Читать книгу Pasta per amore, или Макароны для Любы - Изольда Рыбкина - Страница 2

– Марио, – слышу недвусмысленный шепот у самого уха. – Маааариоооо…

Воу-воу, палехче, кошечка! Твои коготки что-то чересчур впиваются в мою нежную кожу. Не люблю так. Кого-то это заводит, а мне реально больно. «Брысь!» – так и тянет сказать в ответ на её фальшивое мяуканье в моё музыкально настроенное ухо.

– МАРИО! – упс… а это рявканье принадлежит уже не милой кошечке и означает оно только одно: сегодняшней Мурке пора домой, а мне, как бы прискорбно ни было это признавать, – в институт.

– Я уже собираюсь, – скидывая с себя когтистую лапу вместе с её продолжением, подаю голос, чтобы отец из-за двери мог меня слышать. – Пять минут!

Конечно, не пять. Собираться пока горит спичка – это не про меня. Стереотип: мужику, чтобы быть красивым достаточно умыться, – глупый и не рабочий. Каждый мой день обязательно начинается с подтягиваний на турнике, который висит в моей комнате сколько себя помню. Далее идут отжимания и планка две минуты. В выходные люблю побегать и поколотить грушу. Естественно, после физической нагрузки мне нужно принять душ, сбрить лишнюю щетину у висков (бакенбарды мне не идут) и уложить волосы. А вы как думали? Эти роскошные кудри сами собой такие упругие и манящие? Как бы не так! Репутация первого красавчика универа – эта ежедневная работа.

Когда я наношу гель для укладки и включаю фен, слышу очередной стук в дверь – это уже мама. Отец всегда будит меня перед отъездом на работу, а мама потом в течение часа заканчивает начатое своим мужем – добивается того, чтобы их единственный сын получил-таки диплом журналиста.

Да, в универе я уже на финишной прямой. Мне осталось отучиться всего два месяца и, защитив диплом, начать настоящую самостоятельную жизнь. Почему, настоящую? Да просто мои родители к самостоятельности приучали меня с самого детства. В пятнадцать у меня появилась своя комната в мансарде нашего особняка. Нет, до этого у меня тоже была своя комната, но вся фишка в том, что на пятнадцатилетие мне вручили не только ключ от мансарды, но и пристроили отдельный вход с улицы. Чем не отдельная квартира? Да даже лучше: захотел – спустился в кухню и поел маминой еды, захотел – поднялся к себе и позвал друзей, которым очень полюбилась моя берлога, в которую родители заглядывают крайне редко.

И только вот такие «побудки» всё еще имеют место в моей жизни.

Ладно, утренние процедуры окончены, пора поточить зубы о гранит науки.

Моя лазурная малышка с четырьмя переплетенными колечками на решетке подъезжает ко входу в универ аккурат в перерыв перед второй парой. Успел!

Лучезарно улыбаясь, неспеша выхожу из салона, являя себя этому серому миру. Да, без меня здесь явно было бы скучно и уныло. Подмигиваю по пути паре девчонок, которые, пуская слюни, стоят тут каждую перемену, ожидая моего появления. Всем подряд подмигивать нельзя – растрачивается потенциал, а вот держать при себе постоянных фанаток необходимо – в случае чего пригодятся. Да и для самооценки полезно видеть их щенячьи взгляды.

У входа меня встречают не только чикули, но и мои друзья. Первым меня замечает и, отделившись от всей компании, идет навстречу мой лучший друг – Чацкий. Да, он тоже красавчик, и тоже имеет свой фанклуб, но куда ему против меня? У него ведь фамилия не Гардиани! Да он даже не Чацкий – Димка Петров. В общем, делить нам с ним нечего. Тем более, что он, похоже, влюбился. Дурак! Променять свободу и возможность пробовать разные «блюда», на одну-единственную… Глупо и нерационально. Ну да ладно, надеюсь, он скоро и сам это поймет.

– Марио, какого ху…дожника ты опять не был на первой паре? – накидывается Чацкий с предъявами. Собираюсь уже его отбрить, как вспоминаю причину возмущения друга.

Еще на прошлой неделе препод по философии раздавал темы проектов, а я, как оказалось, за весь год не посетил ни одного его занятия… Нет, ну кто ставит философию только первыми парами?!

В общем, у меня, похоже, на пустом месте нарисовалась проблемка.

– Да ладно тебе, Чацкий, не преувеличивай. Сейчас схожу к нему, перетрем, – намереваюсь и правда двинуть прямиком к старому философу, как друг хватает меня за локоть, рывком возвращая на место.

– Стой, идиот! – вмазать бы ему за идиота, но так и быть, сначала послушаю, чего он такой злой сегодня. – Филиппыч с тобой «тереть» не будет. Ты вообще в курсе, что он отец нашего декана? – связь пока не улавливаю, поэтому молча жду, что вытекает из этой родственной цепи. – Декан давно на тебя зуб точит, – оп-па! А вот это что-то новенькое! – Да-да, не лупись так! Забыл, как подставил его на конференции в прошлом году?

Блин, я думал, что все уже забыли это. Ну, да, некрасиво получилось, когда я готовил доклад от факультета на международную конференцию, и декан числился в моих научных руководителях, а я тупо проспал своё время выступления. Говорю же: ранний подъем – не моё!

– И чё теперь? Он мне будет до старости это вспоминать? – спрашиваю у Чацкого, прекрасно понимая, что ответ на этот вопрос он мне не даст.

– Ты реально не сечешь? У тебя прогулов больше, чем посещений. Не понимаешь, почему он тебя не выпер до сих пор из универа?

– Почему? – тупой вопрос, знаю. Голова что-то никак не начнет соображать с утра.

– Да потому что ты в команде по баскету и волейболу. Спорт тебя только и тянет.

– Может протянет и по философии? – с надеждой ищу положительного ответа в лице друга, но тот лишь отрицательно мотает головой.

– Марио, нам осталось учиться два месяца, – так-так, Чацкий начинает раскладывать всё по полочкам – значит, у него есть какой-то план. Внимаю. – Филиппыч на тебя зол. Декан тоже. Спортивные соревнования закончились на прошлой неделе. Каков процент того, что они отчислят тебя за неуспеваемость?

– Какой?

– Думаю, 80-90, – спокойно говорит Чацкий. Капец.

– И? – и где план?

– И всё. Дальше сам думай, – чё, реально что ли не будет никакого плана???

– Да брось, не может же быть, чтобы студента отчислили перед самыми ГОСами и защитой диплома?

– Студента, у которого неуспеваемость по минимум трём дисциплинам? – откуда три-то??? – Или студента, который своей страницей в соцсети уже не раз роняет имидж института на самое дно?

– Чего??? Какой еще имидж? У Меня почти 10 К подписчиков!

– Ага, и все они видели, как ты вышиваешь на своей ауди прямо во дворе университета! – парирует Чацкий.

– Этот дрифт набрал больше всего лайков, между прочим, – говорю не без гордости. – И откуда ты знаешь, что имидж института пострадал? Может, подписчики наоборот захотели после того видео поступить к нам!

– Ну да, особенно, когда ты в конце фак показал охраннику и уехал.

– Да это на последней секунде было – многие даже не досматривают до конца…

– Слушай, я не хочу с тобой спорить, – устало говорит Чацкий и смотрит на часы. – У нас сейчас зарубежное право. Если тебе интересно, то там у тебя тоже не всё гладко. Но ты, конечно, можешь пойти к Филиппычу и пропустить очередную практику у Залесной. Дело твоё.

Чацкий уходит, оставляя меня одного с навалившейся кучей проблем. Друг еще называется! Констататор фактов! А помощь где?!

Ладно, будем рассуждать логически. С Залесной проблемы есть, но не такие глобальные. Тем более, она женщина, а с женским полом у меня разговоры получаются куда продуктивнее, поэтому пойду к Филиппычу. А вдруг!?

Подхожу к кафедре философии и, деликатно стукнув в дверь, открываю её. Надо быть милым и вежливым. Так вопросы всегда легче решаются.

– Можно? – заглядываю внутрь и ищу глазами профессора.

– Войдите, – отвечает мне совсем детский голосок. – Вы к кому?

На диванчике возле стола Филиппыча сидит худенькая девчушка в больших очках. Из-за белого вязаного свитерка и рюкзачка, который стоял у неё на коленях, я бы подумал, что она школьница. Но джинсовая юбка выше колена, очень удачно подскочившая и оголившая хорошенькие, однако, ножки, заставила меня засомневаться в школьном дресс-коде.

– Мне нужен Аркадий Филиппович, – отвечаю девчонке, понимая, что больше на кафедре никого нет.

– Он вышел. Если хотите, можете его подождать.

Девчонка, двигается на диване, освобождая побольше места, видимо, рассчитывая, что я туда сяду, и одергивает свою коротенькую юбчонку. Малая ни о чём – но вот этот жест прямо-таки зацепил. И ножки понравились. Мне бы к Залесной идти и не профукать хоть зарубежное право, но нет. Я, как полный идиот (прав был Чацкий), сажусь рядом с девчонкой и тупо пялюсь на её острые коленки, обтянутые тонкой капроновой сеткой.

– А ты что, тоже философию сдавать пришла? – задаю вопрос, скорее чтобы отвлечься от созерцания, нежели хочу получить ответ. Мне плевать, что она тут делает. А вот, что здесь делаю я – вопрос интересный!

– Нет, – улыбается, поправляя большие круглые на пол-лица очки. – Я дедушке, то есть Аркадию Филипповичу, – быстро поправляется девчонка, – помогаю работы студентов разбирать.

Дедушке? Серьезно???

– Филиппыч – твой… – забывшись, пытаюсь задать вопрос.

– Да, – скромно улыбается она. – Я его единственная внучка, и дед решил, что я должна пойти по стопам всех членов семьи – стать потомственным философом. Хотя, если честно, мне больше нравится журналистика.

О-ФИ-ГЕТЬ! Единственная внучка еще что-то щебечет, но я уже слушаю в пол-уха. Шестеренки во внезапно проснувшемся мозгу закрутились!

Это же передо мной сейчас сидит решение всех моих проблем! Единственная – значит, она не только внучка Филиппыча, но и дочка декана! И это сокровище что-то лопочет мне, заглядывая в глаза. Неужели она из моего фан-клуба?

Блин! Какой же я всё-таки везучий засранец!

– Раз уж мы тут встретились, – разворачиваясь всем корпусом к девчонке, готовлюсь пускать в ход своё обаяние, – то было бы правильным познакомиться. Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?

Это очкастое недоразумение даже рот раскрыло от моих внезапных дифирамбов. Да, детка, у тебя ноль шансов!

– Любовь…