Читать книгу Записки беглеца от коронавируса - Иван Карасёв - Страница 3

«Вчерашний день, часу в шестом я вышел, – увы, – не на Сенную».

А я бы предпочёл на Сенную вообще-то, лучше, конечно, на Невский, но и Сенная подошла бы. Ведь это когда-то:

«Там били женщину кнутом, крестьянку молодую».

Сейчас уже такого безобразия нет. Да, товарищ Некрасов, радуйтесь, ноне крестьянок не бьют. Ноне самоизолируются. Посему вышел я, то бишь выехал, в деревенский магазин. А вообще-то, повторюсь, предпочёл бы Сенную, до неё нам в Питере минут пятнадцать ходьбы. Там в это время года веселее. Но я не пошёл, а поехал на машине, аж за два километра, затариться провизией. Хоть и привезли из питерской «Ленты» запасы, но всегда чего-то не хватает. Чего-то – это пунктов пятнадцать в списке. Будем ведь осаду держать. Коронавирусную. Взял с собой младшего в качестве помощника, надели перчатки, очки стрелковые, напялили маски, опустив их пока на подбородок. Ну синяя борода, ни дать, ни взять. Особенно у меня, под чёрной с проседью, ещё синяя. Значит, вперёд, в сельпо.

В магазине сразу предупреждаю: «Мы только три дня как из Питера, мало ли что, близко не подходите!» Меня поняли. Продавщица, кстати, была в синих резиновых перчатках, получается, даже здесь, в глуши, ими снабжают. А мужик местный, которого я не знаю, усмехнулся и поздоровался со мной ногами. Нынче такие приветствия в моде. Пора диссертации писать на тему «Жизнь и быт эпохи коронавируса».

Но одним магазином не проживёшь. Хорошо, сосед Витя молоком и картошкой может снабдить. Её в деревенском лабазе обычно не бывает. Вот и сейчас. Только капуста и жухлые мятые апельсины.

– Вам это не надо, – безаппелляционно заявила продавщица Надя, имея в виду апельсины. Сказала, как отрезала.

– Ой, пирожные есть, – обрадовался я. Бабушка и Юля у нас их любят.

– Вам это тоже не надо, – упрямо повторяет Надя.

– А кому надо тогда? – удивлённо спрашиваю я.

– Да проезжие купят. Им всё равно.

Ну не знаю. Но по сравнению с коронавирусом, подсохшие пирожные, конечно, ерунда.

Вот и пришлось после магазина идти на второй контакт. К Вите Кравченко, в смысле, заглянуть. Опять же в маске и в перчатках.

Игорь, сын Вити, обрадовался, руку тянет. Я отстраняюсь и головой верчу из стороны в сторону – нельзя, мол, я только за молоком. Но раз пришёл, то надо уж по полной программе закупок пройти.

– Ты картоху вроде как обещал, – это я уже Вите.

– И-и, конечно, дам, – отвечает Витя,– выбирай, – и пододвигает ведро с крупными, как на подбор, прям железнобокими, как солдаты английского диктатора Кромвеля, клубнями.

– А чего ещё есть? – продолжаю свой шоп-тур, – морковь там, свекла?

– Вон, четыре морковки лежат, забирай, – отвечает, – да погодь, банку солёных огурцов хочешь?

– Конечно, хочу, – отвечаю (а мысленно, про себя: «Мировой закусон!»), – сколько с меня?

И тут Витя, который всегда деньги считает, замялся.

– Ну за молоко – сто пятьдесят, а остальное –так бери.

Ну я, естественно, за «так» брать не стал. Прикинул примерно и сунул ему пятьсот рублёв.

–Бери, Витя, а то обижусь.

Он гримасу сделал, но взял. И опять не удержался всё же:

– А рюмочку не выпьешь? (Ему не с кем, сын вообще почти не пьёт).

– Да нет, Витя, подожди. Мы же в самоизоляции. Ты же видишь, я даже перчатки надеваю. Вот через одиннадцать дней без приглашения приду. Так и знай.

– Ну и договорились, – радостно заключил сосед.

Так мы самоизолируемся. Вирус вирусом, а жизнь продолжается. И рюмочку (может и две) я с Витей выпью!