Читать книгу Camgirl. Откровенная история вебкам-модели - Иза Маззеи - Страница 6

Через пару месяцев после похода в клуб «Неон» я перевернула новую страницу своей жизни. Бросила пить, обкорнала волосы и целиком отдалась поискам способа попробовать себя в секс-индустрии. Была вторая половина дня понедельника, и в обувном магазине, где я работала, было пусто, как на кладбище. В моменты такого затишья мы с Хизер, управляющей магазином, часами снова и снова вытирали пыль, мерили обувь на высоком каблуке и развлекались, устраивая драматические чтения раздела личных объявлений на Craiglist.

Хизер, изображая жеманный британский акцент, начала читать одно из объявлений.

– «Если вы понимаете физиологию знакомства со своим тылом…» – прочла она и тут же добавила: – А что это вообще значит? Трогать собственную задницу?

Я шлепнула себя по ягодице.

– Уверена, он считает себя аристократом, потому что говорит «тыл» вместо «зад».

Хизер переключилась на другое объявление.

– О, вот это смачно! Готова? – Она изобразила дрожащий стариковский фальцет и согнулась, опираясь на воображаемую трость. – «Семидесятичетырехлетний мужчина ищет женщину для баловства. Привлекательность и отсутствие вредных привычек обязательны. Могу обеспечить 1000 долларов в месяц на карманные расходы. НИКАКИХ ПРОСТИТУТОК!» – последнее требование Хизер выкрикнула во весь голос и зашлась хохотом. – Интересно, сколько раз ей придется заниматься с ним сексом? Он буквально напрашивается на проститутку. Разве он сам этого не видит?

– Речь о сладкой детке, содержанке, а не проститутке, – поправила я. – В смысле, чисто технически она не обязана заниматься с ним сексом.

– Интересно, а у семидесятичетырехлетнего мужика вообще сил-то хватит на секс? – Она рассмеялась. – Иисусе, да он витает в облаках, если думает, что девушка станет этим заниматься!

Особенно за тысячу баксов в месяц, хотела я сказать, но Хизер уже декламировала следующее объявление, старательно подражая русскому акценту.

Тем вечером я сидела на надувном матрасе в своей крохотной съемной комнатке. Я снова открыла Craiglist и внимательно изучила пост, найденный Хизер. Потом забила в поисковую строку слова «сладкий папик». Экран заполнил десяток сайтов знакомств для богатых покровителей. Возможно, иметь «сладкого папика» лучше, чем танцевать стриптиз. Даже легче. Соблазнять только одного мужчину. Один гарантированный денежный чек в месяц. И танцевать учиться не придется. Иметь богатого покровителя – это не так официально, как стриптиз, не так незаконно, как проституция, и не так безвозвратно, как порно. Что-то вроде роли Патрика Демпси в «Женихе напрокат». Все, что нужно сделать – это зарегистрироваться онлайн.

«54-летний ищет единорожку».

«Женатый мужчина ищет свою принцессу».

«Едем путешествовать по миру! Пятизвездочные курорты включены».

Профили на сайте содержали все то, чего ожидаешь от профиля на сайте знакомств: имена, возраст, место жительства, предпочтения, любимую музыку, любимые фильмы. Еще они содержали раздел «карманные деньги» – или сколько пользователь готов платить своей «сладкой детке».

Предлагаемые суммы варьировались в широком диапазоне. Пятьсот долларов в месяц за свидания раз в неделю, «только ужин». Тысяча – за «тайные удовольствия в отеле». Пять тысяч – за «подругу с проживанием» – бесплатный «Ауди» включен! Самые богатые мужчины предлагали содержанке от десяти тысяч и больше ежемесячно, некоторые обещали купить ей машину, снять квартиру, выплатить студенческие долги. Одни писали, что рассчитывают на секс, другие – что хотят, чтобы все «развивалось естественно;)». Третьи утверждали, что им просто нужна «красивая спутница».

Я просмотрела их фото. Эти мужчины были старыми. В смысле, старше моего папы.

Я присмотрелась к одному из них. Университетский преподаватель на пенсии. Шестьдесят восемь, хочет найти свою Афродиту. Я представила его в постели. Старческая гречка, большой живот.

Кликнула по другому фото. Лысый, в темных очках, чересчур белые зубы в улыбке. Пятьдесят три, по блондинке на каждом локте. Вероятно, тот еще мерзавец.

Следующий – тот, которому шестьдесят один, желал «тайных» удовольствий за спиной жены. Поэтически излагал достижения своей дочери в колледже. Хотел «хорошую университетскую девочку».

Мерзость.

Нет. Я должна была перестать думать об этих мужчинах как о личностях. Все они одинаковы. Они хотели платить кому-то, кто будет их любить. Говорить им, что они привлекательны. Что они важны. Это была работа, а не отношения.

Я вскочила и стала рыться в шкафу. Другие девушки на этом сайте были просто бомбическими. У них были высветленные пряди, идеальные зубы и наманикюренные ноготки. Я уставилась на себя в зеркале, отметив отросшую стрижку-пикси и крупный нос. Выкопала из шкафа свой самый взрослый прикид: белые джинсовые капри и голубую блузку с воротничком из шамбре. Надела сразу два лифчика и расположила лямки так, чтобы их не было видно. Прилизала гелем волосы и уложила челку. В несколько слоев нанесла тушь.

Обвела взглядом комнату. Она определенно выглядела как комната типичного безденежного миллениала: сваленная кучами одежда и надувной матрас занимали бо́льшую часть площади пола. Увы, такого преимущества, как «горячая университетская студенточка» у меня не было, так что пришлось выбрать образ горячей искушенной интеллектуалки. Я поставила матрац на пол, чтобы было видно боковину шкафа, который, я надеялась, сойдет за шикарную деревянную ширму.

Пин. Пин. Пин.

Photo Booth отсчитывала время, которое у меня осталось до того, как будет сделан снимок. Надо было подобрать себе интересы, близкие тому типу мужчин, который был мне нужен: закомплексованным, умным, предпочтительно любящим сериал «Звездный путь». Уверенные в себе меня страшили. Мне нужен был кто-то, кто в меня влюбится. В разделе «музыка» я указала группы REO Speedwagon и Gipsy Kings. В главной строке написала качества – «умная, классная, веселая». Тонко намекнула на свой диплом Беркли со специализацией «сравнительное литературоведение», заверила, что хочу найти «истинный контакт» и человека, с которым «буду действительно с удовольствием проводить время». В графе «карманные деньги» выбрала вариант «по договоренности».

Неделю спустя я загрузила свои новые фотографии, создала профиль и уже успела пролистать сотни чужих. Наконец, нашла свою первую цель: сорокапятилетнего программиста-предпринимателя по имени Алекс. У него было ожирение, четверо детей и развод «в процессе». Он казался человеком умным, что мне понравилось, и к тому же не полным женоненавистником. Он хотел «настоящего контакта» и «не был заинтересован в том, чтобы платить за секс». Многие профили перечисляли качества, нежелательные для претенденток, как то: «жирным не беспокоить», «болтушки не приветствуются» и «ты не должна быть умной, но обязана иметь хорошее тело». Многие из этих мужчин в профилях утверждали свое превосходство. Они давали ясно понять: если ты – их «сладкая детка», то они тобой владеют. И это являлось прямой противоположностью тому, что было нужно мне. Алекс, казалось, был не уверен в себе, не уверен в том, зачем он вообще пришел на этот сайт. В последний раз он выходил онлайн шесть недель назад. Может быть, уже опустил руки. Это был идеальный момент для появления девушки его мечты. Я послала ему сообщение.

Он ответил спустя считаные минуты.

Его беспокоило то, что я так молода (в конце концов, я была всего на год старше его старшего сына). На него произвело впечатление то, что мне нравится музыка восьмидесятых, и он спросил, читала ли я «Первому игроку приготовиться». Я сообщила ему, что это моя любимая книга, одновременно торопливо роясь на сайте SparkNotes[12]. Ему нравился футбол, особенно «Мичиган», и он вырос в Детройте, где поначалу работал на побегушках у отца, автомобильного дилера. Заработал свои первые пятьдесят миллионов еще до тридцатилетия. Я написала, что терпеть не могу футбол, зато обожаю машины, особенно винтажные «Мустанги». Он в ответ написал, что у меня хороший вкус.

Я ответила, что это очевидно: в конце концов, я же написала ему.

Алекс очень четко объяснил, почему он зарегистрировался на этом сайте. Его жена изменяла ему последние одиннадцать лет. Их развод должны были признать окончательным через два месяца, и он в отместку хотел завести интрижку прежде, чем их разведут. Но не хотел, чтобы эта интрижка была просто сделкой. Ему важно было найти человека, которого он будет уважать, к которому будет неравнодушен. Я сосредоточилась на его мотиве: месть? Интрижка? За деньги? Это внушало осторожный оптимизм.

Через пару дней я стояла у ресторана с «эликсир-баром», оценивая свой макияж в отражении на витрине. В заведении подавали настоянную на кристаллах комбучу и «эликсиры» на травах: как же, как же, ведь если замочить в тонике розовый кварц, это сделает газировку целительной! Я никогда прежде не была в этом ресторане и не знала никого из тех, кто там работал, и именно этим был обусловлен мой выбор.

Алекс был не просто жирным и старым. Он оказался полным придурком. Явился в кроссовках на липучках и очках в проволочной оправе, в рубашке поло и джинсах, которые вышли из моды годах этак в девяностых. Он обильно потел, и, пока пожимал мне руку и здоровался, я заметила, что его мучила одышка. Его ладонь обволокла мою пленкой пота, и я едва подавила порыв отереть ее о джинсы.

Я пожала ему руку, потом, сделав над собой усилие, обняла его. Встречаться с застенчивыми ребятами в школе – одно дело. А это было совершенно другое. Я обвела взглядом ресторан, надеясь, что люди примут этого мужчину за моего дядюшку или, может быть, даже отца. Это определенно было самое странное собеседование по поводу приема на работу, какое случалось в моей жизни, хотя Алекс настойчиво именовал его свиданием.

– В жизни ты выглядишь старше, – сказал Алекс. Потом торопливо добавил: – Я имею в виду, в хорошем смысле.

– Ага, на фотографиях я такая девочка-девочка… – Я бросила взгляд на лежавшее передо мной меню.

– Тебе взять что-нибудь выпить? – спросил Алекс. – Я помню, ты говорила, что уже поела, но, если проголодалась, можешь заказать и что-нибудь из еды.

– Нет, не нужно. Я буду только зеленый чай, – закрыла меню и попыталась небрежно пустить его через стол. Оно соскользнуло с другого конца столешницы и плюхнулось на пол.

Алекс явно не ожидал такого конфуза и наклонился, чтобы подобрать его.

– Ты не хочешь выпить?

Я всмотрелась в его лицо, ища в нем признаки надежды на то, что я упьюсь в хламину и он сможет с легкостью уволочь меня к себе домой. Никаких таких признаков не было. Он затаил дыхание. Он хотел, чтобы я не пила. Я решила быть честной.

– Я трезвенница, – сказала я. – Бросила пить пару месяцев назад.

– О, какое облегчение!

– Правда?

– Очень многие девушки с этого сайта упиваются до полусмерти, когда ходят на такие свидания. – Он сделал паузу и жестом подозвал официантку. – Моя жена – алкоголичка… Ну, в смысле, будущая бывшая жена. Мне следовало бы привыкнуть говорить именно так.

Подошла официантка, и мы заказали два зеленых чая.

– Моя мама тоже алкоголичка, – призналась я, глядя вслед уходящей официантке. Еще было слишком рано переходить к той части моего метода соблазнения, где надо «раскрывать тайную уязвимость», но я не была уверена, что хочу соблазнить этого мужчину.

Алекс немного помолчал. Потом потянулся к моей руке.

– Это очень смело с твоей стороны, – сказал он. – То, что ты не пьешь.

Я кивнула и велела себе расслабиться. Оставила свои пальцы в его ладони.

– Спасибо. А ты пьешь?

– Нет, но только из-за веса. Пытаюсь сбросить. – Он печально махнул рукой на свое тело. – Я знаю, что это отвратительно.

– Вовсе нет, – солгала я.

– У меня четверо детей… я знаю, что уже упоминал об этом. До этого момента я не сознавал, насколько моя жизнь связана с ними и с попытками сделать счастливой мою жену. Новый дом побольше, новые шмотки, всегда еще что-то… И вот я пытаюсь для разнообразия сделать что-то для себя. Стать здоровым. – Его глаза на миг сосредоточились на мне, потом снова уперлись в стол.

Я наклонилась вперед и сжала его пальцы, ощущая невероятное желание утешить этого мужчину.

– Просто раньше тебе было на чем фокусироваться: дети, жена… теперь пришло время сосредоточиться на себе. – Я прикусила губу и постаралась придать себе манящий вид. – Получи развод, найди себе молодую подружку… – Я хихикнула. Прозвучало фальшиво. Даже слишком.

Он словно не заметил. Его взгляд был устремлен в окно, выходившее на городскую улицу.

– Да… – Он посмотрел на меня. – Ты права. Иногда мне необходимо это слышать.

Я скромно улыбнулась.

– Просто делаю свою работу.

По окончании собеседования он проводил меня к моей машине. Вручил конверт, в котором были полторы тысячи долларов наличными – первая половина суммы, которая, как мы решили, будет моим ежемесячным содержанием. Я взяла конверт нерешительно, не понимая, хочу я брать эти деньги или нет. Если хочу, то мы начнем встречаться. Мы будем ужинать в ресторанах, ходить в кино, ездить в поездки. И если мы в итоге дойдем до секса, так тому и быть. Алекс дал ясно понять, что он не из тех мужчин, которые платят за секс. Он хотел, чтобы я занималась с ним сексом потому, что хочу этого. Он смотрел на меня сверху вниз, потный и полный надежды.

Я поцеловала его в губы. Он свалился с тротуара. Мы пожелали друг другу хорошего вечера.

Через пару часов он позвонил мне.

– Я просто хотел сказать, учитывая, насколько личное у нас сегодня получилось общение…

– Да?

– Ты молода. Я не хочу, чтобы ты в меня влюбилась. Наши отношения – просто сделка, – объяснил он. – Я хочу, чтобы ты это понимала.

Мне показалось, что искра пробежала по моему позвоночнику. И я рассмеялась.

– О, на эту тему не волнуйся, – сообщила я ему. – Это ты в меня влюбишься.

Вот ведь придурок, а?! Пошел к черту! Вызов в его голосе разбудил во мне азарт. Он будет моим шедевром. Я поставлю этого богача на колени и выдою из него все, чего он стоит.

За следующий месяц Алекс подарил мне квартиру с одной спальней, BMW-кабриолет и новенький iPhone. Я подарила ему внимание, валидацию и первый минет за последнее десятилетие. Я сидела рядом с его голым телом и смотрела на пенис, едва выглядывавший из-за брюха. Ощущения были такими же, как при любом другом половом акте, какой случался у меня в жизни. Мои колени тонули в его ортопедическом матрасе. Прошло уже несколько недель. Еще пара дней, и его бракоразводный процесс закончится. Пора было подарить ему ту интрижку, которой он хотел. Он тихонько застонал, сжимая мою талию. Я встала на колени над его телом и посмотрела ему в глаза.

Он почти заскулил. Это возбуждало. Сейчас я взорву его разум. Мне не было никакого дела до того, что он жирный и старый. Ощущения были ровно такими же, как с любым другим партнером – разве что на сей раз я получала плату, и Алекс действительно был очень благодарен. Я облизнула губы. Ты можешь это сделать. Просто улыбайся и терпи.

Я наклонилась.

Ладно, не думаю об этом. Думаю о том, что я буду потом есть на ужин.

Алекс застонал.

Нет, это слишком близко к происходящему.

Подумаю о том, что мне нужно купить в Target. Зубную пасту. Может быть, имеет смысл выбрать с каким-то другим вкусом. Корица? Не, вроде гадость какая-то. Алекс испустил протяжный вздох. Или фруктовая жвачка? Как-то странно, что выпускают зубную пасту со вкусом жвачки. Разве от этого дети не начинают чаще ее есть?

Алекс начал поддавать бедрами к моим губам.

У меня была подруга, которая постоянно ела зубную пасту. Ее звали Мишель. Алекс зарычал.

– О боже! – пробормотал он.

Да, Мишель ела много зубной пасты. И я совершенно уверена, что та паста была еще и с блестками. Зубная паста Барби. А может быть, это были просто вкусовые гранулы? Кстати, а что это вообще такое – вкусовые гранулы?

Алекс заскулил.

По-моему, это как-то безответственно – класть настоящие блестки в зубную пасту. Может быть, это была слюда? Абразивные блестки? Может, в этом все дело?

Я накрыла ладонью яйца Алекса.

Кажется, обычно они используют кремнезем. Песочек. В любом случае с абразивной пастой лучше не перебарщивать. Не хотелось бы стереть зубы под ноль.

Алекс в последний раз поддал бедрами, его член ударил в заднюю стенку моей гортани. Алекс кончил, я выпрямилась и отерла губы простыней.

Может быть, попробую все-таки со вкусом корицы.

– Что такое вкусовые гранулы? – спросила я его, промокнув лицо футболкой, которую он с себя сбросил.

– Что?

– Ну, знаешь, такие штучки, что кладут в зубную пасту. Что они такое?

– Не знаю. – Алекс хохотнул, потянулся за полотенцем. – К сожалению для тебя, как я понимаю.

Я решила, что секс такого рода не очень-то и плох.

Мы с Алексом начали делать все вместе. Он заказывал мне на дом продукты, когда мне было слишком лениво шататься по магазинам. Я честно страдала во время футбольных матчей и с готовностью носила джерси с символикой, которые он мне дарил. Он возил меня делать педикюр и сам усаживался в педикюрное кресло.

– Слишком мало на свете мужчин, которые понимают, насколько важен педикюр, – говорил он.

Я пересказывала ему все сплетни и драмы из своей жизни, потому что он всегда безоговорочно принимал мою сторону.

– А потом Люси сказала, что я на нее орала, да только вот я на самом деле не орала…

– Непохоже, что ты могла орать.

– Я знаю! Но она не разговаривала со мной три дня.

– Ты заслуживаешь лучшего, Белль.

Он называл меня Белль, собственным личным уменьшительным от моего полного имени – Изабелла. И, как выяснилось, Алекс все-таки влюбился в меня. Мы лежали в постели в Вейле[13], куря кальян с травкой. Я любовалась новым набором колец, который он мне подарил, и думала: может, стоило попросить три, а не два?

– Помнишь, что я сказал тебе в тот первый вечер, когда мы познакомились?

– Хм-м? – Я сделала вид, что никак не вспомню.

– Я попросил не влюбиться в меня.

– А я сказала тебе – не влюбляйся в меня, – поддразнила я.

– Нет, ты сказала, что это я влюблюсь в тебя.

Я улыбнулась. Итак, момент истины.

– Так вот, я влюбляюсь в тебя, Белль. – Он потянулся поцеловать меня.

Я ответила на поцелуй.

– Я тоже тебя люблю, Алекс.

И это была правда. Какая-то часть меня его прямо-таки обожала. Но я не была в него влюблена. Я на самом деле никогда не была влюблена ни в кого, за исключением Джоны, и в этом была некая гарантия безопасности. Алекс на самом деле не знал меня.

И все же Алекс был веселый, и умный, и добрый. И он дарил мне столько внимания, что больше и желать нельзя. Он всегда говорил мне, как ему приятно входить в ресторан, держа меня за руку, или регистрироваться в отеле, когда я вишу у него на локте. И я получала внимание не только от Алекса, но и от своих друзей, которые были одновременно и шокированы, и впечатлены тем, что я решилась на такой смелый шаг, как встречаться с мужчиной за деньги.

– Разве ты не беспокоишься? – спрашивала меня Симона, забирая со стойки две порции матча латте по шесть долларов, которые я заказала для нас. Я бросила баристе полтинник, позаботившись о том, чтобы она это видела.

– Беспокоюсь – о чем?

– Не знаю – например, что он ненормальный или что-то вроде?

– Это ровно то же самое, что встречаться с любым другим мужчиной, с которым познакомилась через Интернет. Ты же сама не вылезаешь из «Тиндера»!

– Да, но этот мужик такой… старый (читай – жирный).

– Ага. Но он очень хороший. Ему небезразлична моя жизнь. Знаешь, я как раз на днях рассказывала ему о тебе и о том, как ты ненавидела…

– Ты рассказала ему обо мне?!

– Ну… э-э, да. Ты же моя подруга. Мы много о чем разговариваем.

– Как-то мне некомфортно из-за того, что ты рассказываешь ему обо мне!

– Почему?

– Не знаю. Он странный.

– Он не странный, Симона. Я собиралась предложить тебе пойти со мной в спа по карте, которую он мне подарил, но не сделаю этого, если ты будешь осуждать его, даже не будучи с ним знакома!

– Ну и подумаешь! Это же не я занимаюсь с ним сексом за деньги. Не нужны мне его подарочные карты!

Да и ладно. Мне больше достанется. Алекс обеспечивал меня всем, что требовалось: и в материальном плане, и вообще. Когда я уставала или грустила, я могла свернуться калачиком на кожаном диване у него дома и смотреть подряд все серии «Отчаянных домохозяек» на его восьмидесятидюймовом экране. Я могла продолжать ходить на свидания с другими мужчинами (при условии, что не буду с ними спать). И если я хоть на секунду задумывалась о том, что мне чего-то хочется, это «что-то» появлялось – даже когда оно мне на самом деле не было нужно.

Однажды мы с Алексом были в Nordstrom[14], искали подарок для его тринадцатилетней дочери. Он попросил меня помочь, потому что, по его словам, у нас с ней был похожий вкус. Хоть я и пыталась объяснить, что его дочь – девочка популярная и стильная, а я хожу в основном в шлепанцах и штанах для йоги, покрытых не отстирывающимися пятнами.

– Да, но на тебе эти штаны для йоги выглядят на миллион баксов!

– Да это потому, что они почти столько и стоят, – возразила я. – Это же «Лулулемон»[15].

– Это я за них заплатил?

– Конечно.

Я взяла в руки кожаную курточку марки Vince, сшитую из ягнячьей кожи.

– У Наташи их уже четыре штуки, этих кожаных курток, – сказал Алекс, разглядывая ее. – Но тебе бы пошло.

Я примерила куртку, покрутившись на носочках.

– Мне в ней уютно… – Я тут же реабилитировалась и вернула ее на вешалку. – Хотя она мне не нужна.

Как я постепенно вычислила, это было главным в подходе к Алексу. Ему не надо было говорить, что он особенный. Важно было ни в чем не нуждаться. Он был мягким человеком с глубокой патологической потребностью заботиться о других. Когда его дочь захотела билеты на Дрейка, он открыл новую карту AmEx и потратил пять грандов, чтобы гарантированно войти в особую очередь на предварительную продажу билетов. Он заботился обо всех людях в своей жизни в ущерб самому себе. Я была тем единственным человеком, который говорил, что ему (мне) ничего не нужно. Я не хотела, чтобы он покупал мне очередное украшение вместо билетов на футбол, которые хотел сам.

Так что, конечно же, я получала это украшение.

Я получала украшение, потому что Алекс хотел, чтобы я была счастлива, и, открыв коробочку, визжала, вопила и говорила ему, что ни за что не смогла бы принять такой подарок. Я получала украшение, потому что мне не нужно было это украшение, и я никогда его не требовала. Алекс был покорен. Я говорила ему, что я с ним потому, что наслаждаюсь его обществом. Содержание было мне нужно только для того, чтобы как-то жить. И это была правда. Мне нравилось тусить с Алексом. Нам было весело вместе. Когда я в час ночи сказала ему, что хочу поехать в «Уолмарт», чтобы купить смесь для выпечки кукурузных кексиков, он удовлетворил мою просьбу и шлепал меня по заднице, пока я катила тележку по пустым рядам, распевая Barbie Girl.

– Ты чокнутая, – смеялся он, запыхавшись, пытаясь поспеть за мной. – Рядом с тобой никогда не бывает скучно.

К сожалению, скучно начало становиться мне, когда первоначальное приятное возбуждение от наличия «сладкого папика» несколько потускнело. Конечно, я могла оплачивать счета. У меня была славная квартирка, крутые шмотки и сверкающий новый iPad. Но я не была удовлетворена. Это было не то, чего я хотела от секс-работы. Когда мы начали встречаться, меня в этом привлекала возможность заставить богатого мужчину намного старше меня подпасть под мои чары. И теперь, когда это случилось, этого оказалось недостаточно. Во мне продолжала жить та гложущая тьма, которая хотела чего-то еще, нуждалась в большем. Мне нужно было кормить это чудовище. Роль содержанки больше не ощущалась как работа. Это была просто моя жизнь. Секс с Алексом был таким же, как секс с любым другим мужчиной. Ни лучше, ни хуже. Это были механические действия, которые я выполняла потому, что этого от меня ждали, и я поймала себя на том, что избегаю секса с ним при любой возможности: мои месячные были таинственно затянутыми, у меня случались мигрени, я не могла общаться по нескольку дней подряд.

Однажды вечером мы с Алексом ужинали, и я выразила свое общее недовольство всей этой ситуацией.

– Мне просто нужно делать что-то со своей жизнью, понимаешь?

Он кивнул. Он и так подбивал меня начать какой-нибудь бизнес, утверждая, что я слишком умна, чтобы просто жить у него на содержании. Я даже начала возвращаться в веб-дизайн – работу, от которой отказалась после того, как решила, что это сплошное болезненное разочарование.

– Просто не знаю, что мне делать. – Я пригубила напиток. – Хочу заниматься чем-то интересным. Ты понимаешь – не создавать опять вебсайты. Моя подруга Кэт – стриптизерша. – Я поискала реакцию на его лице. – Мне кажется, у нее интересная работа.

– Стриптиз – это ужас, – ответил он. – Заметь, это говорит тебе мужчина, которому нравится стриптиз. Поверь мне, в этой сфере полным-полно извращенцев и мужиков, которые всю ночь норовят тебя облапать. Это тяжелая работа.

– Да, я догадываюсь.

– А вот камминг – это да, там настоящие деньги.

– Камминг?

– Ну да, ты, наверное, в курсе – камгерлз, – и он положил в рот творожный сырок. – Ты никогда не слышала о камгерлз? О веб-моделях?

– Камгерлз? – Я подалась вперед. – Что это такое?

Алекс вытащил телефон, открыл веб-страницу и передал его мне.

Женщина под псевдонимом Королева Молли сидела в ванне. Над шапкой пены были видны только ее шея и голова. У нее были большие зеленые глаза и длинные каштановые волосы. Ее улыбка была слишком широкой, и она смеялась, пытаясь сделать глоток из винного бокала исполинского размера.

– Ну все, все, я сказала… – утихомиривала она своих зрителей. – dPop пишет, что хочет историю о единороге, так что сейчас будет история. – Она примолкла, читая с экрана перед собой. – Да мне по барабану, что единороги в моде! И это хорошо, Fizz. – Она отпила еще глоток вина. – Нет ничего плохого в том, чтобы быть банальной сучкой.

Королева Молли села ровнее, вся в пузырьках, и плюхнула горсть пены на макушку наподобие короны. Та стекла ей на лицо сбоку, попав в рот, отчего она закашлялась.

– Королева Молли говорит – а ну, тихо!

Она снова рассмеялась. Послышался ровный поток звоночков – это зрители награждали ее жетонами. Она громко зашипела.

– А ну, хватит швыряться деньгами! Я тут пытаюсь рассказать историю!

Звон чаевых затих.

– Ладно, итак, когда-то давным-давно жил-был единорог по имени Билл, – начала она. Звон монеток послышался снова. Она разразилась смехом. – Прекратите! Эй, ребята! Фу, как невежливо. – По мере того как сыпались жетоны, ее глаза разгорались все ярче. Я увеличила звук динамика. Алекс торопливо обвел взглядом ресторан.

– Ладно. Итак, Билл был бухгалтером, и он каждый день сидел в своем офисе…

Опять чаевые.

– Нет! Дракон, ты не можешь заплатить мне, чтобы он сменил работу! Я сказала – бухгалтер, значит, бухгалтер! – она снова захохотала.

Дзынь. Дзынь. Дзынь.

Королева Молли была первой камгерл, которую я увидела. Я никогда еще не встречала человека, который настолько умело вытягивал деньги из других людей.

Тем вечером я поехала домой и просмотрела все шоу Королевы Молли от начала до конца – все пять часов. После принятия ванны Молли направилась в гостиную и принялась продавать с аукциона портреты знаменитостей, которые старательно рисовала на маркерной доске, установленной за ее спиной.

– Шер за три сотни! У нас есть Шер за три сотни! – напевала она, радостно хлопая в ладоши. Здесь было все то, что мне нравилось в стриптизе, но в большем масштабе. Молли была одета в лифчик и трусы и иногда получала чаевые за то, что на миг сверкала сиськами или стегала себя по заду, но большинство ее зрителей хотели участвовать в том, что она делала. Они хотели, чтобы она хорошо проводила время, и платили ей, чтобы она делала все, что могло продлить ее заразительное хихиканье. Она подмигивала, и улыбалась, и флиртовала, и рисовала, потом послала всем воздушный поцелуй на ночь и завершила трансляцию.

Я закрыла ноутбук и так и сидела, ошарашенная, на полу.

На следующий день мы с Алексом улетели в Мексику. Я сидела в кресле первого класса со своим новым iPad. «Топ камгерлз», набрала я в поисковике. Стала пролистывать фотографии с высоким разрешением, где девушки позировали со своими наградами Adult Video Network, высшим знаком отличия в индустрии развлечений для взрослых. Другие девушки сжимали в кулачках яркие разноцветные леденцы на палочке. Их спальни были завалены секс-игрушками конфетных цветов. Кликнула по одной такой ссылке. Из iPad раздался стон. К тому времени как мы приземлились, я позаимствовала у Алекса кредитку и создала два зрительских аккаунта, один на MyFreeCams.com (сайте, на котором была Королева Молли), а другой на Jasmin.com. Последний производил впечатление высококлассной, гламурной версии первого.

Я быстро нашла Пурпурную Ведьму, рыжеволосую звезду Жасмина. Она, насколько я могла судить, была неоспоримо лучшей камгерл во всем мире. Она завоевывала награды, собрала миллионы подписчиков и обладала такой захватывающей харизмой, о какой даже Королеве Молли приходилось только мечтать. Она сидела на красных шелковых простынях в такого же цвета белье, потягивала скотч со льдом и слушала джаз на виниле.

– Ну я прямо даже и не знаю… – Она ухмыльнулась, глядя прямо в камеру. – Наверняка у кого-то есть идеи получше, чем просто сидеть вот так?

Она подначивала меня заплатить ей. И, разумеется, я это сделала. Я даже запросила приват-шоу, то есть Алекс платил по шесть баксов в минуту, чтобы я могла пообщаться с ней так, чтобы никто другой этого не видел. Я ощущала странную смесь благоговения и влечения, не зная, что делать с моими драгоценными минутами.

«Ты красивая», – набрала я после неловкой и слишком долгой паузы. А потом смотрела, как ее глаза читали мое сообщение.

Она улыбнулась в камеру.

– Спасибо. Как тебя зовут?

«Белль», – написала я, воспользовавшись придуманным Алексом прозвищем – «И я с Алексом».

– Белль! И Алекс. – Она, казалось, так обрадовалась, что я невольно улыбнулась, хоть она и не могла меня видеть. – Как волнующе! Обожаю играть с парочками!

– О боже мой, Алекс, ОНА РАЗГОВАРИВАЕТ СО МНОЙ! – завопила я на весь гостиничный номер. Алекс глянул на меня: он отмокал в горячей купели, посасывая сигару.

– Это потрясающе! – согласился он.

– О БОЖЕ МОЙ, ЧТО МНЕ НАПИСАТЬ?!

Алекс пыхнул сигарой и пожал плечами.

– Попроси ее что-нибудь сделать.

«Потанцуешь для меня?» – нервно набрала я.

Когда мое сообщение выскочило на ее экране, она уже развязывала розовую шелковую ленточку, на которой держался ее лифчик.

Я видела, как счетчик отсчитывает по шесть долларов каждую минуту. Я наблюдала, как она напевает без слов и мягко двигается по экрану под сладостные звуки голоса Майлса Дэвиса. Я была заворожена. Она хихикнула и спросила, нравится ли мне джаз. Казалось, я нравлюсь ей. Я чувствовала, что на самом деле нравлюсь ей.

– Мне кажется, что она реально крута, – сказала я Алексу тем вечером, когда мы ужинали тако. – Думаю, ей по-настоящему нравится многое из того, что нравится мне. Вот, типа, она постоянно читает. Например, она сказала, что любит Диккенса, и это просто с ума сойти что такое, потому что я тоже его люблю… – Я откусила еще кусок и торопливо проглотила. – И, о боже мой, как же это круто, что она слушает винил, правда? Она очень обрадовалась, когда я сказала ей, что у меня есть проигрыватель. И сказала, что пришлет мне список своих любимых альбомов!

– Ты ведь понимаешь, что платишь ей за симпатию к тебе, да? – намекнул Алекс.

Я кивнула, засовывая в рот еще кусок.

– Ну, – поправила его я, – на самом-то деле ей платишь ты.

Потом я плавала в нашем личном бассейне, попивая чай и жуя десерты, которые Алекс заказал в номер. Конечно, это мило, думала я. Но недостаточно. Роли «сладкой детки» никогда не было достаточно, и моя неспособность вычерпать до дна Алексовы кредитки делала меня прискорбно унылой «сладкой деткой». Я хотела запустить зубы в профессию.

Мне нужна была идентичность.

Я приняла решение. Когда мы вернемся, начну все заново. Всем существом брошусь в свое новое призвание, в свою новую страсть. Заставлю свои навыки соблазнения работать, как никогда прежде.

Я собиралась стать камгерл.