала, увлеклась… Конечно, прежде чем уснуть, я прислушалась, выделяя из двадцати семи бьющихся неподалеку сердец одно – то, которое принадлежало моему щенку.

Утром я проснулась оттого, что рядом кто-то слишком громко дышал и слишком вкусно пах. Мальчишка неосознанно подполз ко мне, причем, едва я заворочалась, он подскочил и уставился на меня обвиняюще-обиженным взглядом.

– По-твоему, это я тебя выкрала в ночи у стаи и притащила к себе поближе?

Насмешка в моем голосе щелкнула по самолюбию, так что щенок возмущенно зарычал.

– Ты еще сам себя покусай. Особенно за вчерашнее, – продолжала веселиться я, с удовольствием наблюдая, как волчонок злится. – Все, надевайте штаны, выворачивайтесь наизнанку, шкурками наверх, и побежали. Я хочу сегодня спать в своей кровати!

– Можно подумать, это мы тебя из нее выгнали, – огрызнулся мальчишка, но пошел искать штаны, посверкав передо мной своей поджарой голой задницей. У меня прямо ладонь зачесалась, так что я быстро приподнялась, с размаху шлепнула и снова уселась на свое место. А когда щенок, резко повернувшись, прожег меня раздраженным взглядом, лишь снисходительно улыбнулась.

Стаю я гнала вперед весь день, до полного изнеможения. Пока один из оборотней не упал на землю от усталости. Тогда все волки демонстративно встали, давая понять, что дальше не пойдут. Но я не могла позволить манипулировать мной вот так. Если бы они попросили нормально, давно бы уже сделали остановку. Только гордость не позволила ни одному из молодых оболтусов вспомнить всеобщую речь и унизиться настолько, чтобы признать свою слабость. Значит, теперь будут наказаны за свою гордыню…

В этот раз я не стала себя сдерживать. Даже не приближаясь, я вытянула вперед руку и сжала ее, заставляя щенка сначала зарычать, потом задергаться, пытаясь вырваться из невидимого захвата, а затем захрипеть, задыхаясь. И только почувствовав, что сердце стучит через раз, я позволила ему снова задышать нормально.

– Или бросайте слабака, или прите на себе по очереди, мне плевать! Но ни один щенок не будет решать за меня, где и когда делать привал, ясно?! – медленно процедила я, глядя в темно-голубые от ярости глаза мальчишки. Если сейчас не поймет, как надо вести себя правильно, придется объяснить. Но уже после того, как вся стая, включая его, обессиленная упадет на землю.

Где-то минут двадцать эти гордые и независимые перли на себе своего друга по очереди, как талисман, пока слабак не пришел в себя и не попытался ползти за стаей сам. И тут их вожака наконец-то озарило.

– А если я попрошу?

– Вчера этот метод сработал. – Я остановилась и с мрачным вызовом посмотрела на гордого злого идиота. Тот тоже стоял и с таким же вызовом глядел на меня. А потом глубоко вдохнул и соизволил унизиться:

– Смотри, какая отличная степь вокруг. Выбери место привала… пожалуйста. Нам очень надо отдохнуть.

– Еще совсем чуть-чуть, и степь закончится, – усмехнувшись, я с презрением покосилась на запыхавшихся, еле живых оборотней. – Пусть трое сильных побегут со мной до места, где у нас будет стоянка. А остальные… ползите следом, – процедила я, брезгливо поморщившись.

Конечно, одним из трех отправившихся со мной был мой щенок. Правда, добежав, он чуть сам не потерял сознание, упертый мальчишка. Но, отдышавшись, помчался обратно, за своей стаей.

Естественно, я тихо слетала за ним – убедиться, что волчонок не сдох по дороге. Но нет, похоже, второе дыхание открылось. Так что часа через два все улитки добрели до выбранной мной для отдыха опушки леса. Тут и ручеек неподалеку, и поохотиться можно. А то в степи они привал решили устроить, на открытой местности, без воды, еды и на солнцепеке. Балбесы лохматые!

Скептически полюбовавшись на обессиленную стаю, я обреченно махнула рукой:

– Ладно, жрите и спите, псины!

В одиночку я этот путь преодолевала часа за три, а теперь мы уже вторые сутки ползем обратно. А еще говорят, что волки могут бежать без отдыха неделю. Эти точно не могут, еще и плетутся еле-еле. Нет, ну километров двести мы уже преодолели, осталось совсем немного.

Несмотря на раздражение, я понимала, что выбрала лучшую стаю по всей стране. С идеальным вожаком. Вон, дотащили одного из своих, и теперь какая-то девчонка прыгает вокруг него, бинтуя ему ноги. В этом их сила. И в этом их слабость. В дурацком принципе «все за одного».

Хлюпика я для себя отметила, чтобы точно знать, на ком обучать искусству выбора. У меня были грандиозные планы на этих псин, так что балласта среди них быть не должно.

На охоту сегодня побежали самые сильные, их я тоже отметила. Среди них была самка, что меня порадовало. Причем не та, что нянчилась с бесполезным заморышем, а другая, крупная, с красно-рыжими подпалинами на шкуре. Глаза у нее были тоже желтые с краснотой. Чистокровная альфа. В серости всех оттенков от светлого до почти черного девчонка очень заметно выделялась.

Такую суку надо держать поближе, чтобы свернуть ей шею до того, как она попытается устроить проблемы.

Дождавшись, когда щенок, взмыленный, но довольный, вернется с охоты, я подозвала его к себе. Сейчас он был в одежде – разорванной в местах выстрела рубашке и штанах. Я смутно помню свою жизнь до обращения, но вопрос о смене облика оборотнями мучил меня достаточно долго и запомнился очень хорошо.

– Куда деваются ваши шмотки во время оборота? – Одновременно я запустила руку мальчишке в штаны, поэтому он слегка замешкался с ответом.

Глаза искрят, ноздри гневно раздуваются, зубы скрипят… Пальцы в кулаки сжал! А сделать все равно ничего не может. Природа побеждает почти без моего вмешательства, как и вчера.

– Дрочить животному ты готова, а нормально переспать нет? – неожиданно процедил волчонок. Вот уж не думала, что он всерьез рискнет предложить мне подобное. Или наивно думает, что кто женщину на член насадил, тот ею и крутит так, как ему нужно? Так это точно не про меня.

– А привычную одежду тело принимает как кожу. Новую какое-то время надо снимать, чтобы не порвалась во время смены ипостаси.

– Ясно, – протянула я, запоминая для себя интересные сведения, которые могут потом пригодиться. – И не надо путать разогрев крови для улучшения вкуса с сексом. Это вы все сырым жрете, а я горячее люблю! Чтобы пылало!

Пылало уже достаточно сильно. И в штанах, и в глазах…

– Давай, малыш, еще зубки покажи, это так мило, – томно прошептала я, лизнув щенка за ухом. А потом вцепилась ему в волосы и наклонила голову… Венка пульсировала, манила, соблазнительно пахла. И этот оглушающий стук сердца, частый-частый, а еще дыхание – глубокое, тяжелое, будящее во мне первородные инстинкты.

Когда же волчонок зарычал, я провела языком по его шее, по вибрирующему кадыку и выше, до самого подбородка. Мальчишка застонал, член в моей руке еще увеличился, как всегда бывает перед самым оргазмом, и я впилась зубами в вену, прокусив четко по старым следам от клыков…

В этот раз я была не очень голодна, так как днем, еще в дороге, успела отлететь подальше и подкрепиться бредущим по степи человеком. Правда, волки все равно его нашли, но уже после того, как я напировалась вдосталь, осушив полностью.

Однако щенок долго обвиняюще смотрел на меня, пока остальные псины быстро выкапывали в степи яму, а потом зарывали тело. Я дала им на это целых пять минут, но они уложились в три. И еще две выли прощальную песню.

Оборотни, как и вампиры, произошли от людей, со временем выделившись в отдельную независимую расу. Но, в отличие от них, мы так и не научились размножаться сами. Каждый птенец вампира до перерождения был человеком. Мы полностью зависим от никчемных слабых существ. Они наша основная еда, и только благодаря им мы можем продлевать наш род.

Но при этом оборотни до сих пор ощущают свою связь с людьми, иногда вступая с ними в союзы, от которых могут рождаться дети, полукровки. Тогда как мы человеческую расу презираем и используем.

Поэтому днем, найдя в степи обескровленный труп, щенок немного расстроился. Зато сейчас ему мой дневной перекус только на пользу. Я сыта и вместо бурного пира, как вчера, просто посмаковала его для удовольствия, как дорогое вино после плотного ужина.

Во время оргазма мальчишка ненадолго уткнулся мне в плечо, вздрагивая всем телом. Потом, резко выпрямившись, сверкнул испепеляюще-злыми искрами в глазах и, разнообразия ради, выругался иначе:

– Тварь!..

Пришлось поучить уважению, с размаху залепив пощечину, так что на щеке появился отпечаток моей ладони. Мальчишка лишь задышал громче и чаще, но извиниться даже не подумал. Я залепила вторую пощечину, а потом взлетела и пнула его ногой в живот, роняя на землю. Но звереныш даже попытался извернуться и укусить, за что получил по лицу третий раз. А ведь могла и между ног с размаху!

– Жаль, а казался умным, – процедила я, с усмешкой глядя в практически синие от злости глаза. – Если по-хорошему не понимаешь, будем развлекаться по-плохому.

Идею поднять всю стаю и заставить бежать всю ночь я отбросила сразу. И не из-за желания доказать, что щенок ошибся. Нет, он был прав, я еще та тварь. Жестокая, циничная, но умная. И именно поэтому я не буду наказывать остальных волков за то, что их вожак не умеет держать язык за зубами. Кто ляпнул, тот и ответит за свои слова.

И так легко, всего лишь небольшой взбучкой, точно не отделается. Я не злопамятная, но мстительная. И месть люблю готовить медленно, с наслаждением. Так что развлекаться по-плохому мы будем не сегодня.

Мальчишка, убедившись, что бить его больше не станут, отполз к ручью, разделся и принялся стирать штаны. Чистюля…

Остальные волки делали вид, что ничего не замечают. Ни того, как я питаюсь от их вожака, ни того, как я его от души отлупила. И правильно делают.

Если бы щенок обозвал меня «тварью» не так громко, я бы избила его втайне от остальных. Чтобы не позорить. Все же сложно уважать и подчиняться тому, кого на твоих глазах пинает ногами хрупкая большеглазая блондинка на вид лет двадцати, не старше. Только первое впечатление очень обманчиво. Во время обращения мне действительно было девятнадцать, а сейчас уже пара сотен. Но внешне я осталась прежней.

Убедившись, что у щенка все в порядке, я вновь улеглась спать ночью. На какие только извращения не пойдешь ради собственной стаи!