Читать книгу Я вернусь через тысячу лет. Книга 3 - Исай Давыдов - Страница 2

…– И всё же это была моя родина, – продолжает Нур-Нур. – И я любил её, как любят свою мать – пусть непутёвую, не шибко умную, несчастную от нехватки ума. Родину, как и мать, не выбирают.

Страна-соперница была умнее моей. Я видел её дважды. А сейчас посмотри и ты…

И вновь прозрачный шар бесшумно плывёт над городами, дорогами, лесами и озёрами. Города здесь росли не из крепостей, а из рынков. Рынки превратились со временем в просторные супермаркеты и громадные склады при них. И это стало центром большинства городов.

В этих городах больше небоскрёбов, они выше и светлей, чем в тех, что видел я вчера. Дороги здесь шире, ровнее и чище, обычно – многолентные, берега озёр почти сплошь застроены утопающими в зелени особняками, окантованы живописными набережными и чётко спланированными парками. Небольшие посёлочки сияют яркими свежими красками, а не дышат пыльным серым запустением. Берега морей застроены так же плотно, как и берега озёр. А вчера я видел очень редкую застройку морских берегов. Большинство их было пустынно… Чистая умытая свежепокрашенная страна плывёт под моими ногами – более богатая и благополучная, чем родина Нур-Нура.

– Ты, наверное, подумал о богатстве? – слышу я чуть хрипловатый басовитый голос Нур-Нура. – Ты прав. Она неизмеримо богаче моей. Прежде всего потому, что умеет лучше работать. И не проматывать заработанное. И ещё потому, что всё украденное у нас целый век тащили сюда. Как, впрочем, и из других стран… Тут с наворованным спокойнее. Оно тут целее… И сотни тысяч лучших наших работников тоже бежали сюда всего за один век. А отсюда к нам бежали лишь единицы неудачников. Этим, по сути, всё и сказано. Где хорошо – оттуда тысячами не бегут.

…Длинный худой рыжеватый парень, чуть прищурившись, смотрит на меня. Он в спортивном костюме и стоит в ряду таких же худощавых юношей. Вот они срываются со старта и бегут по эллипсу, прыгают через препятствия, переплывают реку, на верёвках спускаются с отвесных скал, занимаются боксом. Обычная спортивная тренировка. Почти как у нас в «Малахите».

– Когда я пошёл в звездолётчики, – рассказывает Нур-Нур, – страна моя начинала рассыпаться. Отваливались дальние окраины, уходили из них войска, и новые правители крохотных окраинных государств смешно, как нам казалось, потрясали маленькими кулачками. Мы ещё не знали тогда, что за спинами новых правителей новых государств вырастет вскоре вся мощь страны-соперницы, что она станет, как говорится, гарантом их свободы. Свободы от нас…

Мы радостно шли в космос, создавали базы на соседних мёртвых планетах, посылали автоматические зонды к ближним звёздам, обнаружили радиомаяк другой цивилизации. И нам казалось, что наша сфера влияния растёт безгранично. А тем временем страна разрушалась изнутри, останавливались заводы, люди беднели, зверели, угрожающе сокращалась продолжительность жизни, и озлобленность стала просачиваться даже в ряды звездолётчиков. О чём раньше и подумать никто не мог.

Не сразу мы поняли, что традиционная умственная ограниченность давних наших правителей сменилась явным предательством правителей современных. Они всё более откровенно уничтожали собственный народ и собственную страну, превращая её из страны-соперницы в страну-вассала. Это происходило настолько бессмысленно, чудовищно и вроде бы бесцельно, что никак не укладывалось в голове. Но – происходило!

…Снова плывёт прозрачный шар над родиной Нур-Нура, но уже пониже, помедленней и останавливается над затихшими цехами с выбитыми стёклами, над фермами для скота, с которых содраны крыши, над опустевшими посёлками и залитыми водой рудничными карьерами, в которые спиралью уходят шоссейные дороги и заржавевшие рельсы.

Только зелень буйно торжествует в обезлюдевших местах: зарастают дороги и некогда возделанные поля, кроны деревьев прикрывают разгромленные цехи и фермы, кустарники обживают спортивные площадки и стадионы. Чуть приподнимется шар – и торжествующая зелень скрывает следы разрухи. Чуть опустится – они снова видны.

– Как неизлечимая болезнь, расползалась разруха по телу страны. – Хрипловатый бас Нур-Нура почти шепчет. – Ну, кому это может быть выгодно? – спрашивал я себя. – Кому?.. Ответ был однозначен, вариантов не возникало. И страну-соперницу я закрыл для своей души. Вначале перестал ею восхищаться, потом начал тихо ненавидеть. Да, целый ряд её правителей оказался дальновиднее ряда наших. Да, её сдержанная сила пересилила нашу разухабистую, презрительно не вступая с нею в открытый бой. Да, её звездолётчики быстро воспользовались нашими открытиями и нашими космическими базами, чтобы проникнуть в космос дальше нас… Звездолётчиков за это я уважал. Их бесстрашию и мастерству можно было поучиться. Но страну их не любил всё сильнее. Учиться у неё уже не хотелось. Никогда не считал я возможным строить собственное благополучие на чужом несчастье. Да и не обязан я любить чужую страну! Правители её заботятся вовсе не обо мне, и не о таких, как я. Но, к сожалению, и мои правители обо мне тоже не заботятся…

Прощальный взгляд бросает автор коэмы на страну-соперницу. Умытые пейзажи удаляются холодно и равнодушно. Их не жаль. Они затягиваются облаками, исчезают, и я понимаю, что больше их не увижу.

– Зачем я рассказываю всё это? – вдруг спрашивает Нур-Нур. – Затем, чтобы ты понял то, что произойдёт дальше. И особенно – на твоей планете.

Коэма вдруг переносит меня в космос. Автоматический зонд спокойно плывёт вокруг жёлтой звезды и неожиданно попадает в стремительно поднявшийся из её недр гигантский огненный протуберанец. Как будто огненный язык фантастического дракона слизнул букашку.

Нур-Нур, разумеется, не мог своими глазами увидеть такого. Лишь другой автоматический зонд, гуляющий на орбите подальше, мог записать на плёнку эту ужасную катастрофу. А Нур-Нур мог только запомнить этот фильм.

– К тому времени, – продолжает звездолётчик, – подоспело угрожающее астрономическое открытие. Серия не предсказанных чудовищных взрывов на нашей звезде обнаружила, что горение водорода в её недрах пошло ускоренно, катастрофично, что срок её оставшейся жизни рассчитан неправильно, что водород в ней такими темпами выгорит намного раньше, чем предполагали астрофизики. А после этого начнёт гореть гелий. Ошибочка выходила почти в два миллиарда лет. И, значит, куда раньше, чем предполагалось, жёлтая наша звезда вспухнет красным гигантом и поглотит ближние планеты. В том числе – нашу. Короче, нам пора было присматривать новый дом для всего населения. И вместо автоматических зондов на поиски приемлемых планет возле более молодых жёлтых звёзд отчаянно рванулись люди. С третьей экспедицией ушёл и я. Мы исследовали здешнюю звезду, которую командир корабля без колебаний душевных назвал своим именем – Капи, – и твою прекрасную планету, которую назвали именем жены командира – Кара. Понятно, ты называешь свою планету и свою звезду иначе. Но на картах тех, кто может прилететь сюда после меня, будут, вероятно, стоять такие имена. Если, конечно, наша третья экспедиция вернётся домой… Судьба её мне неизвестна. А звезда твоя оказалась намного моложе моей. И поэтому прилететь сюда могут. Если не найдут ничего лучшего.

…Шестой палец ныл уже нестерпимо, и я радостно содрал его с ребра ладони, опустив на стол коэму, а за нею – мыслеприёмник. Теперь было ясно, почему Нур-Нур мог остаться на этой планете. Он потерял родину в душе своей. Он уже не верил в её светлые перспективы. И не мог обратиться к стране-сопернице. Она тоже не вызывала у него добрых чувств. В таких обстоятельствах достаточно любого толчка извне. Может, им стала та необъяснимая для нас атомная бомбардировка, которая уничтожила почти всё племя ра?

Что ж, посмотрим и послушаем дальше, узнаем. Похоже, Нур-Нур вполне откровенен и нигде не темнит. Да и зачем ему?.. В предсмертной-то исповеди… А пока становится совершенно очевидно, что главная проблема Земли – это не только проблема Земли. В разных районах Галактики стареют жёлтые звёзды второго поколения, родившиеся одновременно или почти одновременно с нашим Солнцем. И вызревшие возле них технологические цивилизации начинают искать новое пристанище. Раньше на миллиард лет, позже на миллиард лет, но они выходят в космос на поиски таких планет, как Рита. И с этими цивилизациями нам придётся общаться.

Однако это потом. А сейчас, как говорит в подобных случаях Розита, мне надлежит позаботиться о загрузке в вертолёт маленькой сборной птицефермы. Пока – без инкубатора, на естественном высиживании цыплят. Потом повезу их с Центрального материка готовенькими. Ибо электроэнергию для инкубатора на Западном материке брать пока неоткуда. А вот недостатка в птичницах, похоже, не будет. Женщины племени купов загружены не чрезмерно. И, надеюсь, Лу-у сумеет организовать их и обучить. Теперь она самый крупный птицевод на Западном материке. Таких знаний, как у неё, там больше нет ни у кого!

Пока училась Лу-у на птицеферме, кто-то сказал ей, что видел по телевидению беседу её отца с нашим Тушиным. И что отец её всем очень понравился: солидный, спокойный, рассудительный… Конечно, Лу-у это было приятно услышать. Но саму беседу она не видела. Хотя, разумеется, знала про неё: Тор рассказывал… И вчера за ужином Лу-у громко пожалела, что никогда не увидит эту беседу.

– Почему «никогда»? – простодушно удивилась мама. – Есть запись. Прогоним…

И вот сегодня прогнал я на «видике» для Лу-у эту давнюю запись.

С появлением Тушина на телеэкране Лу-у словно окаменела. Зрачки её расширились, рот полуоткрылся, ладони застыли на коленях. Не шелохнувшись, просидела она до конца записи, и на лбу у неё выступили капли пота. А когда экран погас, как-то заторможенно Лу-у спросила:

– Значит, ты сын вождя?

Сопоставила Миха на экране и Мишу дома…

Я стал объяснять ей, что родной мой отец погиб очень давно и очень далеко отсюда. А Мих – просто хороший человек и второй муж моей мамы. Есть у нас такое слово – «отчим»…

– Плевать! – вдруг решительно заявила Лу-у и махнула рукой. – Плевать! – повторила она уверенным тоном, – Ты сын вождя. А я дочь вождя.

Она вскочила с кресла, закружилась по комнате в каком-то невероятном немыслимом танце и всё повторяла:

– Плевать! Ты сын вожди, я дочь вождя! Плевать! Ты сын вождя…

Тихо вошла в квартиру мама, за нею – Розита, и обе молча остановились в дверях. Не замечая их, Лу-у всё кружилась и повторяла:

– Плевать! Ты сын вождя, я дочь вождя! Плевать!

– Она прелесть! – тихо произнесла Розита. – Возможно, Сандро, ты недооцениваешь то сокровище, которое случайно попало тебе в руки.

Слово «случайно» Розита подчеркнула.

Лу-у остановилась, подняла глаза, увидела Розиту, и лицо её резко изменилось. Опять расширились зрачки от немого изумления, полуоткрылся рот. Она узнала ту женщину, которую дважды видела в селении на телеэкране. Женщину, которая плясала и пела и песня которой вызвала тогда у Лу-у слёзы и запомнилась навсегда. Та женщина, наверное, казалась ей богиней или почти богиней. И, как перед богиней, Лу-у опустилась на колени перед Розитой и глядела на неё снизу вверх так же молитвенно, как на незатейливое украшенное ленточками и звериными хвостами деревянное божество в лесу возле селения купов.

Розита всё поняла. Она всё и всегда понимала мгновенно и точно. Она присела на корточки, погладила Лу-у по волосам, поцеловала в лоб и, ткнув себя пальцем в грудь, назвала своё имя. Лу-у тоже ткнула себя пальцем в грудь и назвала своё имя. Так, сидя на полу, они и познакомились.