Читать книгу Тысяча и одна минута. Том 4 - Иван Ваненко - Страница 8

Повестил царь Поликарп своим подданным, что выдает он свою дочь за дурачка Иванушку, и велел все приготовить к пиру свадебному.

Пошли толки, пересуды между придворными, кто говорит, что царь рехнулся, кто что царевна с ума сошла; поровнять такого олуха с царевичами…. где это видано?.. Покорили, похаяли, по пришло делать, что царь приказал; не станешь к нему в советом соваться, в глаза бранить зятя выбранного…. махнули рукой да и молвили промеж себя: видно на всякого дурака своего ума не напасешься.

Зачали готовить великий пир.

Братья же дурачка Иванушки от такого удивления ходили с неделю как шальные, не знав, за что приняться. Поди-ти, думают, не родись умен и богат, а родись счастлив!.. Досталося и нашему теляти волка поимати.

Начались пиры брачные. Обвенчали дурачка Иванушку с Розой царевной и отпустили их на покой в особый покой; и царь Поликарп запер за ними дверь на крюк, а сам пошел приготовить побольше горшков да корчаг, что бы на другое утро всех их перебить в честь молодым. Не знаю для чего это делается, а только порядок такой ведется у добрых людей; из песни слова не выкинешь!

Между тем Роза царевна, оставшись наедине с дурачком Иванушкой, взяла его одной рукою белою за подбородок, а другую положила на плеча, сама глядит ему в очи ясные и говорит своим сладким голосом:

– Супруг мой милый, Иванушка! (экая проворная, успела проведать, как и мужа зовут!) скажи, открой мне: ты ли это был тем богатырем, который победил Буслая сильного и достал мое кольцо обручальное?..

Иванушка дурачек после отца ни разу не слыхивал, что б кто его называл так и говорил с ним так ласково, так слыша он от Розы царевны такую речь, насилу дух переводил от радости, хочет молвить, голосу нет, едва не задохнется…

Вот как немного поугомонился, взял он руку Розы царевны, положил на свою, гладит по ней другою, не налюбуется; и так ему стало весело, радостно, что он кажись готов был пуститься в присядку, или до упаду смеяться, хоть и сам не знает чему. Спрашивает его опять Роза царевна, и он, немножко поопомнившись, так отвечает ей: «Любезная моя супруга, неоцененная Роза царевна, ручки снеговые, речи медовые!.. Не чаял я, не ожидал, в мыслях не держал сидеть подле тебя, держать и целовать твои ручки белые, глядеть в твои очи ясные! будь же ты во веки вечные большой надо мной, моею царицею-повелительницею, а я буду твой покорный послушливый муж, Цван грешный!» (Говоря это Иванушка-дурачек беспрестанно подносил к губам руку Розы царевны и чмокал, словно чем сладким закусывал). «А что ты меня спрашиваешь, я ли достал кольцо твое, или я ли одолел Буслая на своем Сивке-бурке, того я тебе сказать не могу, потому, что когда мой батюшка отдавал мне коня богатырского и оружие, то накрепко приказывал про это никому не сказывать!»