Читать книгу Влюбиться в лучшего друга, или Синица в небе - Изольда Рыбкина - Страница 9

С Лёшкой мы знакомы столько лет, сколько я себя помню. И даже раньше. Наши дома стояли на одной улице, и мы только научившись ходить, уже играли вместе. Наши мамы дружили и часто оставляли нас с одной из них, пока другая решала какие-то свои дела.

Синица был на год старше, и когда мне пришло время идти в первый класс, в школе меня уже ждал надежный тыл. Как ни странно, но наша детская дружба не прошла ни в первом классе, когда интересы расходятся и появляются друзья из одноклассников, во втором, ни в третьем. А в пятом у нас появилась Анька.

Сначала мне было её жалко, когда видела, как над ней издеваются одноклассники. Я стала вступаться за новенькую. А после случая на физкультуре мы окончательно подружились и с тех пор стали неразлучны. Втроем.

Анька классная. Она всегда была очень доброй, честной. За все годы нашей дружбы, ни разу она не дала повода усомниться в своей преданности нашей дружбе. И я понимаю, почему Лешка выбрал её…

Это письмо я нашла случайно. Мы с Анькой заканчивали десятый класс, Синица готовился выпуститься из школы, и сразу пойти служить в армию. В институт поступать он не планировал, хотя и был в школе хорошистом, учителя его любили, и все в один голос сетовали, что он лишает себя высшего образования. На самом же деле Лёшка, похоронив отца, прекрасно понимал, что матери одной не потянуть его учебу и дом. Тем более, она уже тогда плохо ходила из-за какой-то болезни суставов. Ей требовалась постоянное лечение. Поэтому он, еще в школе решил, что пойдет служить по контракту, а через год вернется и будет ухаживать за матерью.

Я как-то пришла после школы домой и села за уроки. Открыла рюкзак и поняла, что мы с Анькой перепутали свои вещи. Летом, когда мы ездили в город покупать канцелярию на учебный год, то нам обеим понравился один рюкзачок. Я собралась уже уступить его подруге, но та вдруг предложила: «А давай купим одинаковые? я всю жизнь мечтала о сестре, с которой мы могли бы носить одинаковые вещи». И мы купили. Чтобы не путаться, я на свой рюкзачок подцепила значок с совой. А вчера он сломался и я его сняла.

Не собиралась рыться в чужих вещах, пусть даже мы и были близки с подругой. Я закрыла рюкзак, взяла телефон, чтобы «обрадовать» Аньку, но тут из внешнего бокового кармана выпала какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Я подняла, чтобы положить обратно, но в глаза бросилась надпись, сделанная до боли знакомым почерком «ане». Эти ровные красивые буквы я могла узнать из тысячи. Это Синицын почерк! По почему он пишет Аньке записки?

Знаю, что это плохо и так нельзя поступать, но это наверное было состояние аффекта – человек, которого я люблю так давно пишет что-то моей лучшей подруге. Разворачивая листок, я до последнего надеялась, что там какая-то шуточная дружеская переписка (хотя и она меня бы не очень порадовала), но надежды рухнули с первой же строчки

Прости, что пишу тебе это, но я не могу больше скрывать. Наверное я трус, что не могу сказать тебе это в лицо, но ты для меня больше, чем друг. В тот день, когда я спас тебя, я понял, что ты значишь для меня очень много. Я так испугался за тебя и с тех пор каждый раз волнуюсь, что с тобой может что-то случиться, когда меня нет рядом.

В июле у меня призыв. Я ухожу всего на год. Если ты согласишься ждать меня, я буду самым счастливым на свете. А как только вернусь, мы с тобой не расстанемся, обещаю.

Если же мои чувства не взаимны, то разреши мне остаться твоим другом. Забудь это письмо, порви и выбрось в мусор. Но не бросай меня. Позволь просто быть рядом.

Я люблю тебя.

Твой Синица.

Я дочитала и села на диван. Рука с письмом обессиленно упала на колени. Слезы потекли сами собой.

Он любит Аньку…

Я еще несколько минут сидела и смотрела в одну точку, но вдруг услышала хлопок входной двери и быстрые шаги мамы. Я подскочила на ноги и поспешила умыться, чтобы она не заметила моих слез. Когда я привела себя в порядок, то вспомнила о письме. Бросилась в зал, где в последний раз сидела с ним на диване, но его нигде не было.

Была дурная мысль самой написать его по памяти, чтобы Анька хоть так смогла его прочитать, но поняла, что если она решит когда-нибудь показать его Синице, то меня раскроют. И что же делать?

Я думала весь вечер и ночь, но так ничего и не придумала. Решила, что если Лёшка действительно любит, то напишет еще одно, или признается словами. Поэтому так до сих пор никому и не сказала, что видела это письмо. С Синицей старалась общаться как обычно. В их с Анькой отношениях тоже ничего не поменялось. Наверное, Анька решила остаться друзьями.

После школы подруга с Синицей не виделись. Её мама умерла, и ей незачем было часто приезжать в Одинцово. Да и тяжело ей было тут находиться. Синица же, отслужив в армии, как и планировал, вернулся в деревню и ухаживал за матерью. Год назад она тоже умерла.

Все три года мы поддерживали связь – виделись раз в месяц в Одинцово, куда я приезжала к родителям, иногда переписывались в соцсетях. Когда у нас с Анькой заходил разговор о Синице, видела грусть в её глазах. Может, он жалела, что отказала ему? Я боялась спросить прямо. Эта тема оставалась болезненной для меня.

И вот теперь Лёшка меня поцеловал. А ведь любит совсем другую. Я не хочу быть заменой. Не хочу как в той пословице «на безрыбье и рак – рыба». Если бы я писала то письмо Синице, то написала бы так же. Лучше остаться друзьями, лучше быть рядом, пусть и не вместе.