Читать книгу Венок Хайяму - Ислам Узалов - Страница 81

Человек… Звучит-то гордо —

Не лягушка, не паук,

Но бывает зверя морду

Маскирует гордый звук.

Не думай ты, что в жизни всё дряно,

Покуда есть кувшин и в нём вино.

А если к кувшину и круг лаваша,

Где сыщешь мира этого ты слаще?

Нет языка и нет народа.

Язык отцов сейчас не в моде,

Но сеятель вновь слово сеет

И нива с ним не опустеет.

Мечеть построил Азамат,

Доволен местный джамаат.

Вопросов нет у джамаата,

Откуда деньги Азамата.

Каких достоинств Азамат,

Таков и местный джамаат.

Эпитафия

Судьи решение не смог

Бедняга пережить.

Зато теперь там даже бог

Фанатом стал «Анжи».

Где те весы, где мера та,

Сеченье золотое,

Волков насытив, овн стада

Сберечь? В осаде Троя…

Конь горячий несёт, ждут поля и стада,

Слабость можно простить, наглеца – никогда.

Сто дорог позади, тяжко давят года,

Тело может стареть, честь всегда молода.

Все цвета ты унёс, чёрным стал мир вокруг,

Мрак и холод во мне без тепла твоих рук.

Словно сон дни текут, вот и весь мой досуг,

Миру краски вернёт без тебя кто, мой друг?

Дух обновленья в жизни вечен.

Зима прошла, уже не страшно

И вновь подросток вдаль беспечно

За рог быка ведёт по пашне.

Гаджи Абашилову

Что молчать закрыв глаза,

Что нам пятиться назад,

Труса раньше смерть найдёт —

Шашки наголо… Вперёд!

Пусть поведёт жизнь не туда,

Но есть на свете тамада.

Золотоносная руда

С тобою только, тамада.

Мажлис ведёшь ты хоть куда,

В твоих руках всё, тамада…

Но рок небесного суда

Превзмочь не в силах, тамада.

Предотвратить в дальнейшем драму,

Создав не ту, что надо даму,

К тому ж доверив райский сад,

Всевышний из ребра Адама

Мог, сотворив лишь Миясат.

Зайнаб… Звенит узором золотым

Стальной доспех покрытый, словно дым

От очага в морозный вечер – знак

Тепла, уюта и заботы, как

Зерна пшеницы бронзовый поток,

В страду, что щедро наполняет ток.

Зайнаб – загадка, Запад и Восток.

Посидеть бы молча рядом,

Голову склоня,

Хоть на миг коснуться взглядом,

Этот миг ценя…

В вечность ты ушла, оставив

Сиротой меня.

Я – сам себе единственный судья —

Судить себя обязан, не жалея.

Наверно, перед богом грешен я,

Но пред людьми грехи мне тяжелее.

Эпитафия

Суд божий склочника был рад

Тотчас отправить в ад.

Что там творил он, утаю…

Теперь сидит в раю.

В жизни – националист,

Муж сей – рационалист,

На словах, как чёрный нал, —

Сплошь интернационал.

Что судьба готовит человеку?

Сан вельможи, может нары зека,

Став святошей будет ездить в Мекку,

Будет, может, просто человеком?

Только раз мы входим в жизни реку.

В судье законник вдруг ожил,

Закон в суде парил всех выше.

Истец, гад, в «лапу» не вложил

И не имел ответчик «крыши».

Есть ли рай в небесах не дано нам узнать,

Но, глядя на иных, в чудо хочется верить.

Так чего ж ты, Творец, перед тем, как призвать,

Этим людям даёшь муки ада познать?

Выдавливал раба по капле бывший раб.

Не выдавил, хотя был вроде и не слаб.

Жаль…

Окружал раба с рожденья рабский дух.

Для музыки иной его испорчен слух.

Годами не видясь… Но что же мешает?

Не можем мы вечно дневной видеть свет.

Зачем же опять меня боль донимает?

– Услышать бы друга…, а друга-то нет.

– Жизнь – свечной огарок

И полна помарок.

Отстираться б в речке,

Срок продлить бы свечке…

– Не добавить свечки,

Нет волшебной речки,

Жизнь – судьбы подарок.

Избегай помарок.

От чего вокруг так много

Ревностных фанатов бога,

Что не пустят и к порогу

Бедных, сирых и убогих,

О делах святых хлопочет?

От чего всегда, кто прыткий,

Драть готовый всех до нитки,

К тем, кто что-то значит, липкий,