Читать книгу Лилиана и дракон, или Счастье своими руками - Ирина Валерьевна Дынина - Страница 2

Старик Грюмо, кряхтя и чертыхаясь, спустил вниз ноги и сунул ступни в лохматые, изрядно заношенные, но очень теплые чуни. Но даже сквозь них старый человек ощущал холод, исходящий от ледяных полов.

Шаркающей походкой Грюмо прошел через комнату и, миновав темный, узкий коридор, очутился на кухне.

– Вот же егоза, – по-доброму улыбнулся старик, почувствовав, как тепло согревает озябшее тело. – когда она только все успевает?

Пригладив всклокоченную шевелюру, Грюмо отодвинул деревянный ставень и высунул в окно нос – от дома, в сторону ограды, убегала одинокая цепочка следов, отлично заметная на свежем снегу.

Ежась, старик задвинул ставень обратно, оставив лишь самую малость оконного пространства, забранного мутной слюдой. В печи весело потрескивали поленья, а на столе, аккуратно прикрытый полотном, ожидал завтрак.

Но, кроме завтрака – пара печеных клубней, кусок ноздреватого хлеба и луковиц, Грюмо обнаружил большую корзину, укутанную плотным покрывалом. Запах из-под покрывала шел просто одуряющий – ваниль, корица и еще что-то, вызывающее обильное слюноотделение.

– Егоза, как есть егоза! – старик, придвинув к столу табурет, медленно и степенно начал вкушать пищу. Еда была простой и грубой, но неприхотливому Грюмо нечего было жаловаться на жизнь.

Еще недавно он служил дворецким в богатом и гостеприимном доме, пользовался заслуженным уважением и надеялся достойно встретить старость. Но те времена давно прошли. Все изменилось после смерти строгого, но справедливого хозяина, а его вдова не захотела терпеть в доме никчемного старика и выгнала бедолагу на улицу.

Грюмо не делал каких-то особых накоплений, помогая семье единственной дочери, проживающей в провинции. С приходом зимы бывшего слугу, лишенного теплого местечка, ожидала неминуемая смерть от голода и холода на неприветливых улицах города.

Слишком хорошо знал старик о том, сколько людей гибнет в стужу и остается лежать под стылым слоем снега до весны. Никому не пожелаешь столь горькой участи.

Он почти смирился, как-то сразу осунувшись и растеряв весь свой задор. Грюмо не собирался осложнять жизнь единственной дочери, навязывая той свое присутствие. Разумеется, она бы не выгнала старика на улицу, но отбирать кусок хлеба у собственных внуков, бывший дворецкий не желал.

Однако, о нем позаботились.

Лилиана, дочь его бывшего хозяина, определила преданного слугу своего отца на проживание в сторожке – крохотном домике на самой границе городского имения де Бри.

Сторожка пряталась среди густого подлеска, который вплотную примыкал к полуразвалившейся ограде. Ветхое строение только снаружи выглядело скверно, но, как оказалось, внутри имелась пара крохотных комнатушек, коридорчик и кухня с большой печью.

Добыть дрова оказалось не такой уж большой проблемой, а уж прокормить старого человека, Лилиана сумела. Не все слуги отвернулись от юной госпожи, иные, сожалея о прошлых, славных временах, как могли защищали юную девушку от козней недоброй мачехи и злобных сестриц.

Мартина, очень полная и добродушная женщина, и при новой госпоже смогла сохранить свое прежнее положение в доме и продолжала хозяйничать на кухне. Она всячески заботилась о Лилиане, в память о матери девушки, которую очень любила. Именно Мартина научила юную дочь егермейстера отлично готовить, а самое главное, печь, хотя сама повариха, старалась не особо баловать новую хозяйку кулинарными изысками.

Впрочем, в последнее время, с изысками приходилось повременить – госпожа Жанетта стала выделять меньше денег на содержание дома, да и средства, выдаваемые на кухню, оказались сильно урезанными.

Экономка, всецело преданная новой госпоже де Бри, тщательно следила за расходами, и сама выдавала продукты из кладовой, опасаясь воровства. Но, как ни сторожилась противная дама, которую в доме прозвали Пиявкой, воровство, все же, случалось.

Естественно, Лилиана знала о том, что воровать нехорошо. Девушке было прекрасно известно, как жестоко наказывали воришек, пойманных с поличным. Отрубание руки – это совсем негуманно, зато, действенно. Но, Лилиана не могла поступить иначе. К тому же, если берешь у самой себя – это же, вроде, уже и не воровство получается?

Девушка сумела сберечь от загребущих рук мадам Жанетты дубликаты ключей от всех дверей собственного дома. И от кладовой тоже. Поэтому, она и смогла подготовить небольшие подарочки для своих друзей из городского сиротского приюта.

Кажется, странным, что девушка из богатой и знатной семьи якшается с презренными оборванцами, париями и прочими отбросами общества. Но Лилиана так не считала – она видела прежде всего бедных и обиженных сирот, детишек, которые недоедали, ходили в обносках и почти потеряли веру в светлое будущее.

Разумеется, будучи дочерью егермейстера, Лилиане было проще помогать несчастным сиротам. Как-то она даже организовала благотворительный сбор среди своих знакомых и благодаря пожертвованиям смогла купить самым младшим детям теплые вещи.

Но все прекратилось со смертью господина де Бри. Теперь и самой Лилианне приходилось несладко. Она сама была вынуждена ходить в обносках, позабыв про шелк и атлас.

Но, то она. Она – взрослая, здравомыслящая девушка, а это дети. Дети всегда мечтают о чудесах. О каких чудесах мечтают приютские дети, Лилиана хорошо знала.

Например, шестилетний Пако, сорванец и озорник, мечтал о том, что отыщутся его родители и заберут Пако из приюта в свой большой и веселый дом. Малышка Сель мечтала о пирожных из кондитерской мадам Бриошь. Лилиана часто замечала крохотную девочку с заплаканными глазами, стоящую напротив кондитерской и пожирающую взглядом роскошную вывеску над входом.

Кое-кто из детишек мечтал о том, что отыщется добрый человек и захочет взять сироту на воспитание, поселить в своем доме и дать ребенку возможность овладеть каким-нибудь ремеслом, девочки желали попасть в содержанки к богатому купцу или, уж совсем запредельные грезы, знатному дворянину и вести жизнь праздную и полную удовольствий.

И, конечно же, все они, и мальчишки, и девчонки, мечтали о подарках, о подарках, которые дарят на праздник Новогодия. Да и сам праздник не за горами – на центральной площади, перед королевским дворцом, уже успели установить огромную, мохнатую, праздничную ель, которая, казалось, подпирает своей верхушкой хмурое зимнее небо. Еще немного, и королевский кудесник украсит величественное дерево серебряными сосульками, золотыми орехами, пряниками и конфетами. В ночь Новогодия будет открыт доступ на Королевскую площадь для всех, без исключения горожан, из государевых винных погребов выкатят огромные бочки с элем, на улицах, в больших котлах, станут варить глинтвейн и угощать всех желающих по повелению его величества, доброго короля Франциска Первого.

Приютские детишки получат возможность принять участие в торжествах по случаю Новогодия. Лилиана знала о том, что в самом начале праздника, дети пойдут в храм на обеденное богослужение. Не раз и не два она слышала, как красиво поет приютский хор, какими чистыми и звонкими голосами дети славят долгожданный праздник Новогодия.

После этого и директрисса, и воспитатели, детей отпустят и станут ждать их возвращения ближе к вечеру.

Ближе к вечеру, праздник почтит своим присутствием королевская чета и принцесса-наследница. Будет произведен салют, в толпу полетят мелкие серебряные и медные монеты, на улицах начнутся танцы, а в королевском дворце дадут бал.

Мачеха и сводные сестры были приглашены на главный бал года. Госпожа Жанетта очень сильно надеялась на то, что очень скоро отыщутся богатые и знатные претенденты на руки её драгоценных дочурок. Поэтому, не взирая на ворчание поверенного семьи, господина Пенье, мадам де Бри заказала наряды у самых дорогих портних города и намеревалась блистать на королевском балу, очаровывая всех и вся, начиная с правящего семейства и заканчивая самым скромным провинциальным дворянчиком, случайно затесавшимся на торжественное собрание.

Лилиану, разумеется, никто на бал брать не собирался.

Мадам де Бри получила королевское приглашение на всех членов семейства де Бри, но приглашение Лилианны – огромный, красочный конверт, облагороженный королевской печатью, госпожа Жанетта, покрутив перед носом падчерицы, демонстративно заперла в сундук, закрыв на ключ.

– Нищенкам нечего делать на королевском балу. – насмешливо произнесла вдова егермейстера. – Твой отец мертв, дорогуша, а я не собираюсь тратиться на твои наряды. К тому же, – мадам Жанетта грозно нахмурила брови. – долг твоего расточительного отца все еще не погашен. Я не намерена ограничивать потребности своих дочерей из-за чьего-то легкомыслия и транжирства. Мы и без того едва концы с концами сводим. – Жанетта закончила свою речь и ухватила холёными, унизанными перстнями, пальцами воздушное пирожное из кондитерской госпожи Бриошь.

«Оно и видно. – хмыкнула Лилиана, еле сдержавшись от насмешливой ухмылки. – Не знаю, как концы с концами, а вот застежки на вашем платье, драгоценная мачеха, того гляди лопнут от натуги и пуговки разлетятся по всей столовой – до того вас расперло от пирожных! И вас, и драгоценную мою сестричку Марисабель.»

Помня о том, что молчание – золото, Лилиана прикусила свой острый язычок, изобразила на лице огромное разочарование и обиду, немало порадовав этим своих сводных сестричек и испросила разрешения удалиться.

Мачеха и сестры пребывали в полной уверенности в том, что ненавистная приживалка льет горькие слезы, упав лицом в пыльную подушку и сожалеет об упущенных возможностях.

Вот еще! Не хватало еще рыдать кому-то на радость! Лилиана была куда крепче, чем казалось с виду. К тому же, у нее имелся её тайный дар – умение повелевать животными.

Кроме того, что девушка позаботилась о старом и преданном слуге своей семьи, ей удалось, скопив немного монет, приготовить сладкие подарки для своих подопечных.

Птицы отыскали для нее орехи и ягоды, ключи от кладовки одарили пряностями и джемом, а все остальное ей выдала добрая госпожа Мартина, разумеется, сделав это в тайне от жадной экономки.

Лилиана ночью отправилась в дальнюю сторожку и там, трудясь до самого утра, заполнила большую корзину всевозможными лакомствами – сдобными пряниками, крохотными булочками с корицей, сладкими пончиками с джемом, творожными язычками с ягодами и прочими вкусностями.

Отложив немного для старика-дворецкого, девушка, так же незаметно, как и пришла, покинула сторожку, вернувшись в родной дом, в котором была вынуждена исполнять обязанности прислуги. Для сна оставалось не так много времени, но Лилиана не унывала – она молодая, здоровая и сильная. Еще успеет выспаться. Праздник Новогодия бывает один раз в году и, хотя бы один раз в год, несчастные сироты должны почувствовать себя счастливыми и кому-то нужными.

– Лаки, не ерзай. – сонно пробормотала Лилиана, устраиваясь поудобнее под своим лоскутным одеялом. – Хватит вертеться и сооружать лежбище из моих волос. Уймись или утром я буду похожа на огородное пугало, у которого, вместо прически, на голове воронье гнездо. – широко зевнув, девушка прикрыла глаза, продолжая тихо бормотать. – Фей! Фей! Хорошо же было пастушку из сказки – фей предоставил парнишке придворный наряд, превратил кабачок в карету, серых мышей – в лошадей, а болтливых сорок – в проворных слуг. А в подарок принцессе, тот же самый фей, надергал звезд с неба и соорудил из них прекрасный венец. Эх, а тут все сама, своими руками, без всяких фей. Не знаешь, дружище, где мне раздобыть волшебного помощника? – обратилась девушка к своей ручной ласке.

Лаки ничего не ответил – соорудив из длинных кос Лилианны уютное гнездышко, совсем не волшебная ласка, крепко заснула, не засоряя свою голову всякими человеческими причудами и придумками.

*

Разбудили Лилиану грубо – в двери каморки кто-то настойчиво тарабанил, ничуть не заботясь об ушах ее обитательницы.

– Лилиана, открывай. – голос Клотильды девушка узнала бы из тысячи пронзительных воплей. – Немедленно открывай. Тебя срочно требует госпожа Жанетта.

– День и ночь прошли, сутки сменились и ничего в этом доме не изменилось. – широко зевнула Лилиана, но поторопилась. Мачеха очень часто просыпалась не в духе. Если и сегодня она встала не с той ноги, быть беде. Не стоило злить ни саму Жанетту, ни её вредных дочерей.

Наскоро спрятав волосы под ненавистный чепец, Лилиана, брызнув на лицо холодной водой, гостеприимно распахнула дверь.

– Нечего так вопить, Клотильда, – насмешливо произнесла девушка. – тебя, наверное, слышно, аж на Королевской площади. Надеюсь, у нас не случился пожар, никто не умер и небеса не разверзлись, иначе, с чего бы такая паника?

– Все шутишь? – криво усмехнулась Клотильда, уязвленная насмешкой. – Не забывай, Лилиана – ты больше не хозяйка этого дома. Ты – такая же, как и мы все, служанка.

– Я, всё еще дворянка. – жестко ответила Лилиана, пристально смотря на дерзкую камеристку. – Виконтесса. Это тебе не следует забывать о том, с кем разговариваешь.

– Ох, извините, госпожа нищая дворянка. – камеристка присела в реверансе, но глаза ее оставались полны презрения. Девушка явно что-то знала, что-то такое, что очень сильно могло навредить Лилиане. – Прошу простить ничтожной её дерзость.

«Неужели мачеха прознала про сторожку и старика Грюмо? – Лилиану ужаснула сама мысль о том, что жадная Жанетта могла выгнать преданного слугу на улицу, в метель, на мороз. – Я не позволю ей так поступить со стариком. Если потребуется, то дойду до самого короля».

– Поторопитесь, госпожа благородная, но нищая виконтесса. – прошипела Клотильда и, гордо развернувшись, неторопливо начала спускаться по ступеням.

Платье камеристки было переделано из старого наряда Марисабель и выглядело более нарядным, чем одежда Лилианы. К тому же, Клотильде не приходилось передвигаться в несуразных деревянных башмаках. Нельзя сказать, что Лилиана приноровилась к ходьбе в неудобной обуви, но выбирать ей не приходилось. Она должна была слушаться госпожу Жанетту и стараться, как можно быстрее погасить отцовский долг. После этого можно было подумать и о собственном будущем, не век же ей прислуживать мачехе и противным сестричкам.

В планах Лилианы присутствовало намерение найти свое место под солнцем. Девушка надеялась скопить достаточное количество монет и сбежать из дома, превратившегося в тюрьму, уехать в провинцию и начать жизнь с чистого листа.

Там, вдали от столицы, никто не узнает в скромной путешественнице дочь бывшего королевского ерегмейстера и Лилиана вполне может, открыв маленькую кофейню, обеспечить себе вполне сносное существование.

Но до этого светлого мгновения еще надо было дожить, поэтому девушка послушно поспешала за Клотильдой.

Камеристка старалась не идти, а плыть, явно копируя манеры благородных дам, но получалось у нее не очень – спина служанки постоянно горбилась, юбка волочилась, а осанка совершенно не походила на горделивую стать аристократки.

Лилиана в своих деревянных башмаках выглядела значительно представительнее и аристократичнее, пусть платье девушки и пестрело заплатами, а грубая шаль, заменявшая Лилиане верхнюю одежду, тяжело давила девушке на плечи.

– Тебя только за смертью посылать! – Марисабель разгневанно взглянула на камеристку. – Ну, и где это пропадала наша Лилья?

Ни мачеха, ни её дочери никогда не называли девушку полным именем, пользуясь простонародным вариантом – Лилья, тем самым, в очередной раз, стараясь указать Лилиане на её незначительность и ничтожность.

– Госпожа Марисабель, – Клотильда сделала книксен и почтительно склонила голову. – как и было приказано, я вытащила Лилью из постели.

– Наша прислуга окончательно обнаглела. – в разговор вступила Алисана, которая неторопливо завтракала, восседая на стуле за сервированным всякими вкусностями, столом. – Лентяйки спят в то время, когда им положено работать. Мама, это никуда не годится – прислуга должна знать свое место.

Мадам Жанетта пребывала в прекрасном расположении духа – благодаря отваге бывшего королевского егермейстера, вдова и девушки из семейства де Бри получили приглашение на королевский бал. И этот бал состоится уже завтрашней ночью. Самое значительное событие года, бал Ноговодия, должен был пойти на пользу Марисабель и Алисане. Мадам Жанетта надеялась выгодно пристроить дочерей и, чем нечистый не шутит, попытаться устроить и собственную судьбу. Почему бы ей не выйти замуж за богатого маркиза или же, не примерить на себя титул герцогини?

Жанетта глубоко вздохнула, оторвав взгляд от собственного отражения в огромном зеркале. В зеркале отображалась пухленькая дама неопределенных лет, в роскошном бархатном платье цвета опавших листьев, в меховом манто, шляпке и с лорнетом в руке. Зрение у госпожи Жанетты было прекрасным и лорнет она носила для пущей важности.

– Милая Лилья, – сладким голосом обратилась Жанетта к падчерице и у Лилианы мурашки поползли по коже. Девушка очень не любила, когда мачеха начинала разговаривать с ней такими приторным голоском. – ты же знаешь, девочка, как я к тебе отношусь..

Сестры – и Марисабель, и закончившая завтракать, Алисана, прыснули, сверкая глазами, а мадам Жанетта невозмутимо продолжала говорить.

– День и ночь я пекусь о твоем благополучие, забочусь о твоем здоровье и досуге. Я посвящаю тебе все свое внимание, обделяя при этом своих собственных, родных дочерей.

Лилиана нахмурилась – мачеха, явно что-то задумала, что-то очень скверное, иначе с чего бы это сестричкам так гадко улыбаться и сверкать своими хитрыми глазками.

– После смерти твоего отца, – вздохнула Жанетта, придав собственному лицу строгий и скорбный вид. – на моих плечах оказался тяжкий груз. Твой отец оставил нам хозяйство, обремененное долгами. Графство почти разорено, доходы не поступают и очень скоро мы будем вынуждены продавать имущество с молотка.

Лилиана печально вздохнула – не сказать, чтобы мачеха и сестры себя особо ограничивали, но расходы, все же, были значительно урезаны. Это заметили все и, прежде всего, прислуга, которая, со слов мадам Жанетты, поспешила обвинить в собственных бедах бывшего хозяина и, заодно с ним, саму Лилиану.

– Ты должна помочь нам. – госпожа Жанетта добралась до сути и требовательно взглянула на падчерицу. – Твой дочерний долг требует обелить имя отца. Ты же не хочешь, чтобы судебные приставы ломились в наши двери и описывали наше имущество? Разразится грандиозный скандал и имя рода де Бри будет опорочено.

Скандала Лилиана не желала – достаточно того, что она, дочь королевского егермейстера, влачит жалкое существование, по сути являясь приживалкой в родительском доме.

– Я решила выдать тебя замуж. – категоричным тоном произнесла госпожа де Бри, сверля падчерицу тяжелым взглядом. Этот взгляд словно бы придавливал бедняжку к полу. – Ты вполне созрела для замужества.

– Но, я не хочу замуж! – растерянно воскликнула Лилиана. Она ожидала того, что мачеха может отправить её в какую-нибудь обитель или же, выслать в провинцию, но, замуж? Раньше собственных дочерей? И, за кого?

– Твои желания здесь мало кого интересуют. – женщина отвернулась от девушки и сердито топнула ногой. – Она еще и кочевряжится! Разве может бесприданница, такая, как ты, рассчитывать на приличную партию?

– И, кто же он, мой жених? – щеки Лилианы заалели от гнева. Девушка строптиво вскинула голову вверх и с вызовом взглянула на мачеху.

– Его имя я сообщу тебе позже. – строго произнесла госпожа Жанетта, завязывая ленты шляпки под подбородком. – Могу только сказать, что это очень знатный и добропорядочный человек, богатый и благородный. Он позаботится о тебе Лилья, и никто не сможет упрекнуть меня в том, что я не исполнила свой долг по отношению к бедной сироте.

Лилиана не поверила ни единому слову, разве что тому, что предполагаемый жених не беден и родовит. С простолюдином, пусть и богатым, мачеха бы дел иметь не стала.

В голову девушки начали закрадываться всевозможные мысли, одна хуже другой, но Лилиана, заледенев, превратила свое лицо в бесстрастную маску, дабы не радовать любимых сестричек своим подавленным видом.

А сестрички во всю веселились. Марисабель и Алисана совершенно точно знали имя будущего мужа Лилианы и судя по их довольным лицам, ничего хорошего навязанный брак бедняжке Лилье не принесет.

– Займись делами, Лилья. – мачеха уже почти шагнула за порог. – У жены благородного человека очень много обязанностей, поэтому, прошу тебя, удели всё своё внимание столовому серебру. К нашему возвращению оно должно сиять. Это важное дело я могу доверить только тебе, а не криворуким и вороватым служанкам. А мы с девочками отправимся в город, за покупками. Нас ждет утомительное путешествие по самым роскошным магазинам и лавкам. Ах, какой замечательный бал состоится завтрашней ночью в королевском дворце! – госпожа Жанетта уставилась на Лилиану тяжелым взглядом гадюки. – Хорошо тебе, Лилья – у тебя уже есть жених, а моим крошкам только предстоит встретить своих избранников.

Мачеха и сводные сестры, загрузившись в карету, укатили вместе со своими камеристками и это обстоятельство очень сильно порадовало Лилиану. Останься в особняке та же Клотильда и Лилиане не удалось бы ничего узнать. Любопытная камеристка обожала шпионить за бесправной виконтессой, а затем, докладывать обо всем своей госпоже.

Сегодня же и Клотильда, и Оза, камеристка Алисаны и тетка Пара, личная служанка мадам Жанетты, отправились в центр города, в самые модные салоны, за самыми прекрасными бальными платьями.

Сама Лилиана, не теряя времени зря, извлекла из тайника дубликаты ключей и без труда проникла в бывший кабинет своего отца, ныне принадлежащий госпоже Жанетте. Если где и возможно было отыскать сведения о предполагаемом женихе, то только там, среди вороха важных бумаг, доставленных нарочным из графства Бри.

Девушка не ошиблась. В целях безопасности, она, закрыв двери на ключ, торопливо перебирала бумаги, особое внимание уделяя документам с печатью. Среди бесполезной макулатуры обязательно должно отыскаться драгоценное письмо, в котором речь идет о её собственной судьбе.

И только ей показалось, что она отыскала то, что ей было нужно, как за дверью зазвучали громкие голоса.

Неожиданно вернулась мадам Жанетта. Она, определенно намеревалась заглянуть в кабинет.

Лилиана побледнела – если мачеха обнаружит её в этой комнате, то обычным выговором девушке не отделаться. Иногда госпожа Жанетта упоминала о розгах, как о самом действенном средстве воспитания. Следовало предположить, что за немыслимую дерзость, такую, как проникновение в чужой кабинет, падчерица будет жестоко наказана.

Девушка вернула бумаги на столе в первоначальный хаос и метнулась к окну, спрятавшись за тяжелой портьерой. Лаки, почувствовав нервозность хозяйки, высунул любопытную мордочку из-под саржевого чепца, но Лилиане было совсем не до игр. Она плотно прижалась к стене и постаралась слиться с обоями. Девушка почти не дышала, опасаясь, что ее могут заметить и наказать.

В замке провернули ключ и дверь кабинета распахнулась.

– Не стой на пороге Жерар, – обратилась мадам Жанетта к своему спутнику и Лилиана поняла, что мачеху сопровождает её верный спутник, поверенный Пенье. – Проходи и займись делом. Сейчас ты напишешь письмо графу, и я завизирую согласие на брак Лилианы с его сыном.

Пенье тяжело плюхнулся на стул, а девушка у окна затаила дыхание – речь шла о ее замужестве.

– Граф? – мысли хаотично мелькали в голове Лилианы. – Который из них? Графов много, а графских сыновей – еще больше. Наша аристократия необычайно плодовита и это еще, если не принимать во внимание бастардов. Надеюсь, – щеки девушки похолодели от волнения. – она не собирается выдать меня замуж за бастарда? За незаконнорожденного?

– Вот, готово. – поверенный, досель усердно скрипевший пером, протянул готовый документ госпоже Жанетте и, сгорающая от любопытства, Лилиана рискнула пошевелиться и слегка подвинуть портьеру.

В кабинете находились двое – Жерар Пенье и вдова королевского егермейстера. Мадам Жанетта внимательно перечитывала письмо, а, прочитав, решительно завизировала бумаги своей печатью.

– Граф де Шолто может быть уверен в том, что этот брак состоится. – мстительно усмехнувшись, произнесла мадам Жанетта. – Кто бы знал, как мне надоела эта наглая девчонка! Надеюсь, за благородную жену для своего слабоумного сыночка, граф заплатит золотом и его количества окажется достаточно для того, чтобы мои драгоценные девочки могли подыскать себе подходящих мужей. Что до Лилианы, – Жанетта снова усмехнулась и в этой усмешке сквозило что-то мрачное и порочное. – то, поделом ей! Высокомерная дрянь! Она думает, что я позабыла о том пренебрежение, с которым эта мерзкая девчонка отнеслась ко мне и моим дочерям? Она и её папаша стоили друг друга! Как вовремя появился тот бешеный медведь и как своевременно я узнала о том, что граф Шолто ищет третью жену для своего сына.

«Третью? – ужаснулась Лилиана, едва устояв на ногах. – А что же случилось с первыми двумя? – и тут ее обожгла ещё одна, жуткая мысль. – Жаннета сказала, что сын графа Шолто – слабоумный? Меня, что, собираются выдать замуж за дурака?»

Ноги едва не подвели бедняжку, но Лилиана, справившись с волнением, оперлась ладонью о подоконник. Захотелось вдохнуть свежего воздуха, но девушка сдержала неуместный порыв – открытое окно выдало бы её с головой.

– Оставь письмо на столе. – приказала Жанетта, вновь завязывая ленты на шляпе. – Его отправят с утренней почтой. Мне пора – боюсь девочки разгромят ателье мадам Буффо, если я промедлю еще хотя бы мгновение.

Сладкая парочка удалилась, покинув кабинет, а Лилиана бессильно сползла по стене на пол. Но, как бы не было велико потрясение, сдаваться девушка не собиралась.

– Значит, слабоумный? – мстительно прищурив глаза, прошептала виконтесса, которую решили продать богатому графу, словно породистую суку и решительно поднялась с паркета. – Ну, это мы еще посмотрим, дорогая матушка!

Без труда отыскав письмо на столе, Лилиана придвинула к себе письменные принадлежности.

У поверенного был прекрасный почерк, почти каллиграфический. Ровные, четкие буквы плясали перед глазами Лилианы, но девушке довольно быстро удалось взять себя в руки.

– Граф Шолто, говорите? – улыбнулась Лилиана. – Хорошо, пусть будет де Шолто.

Почерк у девушки оказался ничуть не хуже, чем почерк нотариуса. Дочь королевского егермейстера получила отличное воспитание и некоторые специфические навыки. Одним из таких полезных навыков было умение подделывать чужой почерк. Лилиана очень быстро переписала письмо, которое оказалось ничем иным, как стандартным брачным договором и скрепила написанное печатью, благо, мадам Жанетта неосмотрительно оставила её на столе. В письме Лилиана изменила одно единственное слово, которое полностью меняло договор. Но, ей что за печаль? Становиться третьей супругой слабоумного дворянина, который как-то умудрился потерять двух первых жен, Лилиана не собиралась.

Впрочем, письму еще нужно было добраться до адресата, а, как выяснилось, владения графа де Шолто находились не так уж и близко от столицы, хотя и медвежьим углом графство Мэн назвать было можно с большой натяжкой.

Это объясняло то обстоятельство, что Лилиане ничего не было известно о семье, навязываемого ей, жениха. Девушка решила не пускать дело на самотек и поинтересоваться благородными владельцами графства Мэн.

Оставив письмо на столе, Лилиана, незаметно выскользнула из кабинета и поднялась в столовую комнату. Там, воспользовавшись камином, девушка уничтожила первоначальный вариант договора, составленный поверенным Пенье и принялась за чистку столового серебра. Впрочем, очень скоро Лаки наскучило прятаться в волосах хозяйки и шаловливая ласка отправилась на прогулку, а девушка, применив свое умение повелевать животными, призвала к себе на помощь большое семейство домашних мышей. Мыши, конечно, очень вредные и докучливые существа, но при полировке серебра их помощь оказалась незаменима. Сама бы Лилиана провозилась до самого вечера, а так, у нее осталось время на личные дела.

Разобравшись с серебром и подобрав проголодавшегося Лаки, Лилиана, набросив на плечи теплую шаль, выскользнула из особняка и, растворившись в вечерних сумерках, помчалась по своим делам.

*

Посещение модных салонов и общение с другими благородными девицами необычайно утомило мадам Жанетту, Марисабель и Алисану. Что уже говорить о служанках, которые еле ноги таскали после волнительного забега, посвященного подготовке к королевскому балу?

Мачеха и сестры быстро поужинав, расползлись по своим комнатам, оставшись совершенно без сил. Но, не смотря на переутомление, мадам Жанетта, все же не забыла о том, что столовое серебро должно было быть очищено и убрано под замок.

Работа Лилианы, как всегда, оказалась выполнена безукоризненно и мадам Жанетта не нашла к чему придраться, а, может быть, она так сильно устала, что сил на придирки не осталось? Тем не менее, этим вечером девушка осталась без дополнительного задания, чем и поспешила воспользоваться.

Особенно порадовало её отсутствие Клотильды, которая уже дрыхла в своей каморке, примыкающей к спальне Марисабель. Хитрая служанка стремилась хорошенько выспаться, зная о том, что капризной госпоже потребуются услуги камеристки с самого утра.

Лилиана, убедившись в том, что до ее скромной персоны никому нет никакого дела, направилась в город.

Разумеется, девушка не имела намерения сидеть сиднем в четырех стенах в ночь Новогодия. Пусть её не пригласили на королевский бал, но это же не значит, что нужно предаваться унынию и покориться судьбе?

Бежать в деревянных башмаках по глубокому снегу было утомительно. Но молодость и задор помогли Лилиане в этом непростом деле.

Зимний сад радовал глаз снежным убранством – вызывающе краснели ягоды калины, присыпанные снегом, оранжевые плоды рябины кокетливо колыхались на легком ветерке, пушистые ели щеголяли богатыми снежными шубами, а, засыпанные белым кусты напоминали диковинных зверей, уснувших прямо в сугробе.

Узкая тропинка, протоптанная маленькими ножками Лилианы, уводила девушку все дальше и дальше от особняка. Обширное поместье, принадлежащее семейству де Бри, располагалось на окраине столицы, но это вовсе не значило, что королевский егермейстер проживал в бедном районе. Рядом разместились особняки таких же знатных и богатых граждан королевства, могущих позволить себе иметь в столице не просто дом, а дом, окруженный парковой зоной.

Лилиана, запыхавшись и набрав полные башмаки снега, торопливо постучала в двери сторожки.

Старик Грюмо, не спавший и поджидавший дочь своего господина, открыл двери, подсвечивая себе огарком свечи.

– Ох, Лилиана, – старик сокрушенно покачал своей седой головой. – не доведут до добра твои рискованные прогулки по ночным улицам. Я так беспокоюсь за тебя, девочка.

Виконтесса неопределенно пожала плечами и шмыгнула в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собою двери.

Через некоторое время из комнаты появилась преобразившаяся Лилиана. Теперь девушка была одета в мужской костюм, высокие сапоги и теплый плащ. Золотые волосы аристократки надежно скрывала черная косынка, поверх которой девушка нацепила шляпу с узкими полями.

На широком поясе болтался длинный кинжал.

Егермейстер не одобрял увлечения единственной дочери оружием, но, все же, обучил наследницу некоторым приемам, которые должны были помочь девушке отбиться от нападения диких зверей. Как дочь главного королевского егеря, Лилиана очень рано начала ходить в лес вместе с отцом, увлеклась охотой, а на охоте, как известно, всякое может приключиться.

К тому же, шуструю девчонку очень полюбили подчиненные королевского егермейстера и, не взирая на запрет строгого родителя, нет-нет, но показывали любопытной егозе запрещенные приемчики из арсенала лесных воинов.

Отсюда и появились своеобразные умения, никак не присущие родовитой аристократке, а скорее подходящие босячке из злачных трущоб или же воспитаннику военного корпуса, в котором и обучались будущие егеря.

Мачеху бы удар хватил, заметь она Лилиану в столь неподобающем одеянии, да еще и с оружием в руках, а прознай мадам Жанетта о некоторых увлечениях падчерицы, то девушку ждало бы куда более суровое наказание, чем лишение ужина или дополнительная трудовая повинность.

– Я готова. – девушка поправила небольшую сумочку, закрепленную под плащом, легко попрыгала на одном месте, проверяя, не звякает ли что-нибудь из ее снаряжения и удовлетворенная результатом, выскользнула в ночь, ничуть не испугавшись легкого морозца, слегка пощипывавшего тугие щечки.

Лаки, как обычно, спрятавшись в одежде хозяйки, притих, не желая ни на мгновение высовываться наружу и вдыхать морозный, вечерний воздух. Зверек мог позволить себе слегка полениться, зная о том, что очень скоро его ждет небольшая работа.

В удобных сапогах передвигаться оказалось гораздо легче, чем в тяжелых деревянных башмаках, но, кроме того, Лилиану опьянял и бодрил воздух свободы. Больше не было нужды притворяться и угождать противным сестричкам и опасаться козней жадной мачехи. К сожалению, Лилиана полностью зависела от госпожи Жанетты. Ей еще не исполнился двадцать один год и по законам королевства, девушка считалась недееспособной. Возможно, именно поэтому, Жанетта так торопилась распорядиться судьбой падчерицы, пристроив её замуж за незнакомца.

Лилиане очень бы хотелось взглянуть на завещание отца, хранившееся у нотариуса, бывшего старинным другом семьи де Бри, но, по странному совпадению, старик-нотариус умер почти сразу же после трагической гибели королевского егермейстера, а его небольшая контора, в центре города, была разгромлена неизвестными недоброжелателями.

Господин Жерар Пенье, поверенный госпожи Жанетты, очень быстро составил прошение в королевскую канцелярию и объявил о том, что вдова егермейстера является законной и единственной наследницей.

Лилиана была вынуждена подчиниться и смириться с тем, что её, единственную дочь, урожденную виконтессу де Бри, низвели до положения прислуги и всячески ею помыкали, упрекая каждым куском хлеба.

Холод приятно холодил разгоряченные щеки.

Лилиана огляделась по сторонам и шмыгнула в ближайшую подворотню. Её путь лежал в нижнюю часть Черного города.

Девушка из благородной семьи, никогда и ни при каких обстоятельствах не должна была подозревать о существовании подобных местечек, злачных и небезопасных, но Лилиана давно уже научилась маскироваться под ушлую и пронырливую наемницу, берущуюся за сомнительные заказы.

За полезные навыки выживания и лицедейства, благодарить стоило пансион мадам Клюссо, в котором Лилиана провела достаточно много времени. Как и все воспитанники специфического учреждения, расположенного в Верляндии – земле, принадлежащей оборотням, виконтессе пришлось дать подписку о неразглашении, которая закреплялась магической клятвой. Даже отец Лилианы, высокородный граф де Бри, понятия не имел о некоторых вещах, которым обучали в данном закрытом заведении.

После того, как погиб отец, мадам Жанетта стала полновластной хозяйкой в графском особняке, а Лилиана – изгнанницей в родном доме, девушке пришлось познакомиться с неприглядной стороной столицы и с людьми, являющимися теневыми хозяевами ночных улиц Мариды.

Как ни странно, сговориться с опасными людьми, промышляющими темными делишками под покровом ночи, Лилиане помог старик-дворецкий.

Когда девушке срочно понадобились деньги для лечения одного из её подопечных, старик, кряхтя и проклиная злую судьбу, обрекшую Лилиану на жестокую сиротскую долю, представил дочь своего бывшего господина одному уличному дельцу, обладателю говорящего прозвища Живоглот.

Как оказалось, Живоглот доводился старому дворецкому, безупречно служившему в доме де Бри в течении многих лет, троюродным племянником. Это подозрительное родство, долгое время, тяготившее добропорядочного горожанина, неожиданно пригодилось дочери его славного господина.

Помнится, Лилиана, трепеща от недобрых предчувствий, неуверенно следовала за старым слугой, который, шаркая ногами, увлекал молодую виконтессу в самые глубины Нижнего города, в ту его часть, где селилось грязное отребье, проститутки и их сутенёры, бандиты всех мастей, нищие, старьевщики, убийцы и прочий криминальный элемент, едкая накипь, оседавшая на дне любого большого города.

Грюмо привел девушку в низкопробный трактир, постучал в неприметную дверь, а когда эта дверь, скрипя трухлявой древесиной, распахнулась, потребовал встречи с местным заправилой, обстряпывавшим грязные делишки под покровом ночи.

Виконтесса бесстрашно перешагнула через порог. Старому слуге девушка доверяла без оглядки.

В помещении было темно, сыро, несло нечистотами, кислятиной и прогорклым маслом.

На широкой лавке у стены сидел человек, лицо которого оставалось в тени.

А вот девушку, освещенную светом свечи, главарю местных бандитов, было видно более чем хорошо.

Бывший дворецкий шепнул своему родичу пару слов и отступил назад, представляя виконтессе и главарю сделать собственный выбор.

Каждому свой.

Живоглот с сомнением оглядев стройную фигурку девушки, похабно ухмыльнувшись, предложил «симпатяжке» работу, по его мнению, вполне подходящую для смазливой красотки.

«Смазливая красотка», привлекательность которой не могла скрыть черная полумаска на лице, внимательно выслушала предложение главаря, скривила губы в брезгливой ухмылке и неожиданно ловким движением оказалась за спиной у бандита. Сработала наглость Лилианы и эффект неожиданности. Очень неприятно было Живоглоту чувствовать острие кинжала у собственного горла.

– Не нужно недооценивать человека и судить о нем, исходя из внешнего вида. – шепнула девушка прямо в немытое ухо. Ее тонкая рука, между тем, нежно прижимала к горлу Живоглота небольшой, острый нож, изогнутый особым образом. Сама Лилиана называла его «кошачий коготь». Столь полезная штучка, по случаю, была приобретена Лилианой в Верляндии и контрабандой доставлена в Мариду, спрятанная в багаже среди женских тряпок. Обнаружь граф де Бри «подлое оружие» в вещах своей дочери, скандал бы случился грандиозный. Сам граф, щепетильный ревнитель чести семьи, предпочитал биться на дуэлях родовым клинком, верно и честно служившим еще его отцу.

Шпага была тяжела для руки Лилианы, а вот нож убийцы пришелся в самый раз.

– Я все понял. – прохрипел Живоглот, по морщинистой шее которого уже стекала тонкая, горячая струйка крови.

Они договорились – бандит и аристократка. Живоглот ни разу не пожалел о странном союзе, чего нельзя было сказать о старике Грюмо. Всякий раз, как Лилиана уходила «на дело», старик не смыкал глаз, тревожно прислушиваясь к звукам в темноте и моля богов о милости для молодой госпожи.

Да, родовитая дворянка промышляла воровством. Бралась она не за все заказы, но, если уж решалась на дело, то выполняла поручение четко, тихо и всегда в срок.

В первый раз Лилиана обчистила дом столичного судьи.

Про судью она слышала немало плохого, а особенно ей не нравилось то, что по решению этого самого судьи, у городского детского приюта, были отобраны земли, на которых располагался небольшой, плодовый сад.

Какому-то пронырливому купцу приглянулась ценная земля, простаивавшая, по его мнению, без дела, вот он и подсуетился, дав «на лапу» нужному человеку.

Приют лишился своих деревьев, сад вырубили и на его месте построили новую лавку и склад, а нечистоплотный чинуша стал богаче на несколько золотых монет.

Поэтому, виконтесса с большим удовольствием взялась восстанавливать справедливость, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Деньги, полученные за незаконное дельце, девушка собиралась отдать сиротам и этой малостью, хоть как-то компенсировать нанесенный, нечистыми на руку дельцами, ущерб.

Ловкая и гибкая, она успешно миновала ленивых стражников и проникла в особняк через крышу, не потревожив магическую защиту здания. Для этого девушка использовала некий артефакт, хранившийся в роду де Бри и подаренный дочери самим графом. Артефакт позволял видеть плетения, приготовленные, как раз для нежеланных гостей. Девушка никогда не думала, что ей пригодится магическая игрушка, но, на всякий случай, спрятала ее в своем тайнике, где уже находились некоторые, дорогие ее сердцу вещички – миниатюрный портрет родителей, золотое кольцо матери, батистовый платочек, подаренный подруге принцессой Марией, выпускной диплом, полученный в пансионе мадам Клюссо и тот самый «коготь», подлое оружие черни.

Отыскать кубышку, принадлежащую взяточнику в судейской мантии оказалось куда труднее, но юная воровка справилась и с этим, благо, Живоглот приблизительно догадывался о том, в каком месте большого дома, мог находиться тайник с золотыми монетами.

Ушла Лилиана тихо, через крышу и той же ночью получила первую плату за своих новые, специфические умения.

И это оказался не удар кинжалом в печень, а веселые, золотые кругляшки с ликом Франциска Первого, короля Алиегории.

Позже были и другие заказы, очень часто в особняках богатых и родовитых представителей аристократических семей. Во многих из этих домов, Лилиане уже приходилось бывать, не как воровке, а как гостье хозяев, поэтому она отлично знала расположение комнат и привычки своих жертв. За четыре неполных года воровской практики Лилиана приобрела определенную репутацию в криминальных кругах Мариды и ни разу не попалась в руки правосудия.

Живоглот честно выплачивал, причитающуюся ей часть добычи звонкой монетой, подозревая, что ловкая воровка является его дальней родственницей, поздним плодом любви старого дворецкого и какой-нибудь легкомысленной гризетки, отказавшейся от ребенка и навесившей на старика обузу.

А то, что ушлая мошенница примеряет на себя образ нищей, но гордой аристократки, главарю бандитов ничуть не мешало. Каждый живет, как умеет. К тому же, кому придет в голову подозревать в чем-то предосудительном воспитанную и утонченную девочку из благородной, хоть и нищей, семьи?

Уж точно, что не городским стражникам.

У Лилианны сегодня уже был заказ.

Она намеревалась посетить дом одного богатого простолюдина, торгующего диковинными товарами. Простолюдин недавно вернулся из соседней Драккарии и знающие люди пронюхали об экзотическом товаре, горячем и дорогом, привезенном издалека.

Товар считался «скоропортящимся» и поэтому было необходимо срочное изъятие драгоценной вещички из чужих закромов. Как было сказано Лилиане, заказчик настаивал на, как можно более скором похищении нужной вещи и платил золотом, не торгуясь.

Вещичка представляла из себя статуэтку варварского божка, выполненную из драгоценного металла и уже через два дня должна была снова отправиться в путь вместе с приказчиками ушлого торговца.

Выкрасть статуэтку малоизвестного божка дикарей, представлялось Лилиане делом несложным, но хлопотным. Дом купца хорошо охранялся, но охрана эта состояла не из людей.

Негоциант торговал совершенно разным товаром, в том числе и живым.

Речь не шла о работорговле, запрещенной в просвещенной Алиегории и разрешенной в развращенном Навартоне. Нет, торговец специализировался на доставке нужным людям совершенно особенного товара – редких животных, которых, просто так не встретишь на утренней прогулке в лесу.

Кое-кого из этих животных, купец приставил к делу.

Как стало известно Живоглоту, а значит и Лилиане, от лихих людишек дом купца защищали большие экзотические кошки.

Огромные, полосатые твари, на ночь выпускались из загона и шастали по всему двору и тесным коридорам просторного дома торговца. Слуги и домочадцы спокойно почивали за крепкими дверями, а кошки, поутру, послушно возвращались в свои загоны. Умные хищники не хватали отравленную приманку, бесстрашно бросались на любого, рискнувшего потревожить покой купеческого дома и уже не один из подельников Живоглота был растерзан свирепыми тварями, мощные тела которых защищала крепкая, кольчужная броня.

Живоглот понятия не имел о том, как ловкая девчонка предполагает справляться со свирепыми хищниками, но это и не его дело. Пусть поступает, как угодно, лишь бы статуэтка, в назначенный срок, оказалась на столе у заказчика.

Лилиана совсем не боялась хищных кошек – подумаешь, кошки! Кошки, они и есть, кошки, пусть и огромные. У неё, у Лилианы имеется волшебный дар, очень редкий, почти эксклюзивный. Во всяком случае, Лилиана, пролистала кучу всякой литературы, не отыскав и тени упоминания о подобном умении.

«Жаль, что у меня не открылась эта способность раньше, – с грустью вздыхала девушка, вспоминая отца. – Окажись я рядом, в тот роковой миг, то смогла бы остановить медведя-убийцу, каким бы бешенным он не оказался».

Но, одним сожалением сыт не будешь.

Виконтесса добралась до нужного места и, оглянувшись, убедилась в том, что ночная улица тиха и пустынна. Никто не следил за молоденькой девушкой, изображавшей из себя юного паренька, сбежавшего из дома в поисках приключений.

Путь проникновения Лилиана присмотрела заранее – огромное дерево, ветвистое и слегка наклоненное, почти прижималось к каменной ограде.

Лилиана не понимала, почему торговец не приказал срубить древесного великана и пустить его на дрова, но ей-то, что до того? По всей видимости, купчина крепко надеялся на клыки и когти полосатых охранников, которых невозможно ни шантажировать, ни подкупить.

Поправив шляпу на голове, авантюристка легко полезла вверх по дереву, цепляясь за ветви, намереваясь уже с него проникнуть в нужный двор.

Лазать по деревьям девушка умела очень хорошо, она, все же, была дочерью егермейстера, пусть и королевского.

Забравшись на нужную высоту, отчаянная авантюристка бесстрашно перебежала по толстой ветке, нависавшей прямо над забором и, почти сразу же, услышала, как внизу фыркают, возмущенные её наглостью, огромные кошки.

Хищники давно учуяли чужака. Умные звери притаились в тени и терпеливо ждали, пока добыча сама свалится к ним в пасти.

Добыча пахла очень вкусно, и полосатые стражи уже предвкушали сытный ужин.

Но, все пошло не по плану – добыча, свалившись им на голову, внезапно заговорила тихим, лишенным всяческих эмоций, голосом и мощные звери, свирепые и бесстрашные, послушно склонив головы, на пузе поползли к той, кто имел право повелевать ими.

Девушка смахнула со лба капли пота, выступившего от напряжения – приказывать диким животным было гораздо труднее, чем одомашненным. Те же псы, рыскающие по городским улицам, поджимали хвосты при первых же признаках ментального давления. Но, виконтесса прилежно упражнялась, практикуя собственную магию на различных животных, обитающих в запущенном королевском парке и у нее, с каждым разом получалось все лучше и лучше – косули, доверчиво протягивали морды, надеясь заполучить горбушку посоленного хлеба, а кабанчики, весело похрюкивая, норовили почесать полосатые спины о ноги Лилианы.

Все это зверье проживало на территории обширного парка, расположенного за городской стеной. На него было запрещено охотиться, и королевские егеря строго следили за тем, чтобы голодная чернь не покусилась на то, что им не принадлежит.

Лилиану, дочь бывшего егермейстера, никто и никогда не останавливал – все знали о том, что отец девушки погиб, спасая жизнь своему сюзерену. Да и не было у виконтессы с собой никаких охотничьих принадлежностей, а бродить по лесным тропинкам ей никто не запрещал.

Лилиана удовлетворенно улыбнулась – не такими и опасными оказались эти мощные и холеные звери. Повинуясь властному приказу, не оставившему хищникам шанса на сопротивление, полосатые кошки сами покорно отвели девушку к той самой статуэтке варварского божка, за которой авантюристка и явилась в дом негоцианта.

Купец жил на широкую ногу – жилище торгаша оказалось богато обставлено мебелью, изготовленной из редких пород дерева, стены комнат и даже коридора, оббиты, приятного цвета, тканью, гобелены и картины были подсвечены крохотными огоньками свечей, а мягкие ковры и удивительного плетения, циновки, делали шаг юной воровки легким и совершенно беззвучным.

Магические светильники освещали пустынный коридор мягким, рассеянным светом.

Прислуга купца пряталась за крепкими дверями и запорами – никто из обитателей этого странного дома не желал становиться ужином для прожорливых хищников.

Гибкие, мускулистые кошки неспешно бежали впереди девушки. Они, каким-то немыслимым образом поняли, за какой вещью явилась обладательница колдовского голоса и стремились исполнить приказ страшной госпожи, как можно быстрее. Присутствие девушки заставляло могучих хищников опасливо жаться к стене, поджимать уши и негромко пофыркивать. Длинные полосатые хвосты четверолапых охранников нервно мотались из стороны в сторону. Мало кто в мире мог заставить нервничать мощных котов. Лилиана, вот, смогла.

Держать зверей в подобном состоянии слишком долго, могло оказаться опасным. Лилиана еще не была столь искусна в своем даре, чтобы окончательно подавить волю к сопротивлению. Но она надеялась, что управится быстро и успеет сбежать раньше, чем звери взбесятся и откажутся подчиняться.

Искомое сокровище обнаружилось достаточно скоро – статуэтка располагалась на отдельном постаменте и была накрыта стеклянным колпаком.

– Ба, да это же жаба. – хмыкнула Лилиана, зажигая потайной фонарь и пытаясь рассмотреть предмет во всех его подробностях. – Крупная, пупырчатая жаба из золота, инкрустированная драгоценными камнями. Фу, какая противная тварь! Что же за племя поклоняется столь гнусному и мерзкому созданию?

Не смотря на всю свою неприязнь, девушка решила не медлить и ловко избавила фигурку от стеклянного колпака. Изумрудные глаза золотой жабы странно мигнули в неверном свете свечи и челюсть Лилианы с лязгом упала на пол.

Нет, разумеется, челюсть никуда не падала, но рот юной воровки распахнулся.

Лилиана едва удержалась от пронзительного вопля, а золотая статуэтка ехидно ухмыльнулась, еле заметно двинув золотыми челюстями.

– Чего застыла, дуреха? – в голове Лилианы зазвучал чужой голос, и девушка очнулась. – Хватай меня и, ходу! Не слышишь, что ли – кто-то вломился в дом и этот кто-то, в отличие от некоторых нерасторопных дев, действует напористо, нагло и без оглядки на последствия.

– Варвары не так просты, как их расписывают всякие чудики. – Лилиана решила последовать умному совету и схватив статуэтку, засунула драгоценную фигурку в мешок. – Определенно у меня что-то не так с головой – надо же, мерещится всякое непотребство. Придумать такое – говорящая жаба! Может быть стоит показаться целителю?

Оглянувшись на кошек-охранниц, все так же, неспешно бегущих следом, девушка опомнилась.

– Возвращайтесь. – приказала она хищникам. – Защищайте этот дом от чужаков. Убейте всех, если сможете.

Это был жестокий приказ, но в том обществе, в котором приходилось вращаться Лилиане, жалость не приветствовалась. Нельзя оставлять за спиной живого врага. Нельзя поощрять конкурентов. Сегодня ты кого-то пожалеешь, а завтра этот кто-то придет за твоей жизнью.

Уроки и наставления Живоглота не были забыты. Лилиана хорошо усвоила те знания, которые должны были помочь ей выжить.

Полосатые звери взревели и умчались прочь, а Лилиана опасливо прислушиваясь к громким звукам – где-то, в глубине дома, совершенно точно началась драка, побежала прочь, в противоположную от шума, сторону.

Ей удалось выбраться из купеческого дома через окно. Не было нужды соблюдать тишину – в доме негоцианта больше никто не помышлял о сне. Неизвестные налетчики позаботились о том, чтобы весь квартал узнал, что дом почтенного торговца подвергся нападению.

Спрыгнув в глубокий сугроб, девушка проверила сохранность добычи, ощупав мешок – показалось или кто-то действительно хихикнул и произнес: «Отстань, противная, я щекотки боюсь!»

Отгоняя от себя всякие несуразные мысли – полная дичь, да и не ко времени, Лилиана, темными переулками, уходила прочь от проснувшегося особняка, затерявшись среди дворов и двориков, узких переулков и дырок в заборах.

– Недурно кто-то веселится. – оглянувшись, юная воровка заметила, что позади занимается пламя. Что-то определенно горело, слышались громкие крики, по соседней улице, гремя амуницией, бежала городская стража, поспешавшая на место беспорядка.

Но Лилиану это больше не касалось. Щедро рассыпая за собой серый порошок, именуемый в определенных кругах «порченный нюх», юная воровка, покружив по окрестностям, вернулась в сторожку.

Давно перевалило за полночь, мороз крепчал и по пустым улицам гуляла поземка, заметая следы одинокого путника.

В том районе, где проживало семейство де Бри, царило сонное спокойствие – вся городская стража оказалась стянута к дому, пострадавшего от грабителей, уважаемого торговца.

Старик Грюмо не спал. Он терпеливо ждал, сидя в полной темноте и таращась подслеповатыми глазами в темноту.

– Вернулась? – радость, отчетливо прозвучавшая в голосе старика, взбодрила Лилиану.

– Удачно? – старик торопливо захлопнул двери, не давая холодному ветру выстудить и без того, не особо теплую комнату.

– Нет. Не выгорело. Заказ не исполнен. – почему-то соврала Лилиана. – Дело не заладилось с самого начала. На добычу нацелились конкуренты. Кто такие и откуда взялись, не знаю, но действовали они нагло и нахраписто. Их даже хищники не особо испугали, хотя звери, надо сказать, производят впечатление. Налетчики подняли шум, переполошили животных и устроили пожар. Весь квартал вокруг особняка купчины кишит городской стражей. Пришлось уйти не солоно хлебавши.

– Мерзавец! – Грюмо имел в виду Живоглота. – Он едва не подставил тебя, дочка. Страшно представить, что могло случиться, застань тебя городские стражники на месте преступления. Уж, я ему! – и воинственно взмахнул клюкой.

Лилиана пожала плечами – мысль о том, что Живоглот мог заманить ее в ловушку, девушкой рассматривалась, но была отвергнута. Зачем? Ради чего? Благородная воровка приносила главарю бандитов хорошие деньги, а ее поимка не принесла бы ничего, кроме убытков.

– Мне пора. – Лилиана успела переодеться и бодро застучала неказистыми башмаками по деревянным полам. – Не волнуйся, старый друг, все закончилось хорошо.

Девушка распахнула двери – она слегка задержалась. Серая мгла расползлась по округе, предвещая наступление нового дня.

– Служанки в нашем доме встают рано. – вздохнула Лилиана, сноровисто пробираясь среди заснеженных деревьев. – Мачеха даже поспать нормально людям не дает. Эх, жизнь..

Девушка подхватила внушительную охапку хвороста и сноровисто потащила её к черному входу, предназначенному для прислуги. Хворост, по ее просьбе, стащили в кучу местные псы. Лилиана приказала своим помощникам действовать незаметно, опасаясь, что странные телодвижения обычных собак привлекут недоброе внимание. За работу она щедро благодарила своих помощников, унося с кухни объедки и подкармливая псов в холодное время года.

Летом Лилиане, обычно, помогали её друзья-еноты. Они были гораздо сообразительнее шумных собак и действовали более скрытно, прячась среди кустов и деревьев.

– Ты уже проснулась? – Клотильда, по всей видимости, прогулявшись до отхожей ямы, чтобы вынести ночной горшок Марисабель, широко зевая, с недоумением смотрела на разрумянившуюся с мороза Лилиану. – Не спится, госпожа нищая виконтесса?

– У меня полно работы. – неприветливо буркнула Лилиана, прячущая под хворостом сумку с ночной добычей. – В отличие от некоторых, которые прохлаждаются, вместо того, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями.

– Ты что-то скрываешь, Лилиана, – шпионка недобрым взглядом сверлила лицо юной девушки. – занимаешься какими-то тайными делишками. С чего бы это ты, с самого утра, отправилась за хворостом? Разве это не работа нашего истопника? Где, кстати, шляется этот хромой калека? Прохлаждается, когда другие работают?

Лилиана фыркнула – вот уж и до увечного Карга добралась. Какая противная эта Клотильда – везде норовит засунуть свой любопытный нос, в каждую дырку.

– Любопытной Тартале, на базаре нос оторвали. – припомнила Лилиана известную поговорку, чем окончательно вывела из себя камеристку Марисабель.

– Берегись, госпожа нищая виконтесса, – обозлилась Клотильда. – я выведу тебя на чистую воду!

– Ой, боюсь, боюсь! – хмыкнула Лилиана и вдруг, сделав большие глаза, завопила. – Крыса! Какая огромная! Сейчас, как вцепится!

И крыса, конечно же вцепилась в подол платья испуганно заоравшей Клотильды. Несчастная, голося, как резанная, схватив метлу, отбивалась от двух, нет, уже, трех крыс, так и норовящих попробовать на вкус любопытную служанку.

Крыс, конечно же, призвала Лилиана, для того, чтобы отвлечь внимание навязчивой и пронырливой камеристки от собственной персоны.

Лилиана не стала дожидаться окончания эпической битвы Клотильды с крысами, а, свалив хворост в углу чуланчика, примыкавшего к кухне, поспешила в свою каморку – мачеха в любой момент могла призвать к себе нелюбимую падчерицу. Следовало поторопиться и избавиться от своей добычи, раньше, чем зазвучит громкий голос мадам Жанетты.

Закрыв двери и для надежности подперев их табуретом, Лилиана сбросила с себя толстую шаль и вытащила золотую статуэтку из сумки.

Жаба ничуть не изменился – золотая чешуя сверкала, изумрудные глаза мерцали, а когтистые лапы выглядели устрашающе. И, вообще – выглядела статуэтка, по-прежнему, отвратительно, хоть и была изготовлена из благородного металла.

– Ты меня не испугаешь. – Лилиана отважно взглянула на изумруды глаз драгоценного земноводного. – Ты – всего лишь безмозглый кусок золота, украшенный самоцветами.

– Я бы не был в этом так уверен. – хмыкнул знакомый голос, снова зазвучавший в голове Лилианы. – Возможно, ты ошибаешься, воровка.

Девушка оторопела, а проворный Лаки, словно что-то почувствовав, выполз из-под шали и злобно ощерил зубы, уставившись на статуэтку подозрительным взглядом.

– Отомри, лахудра и спрячь меня понадежней! – панический вопль золотой жабы заставил девушку очнуться. – Сюда идут!

Оскорбленная тем, что ее обозвали «лахудрой», Лилиана не придумала ничего лучше, кроме, как засунуть говорящую статуэтку в свой собственный ночной горшок. Засунула и закрыла крышкой, прихлопнув для надежности.

Успела она и убрать табурет от двери.

Появилась хмурая Клотильда и принялась жаловаться.

– Крысы! Мерзкие создания расплодились самым непозволительным образом. Мадам Жанетта, узнав в чем дело, приказала вызвать крысолова. Уж он-то наведет порядок и проредит ряды серой братии. Ты только взгляни, во что они превратили мою новую юбку!

Лилиана взглянула – что ж, крысы потрудились на славу, как им и было велено. Юбка камеристки пестрела дырами в самых разных местах.

– Мадам Жанетта требует тебя к себе. – Клотильда прекратила жаловаться и нагло ухмыльнулась. – Поторопитесь, госпожа нищая виконтесса – не иначе, вас хотят пригласить на утреннее чаепитие.