Читать книгу Веселов - Иван Лягоскин - Страница 7

Вечером семью Веселовых навестил друг Максима – Сергей. В это время Максим сидел на лавке во дворе и размышлял. Все домочадцы занимались своими делами, так что Веселов пребывал в одиночестве.

Сергей был школьным другом, который первый пришел навестить своего товарища, когда узнал, что последний приехал к родителям.

Сергей был полным молодым человеком, но его полнота не мешала ему быть быстрым и активным. Полнота усугублялась любовью Сергея к пиву. Он брил голову и никогда не носил головной убор, даже зимой, когда температура опускалась ниже двадцати, а то и тридцати градусов по Цельсию. Как он терпел жуткий холод, была очередная загадка для Веселова.

Веселов подшучивал над ним:

– У тебя как у моржа даже на макушке слой сала, который греет тебя в морозы.

– Завидовать – грешно! – Тут же отвечал Сергей.

Сергей Крутицкий любил темные джинсы и кожаную «куртку – косуху», которую он носил поверх безупречно белой футболки с надписью «Бык». Обувался он в кожные сапоги, дополнительным атрибутом которых, были металлические пластинки, прибитые к каблукам. Сергей, идя по асфальту, весело цокал ими словно подкованный жеребец.

Несмотря на свой лихой вид, Сергей, занимал пост врача в местной больнице и был очень хорошим специалистом.

Веселов поприветствовал Крутицкого, они пожали руки. Собака во дворе лишь один раз гавкнула для приличия.

– Странно, на тебя даже не полаял, как следует, наверное, ты частый гость здесь? – Предложил Веселов.

– Да, пес меня знает, особенно в последнее время мне часто приходится посещать ваш дом из-за болезни твоей мамы. – Ответил Крутицкий.

– М. Из-за высокого давления? – Спросил Веселов.

– Да, твоя мама страдает от гипертонии. – Ответил Сергей.

– Как ты поживаешь? – спросил Сергей Веселова.

– В общем-то, неплохо.

– Ты давно здесь не был.

– Да, почти пять лет.

– Где ты все это время был?

– В разных местах, пошли, прогуляемся.

– Подожди, я справлюсь о здоровье у Марии Владимировны.

Крутицкий зашел в дом и буквально через пять минут вышел на улицу.

– Сегодня давление почти в норме, – сказал «Эскулап».

– А ты спец. – Подшутил Веселов.

Друзья вышли за калитку. Крутицкий цокал по асфальту, а Веселов в своих мокасинах шел мягко и бесшумно.

– Тебе не жарко, в твоей куртке? – Оглядываясь на Крутицкого, спросил Веселов.

– Нет, мне комфортно, но спасибо за беспокойство, – ответил Сергей.

– Так все же, чем ты занимался? – Вновь спросил Крутицкий.

– Я больше учился, чем отдыхал. Учился в России, а на последнем курсе аспирантуры выиграл стипендию и поехал учиться в Италию. Это были мои лучшие дни. – Ответил Веселов.

– Чем тебе запомнилась Италия?

– Я не буду тебе рассказывать о природе и достопримечательностях, об этом ты можешь прочитать в интернете. Мне больше всего запомнились те люди, с которыми я познакомился, подружился или встретился и расстался. Удивительные истории, которые со мной проходили, запомнились мне на всю жизнь.

Стипендию я выиграл, можно сказать легко. Ты, знаешь, за год до стипендии, я побывал в Австрии в качестве туриста. Гуляя по городу я забрел в какой-то двор, в котором был луг. Этот ухоженный луг был расположен перед зданием Венского Университета. Озелененная площадка была большой, и на ней мирно сидели или валялись молодые люди. Они ели свои ланчи или читали книги и журналы, а некоторые просто спали на траве под большими столетними дубами. Я присел на траву и достал из рюкзака заранее заготовленный мной молочный напиток, похожий на наш кефир, и булочку. Медленно жуя булочку и отпивая из бумажного пакета свой кефир, я размышлял о том, как бы мне хотелось вот так же поучиться в каком-нибудь «заморском» университете. Так же как эти молодые люди валяться на чистой траве и ждать очередную лекцию, также беззаботно есть свой сэндвич или пиццу.

И мое желание сбылось. Буквально через год я направил свой запрос на возможность участвовать в розыгрыше стипендий на обучение в Итальянском университете города Турина. Я заполнил анкету, написал просительное письмо, пояснив, зачем мне нужен этот курс, как он повлияет на мое будущее, и приложил к этим документам два рекомендательных письма.

Спустя три месяца, мои документы рассмотрели, но прислали отказ, так как мою анкету не нашли в списке. Я перестал думать уже об этой поездке, выполнял свою аспирантскую работу и готовился к защите диссертации.

Спустя еще два месяца мне прислали «гневное» письмо с просьбой пояснить, почему я не отвечаю на письма. Я был шокирован этим, принимая во внимание тот факт, что никаких писем до этого я не получал. Я объяснился с координатором и справился о том, почему вдруг они вспомнили обо мне. Мне ответили что, моя анкета прилипла к другой анкете, девятой по счету и вместо меня пригласили того, кто шел под номером одиннадцать. А всего на этот курс было разыграно десять стипендий и только десять счастливчиков посетят Италию и будут там обучаться в течение года.

Спустя время подняли все анкеты, и оказалось, что я выиграл право на обучение, так как был десятым. Они мне сообщили, но чтобы не обидеть участника номер одиннадцать, которому тоже уже отправили приглашение, решили, что в этот раз обучение пройдут одиннадцать человек.

– Тебе повезло – сказал Сергей.

– Да, ты прав, моя мечта начинала обретать черты.

Я прилетел во Францию, где нас встречали координаторы. После сбора нам выдали материалы и сказали, что мы должны самостоятельно поехать Турин. Большинству студентам были выданы банковские карты, на которую будут перечислять стипендию, а мою, банковские работники, которые координировали финансовую часть этого проекта, забыли в офисе. Но, вежливые клерки сказали, что они по почте перешлют мне мою карту, я лишь должен по приезду и заселению в общежитие написать им почтовый адрес.

– А у тебя были деньги? Как ты жил? На что купил билет до Турина? – Без остановки задавал вопросы Крутицкий.

– Да, я взял с собой двести евро, – ответил Веселов.

– Двести евро, и на сколько дней их тебе хватило?

– Честно? На два, – с улыбкой ответил Веселов.

– Расскажи по подробнее.

– Билет в Турин я купил на скоростной поезд TGV за семьдесят евро, – продолжил Веселов.

По приезду в Турин, со мной связалась одна сотрудница из моей будущей лаборатории. Эта девушка заставила меня ждать ее на железнодорожном вокзале более четырех часов.

Когда в девять вечера она пришла на вокзал, я обомлел. Она была очень красива! Высокая, худощавая с богатой шевелюрой иссиня – черных, вьющихся от природы волос. Тонкие руки заканчивались длинными тонкими пальцами, на правом безымянном девушка носила золотое колечко. Одета она была в голубые джинсы, которые подчеркивали ее привлекательные округлые бедра, и светлую майку, на фоне которой ярко выделялась ее смуглая кожа. Красавица была обута в белые кроссовки, на вид старые, но чистые. Девушка мексиканского происхождения с белозубой улыбкой встретила меня!

– Вот это да! – Воскликнул Сергей.

– Да, – мечтательно ответил Веселов. – Жаль, что она пришла не одна, а с каким-то парнем, позже я узнал, что это ее ухажёр.

– Ванесса. – Представилась мне девушка.

– Максим, Макс – представился я.

Ванесса познакомила меня с Фредерико, и пока она покупала себе кофе в железнодорожном автомате, этот обладатель «Мисс Вселенная» объяснял мне на карте как добраться до общежития. Спустя несколько минут он покинул нас, позже я узнал, что Фредерико работает в фирме по обслуживанию телефонов и сегодня у него ночное дежурство.

Подойдя к нам, после совершения покупки добрая Ванесса предложила проводить меня в общежитие. Я не стал ей отказывать.

– Ты же знаешь, я добрый, и не могу отказать ни одной даме! – посмеялся Веселов.

– Да, «Ловелас», знаю! – Ответил Крутицкий.

Влюбленные поцеловались и стали прощаться. Фредерико ушел на противоположную сторону дороги, на остановку, откуда должен был отправиться на работу.

Уже вдвоем мы поехали на трамвае в общежитие.

Старенькие трамвайчики в Турине, оранжевого цвета с круглыми деревянными сиденьями, обслуживают кольцевой маршрут. Мы сели именно в такой. Ванесса села, а я доблестно охранял ее покой, встав около нее. Доехали до конечной остановки быстро. Дальше нужно было идти пешком, так как в нужное нам направление трамваи и автобусы не ходили. Мы подошли к указанному Фредерико на карте адресу. Оказалось, что общежитие – это бывшие домики, построенные для участников Олимпиады, которая проходила в Турине в 2006 году.

На стойке регистрации меня записали и предложили внести оплату за месяц и залоговую стоимость в размере аренды за еще один месяц. В итоге с меня, буржуи, запросили пятьсот шестьдесят евро.

От такой цифры у меня кое-что поджалось, учитывая, что банковский счет не превышал ста тридцати евро наличными и примерно двумястами евро на моей зарплатной карте. Я спросил о возможности дробного внесения оплаты за жилье, на что мальчик-подобная девица, стоявшая во главе рецепшен, категорично отказала мне.

Находившаяся в стороне Ванесса, добрейший души человек, не долго думая, предложила воспользоваться ее квартирой, пока я не получу стипендиальную карту.

Опять же, я не мог ей отказать!

Мы поехали обратно. Добравшись до проспекта Виторио Эмануэло II на автобусе, продолжили путь пешком до улицы Конфиенза, на которой снимала квартиру Ванесса.

Ванесса открыла дверь в общий двор. Мы вошли. Двор представлял из себя «колодец» в котором было несколько дверей в разные квартиры. Причем, поскольку дом был двухэтажный, у каждого, из живущих, на втором этаже имелся балкон. Удивительно, но чтобы попасть в квартиру на втором этаже необходимо было подняться по железной лестнице, которые располагались во дворе. Посреди двора росло больше дерево, вокруг которого стояли столики, за ними любили сидеть и есть свои макароны болонезе местные жители.

Было жарко, окна и стеклянные двери всех квартир были распахнуты, лишь плотные занавеси разных расцветок защищали интимную обстановку в квартире от любопытных глаз соседей.

Из разных дверей доносилась итальянская речь, в одной – спор, возможно, выясняли отношения муж и жена, из другой был слышан голос диктора, вещающего о новостях по телевизору, а из третьей, доносился детский плачь.

Мы подняли на второй этаж. Ванесса ключом открыла дверь и войдя в квартиру пригласила меня. Я внес свою сумку и осмотрелся. Квартира – апартаменты четырехугольной формы была небольшая. У одной стены располагался разложенный диван, который был покрыт белым пододеяльником. Подушек было две, они были большими, перьевыми. Скрашивали эту белизну постельного комплекта, светло – зеленого цвета наволочки. Я думал, что только в России люди перемешиваю комплекты постельного белья.

Посредине комнаты – небольшой круглый стол с деревянной столешницей и металлическими ножками. На столе лежали несколько журналов, и стояла пустая дешевая пластмассовая ваза. Вокруг стола – три стула с твердыми деревянными сиденьями. Судя по дизайну, стол и стулья составляли единый мебельный комплект, который бережно хранился хозяином квартиры, а теперь и Ванессой. С другой стороны находилась импровизированная кухня.

Кухонный гарнитур представлял собой множество открытых полочек, которые были заставлены различными сыпучими, долго хранящимися продуктами: макаронами, спагетти, фасолью и прочим. Столешница гарнитура была из толстой фанеры, густо пролакированная вишневого цвета лаком. Кухонная плита, чистая, покрытая белой эмалью, была электрическая. На одной из конфорок стоял старый красный чайник. В раковине лежала толстая сковородка, но она была чистая, просто была оставлена там, наверное, для того, чтобы стекла вода.

У противоположной от стеклянной двери стены стоял большой комод.

Потолки были высокие, над ним, ближе к комоду была выделена площадка – большая подвесная полка, взобраться на которую можно по твердо прикрепленной лестнице. Скорее всего, арендодатель жил в этой квартире не один и на этой импровизированной полке была оборудована детская комната, в которой могли спать дети.

Ванесса там хранила свои вещи и иногда взбиралась туда просто полежать.

Судя по обстановке в квартире давно не жили.

Я спросил у Ванессы о туалетной комнате, и она указала мне на дверь в стене, схожую по дизайну с дверью комода. В туалетной комнате был унитаз, маленькая раковина и душевая кабинка, представляющая из огороженной мелкой, разного цвета плиткой – мозаикой поддона и нерегулируемой лейкой, труба, которой торчала из потолка. Из-за высоко расположенной лейки необходимо было плотно занавешивать душевую кабинку, а поскольку длина клеенчатой занавески была более двух метров и найти в магазине ее проблематично, Ванесса, попросила меня быть аккуратным и не порвать занавесь при использовании.

Показав квартиру, Ванесса начала собираться. Она уложила в пакет какие-то свои вещи и отдала мне ключ.

– Сколько я могу здесь жить? – спросил я Ванессу.

– Можешь жить до тех пор пока ты не получишь свою банковскую карту – ответила она мне.

– Я здесь давно не живу. Я живу с Фредерико и надеюсь, следующей весной мы поженимся.

– Я очень рад за вас.

– Спасибо, тебе Ванесса за то, что ты меня приютила и помогла. Без твоей помощи я бы пропал или пришлось мне ночевать на вокзале.

– И еще, все продукты, которые здесь есть ты можешь готовить и есть.

Мы обменялись номерами телефонов. Ванесса посоветовала мне компанию «Водафон», где я бы мог купить новую симкарту для телефона с демократичным тарифом, вместо российской. На карте она мне указала место, где находится офис компании и другие полезные адреса – супермаркета, почты и прочих.

Уходя, мы с Ванессой договорились встретиться на следующий день. Новые знакомые решили мне показать Турин.

– Ты знаешь, тебе так повезло? – сказал Сергей – я всегда удивлялся твоей дипломатичности. Ты поехал в неизвестный город, познакомился там девушкой, ее парень отпустил ее одну с тобой, она, совершенно не зная тебя, поселила в свою квартиру.

– Это только начало! – ответил Веселов, – самое интересное я сейчас расскажу.

Ты в одном прав, тогда мне действительно повезло, и мои дипломатические способности сыграли свою роль.

То стечение обстоятельств, которое тогда сложилось, а именно поездка в Италию обучаться, встреча с добрыми людьми, которые мне помогли, до сих пор меня удивляет.

Когда ушла Ванесса, я принял душ, переоделся и начал разбирать свои вещи.

– Ты знаешь, какой бы я не был уставший – обратился Веселов к Крутицкому. – мое любопытство перебороло меня, и я залез на эту детскую полку и осмотрелся. Там было много всяких журналов и книг. Разные вещи Ванессы были разбросаны.

– Ты копошился в нижнем белье Ванессы? – С ухмылкой спросил Сергей.

– Нет, там было кое что более интересное, чем тряпье Ванессы – ответил Веселов.

Там были книги на разных языках, и среди них я обнаружил и на русском. Русский экземпляр произведения Л. Н. Толстова – «Анна Каренина».

– Ну и ладно, что же в этом удивительно? – Спросил Крутицкий.

– Ничего особенного, если бы большинство книг не были изданы в начале двадцатого века.

– То есть, по сути, ты заглянул в антикварную лавку? – Продолжал задавать вопросы Крутицкий.

– Именно, и самая старая книга, это книга Гетте – «Фауст». Она была издана в 1836 году на языке оригинала.

– Любопытно, надеюсь, ты ее забрал?

– Нет, у меня не было такого желания, это, во-первых! Во-вторых, было бы очень аморально воровать что-то из дома добродетели. И, в-третьих, я не так воспитан. Мне вдруг стало стыдно, что я вообще полез на эту полку.

– Мне бы не было стыдно, – сказал Крутицкий. – Более того, я бы забрал эту книгу, а может быть и еще какую-нибудь.

– Книги, находившиеся в квартире Ванессы, меня больше заинтриговали тем, что они были на разных языках, в том числе и на русском.

– Ты не находишь это странным, учитывая, что Ванесса училась по направленности – материаловедение, а не филологии. И более всего меня мучил вопрос, а знает ли она русский язык или нет. Все время общения с ней мы разговаривали на английском, и я даже не пытался спросить, знает ли она русский или нет. Порой, когда я искал в сознании необходимое английское слово, вставлял в разговор с Ванессой русские фразы. Но не заметил, что она как-то реагировала на них. Поэтому я был уверен, что она не знает русского.

– Интрига за интригой – прервал Сергей.

В этот момент друзья подошли к центру поселка, туда, где собиралась молодежь. Однако центр пустовал, так как были дневные часы воскресного дня.

– Может по баночке пива? – Предложил Сергей Максиму.

– Днем пьют либо дегенераты, либо аристократы – сказал Веселов.

– Либо Крутицкий, – добавил Сергей.

– Не часто ли ты пьешь? – Спросил Веселов.

– Нет, в последнее время я стал пить гораздо меньше, у меня же появилась девушка, да и я понял, что пить – вредно, – ответил любитель пива. Выпьем только за встречу, поговорим и разойдемся, – улыбнувшись, сказал Крутицкий.

– Хорошо.

Друзья купили по баночке пива и уселись на скамейке. Веселов продолжил свой рассказ.

– На следующее утро я проснулся рано. Часов в семь. Был понедельник и я, сварив макароны, которые любезно мне разрешила брать Ванесса, с удовольствием их съел. Вскипятив воду, я заварил какой-то чай прямо в кружку, который тоже взял с полки ангела – Ванессы. После завтрака осмотрел свои вещи, разобрал сумку и стал собираться на прогулку.

Мне хотелось поскорее посмотреть город, но вначале я должен был купить симкарту.

– Послушай, а как же твоя учеба? Ты же приехал не на курорт, а учиться? – Спросил Крутицкий, делая глоток из банки.

– Да, я приехал учиться, – ответил Веселов – но моя учеба должна была начаться не в сентябре, а в октябре. Опять же какой-то бюрократ из организаторов, ошибся и сделал мне приглашение на сентябрь, вместо октября. И стипендию они мне начислили с сентября, а курсы должны были стартовать в октябре. Узнал я об этом от Ванессы, возможно именно поэтому ее прислали встретить меня и прояснить ситуацию.

– Получается, у тебя был целый месяц «Туринских каникул»? – Спросил Сергей.

– Да, выходит, что так, но каникул без денег! – улыбаясь, ответил Веселов.

– Любопытно, как ты выживал весь этот месяц? – высказался Крутицкий.

Веселов сделал глоток и продолжил рассказывать свои приключения на чужбине.

– На улицу я вышел с хорошим настроением, когда осознал, что происходит – месяц каникул в красивейшем городе это стоило того, чтобы меньше есть и не тратиться на всякую ерунду в виде новых шмоток и сувениров. Погода стояла прекрасная, ярко светило солнце, на небе ни облачка. Я оделся по-простецки. Джинсы и серая льняная рубашка, с собой я захватил рюкзак, в котором находились нетбук, карта города и движения общественного транспорта, а также бутылка с остатками воды, которую я приобрел на вокзале, пока ждал Ванессу. В кармане Джинс лежал мой кошелек с остатками денег.

Я поехал в центр по координации и адаптации студентов. Там узнал расписание встреч, которые планировались провести для таких приезжих студентов как я. На встречах должны были рассказать о правилах жизни студенческого сообщества, о мероприятиях и скидках на них, об особенностях учебы и приобретения проездных билетов для студентов, бесплатных курсах итальянского.

Я записался на эти встречи и справился о временной регистрации. Оказалось, что мне необходимо получить «пермит де седжерман»

Следущий мой поход был на почту. Там заполнил необходимые анкеты и отправил свои документы по нужному адресу. Кроме этого, мне необходимо было сходить на собеседование к какому-то чиновнику и заполнить анкету. За все это удовольствие я заплатил около ста двадцати евро. В итоге у меня на руках оставалось только десять европейских «рублев». – Резюмировал Веселов.

– И как ты жил? – Спросил Крутицкий.

Не особо нуждался, но и не шиковал. На оставшиеся деньги, за десять евро, я купил симкарту. Связался с Ванессой, и мы договорились о встрече в шесть часов вечера возле Королевского дворца в Турине.

Пришел к месту заранее. Вообще я понял, что передвигаться по городу лучше пешком, так больше увидишь и поймешь о жизни местного населения.

Королевский дворец в Турине располагается на отдельной Королевской площади (Пьяцца Реале). Рядом с ней находится еще одна площадь города – Пьяцца Кастелло.

Дворец возведен в XVII веке по велению вдовы какого-то герцога. Любопытно, что денег у этой вдовы было «куры не клюют» и поэтому в его проектировании и строительстве принимали участие славные итальянские зодчие – Филиппо Юварра и Гуарино Гуарини.

– Я ни разу не слышал о них, – сказал Сергей.

– Я сомневаюсь, что у медиков есть курс Итальянской архитектуры XVII века, – с сарказмом ответил Веселов.

Мы встретились с Ванессой в шесть вечера около конного памятника рыцарю Италии. Этот памятник был возведен в память об итальянских героях-кавалеристах, принимавших участие в Первой мировой войне. Денег на эту статую выделило Министерство Обороны Италии. Как мне рассказала Ванесса – рядом с этим памятником, есть лужайка, которую очень облюбовали местные бродяги из собачьего семейства, поэтому она не советовала сидеть на траве.

– А почему ты должен был сидеть на траве?

– Видишь, ли, заботливые итальянцы для привлечения молодых «повес» распространили вай-фай сеть, так что Королевская площадь пользовалась особой популярностью, и многие пижоны, любители поваляться на травке, рыская по вселенной интернета, не зная тайны королевского луга, вляпывались в кучи, любезно оставленные в качестве удобрения.

– Ха-ха-ха, наверное, и ты был помечен «божьей карой»! – Засмеялся Крутицкий.

– Да, чего греха таить, я тоже был обласкан теплотой и гостеприимством луга Королевской площади. Хотя лугом, называть было бы неправильно, – добавил Веселов.

На Королевской площади есть бронзовая ограда, которая проходит между двумя статуями – статуей Касторо и статуей Поллукса. Говорят, что это граница между черной и белой магии.

– Ты веришь в эту чушь?

– Нет, просто рассказываю тебе, как мне кажется, любопытные вещи.

Сам дворец, – продолжил Веселов, – относительно простенький и строгий снаружи, зато внутри, блистает роскошью.

В интернете я прочитал, что специально для этой королевской резиденции была построена капелла Святой плащаницы, в которой хранилась знаменитая Туринская плащаница.

– Я слышал о ней, говорят это выдумки. После анализа плащаницы было доказано, что она пятнадцатого или шестнадцатого века. Какого-то богатея избили и обернули льняной тканью, а потом выдали за святыню, – добавил местный светила древностей.

– Не берусь ничего утверждать, я тоже слышал эту теорию, однако Туринцы верят в оригинальность плащаницы, и делаю деньги на ней, привлекая туристов. – Ответил Веселов.

На площади часто выступают арлекины, практически каждые выходные. Стоят неподвижно живые «каменные», ряженные в наряды современников герцога, в честь которого построили этот дворец, артисты, и глазами, полных надежд, просят милостыню. Они очень обижаются, если ты вдруг сфотографировал их или сфотографировался с ними и не отблагодарил европейской денежкой.

В одной части Королевского дворца располагается музей оружия и доспехов, в который я, к своему сожалению, так и не сходил. Ванесса очень рекомендовала мне посетить Королевскую библиотеку, в ней собраны рисунки, рукописи и старинные фолианты. Но самой ценной достопримечательностью является знаменитый автопортрет Леонардо да Винчи.

– А Фредерико не пришел на встречу? – Перебил Веселова Крутицкий.

– Нет, к счастью, его не было. – Ответил Веселов задумчиво.

– И ты решил не упускать момента… – стукнув локтем друга в бок, сказал Крутицкий.

– Боюсь разочаровать тебя, но в этот момент я мало задумывался о том, как приударить за Ванессой, меня беспокоило отсутствие денег, – улыбнулся Веселов.

Недолго размышляя, я сделал над собой усилие и попросил взаймы сто евро. Ванесса с пониманием посмотрела на меня и спросила:

– А ста евро хватит? Когда перешлют тебе твою банковскую карту?

Я ответил, что не знаю и увеличил свой долг перед ней еще на пятьдесят евро.

Она без промедления вытащила кошелек из своего рюкзака и выдала мне три пятидесяти евровые банкноты.

Я попросил Ванессу написать точный почтовый адрес квартиры, которую я сейчас занимаю. Она его написала на листочке. Листочек с адресом она передала мне, и я отправил его в кошелек, где уже покоился долг перед Ванессой.

– Ты и сейчас ночью выуживаешь этот листочек, и глядя на него грезишь воспоминаниями о Ванессе?

– Нет, я выкинул его.

Ванесса предложила пройтись. Я согласился. Пока мы гуляли по площади, я справился о Фредерико. Оказалось, что парень Ванессы выходец из Испании и уже два года работает в Турине. Они познакомились в Музее Королевского дворца.

– Я не очень смущаю тебя этой встречей? – Спросил я Ванессу.

– Нет, нисколько, мы с Фредерико верим друг другу, сегодня он не смог прийти, потому что освободится только после девяти вечера, – ответила она.

Мы шли рядом, минули площадь, зашли на соседнюю улицу.

– Это пешеходная улица, на которой располагается мое любимое кафе – мороженое – сказала Ванесса. – В Турине самое вкусное мороженное и горячий шоколад, – добавила она.

– А как же бельгийский или швейцарский шоколад? – Спросил я Ванессу.

– Они тоже вкусные, но самый вкусный – это Туринский!

– Ты еще не пробовал? – Спросила меня Ванесса.

– Нет, не представилось, – ответил я.

– Пойдем, я угощу тебя – сказала Ванесса и потянула меня за рукав.

Я не стал сопротивляться, единственное, на что указала мне моя новая подруга: Каждый платит сам за себя.

Сначала меня это обескуражило, потому что хоть деньги у меня и были, и пусть они находили в моем кошельке, но формально – это деньги Ванессы. А она просит заплатить каждый за себя. Фактически, она платит за нас. В любом случае, если бы я заплатил за нас обоих, я вернул бы полную сумму долга, который взял взаймы у Ванессы. Но я не стал спорить с ней.

Мы купили мороженое, я выбрал фисташковое, моя спутница – клубничное. По два небольших шарика в вафельном стаканчике мы несли в руках, периодически лакомясь и ведя беседу.

Ванесса рассказала мне о своем детстве, о том, что она одиннадцатый ребенок в семье из тринадцати. Что ее родители – фермеры, и она единственная из тринадцати детей семьи Кастильо, выигрывавшая стипендию на обучение в Итальянском университете, и уже четыре года одна живет в Турине. Она редко летает в Мексику к родителям, последний раз была год назад на Рождественские каникулы. Своим родителям и многочисленным братьям и сестрам она привезла шоколад в виде башни Моле Антонеллиана.

– Моле Антонелла?

– Нет, Моле Антонеллиана.

Башня Моле Антонеллиана высока башня-шпиль в Турине. Ее начали строить по заказу еврейской общины, которые хотели возвести в Турине молельный дом со школой. Строительство поручили некому Алессандро Антонелли, в честь которого и названа башня. Пройдоха Антонелли внес в проект ряд изменений, из-за которых высота дома значительно увеличилась. Это привело к подорожанию и увеличению сроков строительства.

– А я все думал, у кого наши строители научились? – засмеялся Крутицкий.

Конечно, братьев наших, евреев это не устроило, и они отказались платить за стройку. Долгострой продолжался несколько лет. Администрация города выкупила у еврейской общины здание, предложив им другой участок. Чтобы как-то обосновать траты, власти решили посвятить гигантскую башню первому королю объединенной Италии Виктору Эммануилу II. Позвали Сашку Антонелло руководить, но старый, девяностолетний прожект-менеджер не дожил всего один год до окончания строительства. Первоначально здесь был музей Рисорджименто, а сейчас музей кинематографии.

– А как выглядит эта башня? – Спросил Крутицкий.

– Моле Антонеллиана – это высокое, квадратное у основания сооружение, над которым возвышается купол. Над ним обустроили небольшую комнату с колонами. Вспомнил, ее ты можешь увидеть на двухцентовой монете. – Ответил Веселов.

Занятно, что 1953 году сильный ветер повалил почти пятидесятиметровый купол башни, и восемь лет шел ремонт, прежде чем башня приняла первоначальный вид.

Ванесса попросила рассказать о себе. Я рассказал ей.

– А ты рассказал, что у тебя есть крутой друг Серега? – Спросил Крутицкий.

– Конечно, еще я ей рассказал, что твоя лысина светится на солнце, словно прожектор и смотреть на тебя в солнечный день, нужно лишь через затемненные очки, – подшутил Веселов.

– Ты мне просто завидуешь, так как у меня хватило духу обрить мои шикарные волосы, а у тебя нет, – пытался подразнить Веселова Крутицкий.

– Я тебе больше скажу, мне незачем было обривать голову, ибо я не болел стригущим лишаем, как ты. И, после этого ты стал бриться, я прав? Котиков любишь? – спросил Веселов.

– Откуда ты знаешь? – спросил Крутицкий.

– Мне мама рассказала.

– М, но надеюсь, ты никому не расскажешь? – Со смущением спросил Крутицкий.

– Конечно, нет, ты же мой друг.– Ответил Веселов.

Мы гуляли с Ванессой часа два, она рассказывала мне о Турине, о моей будущей руководительнице и попросила, чтобы я ее навестил. Я дал обещание, что непременно ее завтра навещу.

У Ванессы зазвонил телефон, и она начала отвечать по-испански. Я понял, что ей позвонил Фредерико.

– Ванесса – полиглот? – спросил Крутицкий, – Сколько языков она знает?

– Получается английский, испанский, итальянский – ответил Веселов.

– Скорее всего, и русский, ну или изучала его, – предложил Сергей.

– Я тоже склонялся к этой мысли, особенно после находки книг в ее квартире, но не был окончательно уверен. – Ответил Веселов.

Ванесса попрощалась со мной и предложила еще раз встретиться в конце этой или на следующей неделе. Мы расстались на трамвайной остановке, она поехала в одну сторону, а я в другую.

Так закончилось мое первое знакомство с Турином, которое оказалось весьма прибыльным. – Улыбнувшись, закончил Веселов.

– А как ты сообщил о своем местопребывании банку. – Спросил Крутицкий.

На следующий день, я вновь пришел на Королевскую площадь и, используя халявный вай-фай, написал координатору свой почтовый адрес.

Ежедневно я ходил на Королевскую площадь, чтобы пользоваться бесплатным вай-фаем, ежедневно я исследовал новые «вии» (улицы) и открывал что-то новое для себя. И ежедневно с утра и после возвращения с прогулки я заглядывал в почтовый ящик в надежде, что мне пришлют заветное письмо с моей банковской картой.

Так прошло две недели, они пролетели как скоростной поезд TGV. Но каждый день был для меня сказкой. Мой день, после завтрака начинался с изучения английского языка, я выбрал такую стратегию: переписывал и заучивал слова из английского словаря с картинками. С понедельника по пятницу я ежедневно учил новые слова, а выходные дни посвящал повторению этих слов. Ко всему прочему, я всегда носил с собой словарь и, гуляя по городу, сам себе рассказывал на английском языке все то, что вижу.

После английского, я ходил гулять по городу, особое удовольствие мне доставляло забрести утром на рынок, где продавали свежие фрукты и овощи. Я не отказывал себе в покупке понравившегося мне персика или яблока.

Деньги, выданные взаймы Ванессой, быстро кончались, поскольку я позволял себе побродить по музеям и пару раз сходил в кафе. В течение этих двух недель мы с Ванессой не встречались, она, по ее словам, была занята. Я все ждал свое письмо, но оно не приходило.

К концу второй недели, после отправки моего адреса координатору я узнал, что моя карта была отправлена по указанному адресу уже неделю назад. Я начал волноваться, поскольку расстояние между Турином и Греноблем не более 300 км и мне казалось, что семь дней это много для доставки письма.

На следующее утро я отправился на центральную почту. Стоя на входе, перед электронной очередью, я выбирал среди списка функционала этого заведения, то направление, которое было бы более подходящим для решения вопроса о пропаже моего письма. Долго думая я все-таки остановился на бандеролях и ценных посылках.

Ожидая своей очереди, я наблюдал за людьми. Людей было много, люд был разным. Кто-то плакал, судя по всему от счастья, и целовал письмо. Казалось бы, в наш XXI век, когда бумажные письма ушли в прошлое и все используют смски, электронную почту или сотовые телефоны, бумажные письма – это пережиток. Но именно они более чувственные, именно они связывают искренние чувства людей, и все, кто их получает, получает привет из прошлого.

Кто-то безучастно сидел на лавке и, листая бесплатно предложенный журнал, ожидал своей очереди. А одна пара молодоженов, как я узнал, подавали свое заявление на вступление в брак, которое они отправляли по почте.

Просигналил мой номер на табло с указанием окошка, к которому я должен был подойти. Я подошел к стойке, поздоровался по-английски и работник почты, женщина, судя по выражению ее лица, не говорившая на этом международном языке, встала и позвала молодого человека. Паренек ответил мне приветствием на английском. Я кратко рассказал о своей проблеме, он внес данные в компьютер и сказал, что мое письмо было отправлено обратно, поскольку почтальон, придя по адресу, не обнаружил мою фамилию на почтовом ящике. Он, недолго думая, отправил письмо на адрес отправителя. Я узнал, что письмо шло всего два дня и в итоге оно уже дважды побывало в Турине и сейчас вновь оказалось на распределительном центре в Гренобле.

Тем же днем я отправился в общежитие и попросил написать мне адрес. Я был уверен, что в этом случае письмо придет именно на адрес, а почтальон не будет искать лично адресата. Договорившись с сотрудником на стойке регистрации, я переслал новый адрес координатору курсов.

В течение последующих четырех дней я ежедневно приходил в общежитие и справлялся о своем письме.

Наконец оно пришло. На рецепшен меня попросили доказательства моей личности, на что я им представил свой паспорт.

– И сколько дней ты прожил практически без денег? – Спросил Крутицкий.

– Пять дней.

– Что же ты ел?

– Все, что было в квартире Ванессы. Но, когда у меня были деньги, я заранее купил несколько пачек молока и через день покупал хлеб. Так что последние дни я жил на хлебе и молоке. – Похвалился Веселов.

Через день после получения банковской карты я переехал в общежитие.

Общежитие представляло собой однокомнатную квартиру с большой спальной комнатой, где располагались две кровати и шифоньер. Помимо жилой комнаты была большая кухня и отдельная ванная комната с совмещенным туалетом. Меня поселили одного. Свои вещи я разложил в шифоньер, научился пользоваться электрической плитой, которая имела особенность выключаться при установке двух кастрюль на большие конфорки. В общем, начал обживаться.

– Ты что, не вернул долг Ванессе? – Спросил Крутицкий.

– Конечно, вернул, как ты мог такое обо мне подумать? – Удивленно спросил Веселов.

На следующий день, после заселения в общежитие я созвонился с Ванессой и попросил назначить мне встречу. Мы договорились встретиться на виа Рома (улице Рима) около магазина Zara.

В семь часов вечера я пришел на встречу, неся сто пятьдесят евро долга и еще несколько десятков евро, так как хотел отблагодарить Ванессу, пригласив ее в кафе. Ждать на одном месте я не стал, а начал прогуливался по улице, глазея на витрины фешенебельных магазинов, которые повсеместно были здесь представлены.

Подойдя к одному из магазинов, я заметил, что перед витриной сидел бездомный в окружении пяти собак. Перед каждым псом и бездомным, стояла своя индивидуальная баночка из под йогурта, в которую кидали монетки сердобольные прохожие. Я тоже кинул пару монет в одну из баночек, на что услышал по-русски:

– Нужно каждому положить по монетке, не выделять никого.

– Откуда вы узнали, что я говорю по-русски, спросил я бездомного.

– Ты матерился, по-русски глядя на витрину с часами. – С серьезным лицом ответил бездомный.

Я засмеялся и подбросил по монетке в каждую баночку.

– И вам нравится эта работа? – Спросил я бездомного.

– Работа не хуже мытья туалетов, – Ответил мне мой привередливый знакомый.

– Не могу судить, – ответил я и сделал шаг в сторону.

Разговор наш окончился, и я последовал к месту встречи. Шагая по улице, я размышлял о том, как он решился на такую работу, что подвигло его на праздное времяпрепровождение. Я не заметил, что он был инвалидом, хотя, может, я ошибаюсь. Не мне судить…

Ванесса пришла одна. Как всегда прекрасно выглядела. Все те же голубые джинсы, поменялась лишь майка на блузку, поверх которой надела вельветовый пиджак. Волосы она собрала в толстый пучок и закрепила красной резинкой. Кроссовки она поменяла на невысокие кожаные ковбойские сапоги. Мы поздоровались, и я отдал ей долг и ключи от ее квартиры.

– Звучит, как фраза из «Золотого теленка»… – усмехнулся Крутицкий.

Ванесса поблагодарила, и сказал, что хочет мне что-то показать.

– Ванесса, – обратился я к ней – Я хотел бы тебя пригласить в кафе.

– Хорошо, но каждый платит сам за себя! – Ответила Ванесса.

Я начал сопротивляться, но тогда Ванесса сказала, что не примет мое приглашение и не пойдет со мной в кафе.

Я согласился с ее условиями.

Мы пошли, я рассказал ей о встрече с бездомным и его собаках, о том, что устроился в общежитие и пока живу один. Расспросила меня о встрече с руководительницей и сказала, что я произвел приятное впечатление Софию Кальцони.

Мы пришли на площадь Святого Джованни, Ванесса повела меня в Собор Иоанна Крестителя. Фасад Собора, который был выполнен из белого мрамора, украшен рельефами, – щурясь от воспоминаний, говорил Веселов, – на центральной, более высокой части здания имелся треугольный фронтон, по бокам два выделенных фронтона заканчиваются завитками, маскирующими скаты крыши. Парадная лестница ведёт во внутреннюю часть церкви. Я сфотографировал Собор на телефон.

Мы вошли внутрь, Ванесса, подошла к сосуду с освещенной водой, расположенному перед выходом, окунула пальцы и перекрестилась. Я наблюдал за ней со стороны. Она, опустив голову начала молиться про себя.

Я отошел в сторону и чтобы не беспокоить ее своим присутствием решил осмотреть Собор. Обойдя его по периметру, я подошел к Ванессе.

Она закончила молитву и двинулась к выходу. Я последовал за ней. Выходя из Собора, она сказала, что в этом соборе находится Туринская Плащаница.

– Да, сказал я ей, – я видел то место, где она находится. Там установлено ограждение, и подойти к ней близко не было возможности. Но я рассмотрел увеличенную фотографию на стене.

– Как ты думаешь, она настоящая? – Спросила меня Ванесса.

– Не знаю, я читал кое-что о ней, и читал разные гипотезы о подлинности Плащаницы, но до сих пор не утвердился, подлинная она или нет, – ответил я.

– Ты веришь в Бога? – спросила меня Ванесса.

– Да! – Автоматически ответил я.

– А ты веришь в Бога? – спросил Крутицкий.

– Все что со мной происходило за последние несколько лет, кроме как чудом назвать нельзя, – ответил Веселов.

Ванесса указала мне рукой на выход. Мы вышли. Шли мы не долго, я по привычке рассматривал здания на улицах, Ванесса, что-то рассказывала. Я был невнимательным в тот период, и многое, о чем мне говорила моя подруга, ускользало от меня. Часто переспрашивал и получал ответ, Ванесса с терпением отвечала на мои вопросы.

Мы пришли на улицу Дей Миль, где располагалось Кафе Антико. Расположились на улице и сделали заказ. Я неизменно заказал фисташковое мороженное, а моя спутница – пирожное и банановое мороженное. Нам сразу принесли воду в стеклянном графине и через минут десять наш заказ.

Пока мы ели, Ванесса рассказала, что она решила продолжить обучение и получить степень доктора философии, мне посоветовала больше путешествовать, пока я молод, и учить итальянский язык. Я улыбнулся, поскольку изучение итальянского языка, не входило в мои планы. Да, месяц итальянского языка входило в условия моего обучения в Италии, но я знал, что одолею лишь элементарный уровень.

Съев свое мороженное и пирожное, Ванесса посмотрела на меня. Я старался, есть как можно медленней, чтобы выйти из стола последним. Она, поднялась и сказала, что ей надо отлучиться. Я только и ждал этого момента. Покончив с последним кусочком любимого десерта, я попросил счет. Понимающий официант быстро справился с работой, за что получил пять евро чаевых.

Когда Ванесса вернулась, я уже стоял, и ждал ее у двери. Она удивленно подошла ко мне и сухо поблагодарила. Но я не был обижен на нее, более того, я радовался тому, что хоть так смог отблагодарить этого «Туринского ангела», что был послан мне в трудную минуту.

– Да…, хорошая история. – Сказал Сергей.

– Ты еще встречался с ней?

– Да, но только один раз. Мы периодически переписывались, но я не искал специально встречи с ней, так как не хотел обижать ни ее, ни Фредерико.

– А причем здесь Фридерико?

– Ну, притом, что она его очень любила, и, учитывая, что они уже запланировали свою жизнь, свое будущее, с моей стороны было бы негуманно разбивать их «хрустальную мечту» быть вместе.

– А ты гуманист!

– Отчасти, я больше человек, который старается быть добрым по отношению к добрым людям.

– Эта твоя философия жизни?

– Думаю да. У меня в жизни было больше позитивного, чем негативного и я не тренировал себя для борьбы со злом.

– А если, вдруг встретишься со злом, ты станешь злым?

– Полагаю, сначала попробую по-доброму подружиться со злом, как бы нейтрализовать его, а дальше как получится…

– Сколько ты провел в Италии?

– Четыре месяца.

– Все время в Турине?

– Большую часть да. Видишь ли, в сентябре, когда я приехал в Турин, у меня было много свободного времени, но не было денег. А с октября по декабрь, у меня были деньги, но не было времени, так как я учился.

– Так и в жизни, сначала у тебя есть силы и время, но нет денег, потом – нет времени, но есть деньги, а дальше нет сил. А в России, у пенсионеров еще и денег нет…

– Ты прав.

– Чем тебе еще запомнился Турин?

Знакомством с Бобаком.

– Бобак? Кто это? – Спросил Крутицкий.

– О, это личность!

– В один из осенних, солнечных дней я возвращался с прогулки. Захожу в квартирку…

– Какую квартирку?

– Ну, в свое общежитие.

– Я думал, ты опять вернулся в квартиру Ванессы.

– Нет. Я же говорил, что общежитие было похоже на однокомнатную квартиру.

– Аааа…

– Захожу в квартиру, а там чужая обувь. Я удивился. Осмотрелся. В коридоре на вешалке висели темно-синяя куртка с капюшоном, такая, как носят «гопники», и джинсы. На обувной полке стояла пара белых кроссовок Адидас. И первая мысль, какая мне пришла в голову – со мной будет жить русский парень.

Мои догадки подтверждались, когда я зашел на кухню и открыл холодильник, чтобы заложить продукты. В холодильнике, на свободной полке стояли упаковка с баночным пивом и пачка свиных сосисок.

Гурман, подумал я. Разложив продукты, я пошел в ванную. Там я увидел шампунь «Хенд анд Шолдерс» и кусок обычного мыла. Кроме этих туалетных принадлежностей на полке стояли в отдельном стакане зубная щетка и паста «Колгейт». Еще я заметил бритву «Жилет» и кассету с запасными лезвиями. Все это хозяйство находилось с левой стороны полки, а мои туалетные принадлежности с правой. У меня создалось впечатление, что это зеркальное отражение моих принадлежностей, с разницей в цвете зубной щетки.

Умывшись, я начал готовить щи. Не знаю почему, но мне очень захотелось приготовить именно это блюдо. Щи я готовил из свинины, наваристые и густые.

– Сейчас, рассказываю тебе и мне вдруг есть захотелось, – отвлекся Веселов.

– Я приготовил свое варево и решил немного подождать, вдруг мой новый сожитель придет, и за знакомство вместе поедим. Ждать пришлось не долго.

Через полчаса, я услышал звук поворачивающего ключа в двери. Я оставался на месте. В дверь вошел невысокий паренек, возрастом лет двадцать пять – двадцать восемь. Темноволосый, с ярко выраженными восточными чертами лица. Крупный нос и прижатые уши, карие глаза. Под нижней губой восточный человек носил уголок темных волос, «а ля испаньёла».

– Бобак, – представился мне мой новый сожитель.

– Макс. Мы пожали друг другу руки.

Бобак был одет в толстовку с капюшоном серого цвета фирмы Адидас. Джинсы были темно-зеленого цвета и неизменные кроссовки той же фирмы. Кроссовки он снял аккуратно, было это уважение к чистоте пола или к своей обуви, я не знаю. Но, я, почему-то, склонился ко второй версии.

Бобак улыбнулся, и, сняв свою кофту, пошел в ванную.

Спустя несколько минут «друг с востока» вошел на кухню. Я предложил ему поесть. Осознавая, что он может быть мусульманином, я его предупредил, что я сварил исконно русское блюдо под названием – Щи, и бульон готовил на свинине.

– Я, как истинный мусульманин, ем все! – Ответил мой новый друг. – По поводу нашего знакомства, могу предложить распить по баночке пива. – Продолжил весельчак.

– Я не против, – сказал я ему.

После того, как щи были разлиты по тарелкам, мой новый друг открыл по банке пива и спросил:

– Тебе в стакан налить, или из банки будешь пить?

– В стакан, если не трудно.

– Аристократ выискался! – Вызывающе сказал Крутицкий.

– Я не люблю лизать грязные банки, а Бобак не помыл их, – оправдался Веселов.

– А, действительно – добавил Крутицкий.

Мы начали свой обед. Бобак похвалил мои щи и сказал, что такой суп он никогда не ел. Поблагодарив его, я попросил его рассказать о себе.

Задумавшись Бобак начал повествование.

Приехал он из Ирака. И уже более 2 лет учился в Турине. Он писал свою диссертацию на тему: «Новые материалы для изготовления рессор и амортизаторов». Его жена осталась в Ираке и живет с его родителями.

– Ты женат? А почему жену не перевез? – Спросил я.

– У меня не было денег. Но, надеюсь, следующей осенью моя жена приедет сюда. Сейчас она учится на курсах медсестры и проходит обучение итальянскому.

– А как вы общаетесь? Я слышал, что у вас проблемы с интернетом.

– Да, это так. Я ей звоню дважды в неделю по понедельникам и пятницам. А в остальные дни пиво пью, – подшутил Бобак.

– Я впервые встречаюсь с таким мусульманином, – улыбаясь, сказал я.

– Каким?

– Который пьет алкогольные напитки и ест свинину.

– Таких полно. Как только праведный мусульманин уезжает из страны, он меняется – он ест отбивные из свинины, пьет пиво или вино и ходит к женщинам.

– Ну, на счет женщин я тебя не спрашивал. – Засмеялся я.

– Я это к тому, что не стоит ставить клише на людях. Не думаю, что поедание свинины как-то усилит мою ненависть к другим людям. Вообще я не воинственный и мне не особо хочется брать в руки нож или автомат и идти убивать людей. По мне, лучше попить пиво и поесть гамбургер. Более того, я считаю, что религия – это инструмент для сдерживания человека, когда он пытается совершить плохой поступок, но зачастую религия играет противоположную роль – ограничивает научный прогресс, развитие человека. Религия должна помогать людям становиться лучше. А у нас часто прикрываясь религией, совершают ужасные вещи!

– А твои родители знают, твое отношение ко всему этому?

– Они не ругают меня, они мудрые люди, понимают, что запретить мне не могут, да и я не перехожу границы, не афиширую об этом. По крайней мере, соседи моих родителей не знаю, что я ем и что пью. Более того, большинство людей, переезжая в другое место, особенно если они малочисленны, приспосабливаются к окружающей действительности. И лишь, в том случае, если переезжает целые поселения с устоявшимися канонами и традициями продолжают эти традиции блюсти. У меня друг, он из Индии, большой любитель стейков из мраморной аргентинской говядины.

– Гурман…

– Я думаю, он начал есть говядину, поскольку поел впервые, когда был один. Если бы среди его друзей были индусы, а не мы, они бы солидарно не ели говядину. А в случае Винофа, он оказался один среди коровоедов.

– Весьма ценное замечание.

– А где ты до этого жил? – Спросил я его.

– Снимал квартирку, за 120 евро в месяц, но нас попросили выселиться, хозяин квартиры выставил ее на продажу. Как только найду новую дешевую квартиру, сразу съеду. Я здесь только на месяц- другой.

– Ты работаешь? – спросил меня Бобак.

– Здесь, нет. Я здесь учусь, я выиграл стипендию на обучение и теперь наслаждаюсь итальянской жизнью – «дольче вита», – ответил я.

– А ты?

– Нет, я не работаю, и стипендии у меня нет. Я учусь бесплатно, периодически подрабатываю в кафе, но это непостоянные заработки. Мне жена деньги пересылает, чтобы я учился.

– Тебе повезло с женой…

– Да, она у меня хорошая.

– А как же вы будете здесь жить, если она переедет в Турин?

– Она пойдет работать медсестрой, для этого ей нужен итальянский.

– Хорошо ты все спланировал! – Посмеялся я над ним.

– Да, так вышло. Чтобы продвинуться по карьерной лестнице в Ираке, мне нужен диплом «пиэйчджи».

– То есть после защиты диссертации ты вернешься в Ирак?

– Мне бы не очень хотелось.

– Почему?

– Маленькая зарплата и мне не нравится в Ираке, лучше в Италии или в Австралию поехать.

– Побывать в Австралии тоже моя мечта.

– Так побывай. Там уважают умных людей независимо от вероисповедания и расы.

– Я не уверен, думаю, австралийцам надоели приезжие, поэтому они отстреливают лодки, прибывающие к их берегам с Юго-Восточной Азии.

– Я ничего не слышал об этом. Я уверен, что человека с мозгами везде примут.

– Тогда твоя теория не подтверждается на примере твоей страны.

– Я бы не хотел сейчас дискутировать о политике в Ираке, но те ограничения, которые наложили на нас США, существенно повлияло на нашу экономику.

– Да, ты прав. Не будем вдаваться в подробности.

– У тебя есть братья – сестры? – спросил я Бобака.

– Да, у меня брат и две сестры.

– А у тебя?

– Тоже не один у родителей, и, так же как и у тебя, брат и две сестры.

– Ты, знаешь, что я заметил? Сегодня утром, когда вселился в эту комнату и стал выкладывать туалетные принадлежности, я увидел, что они у нас похожи, лишь цвет зубной щетки отличается.

– Да, я это тоже заметил.

– Так вот, я подумал, может быть, мой сосед тоже из Ирака, хотя по бритве и зубной пасте глупо делать вывод. – Грустно улыбнувшись, сказал Бобак.

Я понял, что зря коснулся темы семьи, мне показалось, что он заскучал по семье и жене. Чтобы не нагнетать обстановку, я решил переменить тему разговора.

– Я же в свою очередь подумал, что ты из России. Ты, знаешь, у нас в России есть группа молодых людей, которые предпочитают носить одежду фирмы Адидас и фуражки. А еще они любят собираться группой и грызть подсолнечные семена. Мы называем их, я не знаю как это по-английски. По-русски – гопники.

– Гопники, гопники, – дважды повторил Бобак.

– И чем они плохи?

– Я не сказал, что они плохи, просто есть несколько атрибутов, которые присущи им, это семечки, штаны и кроссовки фирмы Адидас, и фуражка. И когда сегодня, я увидел твою одежду, которая висела на вешалке и твои кроссовки, я решил, что ты гопник из России.

– Весьма плох, твой дедуктивный метод. – Указал мне Бобак.

– Но у меня вместо семян подсолнечника пиво и сосиски.

– Да, но ты уже вдаешься в подробности, к тому же, гопники, тоже большие любители пива.

– Тогда логичность твоих умозаключений не вызывает сомнений.

– Спасибо, мой восточный друг.

– Де рьен. – Ответил Бобак.

– Ты знаешь французский?

– Лишь пару слов.

Мы закончили с очередной банкой пива и мой друг, решил сходить навестить своего товарища, который также жил в этом кампусе. Я решил, что после отдыха пойду в спортзал.

Спортзал располагался рядом с моим корпусом, и мне оставалось лишь выйти из здания и пройтись двадцать метров, чтобы попасть в зал с тренажерами.

В тот день в зале было мало людей, две девчушки и один «бич», парень, который работал на снаряде ради взглядов тех девушек, что крутили педали на велотренажере.

Горячий, худощавый испанский мачо, весь напрягся и с жестоким взглядом посмотрел на меня, когда я вошел в зал. Было ощущение, что я забрел курятник, и недовольный петух начал защищать своих кур.

Избрав дипломатическую тактику, ибо я в тот момент был еще добр, я стал разминаться, повернувшись спиной к остальным, любителям спорта. «Мачо» что-то бормотал и периодически посмеивался. Его поддерживали обе особы, которые участвовали в «Тур де Франс». Не обращая на них внимания, я подошел к свободной скамье для жима лежа.

Пока я готовил штангу, убирая лишние блины с грифа, боковым зрением я заметил, что мои сокамерники не зря хохотали надо мной. Дело в том, что мой вид вызывал явно жгучий хохот, а люди, наблюдавшие за мной, были людьми воспитанными, ибо не показывали на меня пальцами, а лишь периодически хохотали.

Оказалось, что, во-первых, у меня были разного цвета носки, во-вторых, моя футболка была заправлена в нижнее белье, которое словно ремень выделялось на фоне серых шорт, а в третьих, футболка была в пятнах, оставшихся после поедания пиццы. Иными словами, я выглядел как бомж, который умыкнул у кого-то пляжную одежду. Не хватало лишь сандалий.

– Но как ты не заметил, что надел разного цвета носки? – Спросил Крутицкий.

– Может, был пьян, я не помню.

– Уверен лишь в одном, независимо от своего вида, с невозмутимым спокойствием я прозанимался полтора часа и с таким же видом встречал очередного спортсмена, который приходил в зал. И с тем же невозмутимым видом я выполнял какие-то упражнения, вызывая хохот у окружающих.

– Видно тебя сильно «торкнуло», раз ты не обращал ни никого внимание. – Предложил Сергей.

– Да, мне было все равно. Пиво было особое. – С улыбкой ответил Веселов.

Этим же вечером, Бобак, с другом Хасаном, решили сходить в бар. По-видимому, ему не хватило… Я отказался от похода, и после узнал, что правильно сделал. То, что с ним случилось в эту ночь достойно отдельного рассказа.

Веселов с Крутицким допили свое пиво. День близился к концу. На улицу начало выползать «будущее России».