Читать книгу День рождения Луны - Ирина Ваганова - Страница 2

Слова нанизывая на сознание,

Бреду сквозь жизнь, храня тепло и свет,

Пытаюсь подыскать пути название,

Раз без названия дороги нет.

И в сердце складывая возражения,

Преодолею безымянный тракт:

Порой бессмысленный, почти кружение.

Порой размеренный упрямый такт.

Мне в помощь посох веры и призвания.

Помехой – груз обид и суеты.

Слова, нанизанные на сознание,

Вмиг отпущу у памятной плиты.

Крутить колесо «мыши» палец устал, слышишь?

Ринулся текст навстречу, будто он бесконечен.

Два или три слога

          это уже строчка,

Смысла не так много,

          где, наконец, точка?

Также и жизнь наша:

     вторник, среда – неделя,

Встреча, любовь, потеря…

     Разве мы так хотели?

Мыслили мы иначе: встреча, любовь, счастье…

Крутись колесо «мыши»,

     текст всё же в нашей власти.

Колонны умерших берёз стоят по колено в воде

Когда-то их обнял огонь: живых, неготовых к беде.

Не сжёг, только жаром объял, теперь они

                                                       снега белей

Своими ветвями зовут спешащих на юг журавлей.

Где жизнь, что покинула ствол?

Зачем он стоит до сих пор?

В надежде, что новой весной

                          сок брызнет из ссохшихся пор?

Ведь сушь победила вода, удушливый год позабыт,

Но вижу, листвой никогда не будет лесочек

                                                           укрыт…

Встречала таких средь людей,

Что с виду как будто живут,

Но души их высохли в смерть,

                                  лишь тело по-прежнему тут.

Светлячками блестят звёзды

Над прозрачным зонтом

                                    неба,

Призывают сменить

                             кредо —

Прекратить забивать

                               гвозди

В крышку гроба своей

                                  жизни,

Что стремимся прочней

                             спрятать,

Преломляя в кривой

                               призме

Свет далёкой звезды

                             в слякоть.

В глупой гонке ловцов

                                счастья

Задохнёмся, притом

                                верим,

Что проходим слепой

                              кастинг

У забитой тоской

                                 двери.

А за дверь эту так надо ль?

Не искать ли иных

                               целей:

Просто в небо поднять

                               взгляды,

Сердцем мир охватить целый.

Все одежды твои навевают тоску,

Мысли медленны, долги и так далеки…

Он бредёт за тобой по сырому песку,

След смывает прибой – снова с красной строки…

Как любимого зыбкой тоской удержать?

Станет выдох глубок и ещё тяжелей.

Ты ему не сестра, и не дочь, и не мать,

Улыбнись, может, чуточку станешь родней!

Он не ведает сам, чем ты держишь его,

Это жалость, долги – просто надо вернуть…

Пятки в мокром песке, а в душе – ничего.

Бесконечен и долог причудливый путь.

Иссушила привычка, нет свежести чувств,

Будто стала хозяйкой его бытия,

Жаль, но это обман. Твой сиреневый куст

Бессердечно загублен прожорливым «Я».

Никогда не разбудит царевну король,

Раз уж грёзы дороже ей жизни самой…

Что подаришь ему? Лишь надежду и боль,

За которые он остаётся с тобой?

Ты идёшь по песку, где бежала вода

В каждый след твой старается он наступить.

Свято верит, что связаны вы навсегда,

Но не слишком надёжна тончайшая нить…

Позабудь о мечтах! Оглянись! Посмотри!

Любишь. Любишь его, разве не поняла!

Улови нежный взгляд – дивный отблеск зари.

Ведь у вас на двоих два надёжных крыла!

Бегу, бегу, и сердце гонит кровь.

Соперник позади, а впереди дорожка.

Достанет сил, но не спасает бровь

От пота, льющего в глаза. Ещё, ещё немножко!

Стремлюсь вперёд, дыханье рвёт гортань,

Мне в спину неотступно хрипло часто дышат.

Ревут трибуны. Жизнь моя лишь дань,

И грохот сердца моего никто-никто не слышит.

Не каждый сдюжит – круг не завершит.

Его забудут, новой дикой жертвы жаждут

Все те что свой разнообразят быт,

Не зная, что вот так же побегут они однажды.

Льёт, льёт, льёт

Льёт, льёт, льёт дождь.

Лайм и мёд,

Чай и лёд.

Дрожь.

За окном водопад снов.

Для меня этот сад нов.

Хорошо, здесь уют

                             тих.

Облака льют и льют

                           стих.

Недаром открыли закон притяжения —

Тянутся люди друг к другу крылами

И, находясь в непрерывном движении,

Срастаются душами или мечтами.

Объекты имеют какую-то массу,

Что, притянувшись, становится весом,

Но обратятся ли в целое сразу? —

Судьба! приоткрой этой тайны завесу.

Лассо не набросишь на сердце другое,

Путы порвутся от натяжения.

Учёные, может быть, кто-то закроет

Односторонний закон притяжения?

Иду за тем, кто сердцу дорог,

Не окликая, не кляня…

Не проверяя, сух ли порох,

И есть ли стрелы у меня.

Моей ты помощи не хочешь,

Способен всё преодолеть!

Мне остаётся, мой сыночек,

Молитвой вслед тебе лететь.

Ночь-куртизанка страстями безумными кру́жит,

Хмелем соблазнов пьянит и туманит вином,

Вдоволь тебе предлагаются нега и ужин,

Ешь, веселись и не думай, что будет потом.

Схимница-ночь мерно молится Богу о спящих,

Ей до утра утомлённых очей не сомкнуть.

Истины жаждешь? Ищи, человек, и обрящешь.

Луч путеводной звезды освещает твой путь.

Есть две половины вселенной:

Одна поместилась во мне,

Другая – всё то, что снаружи —

                                              вовне.

Как вакуум бесконечен

                 и плазмою звёзд не согрет,

Так внутренний мир человека —

                                              секрет.

И не изучив свою душу:

                    чем держится и почему,

Я вряд ли другую часть мира

                                               пойму.

Я не прошу, не жажду, не нуждаюсь.

Могу! Легко! Лишь только намекните.

Пусть это будущего только завязь…

Что ж! Merry-meeting.

Спешим/ревнуем/копим, раздражаясь,

И щедростью оплачиваем щедрость,

А прошлого не вызревшая завязь

Разбудит дерзость.

Найти родную душу – это чудо.

Не потерять её – чудес чудесней.

И завязь, что возникла ниоткуда,

Вдруг станет песней.

Судьба песчинок может быть несхожей.

Одни лежат, ласкаемы волнами,

Другие смешаны с цементом в камень,

Те в глаз соринкой, в туфли – ранить кожу.

Но всем хотелось в раковине хрупкой

Храниться, обрастая перламутром,

И, наконец, жемчужиною чудной

Открыться и устроиться уютно

В руках умелых, точных ювелира —

Изящной красотой блистать по миру.

Научите меня навсегда

Позабыть, позабросить обиду,

Не желать и не клянчить суда,

А спокойною быть не для вида.

Научите меня насовсем

Благодарность хранить в сердцевине,

Не пугаться, не ждать перемен

И в лишённую счастья годину.

Научите меня не роптать,

Даже в мыслях не быть недовольной,

Не печалить любимую мать,

И не делать любимому больно…

Да, я не такая, как вы бы хотели,

И мне не исполнить все ваши желанья —

Бывают на сердце снега и метели,

И вьюг завыванья.

Кому-то поддержка, кому-то советы,

Кого-то послушать не перебивая,

Но мне не вместить эти траги-сонеты,

Я тоже живая!

Шло время, до срока стремилась, старалась

И переживать, и сочувствовать вволю,

Но незаметно подкралась усталость —

Нелепая доля…

Ну что же, ну ладно… сейчас выпью чаю,

Плесну на бумагу причудливость слога…

Кто хочет поплакать? Идите, встречаю.

Поспела подмога.

Я прощаю и тут же прощаюсь.

И этому имя – прощенье?

Делать вид, что обида забыта —

ни слова, ни мысли о мщенье?

Сколько можно метаться по кругу

прикрытых улыбкой претензий,

Пусть непролитых слёз и молчанья

как нерастворимых суспензий!

Благодушие иль равнодушие,

порок иль остывшее сердце?

Прочь неискренность многоголосья —

октав, унисона и терций.

Научиться не в силах смиренью,

раз копоть в душе накопилась.

Не умоешь себя покаяньем —

отбросишь и щедрость, и милость.

Полны пробелов мысли

И многоточий строки.

Так получилось в жизни:

Подведены итоги.

Давно ль, скрепляя руки,

Мы пели «Караваи»?

И милые подруги

Стихи свои читали?

Ушло, умчалось время,

Как поезд – стык за стыком.

Вот, подрастает племя,

Уже стесняясь «тыкать».

Но хочется, как раньше

Набрать простора в душу

И радостно без фальши,

Смотреть, читать и слушать.

Роса это слёзы покинутых дев,

Дожди это слёзы безвременных вдов.

Роса испарится, до неба взлетев,

Дождинки – ручьями в моря без брегов.

Недаром морская вода солона.

И чайки тревожно кричат, будто стон.

У горя людского нет края и дна,

Как нам изменить этот горький закон?

Караван идёт, шаг за шагом мерит.

Суетой своею не тревожь его.

Кто тебя поймёт, кто тебе поверит,

Если сам не знаешь сердца своего?

Окружит толпа, увлечёт весельем.

Оглянись, признайся – ты всегда один.

Мелкие слова, крупные сомненья.

Самому себе ты раб и господин.

Караван идёт. Жизнь рулетку крутит,

И бегут мелькая пасмурные дни.

Мчишься по шоссе, миновав распутье.

Кто с тобою рядом, спутники твои?

Вдохновлён мечтой и заветной целью,

Пропускаешь мимо беглые часы.

Караван идёт. Шепчет инок в келье —

Может, уравняет судные весы.

Я жду подвоха: реплики неточной,

Или, быть может, жеста за спиной.

Наш тысячный спектакль, час урочный,

На сцене героиня и герой.

Размолвка мигом сделалась бедою,

И ты, скорее, недруг мне, чем друг.

Но в пьесе мы по-прежнему с тобою

Обычные супруга и супруг.

Я жду подвоха вовсе не напрасно,

Ты любишь, как выкручиваюсь я.

По волшебству – лишь в зале свет погаснет —

Мы будто закадычные друзья.

Как привлекательна порой горизонталь —

Растечься, расползтись, заполнить поры,

Чтоб ненароком не нарваться на скандал,

Не притянуть случайные укоры.

Тот, кто возвысился и гордо смотрит вдаль,

Завистников и жалость не заметив,

Тому, бесспорно, отомстит горизонталь —

Повалит, растолчёт, загонит в сети.

А если, вопреки всему он устоял,

Собою собирая сонмы молний,

Иль гением, иль чудаком горизонталь

Объявит. Не полюбит, но запомнит!

Не уходите от поэта,

Не закрывайте дверь надолго —

Жизнь превращается в либретто,

В литературные осколки.

Всё это не пройдёт бесследно

Не только в сердце, но и в строках.

Такое у поэтов кредо:

Выплёскивать свои «уроки».

Пока вы вместе, ваша нежность

Навеки в рифмах оживает,

Как суть поэзии – безбрежность

Там чувства без конца и края.

Моя радость потеряла одеяние —

Все улыбки посрывало скорым вихрем,

Нет, не ждёт от буйна ветра покаяния —

Моя радость затаилась и притихла.

Моя грусть надела пышные одежды —

Засверкало, заблестело отражение.

На груди укрыла веру и надежду,

Напоказ прозрачных слёзок украшение.

Моя грусть и моя радость – две подружки,

Почему жить не умеете согласно?

И сердечко, как обычную игрушку,

Друг у друга отбираете напрасно.

Позади очередная веха —

Неприятно было ожидание.

Странная унылая прореха

В радостной картине мироздания.

То гнетёт условностей давленье,

То зависим от чужого взгляда,

То страдаем в рабстве у сомнений,

Даже поступая так, как надо.

Веха минула, отстав на время.

Приготовит новые задачи.

По чужим глазам себя оценим,

По чужим… и не дерзнём иначе.

Золушку не увезёт карета,

Не приедет Грэй к своей Ассоли,

Алого придуманного цвета

Запылится парус в антресолях.

Горемыка, горемыка,

Боль сердечная до крика,

Память горькая до плача,

И не ведома удача.

Так бредёшь, себя жалея,

Вдаль по жизненной аллее,

Не надеясь и не веря,

Копишь беды и потери.

Слёзы прочь! А взгляды к небу!

Попроси не камень, хлеба!

Позабудь пустые цели,

Брось обиды, ропот – мели.

Ветру свой корабль доверив,

Вон из прошлого, за двери!

Не держись за цепи боли,

Впереди не миг, а воля!

Говорит с тобою ветер вольный

шелестом листвы и гулом в трубах.

Смотрит на тебя лишь око солнца,

если тучи не закрыли грубо.

Иногда, бывает, отраженье

приглядится грустно, изучая,

Так оно, увы, не собеседник —

с ним не посидишь, не выпьешь чаю.

А привычка жить в людской пустыне

не желает всё ж укореняться,

И надежда встретить человека

теплится лет десять или двадцать.

Почему такое испытанье

послано тебе, а не другому?

Почему тебя никто не ищет?

И хотел ли ты прослыть искомым?

Как петь по-своему? Всего семь нот!

Тем хорошо, кто кроет три октавы,

А коль сопрано вверх и вниз нейдёт,

То не сыскать у слушателей славы.

Приятен тембр, но голос слишком слаб,

Едва ли разбирают те, что рядом.

Бросать, не петь? Не множить серенад,

Чтоб не ловить сочувственные взгляды?

Но творчество – веление души,

Я отказаться от него не смею.

Банальны песни или хороши —

Мои. И тех, кого они согреют.

Облакам до поры безразлична земля.

Подавай им бескрайнее небо,

Верным рыцарям воздуха – их короля,

Почитателям жаркого Феба.

Безупречны наряды их: пышны, чисты,

Величаво и плавно движенье,

Мысли медленные беззаботно пусты

В царстве неги, печали и лени.

Но, впитав в себя тонны бесценной воды,

Превращаясь в свинцовые тучи,

Собираются в стаи, не чуя беды,

Представляются ратью могучей.

Маршал Ветер войска эти лбами столкнёт,

Потешаясь их грозною силой,

Свергнет ливнем с небес, завершая полёт.

Станет почва им общей могилой.

Следом новые по небу чертят маршрут,