Читать книгу Дочь Богини - Ивлин Хоуп - Страница 4

Когда-то давным-давно Тария видела дома абсолютно замечательную книгу. Она была большая, переплетённая в бордовую кожу и закрывалась на маленький замочек. На передней обложке каким-то жёлтым металлом были выложены слова «Книга Пряников». Девочка тогда чрезвычайно возбудилась, решив, что эта восхитительная книга умеет печь пряники, и прибежала со своим открытием к матери. Легойя только ласково улыбнулась и рассказала дочери, что это – Храмовая книга для юных послушниц. А пряниками в ней называются поступки, приносящие временное удовольствие, но способные повлечь за собой неприятности. Рассказ в ней был построен в виде сотни забавных и поучительных историй, каждая из которых называлась примерно так «Позолоченный пряник с начинкой из слёз». Эта история рассказывала о замужестве без любви, выборе самого богатого жениха. И так ещё девяносто девять. Уходя из Храма Легойя, попросила разрешения сохранить эту книгу как память о счастливых годах, проведённых там. Ада разрешила.

Сначала Тария была немного разочарована, но потом рассудила, что истории – это очень хорошо, а пряники мама и сама вкусно печёт. И успокоилась. Теперь она снова видела перед собой эту книгу. Огромная, с горящими золотом буквами на обложке, она манила к себе девушку. Тарии почему-то казалось, что открой её – и можно будет вернуться в тот день, когда мать ещё смеялась и пекла пряники, чтобы дочка не очень расстроилась из-за того, что книга не оправдала её ожиданий. И девушка изо всех сил тянулась к книге, но чем ближе она подносила руку, тем ярче и сильнее начинали гореть буквы. Руку обжигало невыносимым жаром, но она терпела. Терпела до тех пор, пока не начинала обугливаться кожа, до запаха сгоревшего мяса, до тех пор, пока жуткая боль не отправлял в забвение. А потом сознание возвращалось, рука снова была целой, а книга манила несбыточной надеждой. И снова огонь, снова боль и многократно более сильная боль от того, что не смогла. Это тянулось вечность, но в один момент пришло новое ощущение – кто-то ласково перебирал её волосы, и девушка поняла – всё хорошо, мать жива, ведь кто ещё может так гладить по голове? И тогда Тария очнулась.

Она была в самом странном месте, которое только могла себе вообразить. Насколько глаз хватало, вокруг тянулись ряды кроватей, на которых лежали рои. Они кричали, дёргались, по крайней мере, те, которых Тария могла видеть, но их глаза были плотно закрыты, а на лицах была написана безумная, неописуемая тоска. Они метались по кроватям, но почему-то не падали с них, словно бились в невидимой паутине. Крыши над головой девушки не было – только странное небо, покрытое лиловыми тучами, между которыми виднелись звёзды. Стен, насколько она могла судить, не было тоже. Тария недоумённо провела рукой по голове – что могло вызвать ощущение ласковой руки, вытащившее её из кошмара? И с удивлением ощутила под рукой перья. С её головы слетела маленькая птица, чьё оперенье было голубым с вкраплениями красного и белого цветов, а к лапке был привязан небольшой белый цветок. Тария несколько мгновений рассматривала птицу, пытаясь понять, откуда та взялась, пока не сообразила, что оперенье такого же цвета было у её талисмана. Но откуда? Он же должен был остаться в пещере Тххурмааса. Птица быстро-быстро работала крыльями, зависнув перед лицом девушки. Она тихо попискивала, то поворачиваясь боком, то снова глядя в глаза хозяйке. Она явно что-то хотела. Но что? Наконец, птица, очевидно уставшая от глупости человека, подлетела вплотную к её лицу и повернулась так, чтобы привязанный к её лапе цветок завис перед глазами Тарии. Девушка наконец поняла, что от неё хотят. Она аккуратно сняла цветок, и птица сразу же села ей на куртку, слившись с материалом. Теперь на одежде красовалось искусно выполненная вышивка, изображавшая чайку. Тария встала с кровати. Вся одежда, в которой она была в пещере, осталась при ней. Даже сапоги не сняли. Впрочем, радоваться этому было глупо – очевидно, хозяева этого места были уверены, что сбежать у неё не выйдет. И скорее всего у них были на то основания. Где же она? Неужели в одном из этих самых муравейников, уничтожить которые просил Тххурмаас? Если да, то она его прекрасно понимает. Неважно, что Тария думает об Але, эту дрянь нужно уничтожить. Не ради Богов – ради собственной совести. Девушка мысленно обозвала себя дурой, понимая, что думать о совести можно будет тогда, когда она окажется на свободе.

Рассеянно повертев в руках цветок, она засунула его в карман куртки и решила посмотреть на других узников. На ближайшей кровати лежала молоденькая девушка, не старше самой Тарии. У неё было необыкновенно нежное и одухотворённое лицо, неуловимо напоминающее кого-то. Сосредоточившись, Тария вспомнила – когда умерла Атра, одна из жриц Хатейи, отпускать её Ро пришёл мужчина, очень похожий на пленницу Ихэро. Сходства не убивало даже то, что волосы девушки были какого-то странного серебристого оттенка, а жрец Лара мог похвастаться гривой чёрных волос.

Тария осторожно наклонилась над девушкой. Она лежала смирно и лишь изредка тихо, как-то безнадёжно всхлипывала. В такие моменты она закусывала губу, но крови почему-то не оставалось. Сначала Тария надеялась, что птица ощутит , что нужна её помощь, и соизволит ожить. Но вышивка оставалась недвижима. Тогда девушка решила попробовать потрясти спящую за плечо. Но едва она сжала пальцы на худеньком плече пленницы Ихэро, как немедленно отдёрнула их, кривясь от ужаса и отвращения. Её кожа была упругой и жёсткой, а под ней, судя по ощущениям, был кисель. Во всяком случае, пальцы девушки вдавили кожу глубоко внутрь и ощутили студенистую массу, расходившуюся под давлением. Тария не знала, чего в ней сейчас больше: жалости к пленнице или ненависти к изуродовавшим её существам. Она осторожно приподняла покрывало, закрывающее несчастную. Ног у девушки не было – вместо них нижняя часть её тела была покрыта множеством нежно-розовых слабо шевелящихся отростков. Тария вздрогнула. Она неплохо разбиралась в целительстве и знала, как устроено тело человека, но даже не могла предположить, как можно сотворить такое? Может, Ихэро способны управлять какими-то неведомыми силами? Или их ущербный бог всё-таки помогает своим детям?