Читать книгу Работа с зависимостями и созависимостью: теория и практика - Ирина Соловьева - Страница 20

Каждая семья – это система. Можно рассматривать только ядерную семью (родители и дети), можно рассматривать Род, то есть семью в широком смысле; в любом случае, речь пойдет о системе.

Слово «система» имеет греческое происхождение и переводится как «целое, составленное из частей».

Википедия определяет систему как «множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность, единство» (www. ru.wikipedia.org).

В семье все устроено именно таким образом: каждый член семьи является отдельной личностью, и при этом он связан с другими членами семьи, каждый из которых – отдельная личность. И любая связь в семье двусторонняя, члены семьи оказывают друг на друга взаимное влияние. Так, не только родители оказывают влияние на ребенка, но и ребенок непременно влияет на родителей, причем не только на поведение, но и на внутренние характеристики.

Система стремится к сохранению, а основной закон сохранения любой системы – закон гомеостаза, то есть поддержания динамического равновесия, баланса. Поэтому система противится переменам – они порождают необходимость заново приспосабливаться к изменившейся действительности. Перемены вызывают у нас настороженность, и даже сопротивление, не всегда осознанное.

Терапевтическое сопротивление клиента во время психологической работы во многом связано именно с этой причиной. И так же переменам сопротивляется семейная система клиента, ведь изменение одного из элементов (в данном случае – члена семьи) ведет к изменению всей семейной системы. Более того, семейная система может иметь скрытую выгоду от определенной динамики клиента, и даже сама ее порождать. И тогда она не заинтересована в том, чтобы эта динамика менялась.

Например, нередко возникает следующая картина: родители решают разводиться, и тогда у ребенка появляется некая проблема (девиантное поведение, болезнь, зависимость, проблемы с учебой…). Эта проблема побуждает родителей объединиться и совместными усилиями спасать ребенка (войти в роль Спасателя) или наказывать, преследовать (войти в роль Преследователя, иначе – Агрессора). Они забывают про свои разногласия, находят новую мотивацию для общности, выступают как единое целое. Брак сохраняется. И если проблема у их ребенка исчезнет, они снова могут задуматься о разводе.

Закон гомеостаза действует и применительно к семье аддиктивного типа, в которой есть хотя бы один страдающий зависимостью член семьи. Вид зависимости не важен, далее мы будем использовать термин «аддиктивный тип семьи». Иногда такие семьи также называют «алкогольными», что иногда создает искажение, потому что видов зависимости много, и не всегда речь идет только об алкоголизме.

Аддиктивная семья также стремится к поддержанию гомеостаза, но делает это неоптимальным путем, дисфункциональным. С точки зрения теории систем сама аддикция является способом поддержания гомеостаза, просто это способ нездоровый.

Например, сын-подросток не может предъявить свой агрессию родителям, поэтому он начинает играть в компьютерные «стрелялки», размещая там свой гнев и возмущение. Ему нужно делать это постоянно, и увлечение превращается в зависимость.

Только дисфункциональная семья порождает аддикцию. В достаточно здоровой семье есть другие механизмы саморегуляции. А если здоровых механизмов саморегуляции в системе нет, приходится прибегать к нездоровым, так появляется аддикция.

Аддиктивный тип семьи – разновидность дисфункциональной семьи. Зависимость – один из нездоровых способов саморегуляции, но есть и другие типы дисфункциональных семей, в них может произойти уход в девиантное поведение, безумие, депрессию и т.д. Мы будем говорить именно про аддиктивные семьи, хотя механизмы в других типах дисфункциональных семей могут быть схожими. Далее мы рассмотрим характеристики аддиктивных семей, здесь я сошлюсь на замечательного российского специалиста по работе с аддикцией В.Д.Москаленко.

Нет стабильности, вместо стабильности есть непредсказуемость.

Стабильность – один из залогов безопасности. В аддиктивной системе много «сюрпризов», и жизнь напоминает путь по минному полю. Придет ли муж сегодня трезвым? Украдет ли дочь-наркоманка деньги? Действительно ли сын-игроман ходит в институт или обманывает?

Непредсказуемость приводит к постоянной фоновой тревожности. Постепенно члены семьи могут к ней привыкнуть и воспринимать как должное, даже не замечать, не осознавать. Тем не менее, тревожность никуда не исчезает и порождает ряд последствий: ощущение небезопасности, напряжение, повышенный мышечный тонус, навязчивые мысли и/или действия, психосоматические проблемы, нарушения сна и т.д.

Правила меняются на ходу.

Часть непредсказуемости создают постоянно и неожиданно меняющиеся правила: то, что вчера было можно и воспринималось с одобрением, сегодня порицается и становится наказуемым, и эта перемена происходит без всякого предупреждения. Представьте, что за ночь неожиданно поменялся Уголовный Кодекс, а граждан никто не предупредил ни об изменениях, ни о том, какие новые правила.

В семьях есть свои индивидуальные правила, как говорится, Часть правил озвучивается: например, вечером за стол нужно садиться, когда вся семья вместе. Но есть еще много негласных правил: например, дедушке можно безнаказанно хамить, а отцу нельзя, он накажет. Или можно использовать младшего братика как объект для насмешек.

В аддиктивной семье правила меняются непредсказуемо. Нет информирования о новом правиле, но требуется его исполнение и ждет наказание, если правило не исполнено.

Например, ребенок школьного возраста регулярно задерживается после уроков, чтобы поиграть с друзьями, приходит домой с задержкой, и никто на это не обращает внимания. Но вдруг в один из дней его неожиданно наказывают за задержку. Он не понимает, почему – истинную причину. А истинная причина скрыта: мама поссорилась с папой, и у нее плохое настроение.

Противоречивые правила и двойные послания.

Это вносит запутанность и хаос. Непонятно, на что ориентироваться. Папа говорит, что «можно», мама запрещает.

«Двойные послания» – послания, несущие двойной и противоречивый, взаимоисключающий смысл. Как фраза героини из пьесы Г.Горина:

« – Я три дня скакала за вами, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны!»

В итоге у членов семьи нет четких ориентиров, в соответствии с которыми можно строить свои реакции и действия. Происходит искажение коммуникации, недопонимание, конфликты. Повышается уровень напряжения в системе, агрессия и тревога. А прояснение оказывается невозможны. На уточняющие вопросы «Что ты имеешь в виду?» следует ответ «Неужели непонятно?!»

Ситуация взаимоисключающих правил и двойных посланий создает то, что в английском языке обозначается как «No way to win» – невозможность выигрыша, так как следование за одной частью послания является нарушением второй части правила. «Стой там и при этом иди сюда» – ты не выполнил указание в любом случае, если остался на месте и если двинулся вперед.

Нехватка структуры, хаос.

Аддиктивная семья как система является хаотичной: отсутствие четких, стабильных, понятных, открытых правил делает невозможным сохранение структуры. А система, находящаяся в состоянии хаоса, оказывается под угрозой дальнейшего существования.

Нередко аддиктивные семьи просто вырождаются: преждевременные смерти в результате зависимости; бездетность; отказ от родившихся детей; обращение с детьми, повлекшее детскую смерть; отказ заводить собственную семью, чтобы не повторился кошмар детства…

Недостаток информации, «секреты» и «секретики».

В семье с аддикцией много секретов, замалчивания, недоговаривания. Вещи редко называются своими именами. Это порождает тревогу и недоверие к себе и к другим.

Например, ребенок видит, что мать пьяная, а бабушка с дедушкой убеждают, что мама «болеет», «устала». Или мать, узнавшая о наркомании дочери-студентки, соглашается с ней держать все в тайне от отца, потому что «папа очень рассердится». Сорвавшийся алкоголик начинает употреблять тайком от близких…

Секреты окутывают зависимость. И секреты могут привести к зависимости, потому что любой секрет окружен напряжением.

Берт Хеллингер пишет о том, как замолчанные трагедии в прошлом семьи влияют на настоящее: неотгореванные потери, забытые или вычеркнутые из истории семьи (например, в силу стыда) родственники… Напряжение в семейной системе ищет выход, тогда появление аддикции становится способом справиться с этим напряжением.

История России 20 века полна трагедий: две Мировые войны, Гражданская война, сталинские репрессии. И если об убитых на войне семьи могли открыто вспоминать и горевать, то жертвы репрессий замалчивались или информация о них искажалась. Например, о расстрелянном родственнике могли говорить, что он умер от инфаркта…

Чем меньше в семье тайн, тем семья здоровее. Конечно, речь не идет о здоровой интимности, например, родители не должны посвящать детей в свою сексуальную жизнь. К напряжению приводят «тайны», которые должны быть открытой информацией, и которые окружены эмоциональным зарядом (стыда, горя, страха и т.д.).

Искажение реальности.

Информационные связи в дисфункциональной системе нарушены, поэтому информация нередко искажается. Она или преподносится в искаженном виде, будь то умышленно или бессознательно, случайно; или в отсутствие ясной четкой информации возникают фантазии и домыслы.

Например, муж ушел из семьи, не хочет поддерживать отношения. Мать старается «не травмировать ребенка», поэтому не сообщает правду о разрыве, вместо этого начинает рассказывать о том, что «папа очень занят», «папа уехал в командировку», «папа – полярный летчик»… Искажение информации и ложь создают лишь дополнительное напряжение, ребенок ждет возвращение отца, задает вопросы, чувствует мамино раздражение и смущение, и в итоге все равно разочаровывается…

Отрицание истинных проблем.

Аддиктивная семья обычно имеет высокий уровень конфликтности, при этом истинные причины конфликта, истинные проблемы системы не обсуждаются, а поводом для скандала становятся мелочи. Например, муж злится, что жена постоянно отказывается от сексуальной близости, а жена раздражена из-за его «приставаний». И вместо обсуждения проблем, связанных с интимной жизнью, они ссорятся из-за того, кто должен сегодня забрать ребенка из детского сада.

В полной мере проявляется механизм игнорирования, отрицания проблем. Так, мать одного моего пациента с наркотической зависимостью поделилась:

– Да, я находила дома шприцы, ампулы, жгуты, жженные ложки… Но я и подумать не могла, что он – наркоман!

Важной деталью является то, что мать по профессии была врачом. И, конечно, лишь психологический механизм игнорирования заставил ее не видеть очевидное.

Изолированность границ системы в сочетании с фрагментарной диффузностью.

Эффективнее всего функционирует, самоподдерживается и сохраняется система, находящаяся в гармоничном обмене с внешним миром. Изоляция и чрезмерная открытость ставят ее под угрозу. Опасность изоляции хорошо видна на примере озера, превратившегося в болото: прекратилось обновление, и вода стала заболачиваться. А чрезмерная открытость (диффузность, размытость, проницаемость границ) – как рана на теле или неохраняемая граница государства…

Аддиктивная семья, с одной стороны, является изолированной. «Борьба» с зависимостью отнимает время и силы, а сама зависимость может быть постыдной тайной от окружающих. Постепенно такая семья превращается в маленький изолированный мирок и «заболачивается».

С другой стороны, в некоторых вопросах аддиктивная семья может быть излишне открытой и не соблюдать границ интимности. Устраивать громкие скандалы при посторонних (демонстративно выбрасывать вещи из окон или в общий с соседями коридор), вовлекать знакомых во внутренние проблемы семьи (например, жена просит начальника своего мужа-алкоголика повлиять на него, чтобы тот не пил) и т.д.

Нарушенные границы внутри семейной системы.

Та же проблема с границами наблюдается и в самой аддиктивной семье: они частично изолированные, частично диффузные.

С одной стороны, члены семьи страдают от одиночества, эмоциональной изоляции, нехватке эмпатии и сердечности. Их часто посещают мысли о ненужности своим близким или использовании («Я нужен только для того, чтобы зарабатывать деньги», «Родители меня не любят, они хотят хвастаться моими достижениями»…).

И при этом в отдельных вопросах границы размываются или отсутствуют, хотя должны быть. Например, мать жалуется дочери на измены отца; брат и сестра школьного возраста вынуждены спать в одной кровати; члены семьи входят друг к другу в комнату без стука; вопрос адресуют одному члену семьи, за него отвечает и принимает решение другой; и т.д.

Москаленко В.Д. называет такой важный признак как «недифференицрованность «Я» каждого члена семьи».

Как мы говорили, границы внутри аддиктивной семьи нарушены, одно из проявлений – симбиотическое слияние, несформированность собственного зрелого Я.

Сперва младенец находится в симбиотическом слиянии с матерью, это так называемый контакт «пра-мы». Есть «мы», нет «я и ты». «Мы» – единое целое. Так как психологическое и телесное взросление расходятся, то вне зависимости от паспортного возраста некоторые личности остаются симбиотическими, предпочитающими говорить «мы», разделяющими чужие эмоции, мнения, но не имеющие собственной позиции. Это достаточно опасное явление, которое приводит к групповым проекциям и мешает раскрытию индивидуальности, самореализации.

У членов аддиктивной семьи в речи обычно присутствует «мы», там, где должно быть «я», «ты», «он», «она»… И они сами этого не замечают. Диалог из практики – мать наркомана на консультации говорит:

– Мы уже пять лет употребляем наркотики…

– Вы тоже употребляете наркотики?

– Нет.

– Значит, только Ваш сын употребляет наркотики? Он один, не Вы вместе.

– Да, я же говорю, мы давно употребляем наркотики….

Несформированность собственного Я со своими самостоятельными суждениями и реакциями – один из признаков личностной незрелости.

Высокий уровень конфликтности.

Атмосфера в аддиктивной семье напряженная. Иногда Вы буквально «кожей», то есть интуитивно, чувствуете это напряжение, едва переступив порог квартиры.

Возникает замкнутый круг: напряжение приводит к аддикции как к способу разрядки напряжения, и наоборот, последствия аддикции (уход от домашних дел; отказ вносить вклад в семью, будь то деньги или забота, лояльность; воровство; агрессия и проч.) увеличивают напряжение…

Бывают аддиктивные семьи очевидно конфликтные: в них принято добиваться желаемого через скандал, выражать эмоции криками и нападками.

Другой вариант – конфликт скрытый, когда претензии замалчиваются, копятся, а затем раз в несколько недель происходит большой скандал по ничтожному поводу.

Нарушение коммуникации.

Общение имеет нездоровые формы. Используются оценивания, неконструктивная критика, ложные обвинения.

Нет прямой коммуникации, она осуществляется некими окольными путями, обычно начинает использоваться третья сторона в качестве буфера: «Скажи своему отцу, что…» Иногда такого рода фразы звучат, даже когда в комнате присутствуют все партнеры этой «треугольной коммуникации», то есть супруги находятся в одном помещении, но общаются через ребенка.

Нарушение эмоциональной саморегуляции.

Явление, о котором мы подробно говорили в предыдущей главе (см.2.4. «Зависимость как «болезнь замороженных чувств» особенности эмоциональной сферы аддикта»). В аддиктивной семье много эмоционального напряжения и непонятно, что с ним делать. Часть эмоций подавляется, «замораживается»; часть отреагируется в ссорах и скандалах; происходит замещение, и эмоции направляются с истинного адресата на другой объект; и т.д.

В этой системе много токсичного, разрушительного стыда и вины, перекладывания ответственности с неконструткивными обвинениями.

И нередко бывают полярности чувств с резкой сменой. Партнеры быстро переходят от обожания к ненависти, и наоборот.

Искажение потребностей.

В аддиктивной семье происходит фрустрация потребностей, которая может принимать разнообразные формы.

– Невозможно прямо заявить о своей потребности, так как реакция окружения будет негативной: «Хочется-перехочется», «Тебе что, больше всех надо?» и т.д.

– Потребности понимаются неверно, происходит искажение. Например, дочь-подросток просит подарить ей тушь для ресниц. Возможно, ей важна именно эта тушь, она долго выбирала и остановилась именно на таком варианте. А родители дарят ей блеск для губ, «потому что это тоже косметика, какая разница?».

– Подмена одной потребности другой. Например, ребенок хочет дорогую игрушку, а родители покупают ему другую, дешевле, при этом убеждая, что «На самом деле тебе нужна не та дорогая игрушка, а эта». Проблема не в том, что родители не купили дорогую игрушку, это нормально – отказывать ребенку в покупках; проблема в некорректном объяснении.

– Замещение чужих потребностей собственными. Например, родитель в своем детстве мечтал заниматься фигурным катанием, но не смог. И уже во взрослости он заставляет своего ребенка заниматься фигурным катанием, убеждая, что ребенку это нравится: А у ребенка могут быть совсем другие интересы и потребности.

– и т.д.

Объектное потребительское отношение к людям.

Иногда дисфункциональные семьи очень метко определяют как «семьи с нарушением любви». В аддиктивной семье катастрофически не хватает безусловной сердечной любви. Это выглядит, как тупик: родитель не может дать своему ребенку безусловную любовь, потому что ему самому в детстве ее не дали, подобного опыта нет. Но, к счастью, возможно целительное получение опыта безусловной любви в любом возрасте, будь то благодаря психотерапии, религии, духовным восточным практикам и т.д.

Здоровая форма любви позволяет видеть в другом человеке индивидуальность, личность, и уважать.

Но в любви важно и не игнорировать «ужасную», то есть теневую сторону своего близкого человека, проще говоря, его недостатки. Частая ошибка – закрывать глаза на минусы, но это – неправильно понятая лояльность, которая рано или поздно приведет к разочарованию.

В аддиктивных семьях нарушена способность к безусловной сердечной любви. Формируются не субъектные отношения (к другому человеку как к личности), а объектные (как к неживому объекту). И это отношения не любви, а использования – другой человек нужен, чтобы удовлетворять некую потребность. Например, сын-наркоман использует мать как источник денег, а она его – как защиту от одиночества.

Гипоопекающий или гиперопекающий стили воспитания.

В аддиктивной семье нередко возникают полярности. Или чрезмерная опека, не дающая ребенку сепарироваться, взять на себя ответственность, достичь личностной зрелости, мешающая свободе и автономии. В этом случае формируется инфантильная личность, избегающая ответственности, с детскими реакциями и ожиданиями от жизни: «Вы мне должны», «Заботьтесь обо мне», «Сделайте это за меня»….

Или гипоопека, недостаточная забота, когда от ребенка требуется больше самостоятельности, чем полагается в соответствии с его реальным возрастом: «Сделай сам», «Ты должен справляться самостоятельно»… В этом случае ребенок может «сломаться», ведь от него требуют то, с чем трудно справиться, и он боится неудачи, критики и наказания, поэтому ему трудно что-то делать, он занимает пассивную позицию. Или становится бойцом, «стойким оловянным солдатиком», но закрепившийся паттерн постоянной борьбы может истощать и мешать благополучию в будущем, приводят к недоверию, неумению просить о помощи, к конфликтам…

Причем и гипоопекающий, и гиперопекающий стили воспитания могут сочетаться в одной семье, даже – в поведении одного родителя. Иногда одному ребенку достается гиперопека (например, он младший или любимый), а другому гипоопека (старшему или нелюбимому). Это контраст бывает очень заметен: с одним ребенком родитель постоянно делает уроки, с другим – практически никогда; одного загружают домашними обязанностями, другого от них избавляют.

В некоторых семьях может быть гиперопека по отношению к дочери, «Она же девочка, нежная, ранимая, нужен присмотр»; и гипоопека к сыну («Он же мальчик, должен быть сильным»).

Или наоборот: например, мать, недовольная отношениями с супругом (или при отсутствии такового) делает из сына символического партнера, «принца», начинает гиперопекать. А от девочки требует, чтобы она взяла на себя часть материнских обязанностей и не доставляла хлопот.

И еще одна картина, при которой гиперопека и гипоопека чередуются по отношению к одному и тому же ребенку, создавая хаос и непредсказуемость. Месяцами его учебу пускают на самотек, а потом вдруг начинают тщательно проверять домашние задания, знания, отметки, посещаемость…

Контролирующее поведение.

Так как в аддиктивной семье много тревожности, небезопасности, непредсказуемости. То формой защиты, обеспечивающей динамическое равновесие системы, становится контроль.

Конечно, в каждой семье необходим контроль, но он должен иметь здоровые формы, то есть соответствовать реальности. Например, если школьница остается на ночь у подруги, она согласовывает это с родителями, и те должны знать, где она.

А в аддиктивной семье контроль принимает утрированные и нездоровые формы. Например, мать выясняет у своего 30-летнего сына, с кем именно он провел ночь и где. В созависимых отношениях супруги тайком проверяют почту друг у друга.

Убегающее поведение.

В аддиктивной семейной системе много проблем и поэтому – напряжения. Один из способов, как справиться с этим напряжением – просто игнорировать его, не замечать, убегать от проблем. Ведь осознание проблем может нарушить равновесие, привычный ход вещей, а значит – поставить под угрозу существование самой системы.

Так, муж может подавлять свое недовольство женой (может, у нее слабое здоровье или их содержит состоятельный тесть). И тогда он начинает убегать от проблем в отношениях, от своей агрессии, возможно даже, от желания расстаться. Способом побега может стать зависимость, любой из вариантов (алкоголизм, трудоголизм, сексоголизм…).

Жена может не замечать сексоголизм мужа, его постоянные измены, потому что боится признать их как факт. Ей ведь тогда, возможно, придется разводиться, а она не хочет (любит, боится статуса «разведенки», материально зависит…).

Деструктивные роли.

В каждой семейной системе возникают те или иные символические роли: Шут, Мамочка, Принц/Принцесса… Но! в аддиктивной семье эти роли становятся деструктивными, разрушающими. Возникает закономерный вопрос: какие роли можно назвать деструктивными?

Иногда деструктивность роли зависит от ее специфики. Например, роль Козла отпущения всегда разрушительная, ее носитель – вечно «крайний», на него направляется агрессия, он становится «громоотводом» для сброса напряжения. Это не решает проблему системы и опасно для носителя роли Козла отпущения.

В других случаях все зависит от выраженности роли. Сама по себе роль Мамочки не является опасной, ее носитель (чаще женщина) по-матерински заботится об окружающих, опекает, любит готовить и кормить, готова выслушать и приободрить… Эта роль становится деструктивной, когда переходит в утрированный вариант, приводящий к дискомфорту и для ее носительницы, и для окружающих. Деструктивная Мамочка потратит весь выходной для того, чтобы найти подходящие продукты, отдаст последние деньги, будет долго готовить кушание, предвкушать семейный ужин. А потом может оказаться, что муж не голоден, сын не собирается ужинать дома, а дочь на диете. И вместо семейного ужина выйдет семейный скандал.