Читать книгу Хроники Чародеев. Том I. История 1 - Jake Neils - Страница 4

18 АПРЕЛЯ 1939 года, Будапешт

Старуха шла своей шаркающей походкой по первому этажу. Значит, на часах семь утра. Нет, 6:59, потому что я заслышал ее шаги раньше, чем она трубно заголосила:

– Подъем, выродки! Через пять минут жду всех на завтрак. Кто не появится – останется без ужина.

Я помнил, что вчера Старуха запретила мне завтракать, но спуститься должен был. Был у Старухи садистский прием: наказанный должен был наблюдать, как едят остальные. Я натянул чистые носки, рубашку и штаны. Пока я боролся с пуговицами и ремнем, прошло три минуты. Опаздывать нельзя. Если Старуха сказала пять минут, значит пять минут.

Старуха прокричала:

– Минута!

Мои «соседи» тоже были почти готовы. Осталось только надеть неудобные ботинки и все готово. Ант и Боки, так же как и я, отданные Старухе, оба уже спускались по лестнице. Я же завязывал шнурок. Когда я спустился по лестнице и оказался в просторной гостиной я наткнулся на взгляд Старухи, она смотрела на меня с презрением. Я сделал вид, что не понял ее взгляда. Старуха сузила глаза и мягким и приторным голосом произнесла:

– Ты опоздал, Ковач.

Делать нечего. Я опустил голову и произнёс:

– Прошу прощения, мадам Басоль.

Остальные сидели за столом и склонили голову. Нельзя поднимать ее и смотреть на наказанного, пока Старуха вершит «правосудие».

– Он просит прощения! Слышали? – и тут началась старая лекция. – Вы должны понимать, мальчики, почему я так строга с вами. Вы молоды и неопытны. Неспособны пока правильно смотреть на мир. И раз на меня была возложена миссия по опеке, я должна ее выполнить, максимально нанеся вам пользу. Труд действительно помогает сделать из молодых людей мужчин. Я обязана вложить в ваши неокрепшие умы желание трудиться на благо. Помните о том, что вы будущие мужья и у вас тоже будут дети, которые тоже должны будут вырасти добрыми людьми, ценными в обществе.

Тут Старуха плавно перешла к вопросам дисциплины, преступления, наказания и ответственности за свои поступки.

Спустя двадцать минут тем, кто не наказан было разрешено позавтракать, а я остался стоять и смотреть. Но есть не хотелось, поэтому я вполне спокойно наблюдал эту картину. Больше всего мне хотелось покинуть ночлежку и выйти на свежий воздух. Все, как назло, ели медленно. Как будто сговорились. А мне не терпелось увидеть Джено и рассказать ему то, что я видел.

После завтрака Старуха, как обычно, отдавала распоряжения, и я оказался, как обычно, грузчиком и мальчиком на побегушках на рынке. Остальные разбрелись по своим делам. Ант в коровник, а Боки досталось работать по домашним делам. Это значит, что Боки должен будет быть у бакалейщика, найти слесаря, потом оказаться в паре мест, вернуться домой и сделать все по дому. В том числе стирка. В общем, не очень повезло. Это не приносит денег. Зато не надо будет по ветру ходить и бояться простыть. Простыл – не приносишь денег – не ешь. В понятиях Старухи это было справедливо и практиковалось постоянно.

Анту досталось как обычно. Самый адский труд. Все знают, что коровники Старухи самое грязное место в мире. После завтрака Ант встал и не поднимая глаз пошел в кладовую, чтобы взять комбинезон, перчатки и ватник с резиновыми сапогами, которые все равно не помогали.

Детям в доме Старухи запрещено разговаривать друг с другом под угрозой наказания попасть на чердак. Что там, на чердаке, никто не знает, но слухи о нем знает даже Джено. И самое главное, дети никогда не пересекаются работой. Старуха понимала, что поодиночке мы не сможем придумать план побега. Я признавал, что это было очень умно.

Я смотрел, как Ант уходит через заднюю дверь, Боки поднялся наверх и скоро должен был спуститься, чтобы идти в бакалею. Я же, получив возможность наконец-то выйти из дома Старухи, распахнул входную дверь и вышел в утро.

Оказавшись на утренней прохладе, я огляделся. Фонари на месте. Еще горят, но с каждой минутой становится светлее, и скоро должен был появиться человек, гасящий газовые колонки у фонарей. Да, так и есть. Через пару минут появился в рыжем костюме лысеющий старик, который быстро и методично выключал фонари. Это не было похоже на то, как гасли фонари тогда, ночью. Я посмотрел туда, где повозка остановилась. Ничего необычного. Дом как дом. Да и улица ничем не отличалась от улицы, которую я знал всегда. Значит, это случайность? Может быть. Но Джено все равно расскажу. И еще надо рассказать про имя, которое я запомнил. Интересно, что оно значит? Со школы я никого не знал. Ни одна историческая личность не носила имени из сна. Может быть, покопаться в библиотеке? Библиотеки открываются в девять утра. У меня было примерно полчаса, но я не мог это сделать прямо сейчас. Сначала рынок. Если Старуха узнает, что меня не было на рынке, – проблем не избежать, я легко могу оказаться на месте Анта. Нет уж. Поэтому я быстрым шагом направился на рынок. Если успеть к открытию, то больше людей меня увидят. А это то, что мне сейчас нужно.

Рынок находился в часе ходьбы от ночлежки. Когда я пришел к рынку, то увидел, как торговцы только приходят к складам, открывают их, достают тележки и нагружают их тюками с товаром. Я пошел туда, где меня знали. Пробежав между рядами, я попался на глаза немолодой торговке, которая, завидев меня, махнула рукой:

– Марка! Давай сюда!

Я прибежал к ней. Торговка улыбнулась и затараторила:

– Я потянула спину. Не могу загрузить тележку. Загрузишь, отвезешь к лотку, разгрузишь – дам двести пенгё, идет?

– Идет! – легко ответил я и принялся за работу. Тюки были тяжелыми. Я загрузил их на тележку и связал веревками, чтобы они не упали по дороге. Когда все было готово, я повез тележку к лотку. Ее место на рынке было недалеко от входа, я его хорошо знал, поэтому достаточно быстро пригнал тележку и, разгрузив ее, получил свои деньги и отправился обратно к складам. Проходя мимо больших дверей, я подходил к торговцам, спрашивая:

– Помощь? – отказ.

– Урам, урам! Помощь? – снова отказ.

– Пани, помощь? Недорого!

И так час, пока все торговцы не разбредутся по лоткам. Итого за утро я заработал всего двести пенгё. Мало. Чем теперь заняться? Можно помогать покупателям или торговцам, которые будут продавать большие партии или если у кого-то закончится товар. Надо держать ухо востро, чтобы успеть быстрее, чем местные базарники, беспризорные дети, обитающие на рынке. Тут свой рынок и своя конкуренция. И да, их нельзя бояться. Иначе ограбят. Меня несколько раз пытались, но безуспешно. Я приходил в синяках, но с деньгами, которые не отдал. Старуха не задавала вопросов, просто забирала деньги, а на следующий день отправляла меня снова на рынок.

По моим прикидкам, Джено должен был уже в одиннадцать часов прийти на рынок за продуктами. Отлично. Есть еще пара часов. Сон не шел из головы. Что говорил тот, который был на драконе? Я точно не знаю того языка, на котором говорил странный на драконе. А единственная фраза, которая мне точно была понятна, связана с именем. Терпение было на исходе. Если я еще буду медлить, то просто сгорю от любопытства. Я стал лихорадочно соображать, как сбежать с рынка в такое время, когда торговцам я мог понадобиться в любой момент. Единственный путь был через вторые ворота. Да, это большой крюк, но зато я не попадусь ни одному из торговцев на глаза. А если меня заметят, так я легко смогу оправдать мой поход тем, что иду на склады. Нормально. Теперь надо просто дождаться Джено, и можно будет пробовать.

Я ходил между рядами торговцев. Они весело шутили, говорили о своих делах, практически не замечая меня. Время подходило к половине одиннадцатого. Пройдя очередной ряд и попутно предложив всем помощь (о заработке я никогда не забывал) я повернул в сторону основного входа на рынок. Как раз успею дойти, чтобы увидеть пришедшего Джено.

Каникулы в самом разгаре, а потому он спит, как хорек, до самого последнего поющего петуха. Я почти пришел, когда увидел несколько бритых голов, которые шли в мою сторону. Решение пришло моментально. Я свернул в сторону вторых ворот. Мне не нужна встреча с ними. Не сегодня. Когда я было двинулся в нужную сторону, меня окликнули.

– Эй, Марка!

По спине прошел холод.

– Марк! Иди сюда!

Я обернулся и выдохнул. Это был молодой парень с усами, которые он прилежно стриг, Булу. Он махал мне рукой. Я улыбнулся и подошел к нему:

– Да, урам, чем могу помочь?

– Не урам, Марк, а Булу, я же просил тебя, – Булу пожал мне руку. – Занят?

– Не, время есть, – я не отказываюсь от денег никогда, особенно когда просит Булу. Он всегда хорошо платит.

– Отлично. Тогда вот что: нужно отнести продукты мадам Лиару и взять у нее плату за них. Она живет недалеко от Ратуши. В двадцать четвертом доме. Я дам тебе за это пятьсот пенгё. Берешься?

Я думал меньше секунды и затем кивнул. Булу повел меня за лавку и дал два увесистых пакета. Лучше повода уйти с рынка нельзя было и придумать. Потом он провел меня до главных ворот:

– Ну, все. Жду тебя обратно с деньгами. Полторы тысячи пенгё. Давай, Марка, иди.

И я пошел. Нужный дом нашелся практически сразу. Передав продукты и получив деньги, я решил, что сначала отдам их, а потом позволю себе уйти с рынка. Алиби было готово, и все видели, как я уже уходил и возвращался. Мало ли зачем меня послали, да? Так и поступил.

Когда Булу отдал обещанные деньги, я решил, что теперь можно пойти заниматься своими делами. По крайней мере, до вечера времени хватает, чтобы не вызывать подозрений. Если вечером меня не будет, то торговцы это заметят и будут проблемы.

Я вышел через основной вход на рынок и побежал в сторону библиотеки. Меня что-то подгоняло, а в голове назойливо стучало «Jégeső Grindelwald»

Я бежал со всех ног. На меня смотрели как на ненормального, но это было неважно. Пару раз я чуть не налетел на лавки, которые ставят цветочники рядом со своими домами или теплицами.

– Эй, аккуратнее! Босота совсем не уважает порядки! – с этими словами толстяк в клетчатой рубашке и комбинезоне чуть не снес меня горшками, которые тащил в крупных руках.

– Извините, урам! – на бегу крикнул я.

Я продолжал бежать и даже ни капли не устал. Где-то за моей спиной прозвучал глубокий и сильный удар колокола. Потом еще один. Я был почти на месте. Я уже видел колонны городской библиотеки. Тогда я перешел на шаг. Вокруг меня ходили люди, проезжали возницы и автомобили. Я остановился, как будто кто-то держал меня. Оглянувшись и не обнаружив никого, кто мог бы следить за мной, я зашагал в сторону библиотеки.

Если бы он просто прошел мимо, ничего бы не произошло. Сейчас это очевидно. Я ведь видел его раньше. Я почти подошел к библиотеке, когда меня снова сбил с ног толстый и высокий, с тростью в руке. Когда я упал, больно приземлившись на задницу, он повернулся ко мне на мгновение, и этого хватило. Как вспышкой в голове пронзило имя «Гриндевальд». И дракон.

Толстый с тростью удалялся, а я, поднявшись на ноги и потирая ушибленный зад, почему-то стоял еще секунд десять. В конце концов, толстый находился в поле зрения, и я пошел за ним. Толстый шагал быстро, а тростью скорее отбивал ритм, чем опирался на нее реально, и я то и дело сбивался на бег, чтобы не потерять из виду обидчика. Толстый тем временем петлял по улочкам, сворачивая то в одну узкую улицу, то в другую. Я старался запомнить путь обратно и не мог: скорость, с которой передвигался толстый, и скорость, с которой приходилось двигаться мне, не давали ни малейшего шанса задуматься.

Эта погоня продолжалась уже довольно долго, а я почти не приблизился к толстому. Да и что бы я ему сказал? Я уже перестал понимать, зачем вообще отправился за ним! В боку уже кололо, я напрочь заблудился, и к тому же у меня оставалось мало времени, чтобы вернуться на рынок. Сделав очередной поворот, толстый скрылся с моих глаз. Я поднажал и остановился около угла, куда свернул мой визави. Я заглянул за угол. Никого. Только арка, мусорные баки и тупик. Ни толстого, ни прохода вперед. Глухие стены, без дверей и окон. Я сначала подумал, что мне мерещится. Пришлось пару раз моргнуть. Всё по-прежнему. Я вышел из-за угла. Сделал несколько шагов в арку. Прислушался. Странно. Я продолжал идти вперед, но не мог понять, что происходит. Что-то очень тревожило меня. Когда я понял, что, было поздно. Следующий шаг давался очень тяжело, как будто пришлось выбираться из болота. Но когда я его сделал, сердце у меня чуть не выскочило из груди, а грязное ругательное слово застыло на языке. Я перестал что-либо понимать, потому что весь мир перевернулся вверх тормашками.

Я стоял на улице, солнце светило, было немного прохладно, однако я тут же вспотел в своем прохудившемся пальто, хотя был уверен, что замерзну. В Будапеште в апреле всегда холодно. Шаг. Улочка, где я видел глухую стену, уходила дальше. Стена была, но дальше. И до нее был поворот налево и еще одна арка. Я пошел вперед. Дошел до арки, но выходить не спешил, заглянул за угол. Люди были. Но выглядели они немного странно. Я смотрел на то, как они одеты, и мои глаза расширились от удивления, а челюсть чуть не отпала. Я и не видел-то таких одежд раньше. Хотя нет, видел, даже припомнил, где. В театре. В какой-то исторической постановке, которой и названия не помню. Мужчины и женщины, дети, собаки, кошки и… крысы. Совершенно спокойно шли по тротуару, разговаривая или спеша по своим делам. Мужчины, практически все стройные, в шляпах, формы и размеры которых сразу бросались в глаза, некоторые в плащах, невысоких сапогах, просторных рубахах. У некоторых жилеты. Женщины же были одеты в просторные платья, на головах у некоторых были шляпы, а у некоторых береты или платки. Город жил.

Я пытался глазами найти толстого, но он пропал. Я посмотрел назад, на место, откуда я пришел. Арка и стена. В этот раз я уже не удивился. Прислушался к себе: дыхание не очень ровное, в висках стучит. Я решил пройти до конца арки и потом вернуться. Вышел из-за угла и сделал несколько неуверенных шагов. Небольшой ветерок подул на меня. Когда я вышел из арки, мне пришлось расстегнуть пальто, потому что мне было жарко. Это была совсем майская погода. Я огляделся, народу оказалось гораздо больше, чем я мог видеть, пока стоял за углом.

Я заметил их первым. Черные пальто, на голове что-то военное, со шпилем, а лица закрыты чем-то, с большими, черными же глазницами. В руках у них ничего не было. Я не знал, кто это. Подумал, что военные. Слишком уж четко все у них. Таких… кого, военных ли, я еще не видел. Они шли слаженно, не нарушая строй. Я загляделся, потому что выглядело это жутко и завораживающе одновременно. Дойдя до первых перекрестков, две группы отделились от основной колонны и пошли каждая в своем направлении. Попутно от основной колонны отделялись по одному-двум людям, и те заходили в здания. Во все здания. И тогда я услышал первые крики. Кричали женщины. Я обернулся и увидел, как двое черных тащили за руки молодую девушку. За ними бежал усатый, немолодой мужчина, который выхватывал палочку и что-то кричал черным. Его не стали игнорировать: один что-то резко произнес, и из его руки вылетело оранжевое пламя, которое пробило усатого насквозь. Тот упал и больше не поднимался. Снова крик, я огляделся, и снова оранжевое пламя, которое выбилось из груди девушки, бежавшей в мою сторону. Это было очень быстро, люди просто падали замертво.

Тем временем колонна продолжала идти. Она становилась меньше, а из зданий, в которые заходили черные, я слышал крики, звон разбивающихся окон и вылетающие то тут, то там зеленые вспышки.

Вдруг по всей улице разнесся чей-то голос:

– Hände hoch. Nicht bewegen. Keine Fragen gestellt werden. Руки поднять вверх. Не шевелиться. Не задавайте вопросов.

Через несколько секунд снова то же самое.

Я видел, как бежали дети примерно моего возраста, как в них попадали зеленые вспышки, как, словно подкошенные, падали они, разбивая себе лица, но уже ничего не чувствуя. Видел, как некоторые мужчины, выхватывая короткие палочки, пытались сопротивляться, палочки выбивали то синие всполохи, то белые. Как некоторые попадали в черных и не причиняли им никакого видимого вреда. Я видел, как быстро и слаженно черные пресекали все попытки к сопротивлению оранжевыми вспышками. И тогда я запаниковал. Я никогда не видел смерть так близко. Только что, еще живые, они умирали. Я хотел кричать, но дыхание перехватило и в голове запульсировало от боли.

Я попятился в арку, чтобы скрыться за углом и снова пройти в стену, из которой вышел. Когда у меня почти получилось, мне на глаза попалась девочка примерно моего возраста, которая бежала в мою сторону. Двое черных заметили ее, но пущенный в нее заряд угодил в стену, где стоял я, а та, в свою очередь, развернувшись на бегу, взмахнула палочкой, что-то прокричав. Из палочки вырвалась белая змейка дыма. Черные тоже не стали ждать и пару раз вспышки пролетели очень близко от головы. На секунду она остановилась и прокричала: