Читать книгу Есть ли жизнь за МКАД… ой? - Ирина Ваганова - Страница 3

«Открыто, мы рады вас обслужить» – безбожно врала рекламка, прикнопленная к фанере около двери. Лицо втиснутой между стеллажами крашеной блондинки выражало другие эмоции. Торгашка пронзала меня взглядом. Я прямо-таки почувствовала свистящие дырки в теле. В ответ на моё бодрое приветствие раздалась прелюдия закипающего чайника.

Не совсем уверена, но в злобном шёпоте мне послышалось что-то типа «приличной решила прикинуться». Это про нынешний образ спортсменки-комсомолки? То есть вчера в шортах и батнике из модной коллекции я выглядела вульгарно, а спортивный костюм, достойный секондхенда, – приличная одежда?

Отвечать на это не стала, притворяясь, что не расслышала. Лариса опёрлась двумя руками на прилавок и растянула губы с видом ловца моли: ну, я тебя сейчас…

Обведя взглядом полки, я не нашла ничего привлекательного. Заметила в дальнем углу загороженный коробками холодильник – виднелась только стеклянная, освещённая изнутри стенка.

– Йогурт имеется в продаже?

Продавщица улыбнулась ещё ядовитее:

– Имеется. Какой конкретно нужен?

– А какой есть?

– Вишня, персик маракуйя, клубника, виноград…с овсом особенно полезный, он ещё и низкой калорийности, – девица с пренебрежением оценила мою фигуру.

Так и хотелось сказать, что на диетах не сижу, а стройность досталась от матери, она у меня, между прочим, была победительницей конкурса моделей. Удержалась. Глебов не велел говорить о себе хоть что-то конкретное. Вернула девице взгляд того же окараса, посмотрев на выдающуюся грудь и выпуклый животик деревенской мадонны. Бёдер и остального за прилавком видно не было, но я не сомневалась, что там всё не менее фундаментально.

– Вишнёвый, пожалуйста. Упаковку.

– Весь ящик? – вытаращилась Лариса.

– Нет, – помотав головой, ответила я, – четыре стаканчика.

– А-а-а…

Девица поплыла к холодильнику, продемонстрировав, наконец, свои филейные части. Я удовлетворённо хмыкнула, получив подтверждение догадкам. Д-да… корма у этой каравеллы внушительная.

– Карточкой можно расплатиться?

Лариса не ответила, присела у распахнутого холодильника и довольно долго рылась на нижней полке. Вернувшись, молча положила передо мной крепко сцепленные между собой четыре йогуртных стаканчика с принцессами-вишенками на фольге, потом достала из-под прилавка валидатор.

– Пробуй, авось сработает.

Прикладывать пришлось неоднократно, я уже пожалела, что не отдала наличные, после пары минут томительного ожидания на крошечном экране появилась заветная надпись. Забирать чек я не стала, поспешно спрятала всё своё в рюкзачок и, не прощаясь, вышла на улицу. Там стояла толпа. Ну, как толпа? Три бабули, сгорбленный дядька с очень загорелым лицом и пацанёнок лет восьми. Они что, не заходили в магазин, пока я там? Понятно, что даже троим развернуться сложно, однако хоть кто-то мог…

Продефилировала бы по городской привычке мимо, но пристальные взгляды буквально вынудили кивнуть и поздороваться.

– Глеба… Глеба девка… – слышалось за моей спиной.

– Мариам что ли, или ещё как…

– Тощая какая! Скелет.

Слушайте, но это уже перебор! Могли бы дождаться, когда отойду подальше. Я ускорила шаг.

Ну, вот! То в доме сидеть не хотелось, пока соседка урожай собирает, теперь гулять по деревне желание пропало. Хочу в Москву! Папа, забери меня отсюда!

Главное, что? Отец как-то намекал на перспективу сидеть взаперти, а квартиру покидать только в сопровождении охраны, я отказалась в категорической форме. Слабо представляла веселье, когда рядом постоянно маячат угрюмые шкафы. Да уж лучше бы так! Дома интернет. Всегда можно посёрфить. С подругами опять же потрепаться – по телефону или дома вечеринку устроить. А тут? Чувствую себя как диковинная зверушка, неожиданно завезённая в третьесортный зоопарк.

До своей, уже почти ненавистной дачи, а неслась на предельной скорости. Чуть не сбила стоявшее на тропинке ведро. Раздался предупредительный вопль тёти Фроси:

– Марзия! Осторожно!

Я свернула на голос и, обегая собранную соседкой вишню, наскочила на собаку. Бестолковый пёс мчался спасать урожай. В результате я посыпалась на траву, получив взметнувшимся рюкзаком по затылку.

– У-у-у-ой!

– Машенька! Ты как? – послышалось откуда-то сверху.

Я поднялась на четвереньки, повернулась на звук. Тётя Фрося, хоть и набрала целое ведро вишни, не успокоилась, только переместилась на два дерева дальше и влезла на стремянку с новой ёмкостью в руке.

– До этой минуты было нормально, – ответила я, отворачиваясь от собачьей морды, пёс норовил лизнуть меня в щёку. – Только я не Маша, а Мари. Просила же.

– Проказник! – крикнула соседка, наплевав на моё уточнение. – Отстань от девочки. Иди сюда!

Собака, как ни странно, послушалась и убежала, виляя всем телом. Я получила возможность встать на ноги. Не оглядываясь пошла к дому. Достало всё это!

***

Готовить что-то серьёзное было лениво, я достала упаковку хлебцев, надеясь в очередной раз перекусить без лишней суеты, и уселась за стол. Аппетита лишилась в одну секунду, просто сняв фольгированную крышку с йогурта. Из стаканчика на меня смотрел драконий глаз – над белой гладью молочного продукта возвышался зеленоватый холмик плесени.

Ф-фу-у!

Адреналином ударило по всему телу. Первый порыв был отбросить эту гадость и завопить, но я погасила этот импульс и методично раскрыла остальные стаканчики. Везде имелась мерзкая живность разной степени взросления.

Так-так… Покрутив упаковку, нашла срок годности. Вроде июньская дата. Странно, в холодильнике лежал, я сама видела, как продавщица доставала оттуда. Или не видела. За колонной коробок не особенно-то разглядишь, где копается эта сволочь.

А! Год! Прошлогодний йогурт белобрысая подсунула!

Я вскочила, собираясь мчаться в магаз и скандалить, но замерла, услышав скрип дверных петель.

– Мари! Почему не запираешь? Глебушка будет браниться.

Точняк. Забыла.

– Проходите, – сказала я грубовато.

– Ты чего так раскраснелась? На солнце долго была? – тётя Фрося зашла в комнату, держа на вытянутых руках большую миску с вишней. Поставила её на стол и заглянула в стаканчики с йогуртом. – Что это у тебя?

– Вот! – сердито буркнула я. – Лариска-крыска подсунула просроченное. На целый год!

– Ай-яй-яй, – покачала головой соседка, – чек-то не выкинула?

– Я и не брала его.

– Зря. Без чека денег не вернут. Дорого отдала?

– Плевать на деньги! Дело принципа: какого хрена она шельмует? Вернусь сейчас и на голову ей эту дрянь вылью.

– Ой, не связывайся, Машенька! Бесполезно. Сама только и схлопочешь. Лариса и матом обложит, не постесняется, и в случае чего за порог тебя выставит. Вон какая! Её здешние мужики гренадёром кличут. За глаза, конечно.

– Она? Матом? – удивилась я, – Вчера хабалкой не показалась, мур-мур и всё такое.

– Так с тобой Стёпа пришёл. Он у Ларисы на особом счету, ни за что не станет при нём грубить.

– Типа я чужачка? Можно и пенициллин по цене йогурта подсунуть?

– М-м-да, – согласилась тётя Фрося, – своим-то не стала бы такое продавать. Знает, что хозяину пожалуемся.

– Хозяину?

– Караваеву Семёну, он тут по всем окрестным деревням точки открыл. Раз в неделю привозит продукты. Можно подловить, рассказать что да как. Только чек нужен.

– «Мыло» у него есть? Сейчас сфоткаю это безобразие и отправлю ему.

– Мыло в магазине найдётся! А разве у тебя всё вышло? Глебушка привёз всякого и шампуни, кремы, бальзамы… Страсть сколько всего!

Пока тётя Фрося лопотала, я вспомнила, что нет у меня ни мобильника нормального, ни планшета с ноутом, да собственно интернета тоже. Так что ничего никому я отправить не смогу. Так кисло стало на душе! Чуть не расплакалась. Села, упёрлась локтями в столешницу и запутала пальцы в волосах.

– Вот засада!

– Да не печалься ты так, – погладила меня по спине соседка, – если денег не жаль, так и наплюй. Я тебе сейчас простоквашки принесу. Знаешь, какая она у меня вкусная? Свеженькая, атласная – лучше всякой этой химии. Вот и ягод я тебе набрала. Поешь с простоквашей-то. Хочешь булочек с повидлой? Своё делаю, ох какое густое получается и не слишком сладкое. Принести?

– Спасибо, – я отрицательно покачала головой, – не нужно ничего. Идите варенье варить. У меня ещё вчерашние пироги остались. И молоко. Хватит.

Тётя Фрося спорить не стала, попятилась, кивая на стол:

– Вишенки поклюй! Вымыть только не забудь! Ох, и чудесная она у тебя.

«У тебя» – я хмыкнула, запирая дверь. Однако совета послушалась. Пошла на кухню, вытрясла в раковину неудачно купленный йогурт, бросила пустую упаковку в мусорное ведро, потом перемыла треть собранных тётей Фросей ягод и сервировала стол. Молоко было холодным, но от этого ещё более вкусным.

Только-только я утолила первый голод, как за домом послышался шум.

Вж-ж-ж… в-ж-жж-жу…

Что там ещё такое?!

Я выскочила из-за стола и, дожёвывая на ходу, понеслась в туалет (или в ванную, кому как больше нравится). Звук стал громче: ревел бензиновый мотор на холостом ходу. Кто-то на байке сюда заехал? За каким фигом? Почему не спросили разрешения у меня? Интересно, там за садом забор-то целый хотя бы? Глеб Матвеевич проверял подходы к дому или занимался только бытовым обустройством дочки шефа?

Вопросы толкались в голове, оспаривая собственную важность и насущность, я же лихорадочно билась с оконными задвижками. Странно, что ночью они открывались охотнее.

***

Внезапно наступившая тишина озадачила меня ещё больше, я рванула щеколду и смогла наконец открыть окно. Распахнула рамы и высунулась, как можно дальше, даже пузом улеглась на подоконник.

– Мари! Я тебя опять разбудил?

Степан переоделся в синий рабочий комбинезон и оранжевую футболку, на голову нахлобучил картуз, а на ногах у него были мощные ботинки, вполне годные для укладчика асфальта. В руках, понятное дело, бензопила. Она и орала на всю округу.

– Шутник! – немного сердито отозвалась я, – так рано не ложусь. А ты чего тут делаешь?

– Договорились же, что ветки спилю.

Он отошёл немного и теперь рассматривал моего личного врага, который настойчиво колотился в стены ночью, а теперь смирно стоял, раскинув кряжистые ветви.

– Да. Спасибо, Стёпа. Просто я тебя не сразу узнала. Ты такой… брутальный.

Я сменила позу, усевшись на подоконник. Не обернувшись ко мне, парень задумчиво произнёс:

– Мариш, я вот что думаю…

Как он сказал? Мариш? Я растерялась и забыла обидеться. Так меня никто никогда не называл. Впрочем, дома я давно всех приучила говорить моё имя правильно. Мари, на худой конец полное – Марья. Задумалась, вспоминая, как смаковали оригинальное имечко подруги. Кто на французский, а кто на английский манер: Mary. Надо же было похвастать шикарным произношением! Все мы занимались с крутыми репетиторами по языкам. Впрочем, интонация, с которой Стёпа произнёс это Мариш, пришлась мне по сердцу. Ладно, путь он так меня называет. Только он. Другим не разрешу.

– Мариш! Мари! Марзия! – Степан подошёл ближе и вернул меня из облаков на землю. – Ты не слушаешь?

Я подтянула колено, поставив одну ногу перед собой, обняла его и пожала плечами: