Читать книгу Ученик - Иван Игоревич Возяков - Страница 2

Глава 1, в которой гг получает неприятную новость.

Как выглядит жизнь представителя богатой семьи?

Она выглядит весело. Вы в любой момент сказать: «Асаги-сама, я хочу с друзьями слетать в Дубаи» – и тебе не зададут никаких вопросов. Разве что предложат съездить вместе. Вы можете тратить сколько угодно времени на клубы или выпивку. Или, чем черт не шутит, образование. На вас практически не распространяются привычные законы – мир будто делится на тех, кого трогать нельзя, и тех, кого можно. Вы, конечно, не можете спорить с родителями и полностью от них зависите – но они, как правило, действительно желают вам лучшего и основываются на своем жизненном опыте. И не важно в каком вы времени – деньги и статус всегда обеспечат вам вольготную жизнь. Что ж, будем говорить честно, вам выпал в жизни джек пот.

И только от вас зависит, как потратить выигрыш.

Я его пропивал.

В самом дерьмовом баре города. Откуда, конечно же, уже позвонили охране. И разумеется меня будет ждать машина у выхода. И конечно, посетители будут увлеченно делать вид, что ничего не происходит, и четырнадцатилетний подросток имеет право глушить коньяк. И даже зашедший на погреться на ежедневном патруле полицейский отведет глаза, пробормочет что-то нецензурное и уйдет.

Как иначе.

Как иначе, когда в твоей школе, куда ты по пустому капризу перевелся, часть учеников – дети работников твоей семьи, из которых половина смотрит зверино-ненавидяще, а половина угодливо подлизывается.

Хотя даже это лучше запертых в классах учителей золотых школ, накроты и увлекательной игры «перетрахай всех одноклассниц». В которой успешно победили все, потому что упоротое алкоголем и наркотой существо отказать не может даже теоретически.

Как там говорили? «Из них половина сдохнет от наркотиков, еще треть убьется по собственной глупости, парочку убьют народные мстители, и только из двоих-троих вырастут нормальные люди?»

Спасибо за совет, дядя. Мне его так не хватало в свое время.

Когда тебя ни в чем не ограничивают, очень сложно остановится. А еще сложнее – понять что делать дальше.

Учеба никогда не была чем-то сложным, необходимую программу я тянул, но особых талантов в области науки не чувствовал. Тяги к работе отбивало понимание того, что мою возможную годовую зарплату глава клана делает ровно за три с половиной минуты. Как и дед – династии это забавная штука.

И как бы я не выеживался, мне все равно не хватит силы воли все это бросить. Да и не дадут – сочтут подростковым бунтом и приставят незаметную слежку.

И буду я регулярно находить кошельки с десятью стодолларовыми купюрами.

Плавали, знаем.

– Васимине-сан, вы не могли бы подъехать через пять минут? – нарочитая вежливость со всеми была моей отдельной привычкой. Не сказать, что она что-то меняло, но говорить на ты с человеком старше меня на сорок лет меня не тянуло.

– Хорошо, Гото-сан. – и даже не нужно сообщать адрес.

А ведь мне даже удается говорить достаточно ровно. Вот что значит – основательно пропитый организм.

Встать, положить пару купюр на стол – и все. С этим баром я закончил. Можно выйти на улицу, проветрится.

Машина уже подъехала. Сверкающие вывески вечернего города, кислотного цвета рекламные щиты, спящие нищие и улыбчивые парочки. И удивительная смесь запаха свежего ночного воздуха с вонью машин. Даже голову немного прочистило.

Махнуть рукой, привлекая внимание, сесть на заднее сиденье, пристегнутся и расслабится.

Для этого человека и его компании вообще я не человек, а подобие хрустальной вазы. Ценной и хрупкой штуки, с которой нужно не разговаривать, а следить чтобы не разбилась.

Такое отношение импонировало. Не фонтан, но после зависти и ненависти радует даже безразличие.

Скрипка поет в наушниках, ночные километры проносятся почти незаметно, и к легкому головокружению добавляется сонность. А почему бы и нет? Все равно ехать час.

– Приехали. – а ведь только заснул.

– Спасибо. – отстегнуться, выйти из машины. В доме сейчас только домработница, и все, пожалуй. Асаги-сама прилетит завтра, остальных не будет еще минимум месяц.

Ну вот и все. Еще один день в минус. Сколько там осталось? Лет девяносто?

Спасибо медицине, может и все сто пятьдесят.

***

Будильник сегодня встретил меня революцией. Точнее, Революционным Этюдом. Гениальная вещь, совершенно не заслуживающая такого вургального использования, но библиотека из трех тысяч треков не оставляла ей шансов.

– Я послушаю тебя потом. – все-таки ставить классику на будильник было ошибкой.

Хотя вставать под рок еще хуже.

Душ, завтрак – за окном еще темно, чтобы добраться до школы нужно ехать около двух часов, так что вставать приходилось в половину шестого.

Обычно я досыпал в машине, но сейчас этого не хотелось. Не знаю, откуда организм взял ресурсы, но, похоже, четырех часов сна ему хватило.

Новый мерседес во дворе школы смотрелся хотя и чужеродно, но все-таки не вызывал такого уж явного контраста, как раньше. Ремонт двора однозначно пошел заведению на пользу.

А вот и класс. Двадцать человек, большая часть которых давно распалась на группки, и никак не контактирует с остальными. Я сразу вывел себя вне системы, и достаточно уютно себя в этом состоянии чувствовал.

Впрочем, сегодня все несколько отличалось от обычного. Задняя парта в кои то веки оказалась занята.

Девушка. Блондинистые волосы заплетены в два подобия хвостов по бокам головы, видимо, чтобы не падали на глаза. Черные очки в толстой оправе, достаточно милое лицо… Одета в школьную форму, причем удивительно формальную – обычно девушки не выдерживали, и старались ее украсить, разрезать или укоротить.

Пожалуй, обычная домашняя девочка, в которую приличия вбили на уровне рефлексов, как в меня подчинение. Удивительно только, как такой человек может пропускать большую часть занятий в году – по крайней мере, до этого момента я ее не видел, а я тут уже пять месяцев. Нужно будет уточнить в школьных документах.

Меня всегда интересовали люди – как и чем они живут. И со всеми в классе я уже разобрался. Особенно перспективным был один парень, но он со всем справится и сам, если возьмет себя в руки. По крайней мере выигранный в шесть лет национальный турнир говорит сам за себя.

Уроки сегодня занимали меня мало. Все программа по гуманитарным предметам сдана преподам на месяц вперед, а из технических сегодня одна математика. К тому же, мое место было на последней парте у окна, так что получалось наблюдать за девушкой не привлекая нежелательного внимания.

Класс, что характерно, к ней тоже особого внимания не проявлял – так что не новенькая. Как я понял, обедает она одна, что не удивительно – сложно обрасти контактами в заведении, в котором появляешься раз в год.

Подходить на глазах у всех я не стал – последнее, что мне нужно – привлекать к себе чужое внимание. Ничего мне не сделают, но злобных сплетен станет еще больше, чем обычно. А учитывая нашу разницу положений, поверить в мои дружеские намерения не сможет никто. К сожалению, устать от похоти тут успел только я.

Тем временем, наблюдения дали свои плоды. Девушка явно смотрела на вполне конкретную компанию.

Косей Арима, Цубаки Савабе, Рета Ватари. Звезда музыки, внезапно ушедший со сцены, капитан школьной футбольной команды и вполне органично дополнявшая их спортсменка, хоть и не показывающая особых успехов, но и не аутсайдер.

Пожалуй, самая самодостаточная компания в классе – сформировалась еще до того, как я перевелся сюда, и существуют в своем отдельном мирке. Хотя нет. Ватари все-таки ходит на свидания с фанатками, хотя это и сложно назвать чем-то особенно социальным.

Интересно, когда ему надоест? То, что легко дается, очень быстро приедается, уж кому как не мне об этом знать.

Время шло, а я искренне наслаждался каждой минутой. В кои то веки появился кто-то достаточно новый, чтобы это стало интересно.

Пожалуй, я даже не буду забираться в ее личный файл. Поговорить наедине будет гораздо честнее.

В конце концов, почему она прогуливает так много? Даже я себе такого не позволяю, хотя бы и из уважения к преподавателям.

Прозвенел шестой звонок – теперь ученики разбредутся по клубам и по домам, если не являются участниками. Меня первое время пытались затянуть, но потом плюнули. Впрочем, я благодарен за попытку.

– Подожди пожалуйста. Ты не против поговорить? – я начал с ты, все-таки мы одноклассники, хоть и не знакомые лично.

Девушка собиралась довольно медленно, так что когда в классе мы остались одни.

– Нет, конечно нет. Ты… – а ведь голос радостный, хоть и смущенно-застенчивый. Не знает, кто я такой или просто рада человеческому вниманию?

– Акира Васимине. Приятно познакомится. – мне и правда было приятно. Впрочем, сердце екнуло – на мою фамилию в этом городе обычно реагировали по разному. Я бы не удивился ненависти на этом личике – иногда работников приходится сокращать, и они обычно имеют семьи.

– Каори Миядзоно. Мне тоже приятно познакомится. – ого. Реакции нет. Вообще. Будто бы я сказал Акира Сайто. Или не знает, или просто не интересуется такими вещами.

Повисла неловкая пауза. Ясно, у девушки все-таки нет особенного опыта в общении. Не сказал, бы что у меня его сильно больше, но все-таки.

– У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня, Миядзоно-сан? – уважительный суффикс вместе с обращением на ты смотрелся шпилькой, но что вырвалось, то вырвалось.

Девушка задумалась, и покачала головой.

– Тогда не хочешь прогуляться? – сидеть в школе нет никакого желания, особенно сейчас.

– Пошли. – она пожала плечами.

Я протянул руку.

– Буду рад помочь с сумкой, Миядзоно-сан. – некоторое пижонство, навеянное общением с европейцами, но сегодня требовалось принести восемь учебников, что с тетрадями и прочими принадлежностями весило довольно тяжело. Особенно, если носить на одной руке.

Выйдя из школы, мы направились к главной улице. Я знал там несколько симпатичных мест, в которых можно было вкусно поесть, при этом оно не принадлежало нам, что особенно ценно в таких случаях.

– Расскажи о себе, Акира-сан. – услышав лаконичную просьбу, я усмехнулся. Так даже не понятно, вырвалась уважительная приставка по привычке, от застенчивости или это ответная шпилька.

И что бы такого рассказать, чтобы и не соврать, и не уйти в понты.

Особенно сложно это было в людьми, которые ни разу в жизни не летали – то, что для меня больше чем привычно, для них труднодостижимая цель.

Так что следить за языком обычно приходилось даже тщательнее, чем в компании «своих».

– Мне четырнадцать, в школу перевелся меньше года назад. О себе… Люблю музыку, хорошие книги… – меня застопорило. Что я должен говорить? Про выпивку, клубы или про учебу двенадцать часов в сутки, когда она меня еще интересовала? – В общем, ничего интересного. – я улыбнулся. – А ты?

– Тебе ведь на самом деле интересно, почему я пропускаю занятия? – вопрос пропустили мимо ушей. Голос все такой же застенчиво-мягкий. Интересно. – Я находилась какое-то время на домашнем обучении, сейчас оно закончилось.

Домашнее обучение… Оформить его всегда тот еще геморрой. Особенно в этой стране. И должны быть или железные причины, или зеленая стопка. А лучше и то, и другое. Но узнавать причины сейчас не стоит.

– Понятно. То есть теперь вы будете учится вместе со всеми? – вопрос по сути риторический.

– Да. – отлично. Кажется, у меня теперь будет еще один способ хорошо провести время между занятий.

– Тогда можно еще один вопрос? – я улыбнулся, показывая, что это уже шуточно. Все самое важное я уже узнал.

– И что же вы хотите узнать, Васимине-сан? – она ответила так же.

– Как у тебя с математикой? – оболочка из напускной вежливости лопнула.

– Отвратительно. А у тебя? – ну, надежды не было изначально.

– Так же. – мы понимающе вздохнули, и рассмеялись.

Как же мне не хватало в жизни такого пустого дружеского трепа.

– Молодые люди, что вы хотите заказать? – так, с алкоголем пора завязывать.

– Чай и дайфуку мне, а девушке… – я вопросительно посмотрел на нее.

– Ничего. – понятно. Так, сладости все любят.

– И еще один чай со сладким ассорти. – официантка понимающе кивнула, и ушла.

– Васимине-сан… – ну уж нет, я этих отговорок наслушался на полжизни вперед. Сомневаюсь, что она сможет придумать что-то оригинальное.

– Отказ не принимается, Миядзоно-сан. – она выглядела еще смущенней, чем раньше.

Ненавижу такие моменты. – Ты чем-нибудь увлекаешься?

Нужно уже ее прощупать на предмет увлечений. Конечно, домашняя девочка домашней девочкой, но даже у меня их была пара десятков.

– Да. – она улыбнулась. – Я скрипачка.

А как изменилось выражение лица при одном упоминании… Одухотворенность так и прет.

Еще один музыкальный талант? Но я ни разу не слышал про нее, хотя что-что, а скрипачные конкурсы отслеживал регулярно.

Тот же Арима в свое время буквально взрывал залы… Хотя он вообще уникальный случай.

– Ты выступала где-нибудь? – потому что если да, то я расшибусь, но достану запись с камер. Конечно, вряд ли там что-то особенное – иначе я бы об этом знал, да и детские турниры это низшая лига, но все равно, интересно.

– Пока нет, но буду в Това-Холе через месяц. – Това-Холл… Ах да. Конкурс скрипачей, не самый элитный, да и отборочный этап, но все-таки мне даже о таком мечтать не стоит – я свои занятия музыкой забросил давно и безнадежно.

– Вот как… Тогда признаю свое искреннее уважение. Ты не будешь против, если я буду присутствовать на конкурсе? – да, это глупо, но многие музыканты наоборот стараются выступать как можно дальше от знакомых, даже семьи. Особенно это касается начинающих – боятся опозорится.

– Приходи конечно! – и где та стесняющаяся девушка, с которой я говорил в школе? Глаза горят вдохновением, руки жестикулируют, чуть не вскочила со стула… Как любимое дело меняет людей.

Принесли еду, и пришлось прерваться. Девушка сфотографировала красиво оформленные сладости, и приступила к еде.

У меня же появилось время подумать. Теперь ее интерес к той компании выглядел понятным – Арима это, мягко говоря, знаменитость в музыкальной среде. Победить во взрослом региональном и принять участие в национальном в шесть лет – это передний край гениальности.

Прошло пятнадцать минут, и с едой было окончено. Счет я оплатил, получив еще один смущенный взгляд, что меня ни разу не обрадовало. Перед тем, как разойтись по домам, я решил проводить ее до дома. Не то, чтобы в городе был высокий уровень преступности, просто делать мне было совершенно нечего.

– А ты не знаешь, где можно подобрать линзы? – девушка неожиданно спросила у меня в самом конце пути.

Вопрос интересный, на самом деле. Точнее не вопрос, а приведшая к нему мотивация. Что-то то с ней творится – только за последние полчаса я пять раз ловил на себе взгляд с новой эмоцией. Конечно, я не монополизировал право на анализ других людей, но это было странно.

– Какое у тебя зрение? -судя по толщине очков – на уровне трех-четырех, но могу и ошибаться.

– Близорукость, минус три с половиной на каждый глаз. – значит очки не из новых. В самых новые версиях делают линзы практически одинаковыми по толщине вне зависимости от уровня искривления. Хотя начиная с минус шести и это не спасает, приходится переходить на контактные линзы. Что уж там говорить про мои минус восемь с половиной.

– Тогда в любой оптике, у них должен быть свой окулист. Но подожди до завтра, я сам ношу линзы, может быть смогу подсказать. – девушка кивнула, и попрощавшись, ушла.

А я решил не откладывать.

– Еситару-сан? Мне нужен комплект контактных линз на минус три с половиной, приложите все версии, включая однодневные. Благодарю. – иметь знакомого окулиста, владеющего своей небольшой оптикой, довольно полезно. Как минимум в качестве товара можно не сомневаться.

Они будут у меня уже сегодня вечером, так что у девушки не будет времени передумать. А то знаю я, с каким трудом люди переходят на контактники, несмотря на все плюсы.

И у меня, похоже, появилась еще одна причина посещать это учебное заведение.

***

– Акира-сан, вас хочет видеть Васимине-сама. – после стука донеслось из-за двери.

Дорогой дядя вернулся, и явно не против со мной встретится.

Кабинет и личные комнаты главы клана вот уже пять поколений находились на третьем этаже особняка. Говоря точнее, весь третий этаж и был личными комнатами.

Как оказалось, вызвали не меня одного. У дверей мялась Юкио, явно ожидая меня.

У нее всегда были проблемы в общением с дядей, и наедине она предпочитала с ним не встречаться.

Кивнув сестре, вошли в кабинет – синхронно поклонившись. Родственные связи это, конечно, замечательно, но есть глава клана, и есть все остальные. Мне позволено очень многое, но эта не то, в чем можно проявлять своеволие.

Мужчина средних лет в традиционном кимоно, к которому он питал слабость. Черные волосы, достаточно симпатичное лицо, очень похожее на мое собственное. Асаги Васимине. Мой дядя, после смерти родителей получивший главенство и опекунство над нами.

Легкий кивок, указывающий на кресла перед столом. Понятно.

Сесть, распрямив спину. Дышать легко, ровно. Не отрывать взгляд от глаз. Сестре проще – она хотя бы может уткнуться в пол.

Спустя какое-то время дядя, видимо, рассмотрел что искал и удовлетворенно отвел взгляд.

– Юкио. Как твои успехи? – все в комнате поняли, что дело не только и не столько в школьной учебе.

Каждый вопрос, заданный им, имеет свою цель. Мне плохо давались такие психологические игры, но что-то явно происходило с Юкио.

Хотя нет… Он уже назначил ее в наследницы, это стало понятно еще три года назад, но теперь обучение явно входит в ключевую стадию.

Экономика и теория управления это, конечно, хорошо, но рыдала по ночам она явно не из-за них.

– Я справляюсь, Асаги-сама. – а ведь голос не дрожит. Рука за спиной, конечно, трясется, но это видно только мне.

Даже гордость за сестру берет.

Дядя задумчиво кивнул.

– Я вижу. Отличная сдача экзаменов. – явно внутрисемейных, от которых или освободили, или начнутся через пару лет, как мне тоже исполнится шестнадцать. – Можешь быть свободна.

И к чему это представление? Не верю, что мне показали это случайно. Похвалить ее он мог, и не вызывая меня. И уж тем более не используя такие нарочито неуклюжие эвфиминизмы.

Девушка явно облегченно встала и вышла из комнаты. Я успел только ободряюще улыбнуться.

– А ты чем можешь похвастаться, Акира? – в глаза снова уперся давящий взгляд, и пришлось срочно собираться с мыслями.

Все мои действия у него в отчетах, вплоть до минуты.

– Ничем, Асаги-сама. – если он так хочет это услышать.

– И как ты это объяснишь? – это такой нагоняй?

– Вы не давали мне никаких задач, и не выставляли никаких требований, Васимине-сама. – я его и видел то пару раз в месяц, и то от встреч удавалось спрятаться.

– А ты не способен ничего добиться без указаний? – оправданное презрение в глазах.

Да сколько угодно.

– У тебя на протяжении последних трех лет были неограниченные ресурсы. Как ты ими распорядился?

Пропил, Вашимине-сама. Только я этого не скажу, конечно.

В таких случаях лучше молчать.

– Ты их пробухал. Лишившись контроля ты не нашел ничего лучшего, чем утопить свободу в бутылке. – и ведь даже гнева нет. Впрочем, неудивительно. Это продолжалось последний месяц и он мог прервать это в любой момент. – И что с тобой делать?

– Я приму любое наказание, которое вы сочтете нужным назначить, Васимине-сама. – не оправдываться. Никогда и ни при каких условиях. Первое правило, которое он же в меня вбил.

– Конечно, примешь. – он задумчиво покачал головой. – Вон.

Вот как… Ну, я на это упорно напрашивался.

Встать, поклонится.

– У меня есть время до утра? – уходить посреди ночи не хотелось бы.

В голове было странно пусто, но что самое странное, я был полностью согласен с происходящим. Все казалось удивительно правильным.

– У тебя есть право вернуться, если решишь, что твое наказание исчерпано. – «если сочтешь, что исправился» – вот настоящий смысл фразы.

– Благодарю за все, Асаги-сама. – глубокий поклон, выйти из кабинета.

Чемодан – небольшой, для поездок на пару дней, уже издевательски заботливо стоял у открытого шкафа.

Школьная форма, две пары штанов, три рубашки, пять маек, кофта, нижнее белье и носки – все необходимое из одежды. Аптечка сверху.

Ударить по столу, чтобы скрытое под лакированной панелью отошло. Дальше отогнуть тонкий слой дерева, бинго. Ровная стопка одинаковых купюр, с которых угрюмо смотрит старик Фукудзава. Давно созданная заначка, в кои то веки пригодившаяся.

Одну купюру в кошелек, половину в чемодан, оставшиеся по внутренним карманам.

Все. Больше меня ничего в доме не держит.

Забавно, но когда я вышел из поместья, погода была более чем приятная. Теплый вечерний ветер приятно дул в лицо, а деревья шелестели листвой.

Подошел к банкомату – нужно проверить одну вещь.

Ввести карту, пароль, проверить счет… Внимание, введен лимит на выдачу.

Пятьдесят тысяч йен.

Значит, опекун не решился оставить меня поначалу совсем без средств. Почти пятьсот долларов – хватит на пару недель, если вместе с едой. Вместе с наличкой оказывалось около тысячи.

Неплохо. Хотя бы три месяца точно продержусь, а там. Там посмотрим.

В конце концов, мне никогда не запрещал вернуться.

Другое дело, что я никогда никого не оправдывал – так с какой радости исключением должен стать я сам?

Найти ночлег оказалось гораздо сложнее, чем я думал – отели упорно отказывались оформлять на меня номер, как только видели цифру четырнадцать в документах. То же самое качалось хостелов, а обзавестись собственной квартирой в городе я так и не удосужился. Раньше всеми подобными вещами занимался специальный человек, и такие формальности проблемы не представляли, но теперь это встало в полный рост.

Конечно, можно позвонить любому из знакомых, но это будет означать вынос клановых дел на публику, что еще сильнее ухудшит мое положение. Особенно – в перспективе. В принципе, оставалось только покупать коробку. Что выходом, в общем то, тоже не являлось.

На самом деле есть только одно место в городе, где можно остаться на ночь вне зависимости от возраста и прочих мелочей жизни – аэропорт. Но для этого нужно купить билет, притом на следующий день, и это альтернатива на один-два раза – дальше деньги кончатся. Макдональдсы и метро это тоже вариант, но полиция поставит на заметку… И дальше это превратится во что-то совсем неприятное.

Хотя оставались церкви и кладбища, где, наверное, можно было бы договорится со смотрителями о простое на матрице за умеренную сумму… Но опасно, опасно. Конечно, многие подумают, что Васимине просто сбежал от семьи по дебильно-подростковой причине, но найдутся особенно отмороженные кретины, которые решат этой ситуацией воспользоваться… А у меня с собой только два магазина на тридцать шестой глок.

Двенадцать патронов, плюс шесть в самом пистолете… Не густо. Отбиться от гопников сойдет, но на большее рассчитывать не приходится. К тому же ресурс не возобновляемый.

Ладно. Сегодня заночую в аэропорту, а там посмотрим. В конце-концов, это не столько наказание, сколько возможность исправить ошибки.

Заказать онлайн самые дешевые билеты на завтрашнее утро – в соседнюю префектуру, и можно двигаться. На мое счастье, аэроэкспресс был доступен круглосуточно, так что доехав до промежуточной станции, сел в него.

Аэропорт встретил меня одиннадцатью часами ночи, ярким светом и толпами людей. Комфортного зала ожидания не было, и возможности посетить его до начала регистрации не будет, так что пришлось устроится на кресле у выхода. Чемодан у ног, телефон в руках, подключенный к зарядке – ни малейших подозрений у работников аэропорта я вызвать не должен.

И теперь, когда туман в голове поулеглся, у меня выдалось время подумать.

Какого хрена я так спокоен?

Меня вышвырнули из дома, у меня всего кусок зелени, возможности вернутся туманны, и даже ночлег не найти. Вполне возможно, что конкуренты уже узнали о случившемся, и меня ждет увлекательная поездка в одну сторону в багажнике.

Но… Черт возьми, это чувствуется настолько глубоко правильным действием со стороны опекуна, что не получается злится. Да, сейчас будет тяжело. Но я просрал все шансы по хорошему – теперь там, где раньше можно было легко пробежаться, придется идти. И это хорошо, потому что всегда есть варианты хуже.

Я по крайней мере не вынужден ползти по трупам, выгрызая каждый доллар. У меня есть деньги на первое время, оружие, умение им пользоваться и даже вариант напросится на постой к какому-нибудь однокласснику за умеренную плату. Хоть бы и к той же Миядзоно, если получится ее убедить – тем лучше, что линзы успели привезти до того, как я ушел из дома. После приятного сюрприза становится сложнее отказать.

Все гораздо лучше, чем могло бы быть. Но все-таки не так хорошо, как хотелось бы.

*** Выспаться не получилось. Точнее, около четырех часов утра я все-таки вырубился прямо на столике, за которым сидел, но через два часа все равно пришлось вставать – в школу нужно сходить. В конце концов, обед у меня там оплачен. Уроки начинались в восемь, так что двух часов более чем хватило чтобы доехать. Слухи еще не разнесись, да и не могли, так что от меня требуется просто держать лицо. А вот через пару недель станет уже тяжелее… Либо жертвовать репутацией в будущем, и искать подработку, или уходить к клановым истокам. Так как школа только открылась, прятать чемоданчик в личном ящике получилось незаметно. Но это на один раз – мне крайне нужно место, где можно кинуть вещи и переночевать в темноте. Хоть бы и конура два на два метра. И ведь снять такую можно хоть за десять баксов, но не дают законы. Когда я сел за парту в темном классе, меня чуть не вырубило. После толп народа и яркого света холла аэропорта это было почти как лечь в кровать. Ладно. До начала занятий еще полтора часа. Разбудил меня тычок в плечо. – А? – не сразу понял, где я. Блондинистое личико в очках только покачало головой и село рядом. – Просыпайся. Урок начнется через минут пять. – чудя по улыбке, она чуть не смеется. – А… Да. Спасибо. – вырвался зевок. – Миядзоно-сан, я забыл учебник. Я можете поделится? – Конечно. А забыл какой? – эх. Не люблю выглядеть глупо. – Все… Тяжелая ночь. – и ведь даже ни следа удивления. – Понятно. Тогда садись со мной. – я кивнул и пересел. Как же меня шатает. За последние двое суток я толком поспал часа четыре, не больше. – Спасибо. – первой математика, и нужно хотя бы просто не вырубится. Конечно, о мне подумают очень некрасиво, но между «выгнали из дома» «мудак отрывался до утра» они выберут второе. И это не так плохо. – Кстати. Вот линзы, тут всех типов, пусть лучше лежат у вас. Не знал, какие подойдут лучше. – эта долбаная кортонная коробочка уже надоела, и отделаться от нее было приятно. – Эм… Спасибо? – который раз за последнюю минуту прозвучало это слово? Но черт, я вообще не в том состоянии, чтобы разгововаривать. Я сюда есть пришел. – Миядзоно-сан… – раздался вздох. Судя по звуку, перед лиом поставили книгу. – Спи уже. – прелесть, а не девушка. – Блаагода… – «рю» осталось несказанным. Я все таки уткнулся в свои локти и под бормотание вошедшего математика благополучно отключился. Во второй раз я проснулся так же, как и в первый, только за окном уже было светло, а в классе никого не было. Ну, кроме девушки. Тело отдавалось приятным теплом, а голова наконец-то была ясной. Относительно, конечно – для идеала бы еще сигарету, но черт с ним. – Выспался, Акира-кун? – теперь я кун. Ладно, после такого позора может. – Да, Каори-сан. – мне так теперь тоже можно, раз уж пошла на сближение. – Эти линзы… Сколько я должна? – гм. Во мне столкнулась новоприобретенная жадность и привычки. В приниципе, ничерта толком она заплатить все равно не сможет, а мне они достались бесплатно. С другой стороны, мне сейчас нужны даже не толком, а вообще хоть что-то. Ладно. Я об этом пожалею, но переводить этот разговор в торговлю не буду. Будем считать благодарностью за утро и вложением в хорошее отношение… – Это подарок. – а вот теперь посмотрим на реакцию. С одной стороны, ее сейчас должны мучать приличия – подарки просто так не принимают, они обязывают отдарится хотя бы в моральном плане. С другой – такая же жадность. – Денег не приму. А вот прогулку – с радостью. Да, старые привычки так просто не переломить. Нужно пару недель поголодать. Не такая уж отдаленная перспектива, учитывая то, что бесплатный обед я проспал.

– Хорошо. Куда пойдем? – так. Самое дешовое, но при этом не выходя из образа. – В городской парк? – расходы максимум на мороженое. Эх. Как же проще было с золотой визой. – Пошли. – вот как она умудряется улыбаться настолько много? – Каори-сан, расскажите о себе. – лучший способ вести общение – спрашивать. Люди любят говорить и слышать о себе, и никогда не скучают в процессе. – Я… – так, мне кажется, или она помрачнела? Незаметно, но все равно. – Как уже говорила, скрипачка. Девушка запнулась. – Расскажи лучше о себе, у меня довольно скучная жизнь. – произойди этот разговор вчера, я бы уже забрался в ее личный файл. Потому что просто так люди не мрачнеют когда спрашивают о прошлом. Особенно, когда им четырнадцать. Что там? Child abuse? И ведь даже не спросишь. – Ну, мне про себя тоже особенно нечего рассказть. – уже много раз обжегся. Начнешь рассказывать про отдых в другой стране – и на тебя уже волком смотрят. А рассказывать, урезав до минимума просто нечего. Мы замолкли. Молчание было неуютным, но ожидаемым. Итак. Найти тему для разговора с девушкой, которая не хочет говорить о себе. Да это само по себе уникальное явление, черт побери. – А ты никогда не пробовал играть? – о, позор мне, разговор поддержал не я. – Пробовал, на саксофоне. Быстро разочаровался. Я очень люблю музыку, но сам в нее не могу. – раздался хмык. – Не можешь или не хочешь? – эх, не люблю об этом говорить. – Да и времени не было особенно… – девушка резко остановилась. – Времени нет… – она оборвала сама себя. – Не важно. Давай просто тут посидим. Она указала на скамейку. Блять. Я или случайно надавил ей на кнопку тригера, или у нее просто так тушь потекла. И черт возьми, я узнаю, чем это вызвано.