Читать книгу Визуальный контакт - Иван Медведков - Страница 2

Как хотелось бы отправиться в Париж на эти четыре дня. Прогуляться по знаменитому Монмартру, увидеть прекрасный Собор Парижской Богоматери, подняться и подурачиться на Эйфелевой башне, встретить симпатичного, пускай даже под сорок лет, француза за легким завтраком в 11 утра. На крошечной улице, за маленьким столиком на двоих, с несколькими горячими круассанами и свежим сыром. Легкий короткий роман, ничего не значащий для него, но необходимый, как воздух, для неё. Она была согласна даже на однодневную интрижку. Встречи с принцем на белом коне она уже и не ждала. С её «везением» и образом жизни, принц должен появиться где-нибудь лет через тридцать. При таком варианте останется лишь в очередной раз оценить иронию судьбы и посватать принцу свою дочь. Которой, пока что тоже нет.

Мечты были беспощадно прерваны нудным и противным, как холодный дождь за шиворот, голосом начальницы: «Собирайся, вечером улетаешь в Китай, расписание встреч на почте». О, господи, началось. Надо печатать план командировки, спокойно и протяжно выдохнуть (о, эту процедуру она проделывает очень часто) и отправляться домой, собираться. А надоедливые мысли преследовали её.

Во-первых, начальница со ставшим ненавистным именем Валентина на интересные встречи заграницу всегда отправляется сама. Значит, опять нашей героине выпали безумно скучные визиты вежливости. Во-вторых, Китай – это, конечно, не самый плохой вариант, но эта страна ассоциируется с огромным количеством людей, непонятно где живущими, мегаполисами, грязью, трущобами, бедностью и так далее.

Любую командировку она использовала для поиска кого-то, кто в один день может стать близким человеком. Хотя Китай – это не самое подходящее место для поисков (тем более, что «близкого человека» хотелось бы видеть под 180 см, ну или хотя бы 175 см и с европейской внешностью).

Уже приземляясь после «сказочного, удивительного» перелёта, во время которого невозможно даже поспать, её посетила мысль, что она совершает побег из одного мегаполиса в ещё больший. Это уже сложно назвать отчаянием, скорее, безумие. Но легче от констатации факта не становится, поэтому она сжимает губы, поднимает тяжёлый чемодан и семенит на стоянку такси. Подъезжает к Гонконгу. Неожиданно вид её завораживает. На фоне океана и окутанных туманом гор, и на самом полуострове, и дальше по побережью, возвышаются, как заточенные карандаши, небоскрёбы. Их неимоверное количество на маленькой площади лишь усиливает впечатление. Уже стоя в пробке (это дань потерянным временем за пребывание в любом большом городе), она разглядывает пространство между небоскрёбами, маленькие улочки-коридорчики. Виднеются дома поменьше, на балконах которых развешена разноцветная одежда, снующие туда-сюда китайцы, кто с едой в картонных коробках, кто с пакетами мусора. Высоченные дома находятся очень близко к дорогам, и в голове крепко сидит яркая ассоциация – муравейник. В котором нечего, и непонятно зачем, искать.

После стандартного check in2 и приготовления к встрече, что включает в себя строгий деловой костюм и скромный макияж, надо браться за работу. Изучив выжимку с электронной почты о компании-партнёре, она спускается вниз и ловит такси. Дорогой офис, обмен натянутыми улыбками и безликими визитками, элементы деловой вежливости, подведение предварительных итогов года и часы тягучей болтовни через переводчика. Прощание, такси, отель. Наконец-то.

Лёжа в дорогом массажном кресле, глядя через панорамные окна на город, который медленно заполнялся огнями в наступающих сумерках, она призналась себе в том, что очень красивый вид и расслабленное состояние наталкивают на самые разные мысли. Свои мысли она пускает в три излюбленных направления: воспоминания, самобичевание и мечты. Связь: светлое прошлое и унылое настоящее – безнадежное будущее слишком хорошо просматривается. А с какой такой радости прошлое у неё светлое? «На самом деле, – думала она, – никакое оно не светлое, но организм человека гуманен к самому себе (спасибо ему за это!), и почти всё плохое из прошлого он либо стирает, либо полирует налётом смешного».

Улыбка коснулась её губ, когда она вспомнила последний опыт поиска молодого человека. Эта машина добровольных пыток и сомнительных удовольствий гордо носит иностранное название speed dating3. Она, в соблазнительном платье и жемчужном ожерелье, сидит за маленьким столиком с красной скатертью в каком-то полуподвальном ресторанчике Москвы. Искренне предвкушает встречу не с одним, а аж с двадцатью участниками эстафеты под лозунгом: «Отчаянию – нет, милосердию – да!» Вместо этого – парад фриков. Нет, не то чтобы все несимпатичные, не то чтобы все глупые или пошлые, просто у каждого есть сильная отрицательная черта. И она неразрывно ассоциируется с такой же чертой характера кого-то из бывших. Не так много было этих бывших, может и невысока «отрицательность» этих черт (конечно, если не приглядываешься), но это было чистое издевательство. Сидя в одиночестве на маленькой кухоньке в одном из однотипных домов однотипного спального района Москвы, прислонив бокал с дорогим шампанским к щеке, подставив его под стекающие слёзы, она мечтала только об одном. Чтобы оскорблённый Амур насмерть расстрелял ядовитыми стрелами грусти того человека, который придумал speed dating.

«Итак, мне 28, почти успешная карьера, почти 28 дней отпуска ежегодно, почти нет морщин на лице. Прикольно будет попросить у компании в следующем году 29 дней оплачиваемого отпуска, как будто за каждый год – один день. Равноценный обмен для человека, который живёт на работе. На новый год покупаю себе кольцо от Тиффани. В этом году уже пятое. Сама себе покупаю кольца. Зафиксируем этот момент в очередной раз. В кипящих новогодней атмосферой торговых центрах я брожу среди радостно визжащих детей и умиляющихся родителей, влюбленных парочек и ненастоящих Дедов Морозов. Это для меня как пытка. Как для бездомных, смотреть сквозь витрины на свежеиспеченный хлеб. Иногда, не осознавая, они тянутся и «неожиданно» касаются ледяного стекла. Так и я, однажды, помогла подняться упавшему ребенку в магазине. Он удивлённо посмотрел на меня, абсолютно без страха, и побежал к маме. Тепло его руки буквально физически меня обожгло. Потому что оно не для меня. Для меня – тепло от горящего мусора в бочке под мостом. Или тепло от горячей лазаньи на одну порцию. Какая разница».

«Вот если бы мой ребёнок обнял меня за шею. За этот порыв поиска защиты я бы заплатила максимально возможную цену. Вот если бы можно было с близким человеком посмеяться до слёз над сгоревшим противнем лазаньи. Вот если бы… Сколько таких «вот если бы» я перебрала за последние годы? Наверное, тысячи. Легче стало? Скорее, наоборот. Могу ли я тогда остановиться? Наверное, нет. Заходить на второй круг «воспоминания-самобичевание-мечты» или хотя бы сегодня стоит попытаться. Ещё разок. Просто выйти в город, побродить. Никакие системные подходы, будь то определенное время, определенные места, определенные компании людей – не работают вообще. Остается плыть в утлой лодочке без паруса, вёсел и компаса в бескрайнем океане отчаяния. А надежда – это тот призрачный маяк, который пока что не дает перевернуть лодку и отправиться на дно к полностью затонувшим в одиночестве домохозяйкам».

Пройдясь по городу, среди ярких кислотных вывесок и резких запахов, она непроизвольно описала круг и вернулась на улочку около гостиницы. Там был один-единственный бар в европейском стиле, в котором она и решила закончить вечер. Прикончить этот долбанный вечер изрядной порцией кровавой мэри. Столик в углу зала, удобные высокие кресла, приглушённый свет, двойная порция водки в коктейле. Всё как обычно. Когда алкоголь медленно проникает в кровь, также незаметно приходят умиротворение и апатия. Можно даже для разнообразия, но как всегда безучастно, осмотреть посетителей очередной бухты одиночества. Рядом трое иностранцев в возрасте, откуда-то из Западной Европы, потягивают нефильтрованное пиво. Дальше шумный столик местных студентов, что-то отмечают. Хотя в студенчестве можно отмечать каждый вечер жизни. И около выхода трое парней слушают четвёртого, который много жестикулируя, оживлённо рассказывает какую-то историю. В момент переключения песни фоновой музыки она с удивлением услышала русскую речь. Оказывается, компания парней говорит на её языке.

Она более пристально решила присмотреться. «Разложим по порядку. Первый – блондин, иногда нервно озирающийся, пьёт водку или текилу шот за шотом. Дорвавшийся до временной свободы «женатик». Банально, бесперспективно, следовательно – неинтересно. Второй – кажется невысоким по сравнению с первым, в мятой рубашке, в кепке с согнутым козырьком, тупо рассматривает пол-литровый бокал с пивом. Обыватель, скучный, следовательно – неинтересно. Третий – брюнет, в мешковатом балахоне, с огромной серёжкой-стразой в ухе, смеётся вместе с рассказчиком, в руке бутылка пива. Взрослый подросток, зато весёлый, следовательно – может быть. Четвёртый – гвоздь нашей программы. 180-190 см, с озорными глазами, гладко выбрит, по-пижонски одет, но со вкусом. Пьёт чистый виски, бодрит всех участников попойки. Постоянно обращает на себя внимание всех присутствующих, сам ловит взгляды только представительниц прекрасного пола. Понятно. Симпатичный эгоист, конечно же, бабник, следовательно – нет. Ещё одно быстротечное падение длиной в одну приятную ночь и горькое утро я не переживу. Видимо, во время последних рассуждений я всё время смотрела на него. Вот чёрт, он смотрит мне прямо в глаза! Он поставил бокал с виски и перестал говорить! Он идёт сюда, чёрт бы побрал его ещё раз! Спокойно, без паники, и что это на меня нашло?! Прикинуться иностранкой и спешно ретироваться в отель, или…»

– Привет!

Зачем каждый из нас отправляется в путешествие? Для кого-то это привычный способ потратить отпуск, отдохнуть от работы. Наш герой никогда не понимал, зачем нужна такая работа, от которой нужно отдыхать. Поэтому, сменив несколько офисных мест и полностью в них разочаровавшись, стал писателем. О, это, конечно, громко сказано. Несколько удачных сборников новелл, книга о путешествии в Канаду. Писатель – это скорее образ жизни, а не профессия. Это старая пишущая машинка на ободранном деревянном столе, это тяжёлое пробуждение на мягком матрасе в квартире, скорее похожей на наркопритон. «Или это и есть наркопритон», – думал он, затягиваясь косяком с терпкой дурью. Это случайные встречи с прекрасными женщинами, кровавый мордобой с уродливыми мужчинами. Это погоня за музой на край света, которая живёт по соседству, или твой лучший друг. Это ироничное отношение к циклически повторяющимся из года в год радостям и горестям. И иногда, очень редко, перекладывание своих ощущений на бумагу. И кристально чистый миг счастья – это одобрение друзьями твоих записок, а чувство детской злости и обиды – из-за критиков и критиканов. Писатель не разделяет их мнения, какая разница обоснована критика или нет?

Для того, чтобы перенести полёт пришлось вдарить пол-литра Джека4. Симпатичная стюардесса забавно косится на пакеты из Duty Free полные дорогого алкоголя. Просыпаться за длинный перелёт есть смысл только для того, чтобы выпить ещё. Заселившись в отель, первым делом нужно поспать. Какой смысл приводить в себя в порядок, когда порядка нет ни в душе, ни в голове, ни в этом долбанном мире? Ему снится, что он живёт в хрупком картонном доме, в уютном квартале небольшого города. Он сидит в саду под цветущей яблоней и дымит самокруткой. Пальцы не слушаются, когда он пытается аккуратно достать табак из упаковки. Он (старик) злится и, рассыпав полпачки, наконец-то побеждает сигарету. Затягивается воспоминаниями о прожитой жизни. О школе, законченной с золотой медалью, университет – красный диплом, самая стремительная карьера в компании, жена-красавица и двое детей, правильная жизнь, счастливая старость. И музыка, сопровождающая так в тему. «Wasted» by DJ Tiesto. Чёрт, это же рингтон.