Читать книгу Любовь на краю света - Ирмгард Крамер - Страница 7

В семь я стояла под беркутом у начала лестницы и смотрела через открытые двери на чистый утренний свет. Занимался прекрасный летний день. Розы цвели еще пышнее, чем вчера. Ной спускался по лестнице вслед за мной и, казалось, хотел окончательно свести меня с ума.

– Хей! – крикнула я, когда он практически подошел ко мне, как бы все еще во сне.

– Простите, – сказал он и испуганно замолк.

– Доброе утро, – сказала я.

Проснувшийся около семи утра, он был очень энергичен, и это меня удивило.

– Хорошо спалось? – спросил он.

– Спасибо, да… а тебе?

– Тоже. Нам сюда.

Он обошел перила, пошел направо по коридору за изразцовой печью, который делал изгиб, а затем снова вышел в коридор. Ной спешил. Я едва успевала за ним. Еще одна лестница.

– Здесь выход к озеру? – спросила я.

– К озеру? – Он остановился и задумался. – Вы думали, мы будем плавать в озере? – Он улыбнулся. – Вы знаете, какое оно холодное?

– Очень холодное, – сказала я.

Тут он впервые непринужденно рассмеялся, и его смех прошелся по мне как лезвие стекла. Плотина была прорвана, и волна нежности к этому необычному человеку захлестнула меня. Я сделала глубокий вдох и попыталась снова обрести твердую почву под ногами.

– Пожалуйста, не делай так больше.

– Что вы имеете в виду? – ответил он. Безнадежный случай.

Я почувствовала запах хлора. Мне сразу же стало плохо. Я ненавидела этот запах. Несколько секунд спустя мы стояли в темной комнате. Я протянула руку к Ною и почувствовала, что она неестественно длинная и становится все длиннее, подобно шлангу, который протягивают в черную яму. Мне стало не по себе. Казалось, что Ной исчез, что его больше нет здесь, что его поглотила тьма, в которой исчезала моя рука.

– Где ты? – спросила я растерянно, нащупывая рядом с дверью выключатель, но вместо этого касаясь его руки. Он был быстрее. Таинственный свет сотен мерцающих огоньков отражался в историческом бассейне с мозаичным сводом.

– Вау! – неожиданно воскликнула я. – Это тоже построил сэр Моррис?

– Нет, бассейн здесь существует лишь с начала пятидесятых годов. Он был спланирован одним художником и сравнительно недавно воссоздан одним из реставраторов.

Ной без предупреждения снял футболку, потом джинсы. Кожа гладкая, подобно мрамору, с ключицами, животом, мышцами, упругими бедрами правильной формы. Кровь прилила к моему лицу. Я изучала красочный мозаичный узор под ногами – пятиугольники из желтого лазурита, ярко-красные звезды, октаэдры из голубых рубинов… и так далее. Когда я снова подняла глаза, то увидела, как он в облегающих боксерах подошел к воде, почти бесшумно погрузился в нее – пенящиеся пузыри воздуха окружали его лицо, – снова показался на поверхности, убрал мокрые волосы со лба. Вода стекала по его лицу.

– А теперь? – спросил он в ожидании.

– Теперь?.. Хм… Плавать, конечно.

– А как? – спросил он.

Я никак не могла себе представить, чтобы он не умел плавать. Во мне снова пробудились подозрения, что здесь что-то неладно. Если Ирина Павлова действительно была вице-чемпионкой страны, она ведь наверняка не имела дела с новичками. Я, наверное, что-то неправильно поняла. Подумав, я нашла очевидное решение. Вероятно, такой профессионал, как Ирина, была нужна для того, чтобы тренировать Ноя до тех пор, пока он не сможет переплыть Ла-Манш за рекордное время. Этим можно было объяснить его мускулистый торс с широкими плечами и прежде всего тот факт, почему он был здесь. Спортсмены ведь постоянно тренируются на каких-то отдаленных базах, подальше от всяких искушений. Словно гора свалилась с моих плеч.

– Ну, а теперь давай посмотрим, на что ты способен, – подбодрила я его.

Когда он начал шлепать по воде, как пес, мне захотелось смеяться. Он морочил мне голову. С плавательными движениями это не имело ничего общего, с большим спортом – тем более. Руками он делал нервные движения вверх и вниз, подобно утенку; что он делал ногами, я не видела, но и это, конечно, было совсем не то. Он не проплыл и метра, барахтаясь вместо этого на одном месте, как щенок, которого бросили в воду. К счастью, в этой части бассейна он смог остановиться, иначе бы он просто утонул. Он вытер воду с лица.

– Разве сейчас ты не видела, на что я способен? – спросил он, и это звучало совершенно убедительно.

Я отбросила теорию Ла-Манша, а с ней и идею о спортивном лагере. Видимо, он действительно не умел плавать.

– Это было не так уж и плохо, – проговорила я и почесала за ухом.

От раздражения его рот перекосило.

– Вы плохая лгунья… извиняюсь.

– Попробуй еще раз.

Я просто не знала, что нужно делать. Но его вторая попытка сделать заплыв в мою сторону была не лучше, чем первая.

– Итак, я покажу тебе, как это делается. Начнем с малого, – сказала я, как настойчивая учительница, и сделала движение руками. – Вперед и назад. Тебе нужно просто грести воду руками. Делай движения вперед и назад. Попробуй. Ну же, давай.

Я сама не поняла, как бесчувственно я бросила его в буквально ледяную воду. Я возненавидела бы любого учителя, который бы так обошелся со мной. Но мне было трудно вести себя нормально с Ноем. Этот тип совершенно сбил меня с толку. Все в нем смущало меня. Мне было сложно общаться с парнями, я не знала, как вести себя с ними, чувствовала себя в их присутствии маленькой и беззащитной, только с Кэти я могла быть такой, какая я есть на самом деле, и пока я была с ней – все мальчики оставались в стороне. Мне было не больше тринадцати лет, когда я впервые по-настоящему влюбилась издали, никогда не признаваясь в своей любви и не позволяя никому разбить свое сердце – то, что удалось этому симпатичному парню в воде, заставившему меня понервничать больше, чем все остальные, с кем я имела дело до сих пор. Как я это допустила?

– Грести воду, – повторил он недовольным голосом. – Нельзя ли точнее?

– Руки вперед, вот так, видишь, держи их впереди ушей, а затем греби, делая движения назад и снова вперед.

Я чувствовала, что его совершенно не интересует то, что я тут выдумывала. Его следующая попытка оказалась столь же неудачной. Он протянул руки прямо перед ушами в высоту, потом опустил их в воду и снова начал барахтаться по-собачьи. Я натянуто рассмеялась:

– Не хочешь ли ты взять меня на руки?

– Нет, – сказал он таким серьезным тоном, что улыбка застыла на моем лице.

Я ничего не понимала. В чем была его проблема? Любой младенец умеет плавать лучше. К тому же он не производил впечатления человека с проблемами моторики.

– Ты можешь не поднимать руки вверх, а протянуть вперед? Это же логично, – сказала я ему.

– Что здесь логичного? – Он выругался и сделал еще один круг по-собачьи.

Я никогда не видела никого, кто бы плавал так неуклюже.

– Не хочешь ли ты войти в воду и показать мне, как правильно это делать? – предложил он разочарованно.

Я вздрогнула и взяла себя в руки. Никто не заставит меня окунуться в воду.

Еще несколько раз я говорила ему то же самое. И всякий раз он делал все наоборот. Может быть, где-то здесь установлена скрытая видеокамера?

– Человек не может быть настолько непонятливым, – взорвалась я после очередной неудачной попытки. – Даже слепой бы понял.

– А я нет, – сказал он тихо, положив руки на край бассейна, а затем, опираясь на них, выбрался из бассейна. Фантастические мышцы живота. Он сделал два шага к лежаку и схватился за пустоту.

– Если ты ищешь свое полотенце, то оно находится вон там, – сказала я.

– Где там? – зашипел он на меня.

– Вон там! – прокричала я и показала на лежак рядом с ним. Он смотрел перед собой и не последовал моему указанию. – Да посмотри же туда!

– Я не могу, – сказал он. Наткнувшись на второй лежак, он нащупал полотенце и вытерся.

«Я не могу» – ударило по моей голове. Это значит, что он слепой. Боже мой! У меня внутри что-то оборвалось. Я уставилась на него и все еще никак не могла удержаться, чтобы снова не начать – совершенно напрасно – размахивать перед ним руками. Ной не видел меня, потому что он не мог меня видеть. Ной был слеп.

Я помчалась наверх из бассейна, по лестнице и коридору, под беркутом, мимо оленя, который с любопытством наблюдал за мной, упала на кровать и обхватила подушку. Я чувствовала себя ужасно, глотала слезы от стыда. Зачем я наговорила ему все это? Я посмеялась над ним. Но как я должна была что-то заметить?

Ну, может быть, потому, что он держал пальцами стейк, или потому, что он играл на фортепиано в темноте, или потому, что на лестнице он едва не столкнулся со мной. Я хотела провалиться сквозь землю. Мое состояние было просто ужасным.

В дверь постучали.

– Ирина, ты здесь?.. Ирина… мне очень жаль, – сказал он.

Ему было жаль? Я же посмеялась над ним. Парень, я была глупа. Нужно уйти отсюда подальше, чтобы не случилось ничего еще более ужасного.

– Я думал, ты знаешь. Обычно это первое, о чем предупреждает сестра Фиделис.

Она этого не сделала. Да и я была не Ирина и не умела плавать, не говоря уже о том, чтобы учить этому слепого.

А потом вдруг он подошел к моей кровати. Его бедра были завернуты в полотенце. Его мраморная кожа еще блестела от капель воды. Я смотрела на него. Микеланджело сразу бы увековечил его в камне и поставил где-нибудь во Флоренции. Я была рада, что он не мог видеть мое унылое лицо.

– Мы должны вернуться, – прошептал он, как будто боясь, что кто-то может услышать нас. – Если сестра Фиделис заметит неладное, на протяжении ближайших нескольких дней она будет сидеть у бортика и контролировать нас. Ты этого хочешь?

– Нет.

– Ну, тогда пошли.

И затем он быстро пошел назад, то и дело касаясь правой рукой деревянной стены, элегантно и легко дотрагиваясь до перил, и безошибочно нашел капитель в конце лестницы.

Тысячи вопросов заполнили мою голову. Почему он был слеп? С каких пор? Он никогда не видел? Он знал цвета? Что было для него светлым и темным? Как он мечтал? Вопросы, которые я не решилась бы задать. И еще одна мысль: я не должна быть здесь. Во всем этом была моя вина, и я должна была это сказать наконец.

Прежде чем открыть дверь к бассейну, он повернулся ко мне. От него исходило тепло, чистая энергия. Он слегка коснулся моего плеча, чтобы определить, где я стою. По моей коже побежали мурашки. Я захотела отряхнуться, словно на меня сел надоедливый жук. Его близость заставила меня нервничать. Он заставил меня нервничать.

– Слушай, – прошептал он. – Мне бесполезно объяснять на словах, как нужно плавать. Я не знаю, что значит «плавать». Ты должна показать мне это как-то по-другому.

Я нерешительно кивнула. Он заметил это, поскольку его рука коснулась моих волос, и улыбнулся:

– Кивок для меня непонятен. Я больше полагаюсь на «да» или «нет».

– Да… нет… Да, – сказала я и почувствовала себя стоящей на грани безумия. – Почему ты все время разговариваешь шепотом?

Он ничего не ответил и вошел в помещение. Потом его как будто осенило, он вернулся ко мне, нащупал выключатель, которым он, вероятно, нечасто пользовался, и включил свет:

– Достаточно ярко?

– Сейчас ты выключил свет, если ты имеешь в виду это.

– Извиняюсь.

Он включил его снова.

– Спасибо, – сказала я. Настоящее фрик-шоу.

Ной нащупал пальцами край бассейна, схватился за лестницу и спустился. Он ждал меня. С трепетом я сняла спортивные штаны и футболку, положила их вместе с полотенцем на стул и подошла к лестнице.

Слишком много воспоминаний. Мои колени затряслись, в глазах потемнело; ловя ртом воздух, я упала на пол и затем, сидя, поставила ноги на верхнюю ступеньку.

– Что с тобой? – спросил он, ощупывая мои ноги. Он исследовал мои лодыжки, как под микроскопом.

– Ничего, – соврала я.

Как будто бы поняв, в чем дело, он испуганно отстранил руки.

– Ты боишься, – отметил он. – Меня?

Я покачала головой. О, ужас.

– Нет.

– Тогда чего же?

– Я думаю, для начала ты должен изучить движения ног, – сказала я и крепко уцепилась за лестницу. Хорошо бы, если бы мне удалось ограничиться чем-то тривиальным, вроде порядка движений.

– Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул, словно предчувствуя катастрофу. Я смогла удержаться на краю бассейна и еще раз попробовала объяснить. На этот раз у меня было больше терпения и мой тон был более понимающим, однако то, что делал Ной, имело с плаванием примерно столько же общего, сколько с ездой на велосипеде.

– Очень хорошо. Уже лучше, – соврала я, и мне стало стыдно своего сладковатого голоса.

– Не обманывай, – сказал он и, разочарованный, вышел из воды. – Уже восемь.

– Откуда ты знаешь?

Он показал наверх:

– Напольные часы в коридоре этажом выше.

Я не слышала часы.

Мы оба были разочарованы. Я уже собиралась покинуть бассейн, как вдруг он взял меня за руку, потащил за собой в раздевалку и закрыл за нами дверь. Там было тесно. Почувствовав близость его волос и кожи, я захотела отойти, однако для этого просто не было места.

– Послушай меня, – сказал он. Капля воды повисла на его длинной реснице. Я не могла поверить, что эти большие глаза цвета голубого сапфира ничего не видят. – Я не знаю, кто ты и как ты здесь оказалась, но я дам тебе добрый совет – уходи из этого проклятого места. Лучше всего сегодня. Чем быстрее, тем лучше. Ты окажешь нам обоим большую услугу.

– Я думала, ты хочешь научиться плавать.

– Сестра Фиделис хочет, чтобы я научился плавать.

– А ты нет?

– Я тоже, но ты видишь, насколько это хлопотно. Я бы давно бросил, если бы ты не настаивала на еще одной попытке.

Я ошибаюсь или он понюхал мои волосы?

– Что мы делаем здесь, в раздевалке?

– Ты ничего не понимаешь! – сказал он в отчаянии. – Попроси Виктора, а если он не отвезет тебя обратно, придумай что-нибудь необыкновенное, что-нибудь… послушай, уходи подальше отсюда, и чем быстрее, тем лучше! И никому не говори о том, что не знала о моей слепоте. А сейчас пойдем. Нам нужно на завтрак.

Он вышел из раздевалки, спешно зашагал и оставил меня в полном замешательстве.