Читать книгу Путь Аграфены - Иван Быков - Страница 3

Глава 3. ПЕСНЬ

Оглавление

«Там, где кончается государство и начинается человек, не являющийся лишним: там начинается песнь необходимых, мелодия, единожды существующая и невозвратная».

Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»

Из леса тихой волной плыла песня. Она одновременно напоминала колыбельную матери, сказку отца, рукопожатие друга, улыбку случайного прохожего. Гарафена невольно заслушалась и остановилась. И вдруг поняла, что песня-то – о ней самой.

Тускловато стало в мире.

И решил: чего терять?

Не проведать-ка мне Ирий,

С Гарафеной поболтать?


– Так это Ирий? – крикнула Гарафена в темноту леса.

– Нет, конечно, – улыбнулся голос из темноты. – Какой же это Ирий, глупышка?

– Я не глупышка! – обиделась девочка. – У меня есть имя!

– И какое, позволь спросить? – вновь улыбнулся голос из темноты.

– Гарафена! – гордо ответила Гарафена.

– Ну, конечно! – как будто бы удивился голос из темноты. – Ну, здравствуй, девочка-дорога.

– Почему дорога? – удивленно спросила Гарафена.

Девочка стояла на месте, боясь сделать шаг. А вдруг там пропасть? Или бревно? Или обрыв к реке? Или лесная топь? Или охотничья ловушка на волков? Или… Да мало ли чего еще могло быть там, через шаг? Во мраке леса не было видно даже кончиков собственных пальцев.

– Так это не Ирий? – на всякий случай спросила Гарафена. Спросила очень важно, чтобы показать какой ответственной может быть семилетняя девочка, у которой уже год как появилось имя. А на самом деле – просто для того, чтобы остаться на месте.

– А что такое Ирий? – спросил голос вместо ответа.

– Ну… – замялась Гарафена. – У нас Ирием называют край света. Место, где всем хорошо – и людям, и зверям.

– И для тебя опушка леса – это край света? – тепло рассмеялся женский голос, а потом будто бы спохватился:

– Да, понимаю: городок ваш ограничен именно этой опушкой.

– И вовсе нет! – обиделась Гарафена. – Наши охотники уходят далеко вглубь леса и приносят очень странных животных.

– Ладно-ладно! – примирительно успокоил голос. – Странных животных здесь действительно много. Просто и народов тоже великое количество, и каждый народ называет край света по-своему.

– Народов много? – не поверила Гарафена.

– Очень! – подтвердил голос. – И названия Ирия у каждого свое. А порой даже несколько. Например, в Скандинавии говорят Валгалла…

– А где это – Скандинавия? – уточнила Гарафена.

– Очень далеко на Севере, – мечтательно ответила загадочная вещунья. – А вот на Юге говорят Джаннат или Аль-фирдаус. На Востоке говорят Дзёдо или Сукхавати. Кто называет Ирий Парадайзом, кто Геннаг, кто Ханаан… Мы так проговорим до утра. Ты голодна, девочка-дорога?

– Да, – призналась Гарафена. – И я до сих пор никак в толк не возьму, почему Вы называете меня, во-первых, девочкой, а во-вторых, дорогой.

– Ну, девочкой, – рассмеялся голос, – потому что тебе всего семь лет…

– У меня есть имя! – напомнила Гарафена.

– Знаю, знаю. Просто в моем мире имена дают от рождения.

– От рождения? – не поверила Гарафена. – Но зачем?

– Потому что в каждом имени заложен путь человека. Сколько бы ему ни было: день или век. А теперь иди к костру. Расскажу, почему ты девочка-дорога.

В темноте леса действительно воссиял огонек. Казалось, он был тут всегда. На огне стоял котелок, источавший аромат, которого Гарафене не доводилось чувствовать никогда в жизни. А у костра сидела очень знакомая женщина – Гарафена видела ее не раз в городке, то у базарчика, то у домов людей, пораженных хворью. Та же пыльная альба, та же широкополая шляпа. И даже та же дорожная сума у ног.

– Иди-иди, не обижу, – улыбнулась Ведьма. – Угощайся.

И было здесь все: и сыр, и вино, и горячий хлеб, и густой суп. Девочка забыла о своих вопросах и набросилась на еду. Ведьма рассмеялась.

– Так, историю про твое имя ты слушать не будешь, тебе сейчас не до того. Может, продолжить песню? – предложила радушная хозяйка ночи.

Девочка радостно закивала – Ведьма пела теплым и глубоким голосом. Да и послушать песню про себя – тоже немалое удовольствие.

Вот сидим мы с Гарафеной,

Я – о том, она – о сем.

– Говори-ка откровенно:

Тоже, мол, за кирпичом?


Но только Ведьма закончила второй куплет, как Гарафена ее тут же перебила – очень некультурно, с набитым ртом:

– За каким таким кирпичом?

Ведьма с укоризной покачала головой, но ответила:

– У всех народов есть такая легенда, в которой рассказывается о предмете большой силы. Такой силы, что может изменить мир. Как в лучшую, так и в худшую сторону. Здесь его называют «синий камень». В других местах – Алатырь. Кто-то говорит Иггдрасиль, кто-то – Грааль, кто-то – Меру. У одних народов, в одни времена, – это камень, у других – дерево, у третьих – чаша, у четвертых – гора. Это может быть животное или оружие, напиток или яйцо. Я могу продолжать песню?

Гарафена смущенно, извиняясь, пожала плечами и молча кивнула. Ведьма снова затянула:

Я устало отвечаю:

– Да пошто мне Алатырь?

Он, конечно, ось земная,

Ясень-Игыгыдрасиль…


Тут Ведьма остановилась сама, прочитав в глазах девочки новые вопросы. Как на них не ответить? Ведьма пригласила к разговору взмахом руки. И Гарафена не заставила себя ждать. Затараторила:

– Как это, зачем ему Алатырь? Сами же сказали, что весь мир можно перевернуть. И почему ось земная? Разве такое бывает? И как это камень может быть ясенем?

Ведьма рассмеялась тихо – чтобы не разбудить обитателей леса.

– Со временем поймешь, – сказала она. – Или не поймешь, но тогда это будет не важно. Петь? – И, не дожидаясь ответа, запела:

Не за белым не за камнем

Я притопал на Буян.

Посуди, змея, куда мне?

Не полезет в мой карман.


– Конечно, не полезет! – рассмеялась девочка. – Он же – ось земная!

– Знаешь, моя дорогая девочка-дорога, – не выдержала такой бестактности хозяйка костра. Голос ее стал неожиданно суров. – А допою-ка я тебе в следующий раз. Теперь же иди спать. Вон там, на траве, у старого пня.

– А про имя? – попросила Гарафена.

– Завтра, все завтра! – и костер неожиданно погас, так же, как и появился в этом лесу.

Путь Аграфены

Подняться наверх