Читать книгу Клубный маньяк - Иван Коваленко - Страница 7

– Ну вот, Антонов теперь похож на царя безысходности, – сказала Варвара Тимофею вскоре после «молчаливого допроса», когда они направлялись к месту последнего убийства, совершенного вчера.

Сама она была похожа на королеву – так, по крайней мере, воспринимал ее он и ничего не мог с этим поделать.

Одинокий мужчина. Одинокая вновь женщина.

Они уже несколько лет работают вместе. Он раскрывает дела, а она помогает ему, и в ряде случаев без Варвары он бы не смог ничего. Например, у нее есть своя IT-бригада: группа самых лучших айтишников в стране, которые неофициально помогают ей отслеживать и выуживать информацию о подозреваемых в цифровом пространстве. Почтовые ящики, аккаунты, данные сервисов и банковских переводов. Вот к чему стремится наш мир: все действия переносятся в пространство цифр, где нужно находить несоответствия или уметь видеть совпадения.

Например, одно из последних дел. Именно Варвара с ее IT-бригадой смогла доказать, что несколько, казалось бы, не связанных между собой убийств молодых людей на самом деле были звеньями одной цепи. Просто убийца – молодая женщина – постоянно меняла имена. Напрямую (по банковским, скажем, переводам между ней и жертвами) связь отследить было невозможно, но на помощь пришли алгоритмы искусственного интеллекта, которые совсем скоро поменяют наш мир до неузнаваемости. Обработав невероятное число таблиц, именно они нашли взаимосвязи между денежными переводами, данными по передвижению, данными почтовых аккаунтов и так далее. Умные компьютеры, они уже делают часть работы за полицейских. Возможно, когда-нибудь они погубят мир, а возможно, помогут сделать его лучше, поскольку лет через двадцать ни от кого нельзя будет скрыться, и совершать преступления будет бессмысленно.

Однако человек все равно не перестанет нарушать правила, потому что это каким-то образом заложено в его природу. И об этом Тимофей думал все чаще. И даже иногда делился своими мыслями с Варварой.

– Многим людям мало того, что у них есть, – произнес он.

– Ты про Антонова?

– Нет, я про «вообще». Парадоксально. Если задуматься и посмотреть в суть вещей, то большинство преступлений совершается из-за того, что люди хотят таким образом добиться справедливости. Одних обидела судьба. Других – родители. Иным просто не вложили понимание, что есть границы, которые лучше не переступать. Времена меняются, но суть остается одна: человек любыми способами стремится к тому, чтобы все было справедливо, и кто-то ради этого готов ломать привычные законы и даже лишать других жизни.

– И мы для них злодеи, уводящие мир от истины?

– Возможно.

– Ты уже думаешь про «клубного убийцу»?

Варвара, сидевшая на пассажирском сиденье, повернулась к Тимофею и внимательно посмотрела на него. Ее взгляд был бездонным, как бездонной была она сама. Скорее всего, это одному ему кажется, что она особенная, потому что он к ней неравнодушен, а так, возможно, Варвара – самая обычная девушка. Для него же она – олицетворение главной в его жизни несправедливости: что он по-прежнему один, и она, видя это, ничего не может с этим поделать. Или не хочет.

Но они оба сознательные и, прежде всего, коллеги. Сближаться в таких условиях опасно. Вот они и продолжают день ото дня пить кофе на скамейке и как ни в чем не бывало разговаривать о текущих делах. Как, например, об этом: когда непонятно, кто убивает молодых девушек, которым еще жить и жить и у которых, возможно, все было впереди. И каждая, безусловно, была по-своему красива.

Квартира убитой. Тропарево, пара кварталов от метро «Юго-Западная». Череда панельных домов, наспех возведенных незадолго до распада Советского Союза. Безликие сооружения. Жалкие метры, которые каждая семья обустраивает по-своему. Чаще всего безвкусно, словно жильцы только и мечтают, чтобы этот дом стал их временным пристанищем.

Его, Тимофея, квартира – тоже небольшая, всего одна комната, но очень уютная. Одна из стен полностью заставлена книгами, которые он привык читать со школьных лет и с тех пор не может остановиться. Сотни книг. В юности это были романы современных на тот момент западных писателей, затем он начал интересоваться советскими авторами (чтобы понять, чем дышали его родители), а сейчас – любой текст, который помогает понять не столько привычки людей, сколько природу их поступков. Потому что (и в этом Тимофей был убежден) все свои силы люди берут не из мысли, а из того, что лежит за пределами слов и понятных уму формулировок. «Направление ума» – он определяет это так. Направление, которое рождается в пространстве, о котором в полиции говорить не принято: в неощутимой зоне, где вечность соединяется с природой человека. В истоке, где еще не сформировались логика, время и расстояния, а присутствуют только тишина и ощущения, которые могут эту тишину укрепить или окончательно разрушить.

Так вот, книги. В квартире Елены их не оказалось ни одной. Мертвый дом? Тимофей сказал бы так, но в целом две комнаты производили впечатление вполне обжитого пространства. Все по-женски аккуратно: все разложено по своим местам. Недорогая мебель, недорогие шторы. Обои, которые раскрашены вручную, – в каждой комнате в свой цвет. Девушка старалась содержать свою жизнь в порядке. И последние минуты ее тоже не выглядели хаосом. По крайней мере, из протокола, который составил Антонов после осмотра квартиры, было ясно, что никто ни с кем не выяснял отношения, никто не дрался. Даже в постели Елена лежала почти умиротворенно – раздетая и кем-то задушенная.

Фотографии бесстрастно зафиксировали, что ее легкие, горчичного цвета штаны и желтый топ лежали возле постели. Там же было брошено нижнее белье. Слишком небрежно для такой аккуратной женщины. Но в ней было как минимум несколько бокалов крепких коктейлей, а рядом, по-видимому, находился мужчина, ради которого она, как могла, разделась, не подозревая, что именно в обнаженном виде встретит свою смерть.

Все вещи, которые могли дать хоть какую-то зацепку, были взяты на экспертизу, поэтому рядом с кроватью теперь было пусто. Голый светлый ламинат, подделка под массив дуба.

Следы таксиста были обнаружены только в прихожей. Так что, скорее всего, так и было: водитель помог Елене подняться до третьего этажа, потому что сама она была не в состоянии. Проводи он ее до постели, следы оказались бы и там. А если бы хотел их скрыть, то не оставил бы их у двери.

Убийца пришел позже. И за собой все хорошо убрал. А следы водителя оставил как примету, которая может отвлечь внимание следствия. Странно, что Антонов этого не понимал. Воистину все оптимисты порой слепы.

В протоколе было указано, что iPhone Елены был на момент смерти при ней – в боковом кармане штанов. А вот денег или карточек нигде не оказалось. Она могла потерять кошелек, но, скорее всего, он был украден. И сейчас тот случай, когда совершенно не важно – кем, потому что главная часть загадки – ее смерть. Положа руку на сердце, даже если вором является таксист, то его можно не задерживать: этот человек воровал и продолжит воровать, и ни тюрьма, ни увещевания его не изменят.

От владельца квартиры тоже никакой ценной информации – Елена жила тут последние 10 лет, всегда платила вовремя, никаких жалоб от соседей. На то, что плата за аренду проходила неофициально и без договора, Антонов решил закрыть глаза. Тимофей поступил бы так же.

Тимофей бродил по сорока квадратным метрам. Раз уж он взялся помогать с «молчаливыми допросами» и дело «зависло», то почему бы не посмотреть на место преступления. Та же самая беседа с тишиной. Причем с тишиной, которую уже ничем не нарушить. Даже звуки автомобилей за окном как будто стихли, и самолеты из соседнего аэропорта Внуково перестали летать, и птицы разом исчезли. Только стены, мебель из дешевого магазина да душа убитой, которая (кто знает!), возможно, еще ищет себе пристанище и блуждает сейчас по квартире, которая когда-то была домом для ее тела.

Стены, на которых столько лет отражались тени убитой.

Окна, в которые она, возможно, смотрела по утрам.

Балкон, где было обустроено пространство для отдыха – деревянный столик и два складных стула. Вокруг – деревья. Солнце согревало балкон в утренние часы. В ста метрах от дома – проезжая часть, по которой с утра до ночи передвигались машины и автобусы.

Тимофей аккуратно переходил от одного предмета к другому. Что-то искал? И да и нет. Все, что можно было обнаружить, было обнаружено – Антонов работу свою знал хорошо. Даже задержание таксиста – это заслуга и успех, потому что с момента убийства прошло меньше суток, и ему с командой пришлось проделать колоссальную работу. Другое дело, что убивает кто-то другой.

На полке рядом с цветком стоял небольшой образок – преподобная Ксения Петербургская. Больше икон в доме не было. Небольшая деталь, которая могла бы сказать, что человек держал в глубине себя еще один потаенный мир, куда никому, кроме нее, не было доступа. Ксения Петербургская потеряла в молодости мужа и всю оставшуюся жизнь бродила в его одеждах. У Елены не было мужа. Молодого человека, судя по переписке в смартфоне и аккаунтах в социальных сетях, тоже.

Иногда квартиры могут многое рассказать о человеке (какие-то детали, предметы обихода), а иногда похожи на белую греческую скульптуру, у которой вместо глаз безжизненные зрачки, и что скрывалось когда-то в ее взгляде – непонятно. Вот и сейчас, в Тропарево, казалось, у Елены и не было никаких привычек: ни книг, ни творчества, ни молодого человека, а была только рутина, отдыхать от которой она старалась, посещая время от времени ночные клубы (со слов ее близкой подруги).

«Она не искала там знакомств, – передал ее показания Антонов, – техно-клубы – это вообще не место случайных свиданий. Люди приходят туда побыть наедине с собой, потанцевать под то, что они называют музыкой, выплеснуть из себя негативную энергию и напряжение, которые накапливаются за трудовые будни. А в субботу и воскресенье приходят в себя. Оказываются как бы книгами, из которых вырваны все прочитанные страницы, а впереди только будущее».

В тот вечер Елена пошла в клуб одна.

Почему у нее не было молодых людей? Подруга не знает. Вернее, считает, что Елена по природе своей была слишком разборчивой. Дочь военного и жены военного. Хотя свою щепетильность по отношению к людям Елена могла маскировать самым неожиданным образом, например, на работе с удовольствием ходила курить с коллегой, который дня не может провести без скабрезных историй и хвастовства. Она даже называла его «хорошим товарищем». Возможно, разглядела в нем что-то.

Но на свидания не ходила. Во-первых, потому что очень уставала на работе, а во-вторых, была пара историй в юности, сразу по приезде в Москву, которые будто подорвали ее доверие к мужчинам. Словно порядочными и надежными они не могут быть в принципе. Поэтому если и было кем-то сказано «волков бояться – в лес не ходить», то это про нее.

А ночные клубы? Это же просто танцы!

Короче говоря, квартира. Он ничего не почувствовал. Только убедился еще раз: люди бывают разные. Кто-то мучается от одиночества, кто-то страдает, живя с кем-то. Как относилась к своей жизни Елена, Тимофей понять не смог. Кем она была по сути – тоже неясно. Возможно, им мог бы помочь профессиональный профайлер, который по мелким деталям обрисовал бы исчерпывающий образ убитой, но такого у них нет. Есть только Антонов – грустнеющий оптимист; есть Варвара и есть он, Тимофей Лотоцкий – то ли грустный, то ли задумчивый полицейский. А может быть, и все сразу: человек, который привык слишком глубоко ощущать внешний мир и совершенно запутавшийся в мире своем, внутреннем.