Читать книгу Уроки лидерства из паба. Сила эмоционального интеллекта - Ирвин Ньюджент - Страница 4

В пятницу 30 марта 1973 года в сонной деревне Баллимагорри на севере Ирландии стоял прекрасный весенний день. Солнце уже клонилось к закату, было тихо, и единственный шум доносился из единственного паба, «Баллимагорри Армс». Мало кто представлял себе, какие ужасы ждут всех в ближайшие часы.

Владельцы паба, Брайан и Тереза, только что вернулись из поездки по магазинам в Белфасте. Тереза поспешно поднялась наверх: их семья жила прямо над пабом. Ей очень хотелось показать дочерям, Сьюзен, Энн, Кейт и Мэри, новое платье, которое она купила себе к свадьбе золовки, Морин. Брайан же торопился в паб помочь бармену: ведь тот весь день провел за стойкой.

Часом позже в паб ворвались двое боевиков в масках Ирландской республиканской армии (ИРА). Один, угрожая пистолетом, согнал всех посетителей к стене. Тем временем другой подошел к стойке, положил на нее бутылку с зажигательной смесью и поджег запал.

Бандит взглянул на Брайана и сказал: «У вас есть пять минут, чтобы убраться, потом она взорвется. Если кто-нибудь попытается ее сдвинуть, полыхнет сразу».

После того как боевики ушли, посетители стремглав бросились к передним дверям. Брайан рванул по черной лестнице, чтобы предупредить Терезу и дочерей, которые все еще болтали в гостиной, после чего кинулся в комнату спящего шестилетнего сына, схватил того с кровати и ринулся вон, вниз по лестнице, через боковую дверь на другую сторону улицы. И только тут с облегчением увидел, что Тереза с дочерьми тоже благополучно выбрались наружу.

В этот момент раздался такой мощный взрыв, что со здания слетела крыша. Огонь мгновенно распространился по всему дому. Брайан, Тереза и дети неотрывно смотрели, как у них на глазах сгорает все их имущество. По-прежнему крепко прижимая сына к груди, Брайан с вызовом поднял сжатый кулак и молча выкрикнул: «Не дождетесь, я отстроюсь снова!»

Брайан – это мой отец, и я до сих пор помню тот его сжатый кулак.

В 1973 году «Смута» в Северной Ирландии вступила в новую, более опасную фазу. С 1969 по 1998 год весь мир с ужасом наблюдал, как эту прекрасную, полную древнего волшебства землю раздирает насилие, порой граничащее с гражданской войной, которую эвфемистически называли «Смутой». А назревал конфликт десятилетия, если не столетия. В 1960-х годах маршей за гражданские права становилось все больше, народ требовал, чтобы протестантское и юнионистское большинство прекратило дискриминацию католического и национального меньшинства.

Рис. 1.1. Руины «Баллимагорри Армс» после взрыва в 1973 году

Этот конфликт был вдохновлен движением за гражданские права в Соединенных Штатах [1]. Действительно, во время маршей в Северной Ирландии протестующие часто пели песню протеста «Преодолеем!», этот краеугольный камень каждого американского марша за гражданские права, основанную на старом евангелическом гимне. К концу 1960-х годов с появлением с обеих сторон межконфессионального разделения военизированных групп протесты приобрели жестокий и смертоносный характер. Со стороны националистов – ИРА; со стороны профсоюзов – ОДС (UVF, Ольстерские добровольческие силы).

Рис. 1.2. Фасад «Баллимагорри Армс» после взрыва. Выгоревшая рама на верху слева – окно моей спальни

После того ужасного взрыва в пабе мать исчезла на несколько дней. Позже мы узнали, что она была беременна шестым ребенком, но из-за острого стресса, вызванного взрывом, у нее случился выкидыш. Нас с сестрами расселили по домам соседей, пока не найдется новое жилье. Каждый справлялся с ситуацией по-своему.

Мне эта трагедия принесла бешеную известность в школе. О взрыве рассказали в новостях по Би-би-си – и в деревне, и в школе только об этом и говорили. Вернувшись в класс, я стал главной достопримечательностью. Нас показывали по телевидению, и я был самым знаменитым шестилеткой.

Отец в глубинах души нашел искру, которая вдохновила его сдержать обещание и восстановить паб. Да, ему было бы легче загореться праведным гневом и начать мстить или свернуться калачиком и объявить о поражении, но он решил строиться заново. В первые же дни после взрыва он начал действовать с полной невозмутимостью. Приобрел палатку и установил ее на парковке рядом с пабом, а также закупил новую партию напитков. Люди из деревни, воодушевленные спокойной решимостью отца, приносили столы и стулья и старались помочь, чем могли.

Пятница 6 апреля, всего через неделю после взрыва, стала днем волшебства. С одной стороны были руины сгоревшего паба с барной мебелью, обугленной и покоробившейся от жара. А с другой, посреди парковки, возвышалась сиявшая изнутри палатка, наполненная людьми. Со всех сторон лились звуки разговоров, смеха и музыки: жители деревни принесли свои инструменты и продолжали веселиться как ни в чем не бывало.

Спокойная решимость отца оказалась заразительна; вся наша деревня уловила излучаемую им силу и надежду на восстановление. Эта тихая, но мощная решимость оказалась идеальным ответом тем, кто пытался уничтожить дух нашей деревни. Баллимагорри проявлял как худшие человеческие качества, так и лучшие. Коллективная стойкость напомнила, насколько силен человеческий дух. Если поразмыслить, то реакция отца на разрушение паба была первым случаем, когда я увидел силу и влияние лидерства.

Рис. 1.3. Семейная фотография, 1974 год, через год после теракта. Слева направо: мой отец Брайан, добрый, нежный великан; мои сестры Энн, Кейт, Мэри и Сьюзен; моя прекрасная мать Тереза, чья сила и спокойная решимость поддерживали с скрепляли нас в самые мрачные дни; в центре сижу я, младший ребенок и единственный мальчик

Отец действительно заново отстроил «Баллимагорри Армс». Через год после взрыва он открыл совершенно новый паб, больше и лучше прежнего. Однако было и существенное отличие: новый дом для нас он поставил на другом конце парковки, отдельно от паба. На всякий случай. В последующие годы он купил и продал еще три паба. Этот бизнес сыграл значительную роль в коллективном опыте моей семьи. Мы с сестрами выросли, работая в пабе. Сначала мы собирали пустые стаканы, со временем принялись сами подавать напитки и наконец стали управлять пабом. Отношения с нашим семейным заведением сложились у нас по типу любви-ненависти. Рабочие часы были долгими и тяжелыми, но паб оставался огромным источником веселья и развлечений и для меня, и для сестер.