Читать книгу Провинциалка - Иван Тургенев - Страница 16

Дарья Ивановна и граф. Небольшое молчание. Граф с легкой улыбкой посматривает сбоку на Дарья Ивановну и покачивает ногой.

Дарья Ивановна (опуская глаза). Надолго вы приехали в наши края, ваше сиятельство?

Граф. Месяца на два; я уеду, как только дела мои несколько устроятся.

Дарья Ивановна. Вы в Спасском остановились?

Граф. Да, в матушкином имении.

Дарья Ивановна. В том же доме?

Граф. В том же. Признаюсь, в нем теперь жить невесело. Он так обветшал, так развалился… я на будущий год его намерен сломать.

Дарья Ивановна. Вы говорите, граф, в нем теперь невесело жить… Я не знаю, мои воспоминания об нем чрезвычайно приятны. Неужели вы точно хотите его сломать?

Граф. А разве вам его жаль?

Дарья Ивановна. Еще бы! Я в нем провела лучшее время моей жизни. Притом память о моей благодетельнице, вашей покойной матушке. Вы понимаете.

Граф. (перебивая ее). Ну да, да… я понимаю. (Помолчав.) А ведь точно в прежнее время там бывало весело…

Дарья Ивановна. А вы не забыли…

Граф. Чего?

Дарья Ивановна (опять опустив глаза). Прежнего времени!

Граф. (понемногу оборачиваясь и начиная обращать некоторое внимание на Дарью Ивановну). Я ничего не забыл, поверьте… Скажите, пожалуйста, Дарья Ивановна, сколько вам тогда было лет?.. Постойте, постойте… Знаете ли, ведь вы от меня не можете скрыть свои годы?

Дарья Ивановна. Я их и не скрываю… Мне, граф, столько, сколько вам было тогда – двадцать восемь лет.

Граф. Неужели мне тогда было уже двадцать восемь лет? Мне кажется, вы ошибаетесь…

Дарья Ивановна. О нет, граф, не ошибаюсь… Я слишком хорошо помню всё, что касается до вас…

Граф. (принужденно смеясь). Какой же я старик после этого!

Дарья Ивановна. Вы старик? Полноте.

Граф. Ну, положим, положим, я с вами в этом спорить не стану. (Помолчав.) Да, да, хорошее было тогда время! Помните наши утренние прогулки в саду, по липовой аллее, перед завтраком? (Дарья Ивановна опускает глаза.) Нет, скажите, помните?

Дарья Ивановна. Я вам уже сказала граф, что нам, деревенским жителям, нельзя не помнить прошедшего, особенно когда оно… почти не повторилось. Вот вы – другое дело!

Граф. (всё более одушевляясь). Нет, послушайте, Дарья Ивановна, вы этого не думайте. Я вам это серьезно говорю. Конечно, в больших городах так много рассеянности, особенно для молодого человека; конечно, это разнообразная, шумная жизнь… Но могу вас уверить, Дарья Ивановна, первые, знаете ли, первые впечатления никогда не изглаживаются, а иногда, среди этого вихря, сердце… вы понимаете, сердце, наскучив пустотою… знаете ли, его так и тянет…

Дарья Ивановна. О да, граф, я с вами согласна: первые впечатления не проходят. Я это испытала.

Граф. А! (Помолчав.) А признайтесь, Дарья Ивановна, ведь вам, должно быть, здесь довольно скучно?

Дарья Ивановна (с расстановкой). Не скажу. Сначала мне точно было несколько трудно привыкать к этому новому образу жизни; но потом… мой муж такой добрый, прекрасный человек!

Граф. О да… я с вами согласен… Он очень, очень достойный человек, очень; но…

Дарья Ивановна. Потом я… я привыкла. Для счастия немного нужно. Домашний быт, семейство… (понизив голос) и несколько хороших воспоминаний…

Граф. А у вас есть такие воспоминанья?

Дарья Ивановна. Есть, как у всякого; с ними легче переносить скуку.

Граф. Стало быть, вы всё-таки скучаете иногда?

Дарья Ивановна. Вас это удивляет, граф? Вы вспомните, я имела счастие быть воспитанной в доме вашей матушки. Сравните же то, к чему я привыкла в молодости, с тем, что меня теперь окружает. Конечно, ни мое состоянье, ни мое рожденье, словом, ничто не давало мне права надеяться, что я так же буду продолжать жить, как начала; но вы сами сказали: первые впечатления не изглаживаются и что нельзя же насильно выкинуть из памяти то (потупляя голову), что благоразумие советовало бы забыть… Я буду откровенна с вами, граф. Неужели вы думаете, что я не чувствую, как вам всё здесь должно казаться бедно… и смешно? Этот лакей, который спасается от вас, как заяц; эта кухарка – и… и, может быть, я сама…

Граф. Вы, Дарья Ивановна? Вы шутите, помилуйте! Да я, я вас уверяю… я, напротив, удивляюсь…

Дарья Ивановна (живо). Я вам скажу, чему вы удивляетесь, граф. Вы удивляетесь тому, что я еще не совсем потеряла привычки моей молодости, что я еще не успела вполне превратиться в провинциалку… Это удивление для меня, вы думаете, лестно?..

Граф. Как вы дурно толкуете мои слова, Дарья Ивановна!

Дарья Ивановна. Может быть; но оставим это, прошу вас. До иных ран, даже когда они и зажили, всё больно дотрогиваться. Притом же я совершенно примирилась с своей судьбой, живу одна в своем темном уголку; и если б ваш приезд не пробудил во мне многих воспоминаний, мне бы всё это и в голову не пришло. Я бы, по крайней мере, об этом никогда не заговорила. Мне и так совестно, что я, вместо того чтоб занять вас по мере возможности…

Граф. Да за кого же вы меня принимаете, позвольте вас спросить? Неужели же вы думаете, что я не дорожу вашей доверенностью, не умею ценить ее? Но вы клевещете на себя. Не может быть, я не хочу верить, чтоб вы, с вашим умом, с вашим образованьем, остались незамеченною здесь…

Дарья Ивановна. Совершенно, граф, уверяю вас. И я об этом нисколько не тужу. Послушайте: я горда. Это только у меня осталось от моего прошедшего. Я не желаю нравиться людям, которые мне самой не нравятся… Притом мы бедны, зависим от других; всё это мешает сближенью – такому сближенью, которое бы меня не оскорбляло. Такое сближенье невозможно… Я и предпочла одиночество. Притом мне одиночество не страшно – я читаю, занимаюсь; к счастью, я нашла в муже честного человека.

Граф. Да, это тотчас видно.

Дарья Ивановна. Мой муж, конечно, не без странностей… Я вам говорю это так смело потому, что вы, с вашим проницательным взглядом, не могли их не заметить – но он прекрасный человек. И я бы ни на что не жаловалась, я бы всем была довольна, если б…

Граф. Если б что?

Дарья Ивановна. Если б… иногда… иные непредвиденные… случайности не возмущали моего спокойствия.

Граф. Я не смею понимать вас, Дарья Ивановна… Какие случайности? Вы сперва говорили о воспоминаниях…

Дарья Ивановна (прямо и невинно глядя в глаза графу). Послушайте, граф; я с вами хитрить не стану. Я вообще хитрить не умею, а с вами это было бы просто смешно. Неужели вы думаете, что для женщины ничего не значит увидеть человека, которого она знала в молодости, знала совершенно в другом мире, в других отношениях – и увидать его, как я вижу теперь вас… (Граф украдкой поправляет волосы.) Говорить с ним, вспоминать о прошлом…

Граф. (перебивая ее). А вы разве тоже думаете, что ничего не значит для мужчины, которого судьба, так сказать, бросала во все концы мира, – что ничего ему не значит встретить женщину, подобную вам, сохранившую всю… всю эту прелесть молодости, этот… этот ум, эту любезность – cette grâce?[1]