Читать книгу Отмщение - Иван Шевырёв - Страница 5

Глава 3

Оглавление

Марафет

Сон сошел на нет. За окном тоскливо выли бродячие псы, а я валялся навзничь на кровати, окруженный своими мыслями. Одеяло было отброшено и забито ногами в угол постели. Свежий ветерок пролетал вдоль тела и оставлял за собою мурашки, но я и не чувствовал их. Мне было не до этого. В юной голове фильмом проносился только что прожитый день. «И ведь все, я его прожил, больше такого не будет. Это прошлое, а прошлое не вернуть…» – мыслил я в те минуты, отчетливо помню. Я был тогда по-настоящему счастлив; впервые за долгие месяцы. Хотя и до этого много улыбался, смеялся, веселился, но настоящего счастья не испытывал. Это особое чувство. Такое благополучное… и такое редкое… С каждым годом все сложнее ощутить подобное. А так хочется! Немного погодя в меня ударил озноб, в ту же секунду родилась дилемма: я заболел или влюбился? Семнадцатилетний дурень даже не заметил раскрытого окна. Ох уж эта подростковая влюбленность!

На следующее утро, несмотря на то, что провалялся во сне я от силы часа четыре, я был бодрее тех, кто проспал девять, а то и десять часов. Я кружился вокруг одноклассников, находился сразу в трех диалоговых фронтах, шутил. Энергии во мне было столько же, сколько в пятилетнем ребенке. А главное: как я и писал, я был счастлив. Оказывается, нужно просто влюбиться – все вокруг сразу станет таким же добродушным и наивным, как в детстве.

Вторая репетиция проходила через день с момента предыдущей. У меня была цель: выглядеть настолько опрятно, насколько это возможно. И я выработал стратегию на свободный день. Первым делом обратился к моей соседке по парте, к Маше Савичевой. Она была похожа на замученного котенка. Маленькая, съежившаяся, спрятавшаяся в своем мирке… Волосы ее свисали таким образом, что не было видно лица. Она в наушниках смотрела какое-то видео в телефоне. Я пододвинулся, хлопнул аккуратно ее по плечу. Она сняла наушник, напрягла ухо, и я спросил, так, якобы невзначай:

– Извини, что отвлекаю. Это, конечно, странный вопрос, но ответь на него, пожалуйста. От меня воняет? Только честно.

– Чего? – она развернулась и недоумевающе посмотрела в мои глаза.

– Да просто ответь: от меня воняет когда-нибудь? Как от меня пахнет вообще?

– Да нормально от тебя пахнет. Ц…

– Честно? Ты ведь всегда со мной сидишь, ты должна знать. Это честно?

– Да! Смысл мне врать? – несколько раздраженно спросила она.

– Ну, чтоб не задеть, может быть.

– Ой, не воняет от тебя короче. – сказала она, отвернулась и вставила обратно наушник.

Я облегченно вздохнул. У меня раньше проскакивал страх, будь то от меня исходит неприятный запах пота, как от четверти моих парней-одноклассников, и мне просто из вежливости не хотят говорить о зловонии. Благо, это было не так. Мылся я часто, за гигиеной следил.

Вскоре я вспомнил фразу, сказанную Нелей: «Забавные подтяжки». В голове тут же образовалась головоломка. Она правда посчитала мои подтяжки забавными? Ей они понравились? Или это была издевка? Способ начать разговор? Что она думала о моих подтяжках? Клянусь, это и сейчас до конца мне не ясно. Но на следующую репетицию было решено надеть ремень.

Шесть уроков в неделю проводила наша классная руководительница, Инесса Михайловна. Следовательно, проходили они в родном кабинете №313. И стоило Инессе Михайловне выйти из класса на перемене – мы тут же дюжиной залетали в лаборантскую. И в таком случае перемену можно было величать удавшейся. За протекающие с молниеносной скоростью пятнадцать минут, мы, как бы это необычно звучало в нашем случае, успевали сдружиться. В тусклом помещении лаборантской кто-то наливал себе кофе, благодаря небольшому кулеру, стоявшему в углу, кто-то парилHQD, кто-то лепетал истории… Последним «кто-то» был один индивид, которого звали Вадиком; невысокий, глазки крысиные, малюсенькие, уши как у Лепрекона, а зубы у него были так разбросаны по рту, словно являлись перекошенным деревянным забором очень старого дома. Не внушающая симпатии внешность подкреплялась еще развязным языком. Вадик был знатным балаболом. И все это понимали, но все равно раз за разом выслушивали его дивные истории, просто потому что это было весело. Принадлежность к самой обычной семейке не мешала Вадику вечно рассказывать нам о двух Мерседесах в гараже, о нескольких миллионах рублей на сберегательной книжке, о будущей учебе в СПБГУ… Забавно это было слышать от мальчишки, который всегда покупал себе самый дешевый энергетик и донашивал вещи за старшими братьями. Каждый раз Вадик брал стул, ставил посередине лаборантской, садился, закинув ногу на ногу и начинал… В дымке мы вкушали истории балабола, а после между собой смеялись с их наивности и фальшивости… Настоящая романтика…

Под конец перемены к нам всегда заходил Никита и сообщал, что Инесса Михайловна уже подходит к кабинету. Мы быстро развеивали дым, мыли за собою кружки и толпой вылетали из лаборантской. Сам Никита в лаборантской с нами никогда не засиживался, да и Вадика не любил слушать, он говорил: «Вадик по-своему хорош; всегда придет на помощь, если в ней кто нуждается, не жадничает, но черт побери, язык его – это нечто! Отрезать бы… Глядишь, в человека превратится…».

Обычно Инесса Михайловна имела задорный характер. Уроки с ней проходили весело. Но в этот раз все было немного иначе. Мы даже не успели рассесться по местам, как она начала:

– Признайтесь, вы обижаете Сашу? – с небольшой грустью в голосе спросила она. Инесса Михайловна была женщиной немного сентиментальной. Думаю, ей искренне представлялось, что мы – дружный класс; и новость, будь то мы обижаем кого-то, могла серьезно ее ранить.

– А это кто? – выкрикнул один парнишка ради шутки, не понимая всей серьезности ситуации. С дальних парт тут же последовал гогот.

Инесса Михайловна промолчала.

– Почему вы так решили? – спросил кто-то.

– Подозреваю… Три недели ребенок в школу снова не ходит. Когда я его в последний раз видела, он сидел один-одинешенек в сторонке, пока вы разговаривали друг с другом. Он изгой у вас?

– Да никто его не обижает! – вмешалась Даша, – Он сам садится один, че это мы виноваты-то.

– Не всем людям легко социализироваться… Ему и так ведь тяжело по жизни пришлось, а еще и никто с ним не разговаривает. Помогите ему, подружитесь, ладно? Предпоследний год вместе…

Речь шла про Сашу Гамбарова. Тихого мальчика с большими черными глазами и родимым бордовым пятном на всю переносицу. Никто его по моей памяти в старших классах не обижал; скорее, на него нисколько не обращали внимания. Он был сам по себе. Самостоятельно придет на уроки, просидит за задними партами, уйдет. До его отсутствия или присутствия никому и дела не было. Был правда один период раньше… Мне стыдно за те дни, мы еще были совсем детьми, а дети, как известно – создания дикие, жестокие. Саша перевелся к нам в пятом классе. Мы сразу же подметили его необычное родимое пятно. Кто-то боялся Гамбарова, а мы смеялись над ним, некоторые дразнили. С возрастом мы, само собой, делать это перестали, но, видимо, из-за неудачного вхождения в коллектив, Саша так и не смог социализироваться и найти достойных друзей среди нас. Насколько мне известно, жил он с бабушкой. Она, естественно, ни в каком случае не смогла быть дать ему надобного воспитания. Слишком уж большой разрыв поколений. Да и контроля над Сашей, думаю, отнюдь не было. Свободный ребенок.

Инесса Михайловна нас отчитала, а после приступила говорить по теме урока. На перемене я невольно услышал разговор нескольких одноклассников:

– Давайте еще пятно как у него нарисуем все на лице. Маркером. Поддержим. – сказал один, и собеседники его посмеялись.

– Еще и мы виноваты… – обиженно добавила Вика.

Попытка Инессы Михайловны сблизить нас с одиноким одноклассником привела к обратному результату. Я не стал дослушивать ребят. Решил прогуляться по школьным коридорам. В одиночестве. У меня в ту пору резко зародилась такая привычка. И сколько бы я не убеждал самого себя в том, что иду слоняться просто так, ради убийства времени, на самом деле, в глубине души, я знал, что истиной целью моей было увидеть Нелю. Только я этого признавать не хотел почему-то.

На третьем этаже, к счастью, детей не обитало. Никто не носился, не сбивал все на своем пути, не кричал… Я шел вдоль холодных зеленых стен, изредка оглядываясь по сторонам. С подоконников на меня посматривали восьмиклассницы и восьмиклассники. Удивительно, но между нами не ощущалось той разницы в возрасте, которая едко проглядывалась, когда я сам был в восьмом классе. В те времена старшаки казались взрослыми. Мы возносили их чуть ли не до статуса Бога. Нам думалось, что они сверхумные, ловкие, что им все дозволено… Во наивные!

Я бродил спокойно по этажам, пока случайно не встретил на лестничном пролете Нелю и Маргариту. Они поднимались на второй этаж, а я стоял на лестнице третьего. Телом я налег на перила, высунулся, дабы хорошо видеть нижний пролет и просвистел. Девушки оглянулись, и я с улыбкой помахал им рукой.

– Привет. – помахали они мне в ответ. Маргарита выдвинулась вперед, как бы показывая готовность говорить со мной.

– Привет, – прокашлялся я, – Репетиция завтра в силе? Вы с какого меня заберете?

– У тебя третьим уроком что стоит? – спросила Марго.

– Обществознание.

Они с Нелей переглянулись.

– Вряд ли мы тебя с общаги отпросим.

– Вместе отпросимся. – уверенно вскрикнул я, – Там несложно будет. У меня хорошие отношения с преподом.

– Ну ладно-ладно. – заулыбалась Марго.

Вскоре я довольный вернулся в кабинет. Сам факт, что я увидел Нелю сделал день мой замечательным.

***

Дома я погладил белую парадную рубашку, пиджак. Приготовил брюки с галстуком-бабочкой, достал из шкафа ремень и до блеска начистил туфли. Я тщательно вымылся, уложил волосы и поставил на тумбочку подле кровати самый дорогой и приятный парфюм из тех, что был у меня. Намарафетился.

Отмщение

Подняться наверх