Читать книгу Рябиновая долина: Когда замолчит кукушка - Ирина Юльевна Енц, Ирина Енц - Страница 7

Мы, скользя по мокрому снегу, смешанному с грязью, царапались по склону. Конюшня уже была видна. Загоны, такие радостные и зеленые летом, сейчас выглядели мрачно и неприютно, под низким хмурым небом, покрытые оседающим сероватым снегом. Даже собака в этот раз нас не выскочила встречать. Но, в окне домика, в котором жил Виктор, светился огонек, а из трубы шел дым, разнося по округе горьковатый привкус горящих березовых дров.

После того, как мы очистили кое-как у крыльца нашу обувь от грязи, Игорь постучал в дверь. Послышался скрип половиц, и двери распахнулись. На пороге стоял Виктор, и без особой приязни молча смотрел на нас из-под нахмуренных бровей. Мы поздоровались, а Игорь просто сказал:

– Есть разговор…

Виктор все еще смотрел на нас, не собираясь пропускать нас внутрь избы. Взгляд его стал каким-то настороженным и колючим. И тут, откуда-то из глубины дома раздался знакомый, чуть скрипучий голос.

– Впусти их…

Конюх неохотно отступил назад, давая нам дорогу. Мы шагнули внутрь и оказались на небольшой кухне. На лавке сидел Федор и внимательно смотрел на нас.

– Ну, с чем пожаловали? – Голос звучал совсем не ласково.

Не то, чтобы я ожидала душевного приема, или распростертых объятий. Вовсе нет. Но, простого человеческого отношения, я думала, мы были вправе ждать. Игорь, совершенно растерявшийся от такого сурового приема, переминался с ноги на ногу у самого порога, не зная, как начать разговор. А меня, это все, почему-то, задело за живое. Сделав решительный шаг к столу, я поставила на него свою корзинку с пирогами, и начала их выкладывать. Потом забрала свое опустевшее имущество со сложенным внутри полотенцем, и направилась к двери. Скрипучий голос Федора остановил меня.

– Постой…

Я обернулась, глаза мои пылали от гнева. Я заговорила тихим голосом, как обычно я говорила со своими мужиками в лесу, когда была зла без меры.

– Я не знаю как у вас, А, у нас, простых смертных, не принято встречать людей, пришедших с добром, словно лютых врагов. Мы, конечно, не претендуем на все знания истины, которыми обладаете вы, но, мне кажется, что простое человеческое отношение мы заслужили. И, еще, хочу обратить ваше внимание на то, что мы по этой хляби пришли не просто, чтобы напроситься к вам на чай. – Затем, я обратилась к Игорю. – Пойдем отсюда. Сами во всем разберемся!

Федор вздохнул тяжело, и уставшим голосом произнес:

– Ты права, а мы – нет. Годы строгой изоляции сказываются на нас. Мы привыкли не ждать ничего хорошего от внешнего мира. Поэтому, вы должны простить нас. Присядьте, и расскажите с чем вы пожаловали.

Конечно, его слова немного остудили мой пыл, но негодование от подобной встречи все еще прорывалось в моем голосе, когда я, не удержавшись от ехидства, проговорила:

– Мы вам пирогов свежих принесли…

И тут, раздался веселый смех. Я никак не ожидала услышать его от Виктора. А он, продолжая веселиться, проговорил, обращаясь к своему отцу.

– А она кусачая, как ты и говорил… – И, потом, обращаясь уже к нам, как будто, ничего и не было, проговорил. – Садитесь к столу. Сейчас чай будем пить.

Мы уселись на лавку, а Виктор принялся выставлять на стол разномастные чашки, вазочку с медом, деревянную плетенку с пряниками. Я все еще слегка пыхтела, как остывающий самовар, и к угощениям не притрагивалась. А Игорь, сделав пару глотков из своей чашки, начал рассказывать о произошедших у нас событиях.

Мужчины слушали молча, сурово хмурясь и, временами переглядываясь между собой. Когда, Игорь закончил, в маленькой комнате повисла тишина, нарушаемая только звуком потрескивающих в печи дров. Не выдержав этого молчания, я нерешительно заговорила:

– Конечно, все это может не иметь ни малейшего отношения к вам. Но, мне показалось, что мы должны вам об этом рассказать.

Федор пытливо посмотрел на меня, и задал вопрос:

– А почему ты решила, что мы должны об этом знать?

Я пожала плечами.

– Не знаю… Но, я думаю, что это может иметь непосредственное отношение к той тайне, которую вы храните. – И совсем смутившись, добавила. – Просто, я так чувствую. Простите, если потревожили напрасно.

Виктор что-то хотел сказать, и уже, было, открыл рот, но Федор глянул на него сурово, и тот замолчал.

– Спасибо, что сообщили нам обо всем. Мы должны подумать. Чуть позже, мы с вами свяжемся. Вы принесли нам тревожные вести. Но, тот кто предупрежден, тот вооружен. – И совсем неожиданно, Федор вдруг подмигнул нам.

Я, от такой неожиданной разухабистости, слегка обалдела, совершенно не ожидая такого от старика. Это как-то не вязалось с тем образом и характером, который я себе нарисовала в уме, когда думала о Федоре. А Виктор, глядя на мою растерянную, вытянувшуюся физиономию, сдержано улыбнулся. Первым в себя пришел Игорь. Он взял меня за руку и стал подниматься со скамьи, на которой сидел.

– Ну, тогда, мы пойдем. Мы сделали все, за чем пришли. На улице начинается дождь, а нам еще до дому добраться надо. Спасибо за чай.

И он, потянув меня за собой, направился к двери. Я обернулась, чтобы попрощаться. Нам в ответ, вполне дружелюбно прозвучало скупое «Господь с вами», и на этом аудиенция была закончена. Вздохнуть полной грудью я смогла только на улице. Игорь оказался прав, в отличие местной метеостанции. Опять накрапывал нудный и холодный моросящий дождик. Я натянула на голову капюшон от куртки, а мой друг довольно пробурчал:

– Снегоед…

Я непонимающе уставилась на него.

– Ты о чем…?

Он улыбнулся и менторским тоном проговорил:

– Такой дождь в начале весны «снегоедом» называют. Он, вроде бы холодный, нудный, но очень быстро весь снег «съедает». Если несколько дней пойдет, то снега и вовсе уже не останется.

Я ехидно усмехнулась:

– Какой широкий диапазон твоих познаний! Не устаю удивляться!!

Игорь, вроде бы, собрался обидеться, но потом, глянув на мою смеющуюся физиономию, улыбнулся сам и махнул рукой.

– Да, ну, тебя совсем!!

Мы спускались с горы, поддерживая друг друга на особенно скользких участках дороги, и как по уговору, болтали о чем угодно, только не о том, о чем думали. Конечно, я не думала всерьез, что за каждым кустом сидит враг и слушает наши разговоры, тем более в такую промозглую погоду. Но… Кто его, этого врага, знает? Пока, в моих мыслях очертания неприятеля вырисовывались весьма смутно. И все чаще в моих думах мелькала фамилия «Юдин». С какой-то обреченностью и отчаяньем, я подумала, что нам тут только второго Мезенцева не хватает! Называется, жили, жили, не тужили… А тут, на, тебе!! Сюприз…!! Как говаривал Максимыч, мой мастер в лесу.

Стоило мне только подумать про лес, как навалилась тоска. Я уже, почти два года, как здесь живу. А все равно, тянет обратно, в тайгу. Там было все проще и понятней. Безо всяких тебе ритуальных приседаний и словесных жонглирований. Хотя, конечно, свои прелести есть везде. Опять же, здесь мы познакомились с Игорем. Его живой ум, неравнодушие к окружающему миру, а также, глубокие знания истории, этимологии, и еще кучи разных разностей, делало его великолепным, интересным собеседником. К тому же, он оказался настоящим другом, на которого можно было положиться в трудную минуту. Правда, последнее время, в наших отношениях пробегала, словно искра, что-то такое, этакое, чему я пока не могла дать ни названия, ни оценки. Сильно над этим голову я не ломала, решив, что, как говорят бывалые шоферы, «хороший стук сам наружу выйдет».

А пока, мы пробирались впотьмах, подсвечивая себе дорогу фонарем, который догадался захватить с собой мой предусмотрительный друг, и вели ничего не значащий разговор. Когда мы добрались до дома Игоря, ночь уже была беспросветной. Такие ночи бывают только поздней осенью, когда лес стоит голый, без листвы, или ранней весной, как сейчас. И про них обычно говорят, «хоть глаз выколи». Именно в такие ночи на реках начинается ледоход. Мы остановились у калитки. Игорь неуверенно спросил:

– Может зайдешь? Чайку попьем, все обсудим…

Я с сожалением помотала головой.

– Спасибо, я пойду. Денек был еще тот. А после такой прогулки в баню хочется и на боковую. Мы с тобой завтра с утра встречаемся, к Сергеичу хотели съездить. Ты не забыл?

Он усмехнулся уголками губ, и похлопал осторожно меня по плечу.

– Не забыл, не волнуйся. – Потом добавил. – Хочешь, я тебя провожу?

Я только про себя вздохнула. Странно, однако. В критических ситуациях он становится жестким и решения принимает быстро. А в обычной жизни, робеет, как мальчишка. Хотя, эти, казалось бы, несовместимые моменты в его характере, мне очень нравились. Отвечать унылым голосом: «Ну, проводи…», я не стала. Просто, спокойно проговорила:

– Не стоит, дорогой. Завтра рано вставать. А у тебя вон все ноги промокли. Еще простудиться не хватает… Ступай домой. Мне тут три шага до корабля осталось. Надеюсь, никто не утащит. – Попробовала я пошутить на прощанье.

Я уже собиралась уходить, когда он вдруг, спросил чуть охрипшим голосом.

– А это правда?

Я с недоумением посмотрела на него.

– Что именно? – Я даже не поняла, к чему относился его вопрос.

Он насупился и опустил голову. Ну, ни дать, ни взять, молодой упертый бычок.

– Ты сказала: «Не стоит, ДОРОГОЙ». Я правда тебе дорог?

Я постаралась скрыть улыбку и ответила, как можно серьезнее.

– Конечно. Ты мне дорог. Тебя это удивляет?

Он отчаянно замотал головой, собираясь еще что-то сказать. Но, затевать диспут на улице о наших с ним отношениях, когда у обоих в обуви хлюпает холодная вода, я посчитала каким-то глупым, что ли. Мы что, малолетние дети? Я обратилась к Игорю, вложив в голос максимум расположения и доброжелательности.

– Послушай, я устала, как собачонка после загона зверя. К тому же мы оба промокли. Хочется в тепло, и в постель. У нас с тобой будет еще масса времени поговорить на любые темы. Только, давай завтра. Хорошо? Прости, у меня уже нет никаких сил. Только не обижайся, ладно? – Я заглянула ему в глаза.

Он тяжело вздохнул и как-то обреченно кивнул головой. Я, торопливо чмокнула его в щеку, и заспешила в сторону корабля. А в след мне летело его радостное: «До завтра, Люся!!!»

Подходя к кораблю, я совсем утратила всяческое внимание к дороге, и, споткнувшись о какую-то выбоину в асфальте, чуть не открыла калитку лбом. Это привело меня в чувство после лирического настроения, возникшего во время прощания с Игорем. И тут, я заметила фигуру мужчины, отиравшегося возле моей машины. Я внутренне напряглась, но, тут же расслабилась, узнав в подошедшем Сашу, водителя КамАЗа. Выдохнув с явным облегчением, я пробурчала на его приветствие:

– Здравствуй, Саша. Чего тебя в такое время носит здесь, да еще в такую погоду? Случилось чего?

Он как-то затравлено огляделся, будто, из-за любого куста ожидал внезапного нападения врагов.

– Меня Петрович прислал…

Я его перебила.

– Саша, пойдем в дом. Чего под дождем мокнуть?

Развернулась и пошлепала по лужам ко входу, уже не выбирая сухой дороги по одной причине. Ее уже не было. А в моих ботинках тоже хлюпало, так что мне было уже без разницы, где идти, лишь бы быстрее попасть в сухое тепло дома.

Саша за мной трусил резвой рысью, не переставая оглядываться. Было такое чувство, что он уходил от погони. Только, кто за ним гнался и по какой причине, я выяснять не стала. Стянув с ног мокрую обувь, я включила чайник и прошла в хозяйственный отсек корабля, чтобы включить баню. И только потом, вернулась в кухню и спросила, жевавшего пироги, Сашу.

– Ну, выкладывай, что опять у вас стряслось, что до завтра подождать не могло?

Сашка кое-как проглотил большой кусок пирога, и извиняющимся тоном произнес:

– Вкусно… – Я милостиво махнула рукой, мол ешь, не стесняйся. Но, все же, продолжала вопросительно смотреть на него, ожидая ответа. Сделав внушительный глоток чая из кружки, он заговорил. – Ну, в общем так. Отвозил я сегодня грунт из котлована. Нам сейчас отвели специальное место, куда мы должны все это возить. И оно, это место, отсюда километров шесть будет, аж за горой. Называется оно «старый карьер». Там когда-то давно щебень брали на строительство дороги. Но, он стоит заброшенный уже много лет. Там все края карьера уже молодыми деревцами заросли. Так вот, кузов я опрокинул, и уже обратно ехать собрался. Глядь, а невдалеке огонь горит, и дым черный валит. Ну, ты ж, Алексеевна, понимаешь, любопытно мне стало. – Я с серьезной физиономией покивала головой, мол, само собой, понимаю. А, довольный моим вниманием Сашка, продолжил. – Подъезжаю я значит поближе. А там дорога кончается. Я-то машину на обочине оставил, а дальше пешком. Идти пришлось недалече, метров триста всего. А там… – Он сделал эффектную паузу, а мне захотелось стукнуть его по голове. – Там, «Жигули» Сергеича догорают… Кто-то их в карьер скинул и поджог. Хотя, может они и сами загорелись, если бензобак взорвался. Только все это, уж больно подозрительно… – Торжественным шепотом закончил он.