Читать книгу Терпкость вишни - Изабеля Сова - Страница 7

Скажу сегодня во время прогулки среди могил, уставленных горшками с грязно-желтыми хризантемами и пластиковыми чашечками для поминальных свечей цвета клоунских румян. Начну так: «Папа, понимаешь, люди часто думают, будто то, что сделало их счастливыми, сделает счастливыми и их близких. Возьми, к примеру, этот памятник. – И я укажу на небоскреб из мрамора с прожилками. – А может, останки, которые под ним лежат, предпочли бы камень или скромную урну?»

Нет, слишком длинное вступление. Лучше так: «Как в универе? Все нормально. – И как бы невзначай брошу: – Три дня назад я перевелась на ПАВЛ».

Перед моим мысленным взором мелькнула огромная лимонно-желтая молния, поражающая папу точно в левый желудочек. Отпадает. Кстати, не будем обманываться. У такой информации, поданной настолько в лоб, просто нет ни малейшего шанса отделиться от моих голосовых связок. Скорей меня поразит огромная лимонно-желтая молния. Как же мне это ему сказать? Деликатно. Прежде всего нужно приучить его к мысли, что на других факультетах тоже может существовать научная атмосфера. Вот именно!

– Знаешь, папа, – начала я, когда мы прогуливались по дорожке между рядами одинаковых надгробий, ярко освещенных свечками в пластиковых чашечках цвета уже упоминавшейся молнии, а также клоунского красного, зеленого и оранжевого, – я должна тебе сказать, что этот СЭРБ вовсе не такой уж высокий класс, как кажется со стороны.

– В этом-то и заключается его сила, – объяснил мне папа, доставая из пластикового мешка огромного диаметра свечку в сосуде, украшенном пластмассовыми барельефами, представляющими массовые сцены из жизни святых. – Тебе кажется, что пять лет ты ничем не занимаешься, а потом вдруг все научные центры Европы горят желанием заполучить тебя.

– Но я занимаюсь, – поправила я его, вытаскивая из льняного мешка устрашающего диаметра свечу в сосуде цвета бешеной лососины. – Я читаю старые, рассыпающиеся томины, зазубриваю определения полувековой давности. Кому это надо?

– Например, профессору Ягодинской, урожденной Мозговитой, – погасил мое недоумение папа, зажигая свечу. – Она тоже должна была зубрить якобы устаревшие определения, а потом защитилась в Тюбингене на тему сравнительного анализа научных терминов. Если бы не СЭРБ, ей нечего было бы исследовать.

– Но я-то их уже исследовать не буду, потому что до меня это сделала профессор Мозговитая, так что…

– А ты забыла высказывание прославленного критика Леопольда Нейрона? Он сказал, что по-настоящему его научила жизни учеба на СЭРБ. Именно там он понял, что значит аналитический подход к проблеме, и это открыло ему двери многих университетов.

– Нейрон заплатил за открытие этих дверей тремя инфарктами, – бросила я невинным тоном.

– Потому что у него не было поддержки в семье. А у тебя есть.