Читать книгу Козырная карта Апокалипсиса - Ирина Смирнова - Страница 5

Найти столовую самостоятельно мы бы, наверное, смогли, но не скоро. К счастью, когда мы шли вниз, то наткнулись на группу местных аборигенов, поднимающихся вверх, и от них-то и узнали, что нам надо в пятый корпус. «Это через седьмой, в централку, а там на первый этаж и в пятый». Поблагодарив, мы спустились до третьего этажа, прошлись вновь по седьмому корпусу и перешли в пятый. Активность вокруг была уже довольно вялой, разноцветные жилетки теперь мелькали не по всему коридору, а концентрировались в нескольких аудиториях. В пятом корпусе на встречающихся студентах красовались, в основном, коричневые значки, но была парочка с синими. На меня эти два явных первокурсника посмотрели с некоторым подозрением, но от комментариев воздержались.

Мы с Тимохой сглупили, и, вместо того чтобы спуститься на первый этаж через центральную башню, как нам и посоветовали, прошли весь третий этаж пятого корпуса, перешли в общагу магов земли и только потом сошли вниз, вернулись обратно в пятый корпус и, наконец-то, оказались в столовой.

К тому моменту я уже тихо всех ненавидела и не отказалась бы проверить, может быть, из меня получится неплохой каннибал? Тем более мясо сырым есть бы не пришлось, с моими новыми талантами…

Интересно, а я смогу научиться дышать огнем, как дракон? Или только руками махать и столы воспламенять?

Кстати, о столах… В столовой их было шесть – два ряда, по три в каждом. Длинные-предлинные. И такие же длинные лавки. А еще толпа народу, прямо глаза разбегаются. На нас этот народ посматривал спокойно, наверное, потому что мы уже не так сильно от них отличались, – на мне были темно-синие форменные штаны и жилетка сочно-голубого цвета – специально подбирала. А вот Тимоха – не любитель однотонности, поэтому на нем были темно-коричневые штаны и темно-зеленая жилетка. Тоже красиво, и именно так большинство студентов одевалось, комбинируя в меру вкуса.

В общем, сильно привлекать внимание мы уже не должны – обычные, немного растерявшиеся первокурсники, не более того. Правда, если у них уже вовсю идут занятия, то подозрительно, что мы объявились только сегодня…

– Рин, Тим, идите сюда! – с облегчением услышала я голос Робби. Все-таки гораздо удобнее, когда тебя перезнакомит с остальными кто-то, кого все уже знают.

Темноволосый маг жизни и смерти сидел в компании еще пятерых парней и девушки. Я даже глаза протерла, чтобы убедиться, что не ошиблась. Ладно бы только миловидные черты лица, черноволосая коса и ощущение хрупкой миниатюрности, но и округлые такие выпуклости отчетливо в глаза бросаются.

Робби, усмехнувшись, осторожно приобнял девушку за талию, ненавязчиво демонстрируя свои права. А та лишь добродушно улыбнулась, склонив голову ему на плечо. Один из парней, с чисто золотым значком на жилетке, довольно странно усмехнулся, сверля взглядом эту парочку. Похоже, ему очень хотелось сделать вид, будто эта идиллия ему безразлична, но он перестарался и попытался продемонстрировать радость при виде происходящего. В итоге, вышло что-то среднее между оскалом и болезненной гримасой.

Заметив, что я на него смотрю, парень нахмурился и отвернулся.

По миниатюрности и миловидности он вполне мог конкурировать с девушкой, при этом едва ли был выше меня ростом. Его отливающие золотом светлые волосы были собраны в тугой хвост, приоткрывая уши с едва заметно заостренными кончиками. Иех, не эльф, к сожалению. А так похож…

– Хватайте еду и присаживайтесь к нам, – представив нас всех друг другу, Робби махнул рукой в сторону раздачи. Там, с подносами в руках, толпилось несколько человек, но их довольно быстро обслуживал крупный плечистый мужчина в белом колпаке. Наверное, другого бы в эту академию не взяли… Правда, за его спиной иногда мелькала взлохмаченная мальчишеская голова. Юный подаван, как я понимаю.

Мы с Тимом встали в конец очереди и принялись изучать выставленный ассортимент. Железный бак, из которого пахло щами. Железный бак, из которого пахло мясом. Железный бак, из которого пахло кашей. М-да… У домовенка даже глаз задергался. Пришлось незаметно ущипнуть его за задницу, чтобы очухался, а то еще немного, и полез бы порядок на кухне наводить.

И вообще, не до порядка тут, учитывая, что мы уже не знаю даже, сколько времени голодные мечемся. Ориентироваться приходится только на внутренние часы, потому как в нашем мире был день, и мы как раз успели пообедать грибной жарехой, а потом нас перекинуло в вечер этого мира. По городу мы бродили уже в сумерках, при свете ламп из окон и уличных фонарей, а в Надзихаре вновь оказались задолго до заката, у них вон занятия не так давно закончились. Ничего удивительного, конечно – время в наших мирах не обязано совпадать, и через портал мы на неизвестно какое расстояние перенеслись. Может, на другое полушарие, вообще.

Тут я нервно хихикнула и на Тимкин недоуменный взгляд шепотом пояснила:

– Прикинь, вдруг у них планета не круглая, как у нас, а на трех черепахах?

Тимоха посмотрел на меня, как на душевнобольную, и ничего не ответил. А у меня воображение разыгралось, пошло в разгул, книги прочитанные вспомнились.

Так, главное, чтобы у меня истерика теперь уже нервным смехом не выплеснулась.

К счастью подошла наша очередь. Нам на подносы каждому поставили по две тарелки – одну с супом, а вторую с кашей и мясом, выдали по четыре ломтя хлеба и по стакану с бурдой, хотя и вкусно пахнущей.

Плюхнувшись на скамейку, напротив Робби и его компании, мы принялись усердно работать ложками и челюстями.

– Такие голодные? – улыбнулась нам девушка, Агата, сверкнув золотым значком на груди.

Уютно устроившись в объятиях Робби, она очень напоминала домашнюю кошечку, только что не мурлыкала от удовольствия. Все остальные парни поглядывали на эту парочку с усмешками, добрыми и снисходительными. И лишь один старался не смотреть в их сторону.

Диагноз ему просто напрашивался, непонятно лишь, зачем так себя мучить, вместо того чтобы поискать другую компанию или побыть какое-то время одному, пока не полегчает.

Сама я, по натуре, была очень влюбчивая, но… поверхностно, что ли. Весь этот гормонально-романтичный ажиотаж плавно пролетал мимо меня в розовых облаках с радужной подсветкой.

Когда читала в книгах о подвигах во имя своих любимых, даже не завидовала девицам, ради которых мужчины эти подвиги совершали. И на их месте оказаться не хотела ни разу. А вот на месте мужчин – часто. Ух, я бы и с драконом с удовольствием сразилась, и армии демонов надавала бы. Вот, где настоящее веселье! А все эти вздохи и завывания под луной – скукотища.

Нет, я целовалась, обнималась и даже получала удовольствие от происходящего. Просто… Любоваться мужчинами издали мне нравилось больше. Самой сексуальной частью у них был мозг, а самой притягательной – чувство юмора. Или вот такая вот дружелюбная внутренняя светлость, как у Робби. А наличие у объекта девушки или парня меня совершенно не волновало. Для меня «влюбленность» – это когда тянет постоянно находиться рядом, а не обладать единолично.

За Робби я даже искреннее порадовалась про себя – хорошая они пара, гармоничная. Поэтому его знакомого, которого буквально передергивало, глядя на них, не понимала, но и не осуждала – каждый сам себе злобный Буратино, и раз кому-то нравится страдать, глядя на счастливые лица – пусть развлекается.

На вопрос Агаты я лишь кивнула, а Тимоха даже попытался промычать что-то утвердительное.

Пока мы были заняты поглощением пищи, нас не отвлекали, разговаривая между собой и обсуждая предстоящие командные сборы у первокурсников. Первые в этом учебном году.

Два парня постарше и Роберто, с ехидными ухмылками, подтрунивая друг над другом, делились своими воспоминаниями, а остальные, среди которых были Агата и недовольный парень – Адам, внимательно слушали и задавали уточняющие вопросы.

Еще одним активно любопытствующим было тощее взлохмаченное нечто, на котором, даже при удивительных свойствах их «примерочных», штаны и рубаха все равно болтались, причем край рубахи с одного боку торчал наружу, хотя большая ее часть была заправлена. Жилетка была застегнута со сдвигом на одну пуговицу, манжеты на рукавах тоже перекручены. Значков было почему-то два – синий и белый. А о прическе я, вообще, лучше промолчу… Но глаза за круглыми стеклами очков с поломанной оправой смотрели на мир рассеянно по-доброму.

Уточняющие вопросы, насчет наличия очков, я пока задавать не стала, да и с набитым ртом это было бы сложно сделать. Просто моя небольшая близорукость полностью исчезла.

Правда, это могло быть утешительным подарком от тех засранцев, что перенесли меня в этот мир.

Парнишку в очках звали Борхэль. А рядом с ним сидел и тоже прислушивался не очень понравившийся мне паренек. Сашка с Артуром таких называли «хабалочка».

Томно-кокетливое поведение, речь с растягиванием гласных звуков, какие-то «милочки», «душечки», «лапочки»… Меня подобное и среди девиц-то выносило, но когда слышала такое от парней – просто выворачивало наизнанку. При этом, сами по себе, «хабалочки» при более близком знакомстве могли оказаться вполне милыми, добрыми, очень надежными друзьями, просто у них имидж такой был. Причем далеко не всегда указывающий на нижнюю позицию среди людей определенной ориентации. Иногда так развлекались и активы, а порой вообще никакого отношения к геям не имеющие ребята.

Так что внутренне я старалась себя притормаживать и ярлыки не вешать – может, этот Эззелин, на самом деле, отличный человек. Опять же, огненный маг, как и я, значит, будет с кем посоветоваться.

Но интуиция стукнула кулаком в глаз толерантности и объявила, что с этим мы в одном поле срать не сядем, не к столу будет сказано!

Отторжение у нас, явно, оказалось взаимным, потому что когда я, чуть ли не вылизав тарелки, наконец-то, рискнула влезть в разговор и задать уточняющий вопрос, Эззелин презрительно фыркнул:

– Тебя и твоего брата ни на какие сборы не возьмут, как и Борхэля. Вы еще в куличики из сырца играть не научились, подкидыши пришлые.

Роберто, в этот момент обнимающий Агату и что-то шепчущий ей на ухо, закашлялся и недобро зыркнул на этого хама. И тут же получил свою личную порцию яда:

– Нечего меня пытаться взглядом убить, это тебя тянет вокруг себя убогих собирать и нянчиться с ними. Девку – я еще понимаю, а эти-то три шута тебе зачем?

– Знаешь, Эззи, я иногда задумываюсь, что Фредо в тебе нашел? – задумчиво протянул Робби. – Ты ж на всю голову обиженный.

– Тебя не спросил, – томно огрызнулся парень. Плавно встал, одернул жилетку, презрительно посмотрел сначала на ничего не понимающего Борхэля, затем одарил меня и Тима. Я ответила ему таким же многообещающим взглядом, и он, искривив красивые губы в ехидной усмешке, произнес, разглядывая мой значок: – Интересно, как декан тебе позволил разгуливать без блокиратора? Надо сообщить лэру Тестаччо, а то спалишь всю академию, кукушонок!

После чего покинул наше общество, демонстративно фыркнув напоследок.

– Чего это он? – отмер Борхэль, растерянно оглядывая всех.

– А его тоже к сборам не допустили, вот и бесится, – пояснил один из старших парней.

Даже напрягшись, у меня не получилось припомнить, как его представил Робби. Это был чистый огневик, как и Эззелин.

– Причем оглашали список допущенных при всем факультете, так Эззи полез выяснять, почему его не назвали. Начал права качать, что в списке ошибка, и все такое. Ну, и завкаф громко и с чувством выдал, что список составлен правильно, а те, кого не назвали – еще не заслужили такой чести, – добавил еще один старшекурсник.

Блондин, даже крупнее Тимки, с грубоватыми чертами лица. Вот как его зовут, я запомнила – Фонзи. Маг огня и смерти. Значок у него был красный, но перечеркнутый черной молнией.

– А, ну тогда понятно, принцессу оскорбили, – фыркнул Робби и, повернувшись к нам, извиняюще улыбнулся: – Не обращайте внимания, Эззелин у нас немного… странный.

– Не умаляй чужих достоинств, – презрительно фыркнул Адам. – Он редкий засранец, каких еще поискать, даже среди потомственных магов.

Фонзи почему-то передернул плечами, как будто что-то в услышанном его задело, но промолчал.

– А вы сюда откуда? – Агата решила замять неприятную тему, и я ее поддержала, коротко описав мир, откуда нас перенесло.

– А я из магического, – сообщил Борхэль, сняв очки и увлеченно протирая их подолом рубашки. – Но у нас там были заклинания на все случаи жизни. Даже артефакты настраивали через заклинания. Я их учил-учил, думал стану великим магом, а меня сюда…

– Ты и тут станешь великим магом, – успокаивающе улыбнулась Агата. – Только великие могут учиться сразу на двух основных факультетах.

– Но мне теперь приходится учить еще и плетения… – расстроенно вздохнул Борхэль, водружая очки на нос.

– А ты откуда? – узнать про плетения мне тоже хотелось, но я догадывалась, что мне о них расскажут завтра с утра, на подготовительных курсах, и гораздо подробнее.

– Я тоже из магического мира, – во взгляде Агаты промелькнула грусть, которую она попыталась скрыть улыбкой. – Причем мне даже переучиваться почти не пришлось. Но здесь почти не встречается женщин, обладающих высоким потенциалом магии жизни. Разве что уровень фельдшера в деревенской больнице. А я мечтала стать врачом, лечить людей…

– А станешь военным целителем, будешь лечить магов! – Робби, приобняв девушку, поцеловал ее в макушку. – Не переживай!

– Ну, а потом ты на мне женишься и запрешь меня в своем поместье, да? – Агата потерлась щекой о плечо парня и зажмурилась, вновь напомнив кошку. Такую надо носить только на руках, постоянно лаская и слушая ее довольное мурлыканье.

– Конечно, женюсь, – Роберто замялся буквально на секунду, прежде чем ответил, и снова поцеловал девушку в макушку. Если бы я в этот момент не любовалась на них двоих, не заметила бы. Да и никто, кроме меня… Хотя нет, вон у Адама тоже желваки заиграли.

Неужели чистый светлый мальчик Робби не готов назвать своей женой иномирянку? Или проблема в чем-то другом?

Безумно люблю наблюдать за людьми, подмечать такие вот интересные моменты и пытаться угадать, почему человек так себя ведет. Ну и, естественно, стараюсь выяснить истинные мотивы.

– Как я понял, здесь, вообще, женщины-маги – редкость, – выдала я, посмотрев на местных обитателей.

– Да не то чтобы, – пожал плечами парень, чье имя я не запомнила. – Стихийной магией обладают только мужчины, это да. А среди целителей женщины часто попадаются, только учат их обычно при монастырях. Это с сильным целительским даром – редкость, а со средне выраженным – вполне обыденное явление. Так сильные целители и среди мужчин не часто встречаются. Бытовых и природных магов примерно поровну, может, даже женщин и побольше будет. Но лучшие артефакторы-технари – все равно мужчины.

– Артефакторы-технари? – со стихийной магией вроде все понятно, с целительской, бытовой и природной тоже. – Создание артефактов – это отдельный вид магии?

– Ну, это скорее подвид бытовой, – пояснил Фонзи. – Вон, смотрите, артефакт света. Там же огненная магия заложена, а дальше прикрепление к переключателю, настройка взаимосвязи, контроль за яркостью… Блокиратор-перехватчик, если вдруг сосуд с огненной магией разобьется нечаянно. Он, конечно, сверхпрочный, но все равно подстраховка должна быть.

Я лишь уважительно покивала, в отличие от Тимошки, у которого в глазах засверкали искорки любопытства, и, судя по его лицу, домовенок был готов лезть разбирать эту несчастную лампу, чтобы понять, как она устроена.

Фонзи немного снисходительно улыбнулся и пояснил:

– У меня отец – артефактор, так что я в этом хорошо разбираюсь. Как оно работает, как скрепляется, из чего состоит, и все такое.

– А магия тут по наследству переходит или как повезет? – то, что рассказывал Фонзи, больше напоминало сборку техники по деталям, а меня это и в моем мире не очень интересовало.

Я, конечно, знала, из чего состоит компьютер, но его мозги меня занимали больше, чем составляющие. Надо будет потом просто дать Тимохе спокойно поболтать с этим потомком артефактора. Вот домовенку нравилось собирать и разбирать, у него даже лишнего не оставалось. У Тима, вообще, были золотые руки, как и положено, в общем-то. Он мог и табуретку новую сделать, и борщ сварить, и холодильник починить.

– Обычно по наследству, но бывают казусы, как у меня, – Фонзи отвечал вроде спокойно, но едва заметно дергающаяся под глазом венка выдавала сильное внутреннее напряжение. Похоже, настрадался парень с этим казусом… – У меня батяня – артефактор, дед – артефактор, прадед – артефактор… А магия перешла через мать, из ее семьи.

– Эм… То есть у самой матери магии нет, но твой дед – огненный некромант? – уточнила я, внутренне пиная себя за излишнее любопытство, но ведь, правда же, интересно! Намного больше, чем устройство лампочки…

– Ну да, батя у меня из богатых, но не знатных, а мать из знатных, но очень небогатых. Главное, у нее ж брат есть, у того сыновья, двое. Так у них огня по семьдесят процентов, а некромантии, вообще, по пятьдесят. Тоже здесь учатся.

– А у тебя? – продолжала я пытать несчастного Фонзи, в общем-то, уже подозревая, что у него побольше и того, и другого. И угадала.

– По девяносто, и огня, и магии смерти, – хмуро буркнул парень.

Сразу понятно, что не хвастается, даже не гордится. Злится он на свой дар, потому как двоюродные братья наверняка проходу не дают. Вот к гадалке не ходи. Или я людскую натуру не знаю. Небось, еще и отцом попрекают.

Но больше меня заинтересовало то, что магия, которой по их утверждению у женщин нет, через эту самую женщину передалась сыну. Да еще в таком количестве.

Но про частоту «казусов» я лучше потом поспрашиваю. Сейчас надо срочно тему менять.

– Слушайте, а вот если я знаю кучу наук, не связанных с магией, как вы думаете, мне стоит с этим помалкивать в тряпочку или поделиться с кем-нибудь?

Спросила и сразу вспомнила про попаданца в очках и в шляпе, о котором рассказывали уборщицы, ну, и о своих пятерках по физике и химии. Микропроцессорная техника тут точно не пригодится – не доживу, а вот мелочи всякие, может и удастся, пропихнуть. Наверное. Хотя, раз у них тут «свал» раз в пять сотен лет, то из техногенных миров уже наверняка кто-то был.

– Это тебе к моему батяне надо, – оживился Фонзи. – Давай, я вас в каникулы сведу, ты с ним все обсудишь. У нас семья как раз через прапрадеда поднялась, он из прошлого свала был, столько новых штучек изобрел!

Мы с Тимохой одновременно уставились на парня честными преданными глазами. Я, как ответственная и сознательная женщина, старательно прикидывала, как бы мне получше устроиться и подороже продаться, чтобы содержать семью из двух человек. Тимка тоже думал, примерно о том же самом, только у него на продажу были, в основном, руки, а у меня «интеллектуальная собственность», ибо то, что у Тимоши было золотое, у меня, как это ни печально, росло из… короче, не оттуда, откуда у всех.

– Странно, у вас техномир и оборотни, а у нас магомир, но оборотней нет, – запоздало отреагировал Адам.

– Как нет? – удивилась я. – Вон там, точно, оборотень, – я кивнула на парнишку-первокурсника, сидящего неподалеку и восторженно крутящего головой по сторонам.

– Да иди ты! – присвистнул привет от моего склероза. Надо все же тихо потом спросить у Робби, как его зовут, а то я себя даже виноватой немного чувствую.

Агата обернулась и кивнула:

– Да, ты прав, это оборотень. У нас в мире они тоже были. Но мы друг друга очень недолюбливали, поэтому почти не общались.

– Я только не могу определить его зверя, – призналась я, стараясь не смотреть на мальчишку слишком уж откровенно.

– Я тоже, – Тимка зыркнул на паренька из-под своей шевелюры и тут же уткнулся в пустую тарелку, потому как объект заметил наш интерес и, нахмурившись, уставился на нашу компанию.

– Да не может быть! – Робби, встав из-за стола, подошел к парню, обменялся с ним парой фраз, и вернулись к нам они уже вместе.

Но, пока их не было, Агата, посмотрев на нас с загадочной полуулыбкой, спросила:

– Вы что, драконов никогда не видели?

Именно поэтому, в тот момент, когда Роберто подвел к нашей компании парнишку-оборотня и объявил: «Знакомьтесь! Ниммей Оллир Вэмс. Стопроцентный огневик. Всего час назад перенесся в наш мир», – мы с Тимом смогли промычать только что-то не очень внятное.

Живой дракон?! Ожившая легенда, лет девятнадцати на вид? Чудеса, да и только!