Читать книгу ПАЗЛ - Ислам Узалов - Страница 18

Недавно, безуспешно пытаясь в очередной раз навести порядок в своих бумагах, я наткнулся на свою статью тринадцатилетней давности, опубликованный в «Дагестанской правде».

Прочёл, вспомнил – ничего необычного, по нынешним временам. Сколько раз обо всём этом уже сказано-пересказано. А тогда…

С ним связана достаточно интересная, как мне представляется история:

В начале девяностых годов, когда еще только – только начинали пробиваться первые ростки гласности, но КПСС всё ещё оставалась «руководящей и направляющей силой», вдруг как-то разом и резко дали знать о себе проблемы, существование которых было известно, но они замазывались толстым слоем славословия.

Наиболее острыми и взрывоопасными были ситуации в Новолакском районе и связанная с кумыкским вопросом. Обстановка нагнеталась многими, стремящими не столько найти выход, сколько заработать политический капитал любой ценой.

Власть в совершенно новой для себя ситуации из одной крайности, к которой привыкла, бросилась в другую, превратившись в мягкотелого уговорщика и этим только провоцировала экстремистов.

При этом, действовал старый советский стереотип – замалчивание проблемы, уход от определения причин и их честного озвучивания.

А если о диагнозе молчат или он неверен, как лечить? Уговорами?

Я не выдержал и написал об этом статью. Суть её заключалась в том, что вместо того, чтобы продуманно заниматься национальной политикой, мы всё время культивировали мифы, что надо называть вещи своими именами (и я назвал их.), что, вместе с тем, если пытаться сейчас решать проблемы силовым путём, произойдёт катастрофа и поэтому никому не позволительно, спекулируя, угрожать силой.

Помимо прочего, в статье говорилось, что причина напряженности в кумыкском вопросе во многом заключается в непродуманном переселении.

Что в своё время было немало возможностей закрепления людей на местах своего коренного обитания в горах, которые не использовались.

Вместе с тем, существует такой объективный фактор, как урбанизация, который невозможно отменить и кумыкам следует с пониманием относиться к этому.

Ну, а всем остальным дагестанцам тоже следует относиться с уважением и пониманием к интересам кумыкского народа, оказавшегося в такой непростой ситуации.

Были там и другие вещи, но общий смысл именно таков.

Я и сейчас готов подписаться под этими вроде бы очевидными соображениями.

Когда принёс статью в редакцию и дал для обкатки почитать кое-кому из ребят, её приняли чуть ли не на ура, но сказали, что редактор не пропустит.

Он выбивался из «линии партии», а Дагправда была, как писали тогда, органом обкома КПСС. Предполагаемая позиция главного редактора была волне объяснима. Хвост не может вертеть собакой.

Выход нашёлся, когда вспомнили, что она собирается в командировку.

Дождавшись отъезда, материал был пущен в номер.

Он имел эффект разорвавшейся бомбы.

В день выхода газеты я случайно встретил на городской площади министра внутренних дел и первое, что он сделал, это спросил – зачем я всё это написал?

В результате ожидается чуть ли не марш протеста в Махачкалу.

Я, в свою очередь, спросил: – А что там написано неверного? По моему, не убедил.

Позже начали звонить знакомые и незнакомые уже с другим вопросом: – Как мне удалось это напечатать?

Здесь ещё следует отметить, что никаким штатным или нештатным публицистом я никогда не был, да и сейчас не являюсь.

Литература, публицистика это моё своеобразное хобби.

Буквально на следующий день (удивительная оперативность – как материалы со съезда КПСС) та же «Дагестанская правда» вышла с большой ответной статьёй на первой полосе – признак чрезвычайной важности – автором которой был почему-то литературный критик.

Однако, оценивал он вовсе не литературные достоинства моего опуса.

Не знаю, может его роль заключалась в демонстрации гласа народа, но уши обкома КПСС все же проглядывались. Иначе, с чего бы ему, едва прочтя газету, оставить все дела и броситься строчить статью, чтобы успеть сдать её в редакцию в тот же день?

Крамолу нужно было душить в самом зародыше.

Выступление его было в духе стандартов советской пропаганды о счастливой жизни братских народов и, естественно, обвинений в адрес того, кто всё это разрушает своей нехорошей публикацией. Ну и немного грязи в адрес автора. Как же без неё? Детали не помню, да и дело не в них.

Вечером того же дня ко мне домой позвонил Народный поэт Дагестана Аткай Аджаматов.

Почтенного возраста и весьма уважаемый в республике человек поблагодарил за публикацию, где, по его мнению, наконец-то сказана правда о кумыках, посоветовал не обращать внимание на ответное выступление и неожиданно (видимо, как кумык) попросил извинение за некорректность его автора. Следом звонит ещё один известный кумыкский писатель.

Он оказался однофамильцем критика и начал с того, что попросил не путать их, ну а в дальнейшем примерно то же, что и Аткай.

Хотя о существовании этих людей мне было известно, нужно сказать, что лично мы не были знакомы совершенно.

Наверное, излишне говорить, как я воспринял эти звонки.

С учётом национальной принадлежности моего оппонента, было понятно, почему тогда власть для критического залпа захотела использовать именно его, а не кого-либо, например из аварцев или даргинцев.

Тем не менее, до сих пор удивительным для меня остаётся то, почему соплеменник Аткая сам согласился стать рупором власти в этом деле.