Читать книгу Как Москва стала столицей Руси - Иван Яшугин - Страница 5

А под 1285 г. в летописи впервые был упомянут и тверской князь Михаил Ярославич, будущий непримиримый соперник московских князей. Он был на 10 лет младше Даниила и с ним начиналась новая эпоха противостояния русских князей, на этот раз противостояние самых могущественных соперников северо- восточной руси. Само упоминание в летописи тверского князя в связи с таким событием было символичным, ибо указывало на превосходство Твери перед остальными княжествами северо-востока. Тверская летопись: « Въ лето 6793. Заложиша церковь каменну святого Спаса на Твери благоверным великымъ князем Михаилом Ярославичем, и материю его, благоверною великою княгынею Оксиньею Ярославлею Ярославича, и епископом Симеоном Тверскым». Тверской храм Спаса был первой каменной постройкой на северо-востоке после татарского нашествия. Через пять лет он был закончен, освящен и расписан. И это событие действительно может свидетельствовать о появлении на Северо-Востоке мощного княжества, поскольку такое строительство требовало значительного напряжения сил и ресурсов. Заметим, что первый каменный храм в Москве, Успенский собор, появился только через 40 лет при Иване Калите, а на всем Северо-Востоке не было создано ни одной каменной постройки за сотню лет после прихода Батыя. Идеологом строительства этого храма был несомненно епископ. Тверь обрела епископскую кафедру еще при Ярославе Ярославиче, бывшем тогда и великим князем Владимирским, который переманил к себе Полоцкого епископа Симеона в конце 60-х годов и предложил обосноваться в Твери. Тверская епископия стала второй на северо-востоке после ростовской, и Тверь таким образом стала значительным и авторитетным церковным центром, тогда как 40—50 лет назад это было маленькое поселение на западе Переяславского княжества. Можно считать, что строительство каменного храма Спаса в 80-х годах стало следствием деятельности Ярослава Ярославича, амбициозного первого князя Твери и одновременно великого князя Владимирского (7 лет) и Новгородского (4 года). Приумножил собранные Ярославом ресурсы следующий Тверской князь, его сын, Святослав Ярославич, который немного не дожил до закладки храма. Следующее упоминание Твери и Москвы в летописях находим также под 1285 годом. Троицкая летопись: « В лето 6793. …. Того же лета Литва воевала тферского владыки волости и Олешну и прочии, и совокупившеся Тферичи и Москвичи, Волочане, Новоторжьци, Дмитровци, Зубчане, Ржевичи, шедше биша Литву на лесе…». Из списка видно, что основу объединенного войска составляли союзники, выступавшие в 1282 г. против Дмитрия Александровича под Дмитровом: Москва, Тверь и новгородцы. Сам Дмитрий не пришел на помощь войску, выступившему против внешней агрессии.

В 1289 году Москва и Тверь уже не союзники. Дмитрий собрал объединенное войско, куда входили дружины брата его Андрея, Даниила московского, Дмитрия ростовского, и как сообщает тверская летопись « и вся князи, яже суть подъ нимъ и поиде с ними ко Тфери». Вначале, однако, они разорили окрестности Кашина, 9 дней пытаясь захватить сам город, но хорошо укрепленный Кашин выстоял. Вернувшись к Твери, они встретили здесь тверское войско и Дмитрий здраво оценив мощь Тверских полков, решил замириться с Михаилом. Без татар русские князья воевали неохотно. Надо заметить, что из источников не видны причины и мотивы этого похода и в научной литературе не сложилось его объяснения, тогда как сам состав его участников подразумевает какую-то интригу. В 1293 году на Русь вторглась татарская рать Дюденя, приведенная Андреем Городецким против великого князя Дмитрия Александровича. Было захвачено и разграблено 14 русских городов и в их числе, впервые после Батыя пострадала и Москва. Разумеется, был разрушен и Переяславль, отчина Дмитрия. Не пострадала только Тверь, поскольку как раз в этот момент Михаил Ярославич вернулся с другим татарским войском от соперника волжской орды Ногая и Дюдень должен был отойти не успев занять Тверь. Дмитрий во время этих событий бежал в Псков, а оттуда после ухода Дюденя в степь, вернулся уже в Тверь, где и нашел убежище. По дороге в Тверь он подвергся нападению Андрея, который забрал всю его казну и он больше не представлял ни для кого опасности. В следующем 1294 году после примирения с Андреем он скончался. Великим князем владимирским стал Андрей Городецкий.

В этот период на Руси сложились две коалиции, противостоявшие друг другу. С одной стороны это Андрей Александрович с Ростовским и Ярославскими князьями, с другой- князья Москвы, Твери и Переяславля. Позиции Твери и Москвы по отношению к великому князю определялись опасениями чрезмерного его усиления и в этой связи (по обоснованному мнению Э. Клюга) потенциальной опасностью « полного переворота политических отношений в Суздальской земле». Действительно, к этому времени сложилась законная иерархия претендентов на владимирский стол (после смерти Андрея, разумеется), где первым в очереди теперь был Даниил Московский, а за ним следовал Михаил Тверской. Опасения заключались в том, что при сочетании власти владимирского княжения, сильного удела и новгородского княжения Андрей мог попытаться отодвинуть «очередников» в пользу своего сына Бориса, тем более, что хорошие отношения Андрея с Ордой были сильным дополнительным аргументом. Сын Дмитрия, Иван переяславский также вынужден был опасаться Андрея, давно мечтавшего стать переяславским князем. Подробнее события вокруг Переяславля мы рассмотрим дальше.

Самое начало 14 века было для Московского княжества особенно бурным, но и плодотворным, как впрочем, и для Тверского. Этот момент обоснованно может служить нам точкой отсчета для начала сопоставления позиций двух княжеств в общей системе княжеств северо-восточной Руси, их состояния, в т.ч. материального, действиях их князей и результатах этих действий, успехах и неудачах, оценки политики по отношению к соседям и, конечно, по отношению к Орде. Дж. Феннел считает, что « князья Тверские и Московские были фигурами совершенно иного масштаба, нежели братья и сыновья Александра Невского. Это уже не была борьба между князьями, не имевшими, по-видимому, ни крепких корней, ни достаточно сильных вотчин, чтобы позволить им выдвинуть постоянную программу семейных притязаний на верховный престол. Борьба теперь развернулась между княжескими династиями, способными проводить собственную ПОЛИТИКУ, опираясь на крепкий тыл в виде могущественных наследственных вотчин, и которым не приходилось полагаться только на красоты Владимира и торговые преимущества Новгорода». Думается, однако, что не в масштабе фигур этих князей основная особенность момента, а в обстоятельствах, сложившихся к тому времени. И главное из них это утеря былого могущества Ростовского, Суздальского и Переяславского княжеств, переживших сильнейшие потрясения, потерявших значительное количество населения, что как следствие, вызвало расстройство народного хозяйства. Это привело к резкому снижению податной способности и возможности организации войска. И наоборот, Тверское и Московское княжества все это время собирали население.

Население Московского и Тверского княжеств (по переписи 1678 года)

Как уже говорилось ранее, все видные историки, так или иначе, касались темы «возвышения» Москвы. Указывалось на несколько факторов, определявших рост влияния Московского княжества. Но указывая их, все исследователи оставались как бы в некотором недоумении: этих аргументов, в основном верных, было недостаточно для внутреннего убеждения, что вся их совокупность определила и объяснила феномен роста Московского княжества. Как это не странно, никто из исследователей основательно не рассматривал материальные ресурсы соперничающих княжеств. Если это и делалось, то в самом общем виде, т.е. только качественно. Это касалось и самого главного, наверное, ресурса, а именно количественного сравнения населения двух княжеств. Одним из первых, кто вообще отметил роль населенности территории был С. М. Соловьев ⁽