Читать книгу Моя сестра Джоди - Жаклин Уилсон - Страница 7

На следующее утро я проснулась очень рано и лежала, слушая птиц. Там, откуда мы приехали, изредка можно было встретить разве что воробья, а здесь, судя по щебетанию, было много ласточек, скворцов, дроздов и синиц – и все они сейчас заливались за моим окном.

Теперь это был наш дом. Я приподнялась на локте и осмотрела нашу тесную убогую спальню, размышляя о том, удастся ли нам с Джоди обустроить ее, и если да, то как. Я провела пальцем по волнистому рисунку на обоях. Край обоев от старости успел местами отклеиться от стены. Я просунула в щель палец – там обнаружилось несколько слоев бумаги, а за ними покрытая белой штукатуркой стена. В штукатурке было маленькое отверстие – дырка от гвоздя.

Мне представилось, что когда-то в этой комнате жила маленькая кухарка. Возможно, на тот давно выпавший гвоздь она повесила на стену зеркальце. Или пожелтевшую фотографию своих родителей со всеми своими братьями и сестрами – она напоминала ей о родном доме. А может быть, это была картинка, изображающая, например, ангела-хранителя с перистыми белыми крыльями, которыми он прикрывает бегущую под ним по земле маленькую девочку в передничке и ботиночках с пуговицами.

Я стала представлять этой кухаркой себя. Как бы меня звали? Флосси? Мэри-Энн? А, Кассия, вот как! И вот я, Кассия, лежу на одном краю маленькой железной кровати, а на другом ее краю спит моя лучшая подруга Пэнси. Она горничная. Старинные, еще дедушкины, часы уже пробили в коридоре шесть, нам с Пэнси пора вылезать из кровати и своих ночнушек. И мы вылезаем, умываемся, поеживаясь от холода, ледяной водой, а потом надеваем свои уродливые рабочие платья и накрахмаленные фартуки.

Мне хотелось, чтобы Джоди проснулась и поиграла со мной в служанок. Я залезла к ней в кровать. Джоди сонно прижала меня к себе, но глаза не открыла.

– Поиграй со мной Джоди, пожалуйста! Я хочу, чтобы ты была Пэнси, горничной.

– Кем? Отстань, Перл. Какие игры? Слишком рано, – пробормотала она, уткнувшись лицом в подушку.

Я взяла роскошно изданный «Таинственный сад», который мне дала миссис Уилберфорс, и начала читать. Трудно сказать, нравилась ли мне Мэри – главная героиня этой книги, но сама история была написана очень интересно. А по-настоящему я влюбилась в милую Марту, служанку Мэри. Я даже стала произносить вслух ее реплики, хотя слабо представляла, каким должен быть йоркширский акцент, как у Марты.

– Что ты там бормочешь? – спросила Джоди.

– Читаю «Таинственный сад». Как ты думаешь, а здесь может найтись таинственный сад? Знаешь, тут много высоких, заросших плющом стен. Может быть, в одной из них мы обнаружим запертую дверь, потом отыщем к ней ключ, и у нас с тобой появится свое тайное место.

– Да-да, как скажешь, так и будет, – пробормотала Джоди. – А вообще-то катись ты со своими древними книжками! Который час? Интересно, мама с папой уже встали? Я ужасно проголодалась. Как волк. Слушай, Перл, не в службу, а в дружбу – может, сходишь приготовишь нам тосты? И по чашечке чая?

Вновь воображая себя Кассией, я послушно поплелась в наш кухонный закуток и начала готовить завтрак. Нашла в картонном ящике чайник и чашки. Хлеб мама уже переложила в эмалированную кастрюльку, а молоко и масло поставила в маленький холодильник. Я подумала, не заварить ли по чашечке чая и маме с папой, но решила, что лучше не стану их будить и проведу какое-то время вдвоем с Джоди. Я очень любила, когда мы с сестрой оставались вдвоем. Отколупнув пальцем немного масла, я окунула его в сахар и с наслаждением слизнула этот засахаренный комочек. Вкуснотища! Ожидая, пока закипит чайник, я отколупнула еще одну горошину масла, потом еще одну – и остановилась, лишь услышав скрип половиц под чьими-то шагами.

– Ай-яй-яй! – сказал папа, подходя ко мне. – Тебе повезло, что за этим занятием застукал тебя я, а не мама!

– Пап, ты ведь не скажешь ей, правда? – попросила я, обнимая его.

– Придется рассказать, если ты оставишь в масле все эти ямки. Давай-ка быстренько разгладь их. Да не пальцем – ножом! А это что? Ты жаришь тосты? Смотри не наедайся сильно, мама собирается приготовить на большой кухне яичницу и бекон, и мы будем завтракать в столовой.

– С другими детьми? – спросила я.

– Ну да, хотя их здесь на каникулы осталось всего несколько человек. Представляешь, как им не повезло – проторчать в школе все летние каникулы! – папа печально покачал головой. – Сделай нам с мамой тоже по чашке чая, солнышко.

Папа забрал чашки и понес подавать маме чай в постель. Я прихватила две оставшиеся чашки и осторожно потащила их в нашу с Джоди спальню. Джоди снова успела уснуть, свернувшись калачиком под одеялом.

– Джоди? Джоди!

Она притворилась мертвой – глаза закрыла и не двигается, даже когда я щекочу ее. Я знала, что она притворяется, но все равно запаниковала и принялась изо всех сил ее трясти:

– Джоди! Джоди!!

– Что? – сказала она, открывая глаза и ухмыляясь.

– Не делай так!

– Прости-прости, это была шутка.

Джоди села в постели, выпила чай и съела свой тост. Потом съела и мой тоже, потому что я была слишком возбуждена и поэтому есть не хотела. За завтраком я увижу Харли, того странного парня, который любит барсуков. И у нас с ним есть своя тайна.

– Джоди, можно мне надеть сегодня твои красные туфли? – спросила я.

– Нет, я сама их ношу.

– Да только на завтрак, попробовать.

– Но они ж тебе велики.

– Подложу что-нибудь в носки. Ну пожалуйста!

– Ладно, если ты взамен согласишься стать моей покорной рабыней до самого конца дня.

– Я всегда твоя покорная рабыня, – сказала я, всовывая босую ногу в ее туфли и пытаясь в них покрутиться на месте.

– Ты в них как Минни Маус, – заметила Джоди. – Не выпячивай зад, походка должна быть женственной, легкой, изящной. Вот такой примерно.

Джоди спрыгнула с кровати на пол и пошла, пошла походкой манекенщицы по нашей тесной спальне, умудряясь при этом огибать расставленные повсюду коробки.

– Начнем распаковывать и разбирать вещи? – спросила я, насмотревшись.

– Нет. Потом, после завтрака. Одевайся.

– А можно я возьму еще одну из твоих юбок?

– Что с тобой, Перл? – уставилась на меня Джоди.

– Надоело выглядеть по-детски.

Однако в Джодиных туфлях и юбке я выглядела просто ужасно – как маленькая девочка, нарядившаяся в мамино платье, чтобы сразу стать «взрослой». Так что я отдала назад красные туфли и надела свою юбку и сандалии.

Папа сегодня был в яркой клетчатой рубашке и джинсах – таких жестких, что он едва мог сгибать в них ноги. На талии у него красовался рабочий пояс, из кожаных петелек которого гордо торчали гаечные ключи, молотки и отвертки. На ногах у папы были новые рабочие башмаки, огромные и солидные.

– Ой, пап, ты прямо вылитый Боб Строитель из мультика! – рассмеялась Джоди. Потом увидела папино лицо и поняла, что оскорбила его в лучших чувствах. – Да я пошутила! Все чики-пуки, ты выглядишь просто классно! Только остерегайся нашей мисс Френч. Следи, как бы она случайно не толкнула тебя – можешь проткнуть себе попу отверткой.

– Прекрати, грубиянка, – ответил папа, целуя Джоди. Потом он поцеловал и меня и сказал, принюхиваясь: – Чуете? Беконом запахло. Пошли, девочки, поедим.

Мы прошли по коридору и повернули за угол. Там висела большая доска с кнопками звонков, и под каждым звонком табличка со сделанной от руки надписью – «Гостиная», «Салон», «Директорская спальня» и так далее, комната за комнатой.

– Нет, сотни комнат тут и близко нету, – сказала я.

– Что это за звонки? – спросила Джоди.

– Для вызова прислуги. Нажмешь кнопку – и в нужной комнате зазвонит звонок, – пояснил папа.

– Значит, кто-то может позвонить и вызвать тебя или маму? Что за дела?! – возмутилась Джоди.

– Да кто его знает, – сказал папа. – Вообще-то не похоже, чтобы мистер Уилберфорс относился ко мне как к прислуге и я должен перед ним раскланиваться и пылинки с него сдувать.

– А по-моему, это было бы прикольно, – заявила Джоди и выдала перед нами какой-то умопомрачительный поклон.

Затем она толчком открыла дверь, и мы вошли в большую кухню с выложенным каменной плиткой полом. Здесь был большой деревянный разделочный стол, огромный шкаф и развешенные на крючках сияющие сковородки. В целом все это очень напоминало викторианскую кухню, какой ее рисуют на иллюстрациях к историческим книжкам.

Мама жарила яичницу на огромной шипящей сковороде. Для викторианской кухни ее белая шапочка и брюки в черно-белую полоску не подходили совершенно – смотрелись слишком современными.

– Мам, тебе надо было надеть длинное платье и большой накрахмаленный передник, – сказала я.

– Что? – рассеянно откликнулась мама – сейчас все ее внимание было приковано к другой сковороде, на которой жарился бекон. – Дьявол, ну давай же, где твоя хрустящая корочка!

– Чем это пахнет? – спросила Джоди. – Тосты горят, что ли?

– О нет, только не это! – взвыла мама, проворно снимая с огня задымившую сковороду-гриль, и посмотрела на Джоди так, будто это та была во всем виновата. – Так, вы двое, отправляйтесь в столовую, вы меня отвлекаете. А ты, Джо, останься, поможешь мне. У меня от волнения все из рук валится. Представляешь, не могу приготовить простейший завтрак всего на двенадцать человек. Если так и дальше пойдет, меня через неделю выгонят с работы. И правильно сделают.

– Ну-ну, успокойся, солнышко. Все выглядит и пахнет сногсшибательно. Никто не умеет готовить горячие завтраки лучше, чем моя Шез.

– Шэрон, – строго поправила его мама, но тут же улыбнулась. – А вы давайте брысь отсюда, – сказала она нам с Джоди. – Идите и присмотрите, чтобы у всех в тарелках были кукурузные хлопья, а в чашках сок. Все это я поставила на боковой столик.

Я прошла вслед за Джоди до конца кухни, там мы поднялись по лестнице и через двойные двери вошли в столовую Мельчестер Колледжа. Это был очень большой зал со скамьями и длинными, поставленными на козлы столами. У противоположной стены зала стоял еще один, отдельный стол. Я шла по залу на цыпочках, словно в церкви, а Джоди уверенно цокала впереди меня, размахивая руками. За отдельным столом сидели четверо взрослых: мистер Уилберфорс, мисс Френч и двое незнакомых людей – молодой человек и молодая женщина.

Увидев нас, мисс Френч радостно взмахнула рукой и воскликнула:

– Доброе утро, девочки! Мм, как беконом пахнет! Чудо!

– Джоди, Перл, это мисс Понсонби, наша младшая экономка. А летом она присматривает за детьми, которые остались в школе. Мы зовем ее Бессменка, – представил мистер Уилберфорс.

Мы с Джоди с трудом удержались, чтобы не фыркнуть.

– Она присматривает за теми ребятишками, кто остался в школе на время каникул, – пояснил мистер Уилберфорс. – А это наш садовник Джед Брексмит.

– А я думала, что здесь садовник – это вы, мистер Уилберфорс, – сказала Джоди.

– Это мое хобби. А для молодого Джеда – основная работа, – ответил мистер Уилберфорс.

– А заодно я присматриваю за тем, чтобы мистер Уилберфорс не откусил чего-нибудь лишнего своим секатором, – усмехнулся Джед. Меня он, похоже, вообще не заметил, зато Джоди облизал глазами сверху донизу.

– Добро пожаловать, – сказал Джед. Выглядел он роскошно – симпатичный, длинные черные волосы всклокочены, несколько прядей заплетены в косички, перехваченные серебряной тесьмой со стеклянными бусинами. Мне подумалось, что Джед похож на пирата – смуглого, опасного, – и я втянула голову в плечи. А Джоди посмотрела на него совершенно беззаботно и сказала так, будто они были ровесниками:

– Привет, Джед.

– Привет, Джоди, привет, Перл! – сказала мисс Понсонби, перепутав при этом нас с сестрой. Она была не такой интересной, как Джед, – обычная женщина с бледным озабоченным лицом и прямыми серенькими, как у мыши, волосиками. – Может, вы хотите сидеть с другими детьми?

Других детей было четверо. Три малыша сидели рядком на скамейке, болтая ногами. Харли сидел по другую сторону стола. Он по-прежнему казался мне невероятно высоким, даже когда сидел. Рукава его рубашки были высоко подвернуты, обнажая длинные тонкие запястья. Волосы у Харли были густые, лохматые, похожие на львиную гриву. Его длинное тонкое лицо было бледным и серьезным. Харли читал книжку и хрустел кукурузными хлопьями. Он жевал вдумчиво, неторопливо, а глаза его тем временем стремительно бегали по строчкам. Когда я приблизилась, Харли и не подумал оторваться от книги.

Возможно, он намеренно не замечал меня. Я сглотнула, прошла мимо и села рядом с тремя малышами. Мы смущенно кивнули друг другу. Ребятишки казались слишком маленькими даже для первоклашек.

– Здравствуйте, – сказал самый старший из них, мальчик с большими карими глазами и самыми длинными, какие я когда-либо видела, ресницами. Кожа у него была черной как смоль и такой же блестящей.

– Я Зеф, – сказал он.

Я застенчиво улыбнулась ему. Следующая малышка оказалась даже застенчивее меня. Она наклонила голову, скрыв глаза за упавшими на них блестящими черными волосами.

– Ее зовут Сакура, – сказал Зеф. – А это Дэн.

Дэн был таким маленьким, что даже сидя, выпрямившись на скамье, едва доставал до края столешницы. Сейчас он опирался о нее, серьезно глядя вокруг своими синими глазами. Рот Дэна был перепачкан молоком.

– Да, я Дэн. На самом деле – Даниил. Настоящий Даниил вошел в клетку ко льву. Он был очень храбрый. Я тоже немножко храбрый. Я редко плачу, – выпалил он высоким тоненьким голоском.

– А я Перл. Я совсем не храбрая, – сказала я.

Только теперь Харли поднял голову и, казалось, был очень удивлен, увидев меня здесь. Он махнул мне длинной ладонью с тонкими пальцами, приглашая сесть рядом с ним. Но первой рядом с ним уселась Джоди – она поставила на стол поднос с соком и ловко одним движением вписалась на свободное место. Затем она придвинула стаканы с соком мне и малышам, оставив один стакан для себя, после чего представилась:

– Привет, я Джоди. А ты кто?

– Я Харли.

– Я не фамилию, я имя твое спрашиваю, глупый, – пояснила Джоди.

– Это и есть мое имя.

– Тогда что же у тебя за фамилия? Дэвидсон, как у мотоцикла? – сказала Джоди и сама же первая захихикала над своей шуткой.

– А ты занятная. Так надо мной еще никто не подшучивал. Харли Дэвидсон!

– Привет, привет, – сказал появившийся рядом с нами папа. Он явно не понимал, где ему сесть – с нами или со взрослыми.

– Пап! – укоризненно отозвалась Джоди, указывая кивком головы на преподавательский стол, затем улыбнулась Харли и заворковала: – Ну привет, привет, Харли-Не-Дэвидсон. Итак, это мой папа, моя мама сейчас готовит завтрак, а это моя маленькая сестричка Перл.

– Не такая уж маленькая, – заметил Харли, кивая мне.

– Ну и ты тоже верзила будь здоров, – сказала Джоди. – Сколько в тебе росту?

Харли проглотил остатки кукурузных хлопьев. Казалось, он начинает терять терпение:

– Сто восемьдесят четыре сантиметра.

– Вау! А сколько тебе лет?

– Тринадцать.

– Ничего себе! Выходит, ты еще растешь?

– К сожалению.

– Пора звонить в «Книгу рекордов Гиннесса», – сказала Джоди. – А отец и мать у тебя тоже верзилы?

– Заткнись, Джоди, – прошипела я.

– Почему? – удивленно моргнула она.

– Ладно, – вздохнул Харли. – Вот в двух словах история моей жизни. Об отце я практически ничего не знаю, он смылся от нас с мамой, когда мне было три. Кажется, он был высоким, но в таком возрасте тебе все взрослые великанами кажутся. Рост моей мамы сто пятьдесят семь сантиметров, довольно высокая для женщины, я полагаю.

– А почему ты не с ней во время каникул? – спросила Джоди.

– Джоди, прекрати травить его как барсука, достала парня, – сказал папа.

Мы с Харли переглянулись. Он улыбнулся, я тоже улыбнулась.

– Что с вами? – спросила Джоди.

Харли молча пожал плечами. Они у него были широкими и тонкими, как проволочная вешалка.

– Пожалуй, я сейчас не настроен рассказывать о своей жизни, – сказал он.

– Тогда я расскажу тебе о своей, – решила Джоди.

И она начала рассказывать о своей школе Муркрофт, и о том, как прогуливала ее, и о прочих выходках, которые они творили вместе с Шейнис и остальными подругами. Папа слушал и хмурился. Зеф, Сакура и Дэн смотрели на Джоди разинув рот. Харли тоже слушал, но неохотно, то и дело тоскливо посматривая в сторону своей книги. Потом в дверях показалась мама с огромным подносом в руках, и у Джоди наконец хватило ума, чтобы заткнуться.

Мама махнула рукой папе, показывая, чтобы он перешел за преподавательский стол.

Взрослых мама обслужила первыми, поставила перед ними большие тарелки, каждую из которых можно было считать произведением искусства: яичница, бекон, сосиски, помидоры, жареный горячий хлеб и шампиньоны. Мисс Понсонби смущенно сказала, что с таким плотным завтраком ей не сладить, и спросила, нельзя ли вместо всего этого изобилия получить просто пару вареных яиц.

– Разумеется, – ответила мама, с ненавистью взглянув на нее. Впрочем, все остальные – папа, мисс Френч, Джед и мистер Уилберфорс капризничать не собирались и дружно налегли на еду.

– К сожалению, я съел перед выходом из дома чашку заячьих какашек – это я так мюсли называю, ха-ха, – но это не помешает мне отведать все, что вы для нас наготовили, миссис Уэллс, – сказал мистер Уилберфорс, с наслаждением жуя горячую сосиску и поглядывая на тарелки, которые мама понесла нам на детский стол.

– Черт побери, боюсь, что школьный бюджет не выдержит, если вы собираетесь так их кормить все время, – заметил он.

– Ну, в каникулы, я думаю, нужно будет покормить их получше, – сказала мама, ставя перед каждым из нас большую тарелку.

Я тоже взяла одну тарелку, хотя мама всегда сердится из-за того, что я слишком привередлива к еде и не могу, например, проглотить яичницу-болтушку, или жир от бекона, или томатную шкурку. Сакура оказалась такой же привередой, как я. Она долго смотрела в свою тарелку, не притрагиваясь к еде. Потом Джоди не выдержала, взяла у нее тарелку и порезала еду мелкими ломтиками на тот случай, если девочка не может справиться с большими кусками.

– Ешь давай, – скомандовала Джоди. – Все до конца. Ам-ам, ясно?

Сакура взяла двумя пальцами ломтик жареного хлеба, обмакнула в яичный желток и принялась аккуратно жевать. Дэн был не настолько деликатен. В одной руке он зажал вилку, а другой постоянно себе помогал – накладывал на вилку еду, следил – правда, не всегда успешно – за тем, чтобы по дороге ко рту эта еда не свалилась.

Зеф ел очень изящно, ножом и вилкой, однако одновременно играл в странную игру – сначала съедал целиком что-нибудь одно и только потом переходил к другому. Я представила себе желудок Зефа с уложенными в него слоями еды – темно-коричневый (шампиньоны), светло-коричневый (жареный хлеб), красный (помидоры), розовый (бекон) и желтый (яичница). Что-то вроде трубочки со слоями разноцветного песка, которые продают туристам на острове Уайт.

Харли очистил свою тарелку в два счета. Мама одобрительно посмотрела на него и сказала:

– Отлично, парень, ты подаешь хороший пример остальным.

Тут мама присмотрелась к Харли внимательнее, оценила его рост и удивленно подняла брови. Я посмотрела на нее и нахмурилась: мне не хотелось, чтобы она что-нибудь сказала о его росте. Мама в ответ тоже нахмурилась и переключилась на мою все еще полную тарелку.

– Давай, Перл, ты уже не маленькая. Ешь, дорогая. Не подводи меня.

Я разрезала свой бекон на мелкие, размером с ноготь моего большого пальца, кусочки и подцепила один вилкой. Кусочек выглядел отвратительно жирным. Я заметила, что за мной наблюдает папа. Когда мама повернулась ко мне спиной, я изобразила, что моя вилка превратилась в самолет. Он пролетел по воздуху и приземлился прямо в рот Дэна. Дэн радостно проглотил бекон и открыл рот для следующего кусочка. Таким способом я успела избавиться почти от половины своего бекона, но тут к нашему столу, цокая сандалиями, подошла мисс Понсонби. Бессменка.

– Не корми его больше, дорогая, а то ему будет плохо, – сказала она, энергично вытирая лицо Дэна влажной салфеткой. Бессменка старалась так, словно протирала окно к празднику. Дэн пищал, хныкал, но в целом не сопротивлялся. Мне стало жаль Сакуру – она была следующей на очереди. До того как за нее взялась мисс Понсонби, лицо Сакуры было безупречно чистым, а после салфетки к нему прилипло несколько жирных крошек, перекочевавших от Дэна.

Зеф, когда до него дошла очередь, отклонил голову в сторону и сказал:

– Я не маленький, я абсолютно чистый, – он сложил руки на груди и выпятил нижнюю губу.

– Хорошо, Софония, – Бессменка назвала Зефа его полным именем, признавая свое поражение.

Когда мисс Понсонби подошла ко мне, я тоже сложила руки на груди – я же не ребенок! Она ласково улыбнулась мне:

– Не хочешь на время каникул записаться в какой-нибудь кружок? Мы делаем самые разные поделки. Вчера, например, клеили кукол – помните, дети?

– А моя кукла умерла, – грустно сказал Дэн.

– Нет, милый, у нее просто отвалилась голова, – сказала мисс Понсонби. – Сегодня мы ее приклеим на место.

– Нет, пусть останется без головы. Будет безголовым призраком, – предложил Зеф. – А я сделаю скелет, и они будут драться друг с другом.

– Никаких драк, Зеф, даже понарошку, ты же знаешь правила, – сказала мисс Понсонби и умоляюще взглянула на меня. – Мальчики иногда бывают такими шумными. Будет прекрасно, если у Сакуры появится подруга. Вы могли бы шить вместе, или вязать, или, например, лепить что-нибудь из глины. Ну, что скажешь, Джоди?

Я заерзала на скамье, придумывая, как бы повежливее отказаться от предложения этой Ути-Пути. Ну не хотелось мне заниматься ерундой вместе с этими странными детишками!

– Она Перл. Джоди – это я, – сказала Джоди. – Очень приятно, что вы пригласили Перл в свои кружки, мисс Понсонби, но боюсь, что из этого ничего не получится. Мы должны помогать родителям распаковываться, обживаться, нам нужно отремонтировать нашу квартиру и привести ее в божеский вид. Кроме того, Перл уже получила от миссис Уилберфорс очень важное поручение, связанное с работой в библиотеке, поэтому будет очень занята в ближайшие недели. Но все равно спасибо вам большое, мисс Понсонби, за то, что пригласили ее.

Я улыбнулась Джоди, моей сестре, моей спасительнице. Мисс Понсонби увела с собой Зефа, Сакуру и Дэна, и мы остались наедине с Джоди. И еще с Харли.

– Порядок, – ухмыльнулась Джоди. – Ну а что мы с вами сегодня предпримем?

– Я слышал, вы должны помочь своим родителям, – сказал Харли. – Распаковаться, обживаться и все такое прочее.

Джоди бросила взгляд на стол для взрослых. Папа разговаривал с мисс Френч, мама налила себе чашку чая и, заняв освободившееся после мисс Понсонби место, о чем-то оживленно разговаривала с мистером Уилберфорсом.

– Не будем должны, если поторопимся, – сказала Джоди. – Уходим, быстро, пока они не смотрят!

Мы все втроем выбрались из-за стола и незамеченными улизнули через главный вход.