Читать книгу Ученик бога - Иван Тайн - Страница 2

Я проснулся лёжа на спине, но глаза открыл, только когда стало не по себе от мыслей, что пришли в голову, и всё из-за тишины. Если лежать на спине ещё терпимо, то тишина просто дьявол во плоти, и снотворным для меня никогда не была. Я привык спать под шум. Шум мотора холодильной машины, и шум мотора проезжающих машин, в особенности шум собственного мотора, когда кровь давит на перепонки, вполне себе успокаивает.

Сон это же маленькая смерть. Для меня всегда было важно знать, что мой мир никуда от меня не делся. А как же я узнаю, жив ли я, если вокруг гробовая тишина. Что только люди не используют, чтобы связать сон с внешним миром, моя мама вот, к примеру, любит засыпать под стук колёс, железнодорожной машины, не говорю поезд или локомотив, только потому, что «машина» звучит куда сильнее.

И домашних животных с их ночными поползновениями люди берут, и во время дождя окно открывают, и телевизор, радио с их белым шумом на пустой канал переключают. А если говорить о не пустых каналах теле- и радио-бубнёжа, то он не так хорош, так как управляет сном, влияя на половину сюжета, остальной (зрительный) сюжет при этом никак не состыкуется. Поэтому я советую если и засыпать под бубнёж то только иноязычный, даже знакомый язык подойдёт, главное что не родной.

А я пытался и под сериал любимый, уснуть. Под Доктора Хауса сериал о гениально враче с комплексом бога, который каждую серию решал судьбы людей с самыми неожиданными болезнями. Вот я и открыл глаза, когда в тиши вспомнил об ожогах. «А смог бы Хаус спасти меня, если бы это был не сон». Не знаю, даже сколько раз я пересматривал, поэтому с уверенностью могу сказать, что Хаус не смог бы. Настолько раны во сне казались серьёзными.

И тогда я поднял руку, чтобы взглянуть на неё, она была ближе всего к источнику огня. Но тут же заинтересовался странными объекта нависавшими надомной, выглядели они необычно будто внеземные и напоминали коконы существ, из фантастических фильмов, в которых в обязательном порядке должен вылупиться склизкий и отвратительный монстр. Неужели меня похитили пришельцы? Пронеслась мысль в голове. Эти коконы были невообразимо красивы и светились разными красками, а из-за шарообразности, нужно было скорее их назвать капсулами. Разобрать, правда, что именно у них внутри, не было возможности, их оболочка достаточно мутная, будто запотевшая. Но всё же эта замыленность не мешала разобраться в том, что внутренности у всех коконов разные и монстрами их никак не назвать.

После того как я тщательно, будучи всё так же на спине, рассмотрел все восемь коконов, половина из которых видна лишь частично. Я заметил, что открытое небо, будучи центром волшебства, чернейшей, что я видел, будто я вглядывался в бездну, ни одной звёздочки на нём было не видать, и ни одного облачка не освещалось луной. Это меня очень испугало. А я ведь раньше любил под звёздным небом качаться на качели как можно выше, чтобы всё тело трепетало от ощущения, что я падаю в бесконечность космоса. И всегда думал насколько же, это будет страшно посмотреть на звёзды без освещённых улиц, в полную силу. Можно сказать, что я немного натренирован, к такому виду, но здесь-то звёзд наоборот меньше, я то думал, чем больше, тем страшней. Но нет, я тут же встал, чтобы небо так не давило сверху. И направил взор вниз. Скрываясь от взгляда бездны, я увидел, что замарался. Но картина под ногами, была куда интригующе, чем какое-то пятно на ноге.

Оказалось, что подо мной был и вправду кокон. Внутри него был мотылёк светящийся чистым белым светом. Он как будто застрял между двумя окнами, и безрезультатно, мельтешил крыльями, в надежде выпорхнуть на волю. А мотылёк настолько был большой, что я аж подумал, что это голограмма, но тут пришёл к выводу, что наши земные технологии были не способны на такую красоту. Мотылёк будто заглючил, а его свечение то загоралось то гасло и у меня появился сиюминутный порыв – взять да и выпустить, это бедное создание. Я почему, то посчитал, что мотыльку не хватает кислорода. Опустился обратно на пол и ощупывал оболочку руками в надежде найти стыки, может есть, какая крышка или дверца думал я. Как подумал таки раскатистым громом, некто очень грозный, категорически запретил, что-либо предпринимать, от чего я чуть не оглох, тем самым этот некто разрушил гробовую тишину, царившую всё это время. Я опешил, но всё равно хотел открыть, как я тогда думал аквариум. Некто повторил.

– Я сказал: не трожь! – сказал он всё так же громко, но уши уже не болели, – Клюв ещё не вырос.

– А я чай не птица, бабочками питаться. Человек, а человеку присуще чувство справедливости, зачем запер мотылька.

– Это не мотылёк, а ты зато, по-моему, стервятник, раз подумал, что можешь распоряжаться чужой смертью.

– А кто-то умирает?

– Ну, ты совсем, что ли? А зачем «освобождать» если никто не в опасности? Смотришь, и не видишь. Приглядись к крыльям повнимательней – сказал некто с нотками заносчивости в голосе – может, что и разглядишь.

Не успел я с проссони понять, где нахожусь, а меня давай уму разуму учить. Подумал я, но всё же пригляделся. Мотылёк как-то странно махал крыльями. Тогда я и увидел, что нет никакого мотылька, что это иллюзия. Просто «крылья» так быстро махали, что я не успевал разглядеть, то, как они появляются, и исчезают. Но странно не это, а то, что когда есть одно крыло, не было другого.

Некто объяснил мне, что это значит, в то время как я внимательно слушал, стоя на четвереньках, не отрывал я взгляд от «мотылька».

– Это никакое не насекомое, как ты мог подумать – спокойным тоном произнёс некто.

– Я подумал это голограмма – сказал я, как бы показывая, что я умнее.

– Не важно – оборвал некто, доказывая, что я глупее, – на самом деле это вселенная.

– И что, прямо вся? – сказал я недоверчиво и отвернул голову в сторону, как бы в никуда. Но в поисках кого- то.

Никого, конечно, не было, был некто. Некто скрытный. Повествующий ужасные известия (в страхе перед человеческими эмоциями) прямиком из-за укрытия. А ведь каждый врач парой обязан лично и больному и его близким, пошатнуть мир, и разрушить какие-либо планы на будущее.

– Не то, чтобы прямо вся, но для тебя это целый мир, – сказал он, намекая.

– Не понял – отрицал я всеми силами, даже не неизбежное, а неизбёгшее. То, что я не избежал, так сказать.

– Это твоя вселенная – сказал некто, прямо – Там твой дом и он на грани обрушения.

– То есть как? – Не мог я до сих пор поверить его словам. Поэтому он рассказал куда поподробнее, чтобы я всё уяснил.

– Это не крылья мотылька, это материя, которая, так же как и погода имеет цикличность в своём существе. Из сингулярности она на огромной скорости, кварками вылетает, и превращается из адронов в лептоны, а из лептонов через нуклеосинтез в привычную для тебя, материю. Вот что такое твой мотылёк, одна пыльца чего стоит.

– Ты хочешь сказать, что я сейчас наблюдаю большие взрывы.

– Именно.

– Тогда почему два крыла, а не один.

– Потому, что мир твой дуальный, у всего есть полярность. Второе же крыло это не просто материя, а антиматерия, которая по своей сути имеет обратную направленность времени, но из-за своего рода «отрицательности», отличается лишь, своим отзеркаливанием материи. Кто из них кто уже другой вопрос. Главное то, что они в постоянной борьбе: самоуничтожают друг друга. Один взмах равен одному циклу, пока не происходит ещё один и ещё один взмах. Так перезагружается мир. А как ты видишь мотылёк, начал как то слишком быстро махать крыльями, и при этом абсолютно не синхронно.

– И… и что это значит? – запнулся я от ужаса.

– Это значит, он вышел из равновесия. Мир твой перезагружается всё чаще, а живые существа погибают всё раньше, отрезая возможность появиться разумной жизни, – истомлено произнёс некто, желая сбросить накопившийся стресс.

– Так делай, что-нибудь с этим?

– А что тут поделать? Всё что было возможным я сделал. – уже спокойно ответил некто. – Спас тебя вот.

– А остальные, что? – озлобленно спросил я, – не нужны?

– Времени у меня особо не было, вообще-то, да и выбора как такого. А можно спасти только одного.

– Маск.

– Что тут делать бизнесменам.

– Нил Деграсс Тайсон?

– А ты видишь звёзды? Он же астроном.

– А зачем выбирать, можно же спасти всех.

– Я что Бог, по-твоему. Как мне это сделать?

– А что не Бог?

– Нет.

– Значит точно прише… – хотел я было договорить, как вдруг, мир, а вместе с ним и моя планета земля ушла у меня из под ног.

Я тут же провалился и ударился о вселенную уровнем ниже. Отпружинил. Коконы эти довольно таки мягкие.

– Что случилось?

– Время твоего мира истекло, можно сказать вытекло. Все умерли.

– Даже мама? – не мог я поверь, что всё так просто сгинуло.

– Да.

Он так кратко и сухо сказал, я аж всплакнул. А кто бы, не всплакнул? Разве, что Паша. Мама так часто говорила, что хочет умереть, что можно было уже давно смириться, раз она сама смерилась. Но у меня как-то не получалось, даже зная, что у неё смысл жизни осуществлён.

– И в чём же смысл жизни? – сказал некто, вмешиваясь в мои мысли.

– Тебе на кой чёрт это надо? – сказал я, вытирая мокрые от слёз глаза.

– Сколько живу, на этом свете, и на других, всё, ищу ответ.

– Тогда тебя, её ответ не устроит: высидеть яйца. А теперь помолчи, и дай мне погрустить о своём родном гнёздышке.