Читать книгу Нравственные идеи и теория «разумного эгоизма» в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» - Irma Narbut - Страница 3

В «Войне и мире» все в движении – и люди и обстоятельства, и время и пространство, и армия и народ. В движении Кутузов, Наполеон, император Александр, московское дворянство и купечество, светский салон Анны Павловны Шерер. Той самой скуки, которая была частицей жизни Евгения Онегина, Печорина, светского общества и которую благословил пушкинский Мефистофель словами: «вся тварь разумная скучает», здесь нет и в помине. Герои «Войны и мира», на какой бы общественной или нравственной ступени они ни находились, испытывают все что угодно, кроме скуки небытия. Им неведом порок томящего однообразия, та «скука неприличнейшая», о которой скажет Достоевский в «Братьях Карамазовых». Жизнь в «Войне и мире» словно пробудилась от сна, все сдвинулось с места, поплыло, поехало, потекло…

Если Николенька Иртеньев ведет уединенную, сосредоточенную в самом себе моральную жизнь, то герои «Войны и мира» познают самих себя и окружающее не иначе как в «сцеплении» с другими людьми, в столкновениях, в борьбе. В полную силу входят те самые обстоятельства, та «среда», которой столь большое значение придавал Белинский и писатели «натуральной школы».

Столкновение носит самый разнообразный, многогранный, многоступенчатый и всеобщий характер. Сталкиваются человеческие страсти и мнения, поколения (молодые и старые), разные социальные группы и классы и даже целые народы и государства.

Среди героев «Войны и мира», кажется, нет никого, кто бы чувствовал себя на своем месте и был вполне доволен своим положением. У каждого из них свои трудности, свои проблемы. Сама Россия, которая весь XVIII век жила смелыми преобразованиями Петра, победами Ушакова и Суворова, славою Ломоносова и Державина, в начале нового столетия самой историей была поставлена перед выбором либо обновиться и сделать шаг вперед по пути прогресса, либо скатиться на положение второстепенной европейской державы и оказаться в зависимости от Англии или Франции. Войны с Наполеоном, и особенно 1812 год, поторопили с выбором и привели в движение всю общественную жизнь снизу доверху.

«Погибла Россия! Погубили!» – говорил со слезами на глазах, умирая, старый Болконский и был не столь уж далек от горькой правды. Он слишком хорошо знал свой «развратный век», чтобы утешаться иллюзиями. Необходимо было многое изменить, в том числе и в нравственном отношении.

О духовном обновлении говорилось и до войн с Наполеоном (Новиков, Радищев); но экспансионистские устремления французского императора и осознание собственной слабости обострили этот процесс. Духовная жизнь героев «Войны и мира» полна действительного исторического содержания. Л. Н. Толстой запечатлел одну из самых драматических и возвышенных страниц в истории становления русского национального самосознания, в том числе и самосознания нравственного.

Л. Н. Толстой к проблемам нравственности был чуток как, может быть, никто в русской литературе. Эти проблемы занимают одно из важнейших мест и в «Войне и мире».

Например, Н. Н. Наумова в пособии для учителей «Л. Н. Толстой в школе»1 характеризует «Войну и мир» с самых разных сторон, начиная с истории замысла произведения и взглядов писателя на исторический процесс и кончая композицией, пейзажем и языком, но совершенно не интересуется проблемами нравственного порядка.

К. Ломунов в интересной и содержательной книге «Лев Толстой в современном мире», к сожалению, прошел мимо этих вопросов, хотя именно они за последние годы приобрели особую актуальность и значимость.

Из наших исследователей одним из первых обратился к изучению Л. Н. Толстого с этой стороны А. П. Скафтымов. В 1929 году опубликовал статью «Диалектика в рисунке Д. Толстого», которая в последующих изданиях известна под названием «Идеи и формы в творчестве Л. Толстого». О Толстом вышло особенно много различного рода исследований, в которых внимательный читатель найдет для себя ценные, хотя и не всегда безошибочные суждения и на эту тему.

Из всего богатства и многообразия моральных проблем «Войны и мира» остановимся на том, как решается вопрос о нравственном становлении народа и личности.

Л. Н. Толстой как-то заметил, что если идеал – это высший образец, к которому мы должны стремиться, то норма это тот порог, предел, ниже которого человек не имеет морального права спускаться. Нравственным идеалом для Толстого в «Войне и мире» была жизнь народная.

Ориентир на русский народный национальный характер не был новым ни для Толстого, ни для русской литературы. Истоки идеи народности берут начало в эстетике декабристов. Им принадлежит честь введения в русскую литературу самого понятия «народность» и мысль «узнать» народ через сближение с жизнью народной. Решающее влияние на воззрение декабристов оказала Отечественная война 1812 года и та роль, которую сыграл в ней народ, крепостные крестьяне в солдатских шинелях, ополченцы и партизаны.