Читать книгу Где-то рядом. Всегда - Ив Соколофф - Страница 3

Вал резко обернулся – нет, все тихо, показалось. Уже полтора часа он пробирался через залитую тусклым лунным светом чащу. Тропа давно оставила его, под ногами хлюпало, с корявых голых ветвей то и дело срывались крупные капли, и вдобавок откуда-то справа потянулись тяжелые пряди волглого густого тумана. Сзади опять хрустнуло. От неожиданности Вал вздрогнул, быстро глянул через плечо и ему привиделось, что там, далеко позади, во влажной капающей темноте что-то движется. Вал сбился с шага, остановился и, прижавшись спиной к мокрому замшелому стволу, стал, напрягая глаза, вглядываться в черноту ночи.

Сердце бешено колотилось в груди, животный ужас вскипал темной волной, грозя затопить сознание… Только не паниковать… Без паники! Это лось или еще какой-нибудь зверь, нет ему никакого дела до него, Вала, нету и быть не может. Тишина. Ни движения, только где-то высоко по верхушкам сосен просвистел порыв холодного ветра. Померещилось? А Бог его знает, главное идти, идти не останавливаясь. Ужас медленно отпустил, сразу стало холодно. Вал заставил себя повернуться спиной к жуткой неизвестности. Так: левой, теперь правой… пошел, пошел…

Лес внезапно кончился. Впереди отлого спускался склон большого холма, заросший спутанной, мокрой после недавнего дождя травой, она казалась совсем седой в ярком свете почти полной, взобравшейся уже довольно высоко луны.

«Около полуночи…» – подумалось Валу; его часы, безотказно служившие ему уже пару лет, остановились, едва он вошел в этот чертов лес, и время он определял на глаз.

Далеко внизу, у самого подножия холма темнела вроде бы деревенька: невысокие плетни, черные срубы – ни огонька. Вал надеялся, что туда ему и надо. Еще раз непроизвольно оглянулся через плечо и споро зашагал напрямки, путаясь ногами в высокой траве.

Полчаса спустя он уже шел по единственной улице тихой, как будто вымершей деревни. Так: последний дом слева, с резным флюгером на крыше. Уже взявшись за шаткую калитку, Вал вдруг замешкался – все сомнения последних дней нахлынули на него с новой силой. Он повернулся, посмотрел вдоль улицы на деревню, на белесый склон холма, на темнеющую вдалеке наверху стену векового леса. Там, в густой тени высоченных сосен Валу опять почудилось какое-то движение, отзвук минувшего ужаса сжал ему сердце. Все, пути назад нет. Вал провел рукой по глазам и решительно толкнул калитку. Он прошел уже половину небольшого дворика, как вдруг подумал о собаке, о сторожевой собаке – есть ли она здесь? Вал невольно напрягся, ожидая рычания, но все было тихо, и он успокоился. У самого дома стало видно, что окна не так темны как казалось с улицы – где-то в глубине горела свеча или, возможно, керосиновая лампа. Вал поднялся на крыльцо и осторожно постучал в дверь. Довольно долго было тихо, и он забарабанил более решительно – в могильной тишине ночи стук по сухому дереву массивной двери показался Валу слишком громким и каким-то неуместным. Но в ответ уже послышались легкие шаги, и тихий женский голос встревожено окликнул:

– Кто там?

Неужели? Это был именно тот голос, который Вал так жаждал услышать… Хотя даже сейчас ему почти не верилось в реальность всего происходящего. В висках застучало, пересохло во рту, и каким-то чужим хриплым голосом он произнес:

– Маша?.. Это Вал… лерий Алексеев… Мы учились в одном классе…

– Валерка? Господи… Ты? Входи… быстрей.

Послышался скрежет отодвигаемого засова, дверь, скрипнув, отворилась. Вал чуть замешкался на пороге, зачем-то оглянулся и успел краем глаза заметить, как совсем близко, не дальше околицы, по залитой лунным светом улице метнулась куда-то наискосок в густую тень домов приземистая крупная и какая-то размытая фигура. Нахлынул давешний ужас и Вал, не разбирая дороги, не вошел, а скорее ввалился в освещенные сени, пробежал по инерции еще несколько шагов и только тогда смог остановиться и обернуться на звук запираемой двери.

Страх мгновенно отпустил. Было довольно светло от громоздкой керосиновой лампы, стоявшей на лавке у входа, и Вал, замерев, смотрел во все глаза на хрупкую женскую фигурку, замершую у двери. Да, это была Маша, она была совершенно такая же, как и двенадцать лет назад, когда они виделись последний раз. Все та же фигура девочки-подростка, миниатюрная, изящная и стройная с едва обозначавшейся грудью и необычайно красивыми гибкими руками; золотистые волосы – недлинное каре; открытый взгляд огромных серо-голубых глаз, слишком умных и печальных; прямой, изящно очерченный носик; светлые, чуть удивленные брови и слева над бровью – маленький белый шрамик. Ее нельзя было назвать красивой в шаблонном понимании этого слова, она была очень милой и хорошенькой, однако не надо было быть великим прозорливцем, чтобы разглядеть за трогательной внешностью железную волю и несгибаемый характер. Все это Вал помнил отчетливо и даже поза была знакома – Маша была небольшого роста и стояла, чуть откинувшись назад, с так знакомо скрещенными на груди руками, и смотрела на Вала чуть снизу вверх, молча и серьезно. Она была одета в простую короткую ночную рубашку, едва доходившую до стройных коленок, а поверх небрежно накинула большую серо-голубую шаль.

– Привет, – Вал справился с обуревавшим его волнением. – Я все-таки тебя нашел.

– Глазам своим не верю, столько времени прошло… Ты здесь… Как?

– Как? – машинально повторил Вал, затем нервно улыбнулся. – Что как? Доехал? На электричке… Мне дали твой адрес… Мне нужно многое тебе сказать… я… – Вал смешался и замолчал.

– Адрес? – Маша недоверчиво нахмурилась. – То есть ты сам сюда доехал? Вот так просто?

– Сам, но не очень-то и просто… Мне кажется эта штука там, – он кивнул на дверь, – меня чуть не сожрала.

Маша задумалась, в ее глазах явственно читалось удивление.

– Ладно, проходи, раз уж ты смог сюда добраться – не гнать же тебя обратно на улицу!

От этой мысли Вал поежился: разом вспомнился и жутковатый лес, и тень у околицы.

Маша проверила засов и, подхватив со скамьи лампу, прошла мимо Вала в распахнутую боковую дверь. Вал последовал за ней и оказался в просторной, в три окна, комнате с бревенчатыми стенами и не по-деревенски высоким потолком. Хозяйка поставила лампу на стол и села, пододвинув громоздкий стул с высокой спинкой. Вал бросил на пол сумку и огляделся: по-видимому, весь дом состоял из одной комнаты. Слева от двери в углу стоял добротный дубовый стол и несколько стульев, у противоположной стены возвышалась монументальная печь, справа от входа находилась широкая расстеленная кровать и то ли сундук, то ли комод над которым висело овальное зеркало в бронзовой раме. На полу лежал большой круглый половик, окна закрывали плотные шторы. На стенах и даже в простенках между окнами висели небольшие картины – изображение в мягком колеблющемся свете лампы было толком не разобрать, выделялись лишь светлые деревянные рамки. Никакой люстры не было, и электричества, по-видимому, тоже.

– Садись, – Маша кивнула на соседний стул, – есть будешь? Правда, сейчас могу предложить немного: свежий хлеб, да молоко.

– Нет, спасибо, – Вал даже думать не мог о еде, – ты видела эту жуть на улице? Черт, что это за хреновина?

– Не думай сейчас об этом, здесь совершенно безопасно… Так, все-таки, зачем ты здесь? – она прямо и, казалось, спокойно смотрела ему в глаза, но тонкие пальцы, теребившие уголок шали, выдавали сильное волнение.

Вал нервно сглотнул, собираясь с мыслями. В голове все путалось, он не знал, с чего начать, хотя сотни раз представлял себе их встречу, подбирал проникновенные, трогательные слова, самые нужные и понятные. И вот, когда все так невероятно сбылось, он сидел краснея, кровь молотом стучала в висках, руки стали ватными, и даже язык перестал ему повиноваться. И Вал сказал может быть не так, как задумал, но то, что чувствовал в этот момент:

– Я… Я люблю тебя.

– Я знаю, – ее губы дрогнули в какой-то горькой полуулыбке. – Иначе, наверное, ты бы сюда не прошел. И, знаешь, я тоже тебя люблю, и всегда любила.

Вал окончательно смешался и молча уставился на свои руки. В его душе был полнейший сумбур. Но… Но это вдруг стало как-то неважно, потому что где-то глубоко в душе сладко затрепетало: «Любит, любит!»

– А ведь, наверное, должна бы ненавидеть, – как-то очень серьезно продолжала Маша, – ты же бросил меня ни с того ни с сего, когда я больше всего нуждалась в твоей поддержке, а не в эгоистичном нытье влюбленного мальчишки! Мама… – ее голос дрогнул, – Мама тогда совсем с ума сошла с этой ее сектой, пропадала там днями и ночами, ничего больше не хотела знать. Отчим страшно переживал, стал приходить домой пьяный, они страшно ругались. Я чувствовала себя ужасно, а ты… Ты просто исчез!

Неужели все было именно так?! Ведь Валу казалось, что его просто не воспринимают всерьез – они даже ни разу не поцеловались! А что за любовь без нежностей, объятий и поцелуев? И теперь ему хотелось кричать, кричать от обиды, что все так несправедливо и глупо получилось. Он взял ее руки в свои, нежно сжал ее теплые ладошки – ему так хотелось сказать ей что-нибудь хорошее, утешить, чтобы навсегда высохли эти блестящие слезинки в ее милых глазах, чтобы она наконец улыбнулась – ведь он раньше толком не видел, как она улыбается…

Какой-то странный звук вдруг привлек их внимание: как будто кто-то там, снаружи на крыльце, осторожно пробует входную дверь на прочность. Маша вздрогнула, Вал почувствовал, как напряглись в его руках ее ладони. Дверные доски заскрипели: снаружи что-то мягкое и тяжелое навалилось на неподатливое дерево.

Маша мягко высвободила руки и произнесла свистящим шепотом:

– Т-с-с! Ничего не бойся! – и затушила лампу.

Они остались в кромешной тьме. Скоро глаза понемногу привыкли, контуры предметов постепенно проступали из темноты. Внезапно стало светлей – луна вышла из облаков, и теперь заглядывала в среднее окошко, прямо в щелку между неплотно задернутыми шторами. Было очень тихо, потом за окном пронесся порыв ледяного ветра, жалобно скрипнул, повернувшись, флюгер, и стало слышно, как кто-то тяжело и мягко спускается с крыльца. Затем тихие шаги послышались во дворе, огибая дом. Ближе, еще ближе… Вот уже шуршит растущая под окном трава, и вдруг в комнате потемнело: незваный гость пытался заглянуть в щель между занавесками, приникнув к стеклу.

– Тихо, не шевелись! – Маша схватила руки Вала и крепко сжала.

Вал молчал, он был разбит и практически парализован, волна ужаса накрыла его с головой, он не отрываясь смотрел на окно. Густой мрак мешал разглядеть черты пришельца, но было видно, что в них нет ничего человеческого. Поверхность стекла покрылась капельками влаги, как испариной, снаружи что-то клубилось чернее ночи, а потом к самому стеклу прижался красный, горящий холодным огнем, драконий глаз с щелястым горизонтальным зрачком. И тут разум отказался воспринимать страшную действительность, и Вал потерял сознание.