Читать книгу Стрим - Иван Шипнигов - Страница 17

Наташа, стоит отдать ей должное, хороший психолог, и сумела сразу вызвать к себе доверие, несмотря на свой отталкивающий имидж и безобразную речь. Но, признаться, эти первые впечатления уже стираются под влиянием Наташиной искренности и простоты. Она, наверное, не преследовала какие-то корыстные цели, не стремилась путем манипуляций расположить меня к себе, а просто показала себя открытой и милой девушкой с добрым сердцем, пусть наивной и не очень культурной. Но кто я такая, чтобы судить, давать оценки?

Мне кажется, я смогу изменить Наташу, возвысить ее над обыденностью, расширить ее кругозор («горизонт», как она сама говорит). Рядом со мной, Бог даст, она разовьется в интересную, оригинальную личность, у нее есть для этого задатки – живой природный ум, непосредственность восприятия, желание что-то менять в себе! Поэтому я уступила ее горячим просьбам проводить вместе больше времени, хоть это впоследствии и может быть чревато усталостью друг от друга, ведь мы и так живем под одной крышей. Но вчера, например, мы провели целый вечер вместе, и Наташа была благодарна мне – хочется верить, что это была настоящая, спонтанная эмоция.

А сегодня, опять же по ее просьбе, мы с ней отправились по магазинам. Признаться, я всегда терпеть не могла это сугубо девчачье, я бы сказала даже – бабье какое-то занятие. Потратить целый день на утомительное и, главное, бессмысленное хождение по торговым центрам, чтобы в итоге купить какую-нибудь яркую тряпочку, которая, по уверениям Наташи, должна привлечь внимание мужчин – это, по-моему, верх неуважения к себе. Но раз ей такой формат общения представляется наиболее комфортным, то я уступила. И с любопытством и удивлением наблюдала Наташу в ее, так сказать, естественной среде обитания. Мне почему-то вспомнилась девочка Магда из «Камеры обскуры» Набокова, для которой ежедневным, не надоедающим занятием была охота за чулками и духами. Но набоковская Магда, конечно, страшное существо с моралью питекантропа. Наташу же просто слишком заботит производимое ею – главным образом на мужчин – впечатление. Но с ее интеллектом и внешностью это извинительно и понятно. Я невольно украдкой любуюсь Наташей – как Вронский любовался своей породистой, грациозной, нервной Фру-Фру (пока не сломал ей спину). Глядя на свою новую подругу, я понимаю глубинный смысл циничных, шовинистических, коннозаводческих терминов «экстерьер» и «круп» применительно к такому типу девушек.

Мы поехали в «Охотный ряд», «Охотку», как говорит Наташа. Первым делом она потащила меня в магазин нижнего белья. Я было запротестовала, но она настояла, сказав, что белье нужно ей, а я могу просто посмотреть ассортимент и, может быть, что-то выбрать для себя. Сказать бы Наташе, что я думаю об этом белье, но она ведь не поймет. Как можно надевать на себя эти вульгарные, развратные лоскутки, единственный смысл которых – кричать о том, что женщина не человек, а товар, объект, средство для удовлетворения мужской похоти, и что женщине, надевшей такое белье, якобы тоже будет очень приятно отдаться, утонуть в похоти?.. Как у Толстого светские женщины одеваются так, чтобы выглядеть вполне голыми. Но в случае Наташи это ровно тот месседж, который она хочет транслировать как можно большему количеству мужчин.

Пока Наташа восторженно рассматривала и перебирала все эти ажурные бюстгальтеры, трусы с бантиками и пеньюары, едва прикрывающие поясницу, я намекнула ей: зачем же так откровенно себя предлагать? Разве мужчина, который полюбит тебя, полюбит не за твой внутренний мир, твою духовную жизнь, человеческую доброту? На что Наташарассмеялась своим грубоватым, с привокзальной хрипотцой, и вместе с тем непосредственно-детским, обаятельным смехом, и ответила, что для того, чтобы мужчина полюбил женщину как человека, он должен сначала полюбить в ней самку. Конечно, Наташа выразилась куда как энергичнее и грубее, я литературно оформила ее мысль. Но Наташа неожиданно добавила: она это белье покупает в первую очередь ДЛЯ СЕБЯ. Почему же ДЛЯ СЕБЯ она выбирает не практичное, удобное и простое белье, а эти дикарские набедренные повязки, сделанные словно для витринной выставки в квартале красных фонарей? Этот вопрос я уже не решилась задать ей, боясь запутаться в силлогических нитях Наташиных рассуждений.

Но она имеет на меня влияние, это нужно признать. Ей все-таки удалось всучить мне комплект из палевого бюстгальтера и трусов с непременным крошечным бантиком. Белье хоть и карикатурное, но в нем я по крайней мере не буду чувствовать себя так, как будто на мне ценник. Кстати, о ценнике (4999 рублей): Наташа настояла, что это подарок, так как Элеонора Владленовна выдала ей премию за хорошие продажи, она может себе позволить и хочет сделать мне приятное в честь начала нашей дружбы. И, мол, носить это белье можно, опять же, ДЛЯ СЕБЯ – на свидания не обязательно. Знала бы она, что последнее за пять лет «свидание» у меня было всего одно, как раз неделю назад, с тем электриком, или кто он там был. Насколько уместней была бы там Наташа вместо меня!

Ладно, возьму. Я вижу, что это снова тот искренний Наташин порыв, который удивил и покорил меня в самом начале нашего знакомства. А бантик этот в чем-то даже милый.

Следующим пунктом нашей шопинговой одиссеи стал Наташин обувной бутик. То есть не Наташин, а Элеоноры Владленовны; и как назло, она была там и увидела нас. Элеонору Владленовну я знаю и не люблю с детства, еще когда они с мамой в 90-е пытались торговать привезенной из ближнего зарубежья дешевой одеждой. Мама быстро бросила это опасное и неопрятное челночничество, встретив папу, тогда перспективного инженера, и забеременев мною. А Элеонора Владленовна продолжила возить сумки, и вот довозилась. Ей, должно быть, лет 45, а она все еще старается выглядеть молодо. Пластика, пилинг, постоянные походы по салонам красоты, соляриям – что там еще делают эти вечные девочки, чтобы и престарелыми нравиться мужчинам! Наташа рассказала по дороге, что хоть Элеонора Владленовна и замужем, она тем не менее не отказывается от мимолетных развлечений с мужчинами вдвое младше себя, и таких находится немало – уверена, что небескорыстных. А как она одевается! Как она вообще держит себя! Образно говоря, Элеонора Владленовна – это Наташа в два раза старше и раз в двадцать дороже одетая. Естественно, что они стали почти подружки, Наташа восхищается ею, а та в свою очередь выделяет Наташу среди других сотрудниц премиями и прочими привилегиями.

Элеонора Владленовна встретила нас, распахнула объятия, расцеловалась в щечку с Наташей и со мной – этот бабий обычай я не люблю еще больше, чем шопинг. Защебетала: как устроились, да что делаете, да зовите на новоселье, да мальчиков своих обязательно приглашайте, хочу на них посмотреть. Настенька, да ты какая у нас красавица! – и снова меня расцеловала. Мол, девочки, хочу сделать вам маленький подарок: выбирайте любые туфли! Надо было видеть Наташу в этот момент. Так выглядит, наверное, львица, которая загнала антилопу и сейчас ее зарежет. Она уверенно подошла к полке с самыми уродливыми туфлями, с огромными каблуками и красной подошвой, и взяла одну пару так, словно до этого долго и тщательно выбирала именно ее. Элеонора Владленовна как-то скривилась сразу: Наташенька, отличный выбор… Christian Louboutin… 36 тысяч… Та повела бровями: но вы же сами сказали – любые туфли. Хотите, другие возьму? Нет-нет, дорогая, бери их, конечно. Раз обещала… Но теперь для Насти давай выберем какие-нибудь босоножки тоже, но не такие, как у нее сейчас, а более… современные. И с отчетливым месседжем!

В компании двух этих нимф мой кругозор расширялся быстрее, чем на лекциях по зарубежной литературе: оказывается, у босоножек может быть месседж! Воистину, эти женщины-девочки живут в отдельном, придуманном мире. Через минуту Наташины коллеги принесли мне коробок десять с разной обувью. Я померила одну пару, попробовала походить… Они реально это носят? «Реально» – уже понахваталась от Наташи, блин. «Блин». Блин! В них же невозможно ходить. Но сколько квохтанья было: да как тебе идет, да как сразу «попа» подтянулась, бери эти, нет, померь еще вот эти. Но я взяла самые простые черные балетки, даже без бантика. Бантики у меня на белье уже есть.

Потом, расставшись с Элеонорой Владленовной, мы с Наташей еще купили себе по платью – я что-то тоже простое, серое, прямого кроя. Наташа же выбрала, очевидно пытаясь, но не умея подражать Элеоноре Владленовне, какой-то розовый пеньюар с черным кружевом по краю. «Бельевой стиль», прокомментировала она, мол, долгоиграющий тренд. Ох, на какой же еще низкой ступени развития стоит моя Эллочка-людоедка! Я спросила о платье: это тоже ДЛЯ СЕБЯ? Наташа посмотрела на меня так, как будто я спросила нечто неприличное: зачем мне такое ДЛЯ СЕБЯ. Это на свидание. Я поинтересовалась, с кем у нее намечено такое важное свидание, на что Наташа закатила глаза: НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ. Мне оставалась лишь реагировать в наташином стиле: ОК.

В конце этого утомительного дня мы прошлись по косметическим бутикам. Там я уже совсем ничего не соображала, а Наташа по-прежнему была полна энергии. Спросила, есть ли у меня хайлайтер и тинт, тут же отмахнулась – мол, не отвечай, и заявила, что мне обязательно нужно освежить мой «бьюти-кейс» «косметосом». Тон, основа, бронзатор, гель-краска для бровей, праймер для век, глиттеры. Я просто молча кивала, даже не надеясь пополнить свой если не бьюти-кейс, то хотя бы словарный запас. А Наташа, как взяток с цветов, собирала с полок баночки, скляночки и тюбики. Хорошо, что Наташа не знает, что до ее вторжения в мою жизнь единственной моей постоянной косметикой была гигиеничка. Не помню, как называется, но помню, что с пчелками.

После сегодняшнего похода по магазинам в нашей с Наташей квартире можно открывать «Салон красоты Анны Павловны Шерер».

Вечером восстанавливала силы в позе перевернутой свечи. Надела новое белье, с удивлением рассматривала свое отражение, как будто долго не видела зеркала, а зеркало не видело меня. Вспомнился набоковский «Олакрез». И еще призналась себе, что завидую Наташе кое в чем. Глупый бабий пустяк: завидую ее мягким, округлым скулам, женственному овалу лица. Мои высокие, жесткие скулы мне никогда не нравились.