Читать книгу Человек и Волк - Иван Александрович Колесников - Страница 5

ГЛАВА ПЯТАЯ: ЛЕГЕНДА ЭЛЬФА

Солнечные лучи, проникая в не зашторенное окно, так и норовили пробежаться по трепещущим ресницам спящего человека и залезть в глаза. Лежащий на твердой койке парень со стоном поднял окаменевшую руку и уронил ее себе на лицо. Голова незамедлительно отозвалась болью, гулом разошедшейся внутри черепушки.

Рядом послышались торопливые шаги, кто-то быстро подбежал к очнувшемуся человеку. Нежные руки положили на его лоб прохладную тряпицу. Боль, уже начавшая попытку возмущения, непонятным образом утихла и запряталась для придумывания дальнейшего плана.

– Кажется, он пришел в себя, – девичий голос звучал тихим полушепотом, но парень на койке все равно разобрал слова. – Жив наш герой, жив. Даже не верится, что после такой ночи он уже способен открыть глаза.

Собеседник девушки, видимо, лишь кивнул ей, после чего проследовал к постели. Его тяжелые и медленные шаги парень уже различал на слух, но все равно, чтобы убедиться, приоткрыл заспанные глаза.

– Здравствуй, Алексей. Рад тебя видеть живым.

Осипов только медленно кивнул. Его губы зашевелились в попытке приветствия Мелэдана, но ни звука раненый издать не смог.

– Лежи, лежи, – эльф строго погрозил пальцем. – Не нужно тебе сейчас что-то говорить, ты еще слишком слаб. Помнишь хоть что-то?

Минутное молчание, затянувшаяся пауза. Закусивший губу Алексей только безмолвно прикрыл глаза.

– Тебя нашли к утру, окоченевшего и еле живого. Твой меч был в теле Белого Волка, а ладонь стискивала рукоятку, мы так и не смогли разжать твои пальцы.

В этот момент Леша попытался пошевелить под одеялом пальцами, но с ужасом осознал, что не может сделать этого. «Так и не смогли разжать»?!

Наверное, животная паника отразилась в глазах человека настолько отчетливо, что Мелэдан тут же объяснил ему, с сожалением покачав головой:

– Нам пришлось отрезать тебе кисть, потому что иначе ты бы так и не отпустил свой меч… – пауза, во время которой сердце телекинетика замерло, а потом эльф беззаботно договорил. – Да ладно, шучу, ты просто отлежал все тело. Уже сутки не двигаешься.

Повисла еще одна пауза, во время которой, кажется, был слышен стук барабанов каламбурщика. Приоткрыв губы, Леха попытался сказать эльфу, что шутка заслуживает лучших похвал, что это высшая точка пилотажа комизма, что она стоит нескольких седых прядей, но вместо длинной тирады раненый издал только хриплое и неразборчивое карканье, похожее на слово «сучара!».

– Ты совершил сумасшедшее, Алексей, – Мелэдан покачал головой. – Жаль, что я не видел этого боя, я бы душу отдал, чтобы посмотреть, как ты сразил эту тварь. Это было просто невозможно, клянусь Небом.

Осипов только моргнул глазами, подтверждая, что он и вправду сделал невозможное.

– А остальные? – шепнул парень, сразу мучительно закашлявшись.

– Все мертвы, – эльф скорбно опустил голову. – Еще и тела всего четверых нашли… уже почти сутки ищут, Малора и Эллэда нет нигде. Наверное, звери растерзали…

Леша вновь прикрыл глаза, чувствуя, как с губ срывается вздох облегчения. Его расправа над Малором прошлой ночью была поступком импульсивным и необдуманным. Возможно, могли бы возникнуть вопросы насчет следов удушения на его шее, но, видимо, звери выполнили за Осипова всю работу с сокрытием трупов. Только как сам парень остался живым?

– Это еще не конец, Алексей, – Мелэдан поднял блеклые глаза на раненого. Только сейчас телекинетик заметил запавшие синяки под глазами остроухого, его побледневшие губы – видимо, эльф не спал с того момента, как отряд самоубийц отправился в ночь на верную смерть. – Мы никогда не могли дать отпора оборотням, были для них… ну, чем-то вроде тряпичных кукол, знаешь. Хотят – не трогают нас месяцами, а хотят – в одну ночь разнесут общину по щепкам, растерзают всех мужчин и заберут нашу еду. И мы будем только смотреть на все это, пряча слезы.

Губы Мелэдана дрогнули. Эльф задумчиво уткнулся глазами в стену, замолчав, его глаза заволокло пеленой.

– Хочешь узнать, Алексей, почему между нами и волками такая вражда?

Осипов кивнул, тратя на это остатки накопленных сил – сказка обещала быть интересной.

– Ну, слушай. Эта история самой большой ошибки эльфийского народа…

***

– Карохейл, разрешите?

– Да, Меродил. Конечно, входи.

В хижину главы охотничьей общины вскользнул эльф с длинными пепельными волосами. Его седина не была благородной, волосы некрасивыми клоками вились по плечам, серые крапинки неравномерно покрывали их. Лицо эльфа было испещрено линиями морщин, по правой скуле его рассыпалось несколько угрей, которые остроухий пытался скрыть, уронив пряди волос себе на лицо.

– Ну, что там? – глава эльфов стоял в тени, не выходя на свет неверного пламени свечей. Длинными тонкими пальцами мужчина опирался на невысокий столик, по которому были разбросаны многочисленные бумаги. В темноте поблескивали уставшие глаза эльфа.

– Ничего не получается, Карохейл. Чем больше мы находимся рядом с Разломом, тем слабее и уродливее мы становимся. Сама природа бессильна против той чертовщины, что творится в нашем лесу. Другие эльфы уже перестали требовать, чтобы мы покинули лес, они просто… презирают нас.

– Главное, что ты не такой, Меродил, – цепкий взгляд из темноты внимательно впился в потухшие глаза эльфа. – Ты сохранил свободу, не оставшись псиной на привязи. Иди отдыхай, мальчик мой, ты заслужил это.

Когда эльф ушел, Карохейл медленно прислонился лбом к деревянной стене своей хижины и безнадежно закрыл глаза. Стиснул зубы, рукой как-то слабо и беспомощно ударив по задрожавшей стене.

В лесных угодьях королевства Кхаэрл совсем недавно началась какая-то чертовщина. В какой-то момент земля задрожала, разошлась в стороны, образовывая широкую трещину, которую впоследствии назвали Разломом. Эльфы, которые тогда господствовали на территории леса, пытались выяснить, что это за катаклизм, но не смогли даже близко подобраться к Разлому – из расщелины исходила мощная энергия, пугающая и отталкивающая всех живых существ.

Эльфы, тогда еще неразрывно связанные с природой, имели сильнейший магический потенциал на территории леса, с ними не могло сравниться по силе ни одно существо. Но странная энергия, что исходила из Разлома, будто поглощала энергию леса. Деревья чахли, трава желтела и становилась сухой, птицы в панике улетали прочь от страшного места, а некоторые падали замертво – чужеродная магия выпивала их жизнь.

Эльфы чувствовали, что их дом умирает. Лес, взрастивший столько поколений остроухих, вянет и хиреет, невидимые нити магии, которые были ранее подвластны лишь взорам эльфов, становились все тоньше, и все чаще лопались. Жители леса пытались ухватиться за нити волшебства и перенести их обратно на выжженную Разломом землю, но мертвая земля больше не принимала магии природы. И тем не менее эльфы не оставляли попыток.

Из королевства подтянулись другие кланы эльфов, прибывшие по просьбам о помощи. Одна большая семья пыталась укрепить нити магии, вернув жизнь в лес, но всех их усилий не хватало даже на один маленький кусочек мертой земли…

А рядом с Разломом эльфы начинали стареть. Их прекрасные лица покрывали морщины и бугрила оспа, зубы желтели, а кожа приобретала зеленоватый оттенок, тело укрупнялось, руки грубели. И остроухие, побоявшись испортить свои благородные лица, отступили. Отступили все, кроме живших в этом лесу.

Им сотни раз предложили бросить это умирающее место и спастись, пока не стало слишком поздно, но согласились единицы, которых с печалью проводили взгляды товарищей. Почти все жители леса остались здесь, с негаснущей надеждой на спасение родного места, а их магия тлела на глазах, вместе с красотой.

Вскоре протянутые ладони помощи других эльфов сжались в кулаки. Прекрасные создания озлобились на своих товарищей, которые становились уродливее с каждым днем. Началась охота, где жертвами были изменившиеся эльфы. Остроухие без жалости вырезали своих собратьев, появляясь на территории их леса. Только к Разлому другие эльфы не приближались, чтобы не стать «прокаженными».

Карохейл поднял глаза, ловя свое отражение в треснувшем зеркале. Лицо эльфа как раз пересекала трещина в стекле, которая успешно закрывала цепочку угрей на переносице и скуле мужчины, но даже в полутьме хижины можно было видеть, насколько он уродлив.

С улицы внезапно раздался предупреждающий крик, а за ним чей-то еще, послышался топот ног и шум звякнувшего клинка. Похолодев, Карохейл бросился наружу.

В общине разворачивался штурм. Между деревьями мелькали тени остроухих и свистели выпускаемые ими стрелы, полыхали вспышки магии. Поднятые криками дозорных прокаженные эльфы быстро вооружались и вступали в ожесточенную схватку, пугая своими взглядами и своими лицами нападающих.

Таких стычек происходило много, каждый день одного из «мутантов», как презрительно называли их обычные эльфы, вылавливали и убивали, но сейчас все было по-другому. Карохейл чувствовал, что сражение приняло совсем иной масштаб – нападающих стало слишком много. С прокаженными эльфами решили поставить точку именно здесь, напасть на них среди ночи, разбить оставшихся полсотни бойцов и навсегда покинуть лес близ Ольхейма.

Любое сопротивление было бесполезно, как и попытки побега, если только не уходить туда, куда за эльфами никто не последует. Все эти мысли секундою пронеслись в голове Карохейла, после которых он принял решение.

– Отступаем к Разлому! – закричал он, поднимая вверх сжатый кулак. – Братья, отступаем к Разлому! Умрем за то, за что мы боролись, а не под стрелами предателей!

Его услышали. Эльфы отходили, шаг за шагом покидая территорию охотничьей общины, а после врассыпную бросились бежать, уже не пытаясь отстреливаться от нескольких сотен нападающих.

Один за другим прокаженные падали, пронзаемые стрелами своих бывших товарищей. Но чем дальше эльфы уходили, тем меньше находилось смельчаков, готовых бежать за ними – чужеродной магии в воздухе становилось все больше. Губительной, вязкой и отвратительной, которая обволакивала, как паутина. Впереди зияла только темнота Разлома.

– Ничего не бойтесь! – выкрикнул Карохейл, оборачиваясь к своим подчиненным. Глаза мужчины горели пламенем безумца, идущего на верную смерть. – Мы до этого дня боялись Разлома, но в этот раз ничего не бойтесь! Только здесь нас не достанут!

Эльф с сожалением отметил, что больше половины его товарищей смели. Несколько десятков изуродованных эльфов шли за ним, спотыкаясь и нередко падая на землю. Вновь отвернувшись, Карохейл сполз по земляной стене Разлома.

Глаза на миг ослепило темнотой, голова загудела от нахлынувшего чувства тревоги. Прокаженному эльфу безумно не хотелось идти дальше, животный страх накатывал на него, упрашивая отступить, но мужчина заставлял себя перебить это чувство, крохотными шагами продвигаясь сквозь пелену тьмы.

Это место напоминало карьер с не особо глубокой речкой на дне его. Кажется, в воде и был источник той чужеродной магии, которая сейчас полность оплетала тело Карохейла. Эльф чувствовал, как изменяется его душа, перекручиваясь с неведомыми доселе нитями магии. И, продолжая идти, мужчина медленно вошел в воду.

По темной глади поплыла рябь. Карохейл без страха двигался к середине реки, чувствуя, что близок к тому, чтобы сломаться под давлением страшной магии, споткнуться и опуститься на дно, отдавая себя навсегда покою. Но он шел.

В темной глади воды мелькнуло что-то серебристое – сквозь расступившиеся тучи проглянул лучик луны, а следом за ним появился и сам серый мерцающий шар, величаво выкатившись из-за облаков. Вновь пошедшая по воде рябь отразила искривленный диск луны и лицо Карохейла… а секунду спустя эльф стал изменяться.

Его лицо вытягивалось, превращаясь в звериную морду, которая мгновенно обросла шерстью, зубы увеличились до заостренных клыков, послышался хруст ломаемых и расширяющихся костей. Дыхание Карохейла перехватило, он бы кричал, если бы мог издать хотя бы звук, но, кажется, не осталось ничего, кроме хруста ломающихся ребер – даже собственное сердце не стучало.

Его руки укрупнялись, переплетаясь мышцами, пальцы превращались в длинные когти. «Я монстр!» – мелькнула в голове эльфа мысль, быстро затмившаяся призрачным серебряным цветом луны.

Карохейл медленно обернулся, не сразу решаясь поднять глаза на своих товарищей. Но когда он решился, мужчина увидел таких же монстров, с таким же страхом смотрящих на него, как и он на них.

Эльфы, прячущиеся между деревьями, метались из стороны в сторону, не выпуская из поля зрения кривую трещину Разлома. Их стрелы были готовы вонзиться в сердца тех безумцев, которых еще не погубила чужеродная магия… а потом из расщелины начали выскакивать твари.

Отвратительно выглядящие, похожие на самых настоящих монстров, они были сильнее, чем эльфы, быстрее, чем эльфы, их не брали ни стрелы, ни магия. Всех остроухих раскидывали в мгновения, перебивая хребты мускулистыми лапами, сжимая острые зубы на их слабых шеях. В считанные секунды охотники стали жертвами, упокоившими здесь свои души.

Но уже спустя несколько часов они вставали с земли, принимая звериную форму, и ненавидя красоту эльфов.

***

Телекинетик молчал, потрясенный услышанной историей. Когда Мелэдан закончил говорить, парень не сразу придумал, что ему ответить, но, кажется, глава охотничьей общины и не ждал ответа.

– Сначала их гнобили, Алексей. Теперь это делают они. С тех пор многое изменилось, эльфы практически целиком потеряли свою связь с магией, а оборотни стали контролировать свое превращение в монстров. Через множество поколений перешло многое, но ненависть к нам осталась до сих пор. Это пятно позора на роду эльфов въелось глубже, чем след от гранатового сока. Тот день, когда красоту души променяли на красоту тела, стал переломным для всех нас. Мы, существа эстетики, всегда очень беспокоились о своей внешности, но тогда каждый из эльфов, бросивших лес, был гораздо уродливее тех смельчаков, что не бросили природу.

– А что с Разломом, Мелэдан? – шепнул Алексей, взглянув на него.

– Лет пять назад там появился волшебник, который отстроил башню у самого Разлома и стал жить там. К нему никто не приходил, потому что лес королевства Кхаэрл наполнен отвратительными тварями, пресытившимися магии. Но про этого мага ходит очень много легенд. Говорят, что он может исполнить любое желание и ответить на любые вопросы того, кто доберется до него… только это невозможно. Сколько не пытались, все либо бежали, либо погибли.

– Понятно… – Алексей слабо кивнул. Все услышанное необходимо было обдумать еще раз. – Но почему ты сказал, что это еще не конец, Мелэдан?

– Смерть Белого Волка – это прямой вызов для оборотней, – эльф скорбно покачал головой, до хруста сжимая кулаки. – На рассвете к нам прибыл их посланник. Сказал, что в ближайшее же Малое Полнолуние нашу общину сметут десятки оборотней. Это… это конец, Алексей.

– Малое Полнолуние?

– До и после Большого Полнолуния в семидневный перерыв следует Малое Полнолуние. Это время, когда волки тоже чрезвычайно сильны. Стая соберется, чтобы перегрызть нам глотки.

– Вы будете бежать? – Осипов поднял глаза на поникшего эльфа, но тот, услышав последние слова собеседника, встрепенулся и дернул плечом.

– Нет, это наш дом и нам отступать некуда. Мы уже разослали письма эльфам королевства, с просьбой поддержать нас и, думаю, союзники прибудут. Только… – Мелэдан замялся, и что-то в его поведении заставило Осипова ощутимо напрячься.

– Алексей, клянусь, я рассказал это единицам, только главам других общин, но информация просочилась в сеть. Оборотни как-то узнали, что у нас есть человек, который убил Белого Волка. И они теперь ненавидят тебя чуточку сильнее, чем нас, собственно говоря.

Леха закрыл глаза. На его виске тяжело билась синяя жилка, отстукивая, возможно, свои последние тысячи ударов.

– Будь осторожен, они начнут за тобою охоту. И в следующее Малое Полнолуние разорвут вместе с вами.

Сердце человека сжималось все больше при каждом слове. Рок событий, который нес его в бездну, с каждым часом нахождения в новом мире радовал все меньше. И не только оборотни беспокоили человека, но и свое собственное состояние.

Алексей чувствовал, что все его ушибы и ссадины, полученные в прошлую ночь, а с ними и страшный укус на животе, уже зажили. Зажили быстро, как на собаке.

А приближалось Малое Полнолуние.