Читать книгу Ваше алиби – лажа! - Жан Гросс-Толстиков - Страница 2
ОглавлениеСтечение обстоятельств или ирония судьбы. Именно так можно было бы охарактеризовать факт, что именно в тот вечер я оказался в особняке господина Пупкина. Преуспевающий бизнесмен, олигарх, меценат и страстный поклонник женщин, Адольф Карлович вызвал меня по поводу…
Впрочем, об этом чуть позже.
Шел дождь. Противный, колючий дождь. На иссиня-черном небосклоне в легкой дымке облаков тускло светила луна. Где-то далеко уныло выла собака, видимо, как и я устремившая взор к холодному диску небесного светила. Я припарковал свою старенькую машину с краю занимавших гостевой паркинг дорогих автомобилей, распахнул дверцу и выбросил наружу руку с зонтом. Раскрыв последний, я выбрался из салона и поскакал к парадному крыльцу особняка, старательно перепрыгивая лужи.
К слову сказать, я служу в адвокатской конторе, хотя всегда мечтал о карьере следователя, со школьной скамьи охваченный романтизмом полицейских расследований. И, конечно же, атмосфера позднего визита в загородную резиденцию в совокупности с испортившейся погодой не могли не затронуть моего воображения и тем самым навеять на мысль о типичном начале некой детективной истории. Для полноты картины в этот момент должен был бы заплакать саксофон. Именно, саксофон.
Во-первых, в отличии от своего любимого английского сыщика с Бейкер-стрит я не выношу вой скрипки. Во-вторых, классическое клише детективного жанра требует наличие саксофона в случае произошедшего убийства в дождливую ночь. Как приложение к саксофону, я представлял себя слегка сутулым детективом с двухдневной небритостью на усталом лице, разящим терпким коньячным амбре. Не хватало только убийства… Но что-то подсказывало, что сегодняшняя ночь не будет спокойной. Лишь бы обошлось без крови.
– Добрый вечер. Моя фамилия Холмсин, – коротко кивнул я, приветствуя выглянувшего из-за двери молодого человека. – Мне было назначено.
За доли секунды мне не составило труда определить, что молодой человек не имеет отношения к обслуживающему персоналу хозяина особняка. По внешнему виду, стильному и безупречному, тот явно относился к представителям «jeunesse dorée». Нарицательно именуемая «золотая молодежь», чья жизнь и будущее устроены их влиятельными или высокопоставленными родителями. Их жизнь легка и беззаботна, таких попросту называют прожигателями. Одни только наручные часы, выглядывающие из-под манжеты, стоили дороже, чем моя машина. А устроившиеся над лбом и слегка приминающие стильную прическу солнцезащитные очки легко тянули по стоимости на мою заработную плату за месяц или даже два.
– Ага, здрасте, – ответил тот. – Проходите, пожалуйста.
– А вы кем будете? – переступив порог, все же спросил я.
– Саша, – представился молодой человек, выдержал мой долгий вопросительный взгляд, кашлянул в кулак и добавил. – Александр Адольфович… Пупкин.
– Сын? – уточнил я.
– Сын, – утвердительно кивнул он.
Из-за слегка прикрытых дверей гостиной доносилась музыка, шум голосов и звон бокалов. Я пристроил свой мокрый от дождя зонт в специальной корзине и отошел к узкой кушетке, разместившейся в прихожей. Поставив портфель на кушетку, я стянул с себя плащ, перебросил тот через локоть и перевел взгляд на ожидающего меня Александра.
– Я вижу, я не вовремя, – сказал я, указав кивком на прикрытые двери гостиной. – Тем не менее, вас не затруднит доложить Адольфу Карловичу о моем прибытии?
– Не оправдывайтесь. Вам же было назначено, – пожал плечами молодой человек и небрежно махнул рукой. – Папенька в кабинете и вот-вот должен спуститься сам. Проходите. Мы все ждем только его.
– У вас же мероприятие… Мне как-то неудобно, – попытался отказаться я, присаживаясь на кушетку в прохожей. – Я подожду здесь, если вы не против.
– Против! – уверено заявил Александр. – Мне будет неудобно перед папенькой, если его гость будет сидеть в прихожей у двери… А на этих не обращайте внимания. Завсегдатаи окружения папеньки. Если хотите, его свита.
Он распахнул передо мной обе створки дверей гостиной и буквально втолкнул меня в ярко освещенную комнату.
– Да, проходите же вы, Холмсин, не стесняйтесь, – добавил вдогонку сын олигарха и громко хлопнул в ладони. – Господа… Позвольте представить вам… Э-э…
Александр одарил меня вопросительным взглядом, выжидая дополнительной информации о том, кто я и зачем пожаловал. Я кивнул ему в ответ, улыбнулся присутствующим и представился лично.
– Холмсин… Евгений Сергеевич. Адвокат.
– Адвокат! – зачем-то продублировал Александр, многозначительно подняв указательный палец вверх к потолку. Но уже в следующую секунду он панибратски прихлопнул меня по плечу ладонью и предложил. – Хотите выпить? Коньяк, виски, бокал вина?
– Воздержусь, – отказался я. – Я за рулем… и полагаю, что скоро уеду.
– Что так? – удивленно вскинул брови сын олигарха.
– Дела, знаете ли, – пожал плечами я. – Уладим кое-какие формальности с Адольфом Карловичем и я оставлю вас.
– Бросьте, – отмахнулся Александр. – Какие могут быть дела в пятницу вечером?.. У нас чудесная компания собралась…
Александр настойчиво усадил меня в кресло. Затем он наклонился ко мне чуть ближе и заговорщицки прошептал, лаконично представляя мне присутствующих в гостиной людей одного за другим.
– Дама в бриллиантах и с дохлой лисой на шее: моя дорогая маменька Татьяна Ивановна и бывшая супруга моего папеньки… Они уже много лет в разводе и я, дабы не обижать того или иного, живу на два дома. Но с маменькой скучно… Она неизлечимо больна.
– Больна? – сочувственно переспросил я. – Примите мои соболезнования.
– Да, – вздохнул Александр. – Смертельно зависима от азартных игр. И ладно бы проигрывала все до копейки. Но она часто выигрывает, а это, сами понимаете, затягивает ее в трясину гэмблинга глубже и глубже.
– Понимаю, – согласился я, облегченно вздохнув.
Эффектная дама поймала мой взгляд и едва заметно кивнула в знак приветствия. Я невольно задержал на ней взгляд. Обладательница поистине аристократической красоты, женщина без сомнений производила сильное, долго неугасимое впечатление. Вероятно, она давно привыкла как ловить на себе восхищенные взгляды, так и принимать бесконечные комплименты от представителей противоположного пола. Стройная фигура с выразительными формами и очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах, изображающих княгинь, была упакована, как говорится, дорого-богато. Вечерний макияж изящно сочетался с игривым блеском драгоценных камней и нежной бархатистостью лисьего меха.
– Яркая молодая особа, – продолжил Александр, указывая на молодую девушку за роялем. – Скорее напоминающая элитную проститутку, чем светскую львицу – новая пассия моего дорогого папеньки… и, стало быть, моя будущая мачеха Милена Михайловна.
Молодая особа с кроваво-красной, кумачовой помадой на пухлых губках вызывающе заметно конкурировала с бывшей супругой хозяина особняка. Кричащее мини с трудом скрывало сексапильные формы девушки, выставляя напоказ то упругую грудь в глубоком декольте, то крутой изгиб бедра. Из-под слегка задравшегося подола классического черного платьица а-ля Коко Шанель призывно показывался кружевной борт чулка.
Подобно завораживающему маятнику, девушка монотонно покачивала перекинутой через колено ногой в туфельке на убийственно-высоком каблуке-шпильке и с алеющей дизайнерской подошвой известной обувной марки.
Милена сидела за роялем, в промежутках между глотками вина наигрывая какие-то детские мелодии, чем явно раздражала Татьяну Ивановну. Последняя бросала колючие взгляды и молча теребила за ушком лисы, лежащей у нее на плечах воротником.
– Девушка со странностями, я бы сказал. Иначе не понятно, что она нашла в моем «старике», кроме денег. Они называют друг друга «мой зайчик», фу…
– Она вам не очень нравится, – заметил я.
– Она же не безлимитная кредитная карта, чтобы нравиться мне, – брезгливо парировал в ответ молодой человек. – Скорее наоборот… бездонный колодец для сливания денег папеньки.
– Приходится делиться? – усмехнулся я.
– Не без этого, – вздохнул Александр, утвердительно кивая мне, но тут же переключился на очередную особу. – Строгая дама в кресле у камина… Марина Георгиевна – личная и постоянная дежурная медсестра папеньки… Впрочем, об этом не сложно догадаться по стетоскопу, уютно расположившемуся у Марины Георгиевны на груди. Вы заметили?..
– Грудь? – переспросил я, бессовестно уставившись в глубокое декольте женщины.
– Стетоскоп, – уточнил молодой человек с лукавой ухмылкой.
– Да, да, конечно, – стыдливо кивнул я.
Яркая блондинка кокетливо коснулась прически кончиками пальцев, будто услышала наш с Александром разговор, но уже в следующую секунду Марина Георгиевна подняла строгий взгляд и буквально пронзила меня им насквозь, как рапирой. Ее внешность скорее притягивала, чем отвергала. Несмотря на то, что она была не в медицинском халате, довольно сложно было прогнать навязчивые, предосудительные фантазии.
Изящный бюст, как минимум третьего размера, хотя и не возьмусь судить в меру некомпетентности в этом вопросе, плавно покачивался под туго стягивающей его тканью одежды, характеризуя спокойное дыхание и умиротворение женщины. Я скрытно ухмыльнулся, признавшись себе, что позавидовал бездушному стетоскопу, обвивающему шею медсестры и лежащему на ее груди. Будь в нем жизнь, медицинский инструмент мог быть убаюкан этим покачиванием, как младенец.
– А солидный мужчина у окна: Дмитрий Викторович, – подытожил Александр. – Старинный приятель и коллега папеньки в их общем бизнесе. Завсегдатай в нашем доме. Разве что пока еще без прописки. Но мужчина серьезный, образованный, энергичный, хваткий… Одним словом: Акула! Уверен, именно за эти качества папенька и дружит с Дмитрием Викторовичем многие годы.
Как мне показалось с первого взгляда, во внешности Дмитрия Викторовича уместно сочетались прообразы моего любимого героя серии исторических детективов и аристократа XIX века Эраста Петровича Фандорина и главного персонажа романов о супер-агенте британских спецслужб – Джеймса Бонда.
Харизматичная лидерская натура, поистине аристократические манеры в телодвижениях, строгая осанка безусловно армейской выправки, острые черты лица, волевой подбородок, широкий «умный» лоб, вдумчивое и серьезное выражение лица – все это говорило об агрессивности мужчины, но в хорошем понимании этого слова. Видимо, не зря Александр сопоставил друга семьи с акулой. Акулой в бизнесе и в личной жизни.
– А девушка? – спросил я.
– Какая девушка? – вопросом на вопрос ответил он.
– Вон та, – кивнул я в сторону девушки, суетящейся вокруг обеденного стола.
Миловидная девушка с золотистой загорелой кожей и пышными формами, упакованными в классическую униформу горничной, усердно хозяйничала около обеденного стола. Она энергично расставляла тарелки и столовые приборы, придирчиво выравнивая те по каким-то известным одной ей условиям, а возможно, что и по новомодному фен-шую. Впрочем, угольно-черная униформа с белоснежным кружевным передником и такими же манжетами, и воротничком скорее наводила на мысль о Косплей-платье для ролевых игр, чем на форму обслуживающего персонала, управляющего хозяйством олигарха. Кроме того, довольно яркий для рядовой горничной макияж с трудом сочетался с возложенными на нее обязанностями, а в добавок к нему ниспадала вызывающе красная длинная челка, скрывающая добрую половину лица девушки.
– Горничная, – небрежно отмахнулся Александр. – Юля.
– Немного необычное имя для ее внешности, – подумал вслух я.
– А вы, Холмсин, наблюдательны и совершенно правы, – похвалил меня сын олигарха. – Джулия из Колумбии… Но уже так давно работает и живет в нашем доме, что русифицировалась в Юлю… С удовольствием пьет водку, заготавливает чудесные соления, в особенности пряную морковку по каким-то корейским рецептам, поет русские частушки и вяжет потрясающие шерстяные носки и шарфы.
Оторвавшись от наблюдения за стекающей по стеклу пеленой дождя, Дмитрий Викторович подошел к нам и молча пожал мне руку в знак приветствия. Женщины обошлись лишь натянутыми улыбками и кроткими кивками, но, впрочем, и я сам не рвался целовать им руки и раскланиваться направо и налево.
– Где же Адольф? – спросил Дмитрий Викторович.
Он бросил взгляд на циферблат дорогих наручных часов, а затем сравнил точное время с указанным на громоздких напольных часах. Последние будто того и ждали. Минутная стрелка дернулась вперед и шагнула на одно деление, замерев прямо пропорционально повисшей вниз часовой стрелке. В башне что-то зашипело и часовой механизм громыхнул боем курантов.
– Шесть, – зачем-то подытожил Александр, когда оглушительный бой стих и все присутствующие расслабленно выдохнули.
– А нельзя ли их отключить? – болезненно морщась и растирая пальчиками виски, спросила Милена.
– Это любимые часы Адольфа, милочка, – окинув молодую особу надменным взглядом, ответила Татьяна Ивановна.
– Иначе я бы сам сжег их на заднем дворе… с превеликим удовольствием, – сказал Александр.
– И все же… где Адольф? – снова повторил свой вопрос Дмитрий Викторович, оставшийся ранее без ответа. – Может кто-нибудь сходит за ним?
– Не в моей компетенции, – отказалась Марина Георгиевна.
– Сам спустится, – отмахнулась Татьяна Ивановна. – Не маленький.
– Мне что ли идти? – нахмурился Александр.
– Давайте, я схожу, – предложил я. – Мне было назначено.
В подтверждение намерениям я продемонстрировал присутствующим свой портфель, как символ наших с господином Пупкиным дел.
– Простите, но в таком случае нам придется ждать Адольфа еще дольше, – остановила меня бывшая супруга олигарха. – С чем вы пришли, господин адвокат?
– Я не в праве разглашать эту информацию, Татьяна Ивановна.
– Ваши дела не могли подождать до завтра?
– Завтра выходной, – сказал я. – И Адольф Карлович просил меня заехать сегодня.
– Вот и ждите Адольфа здесь, с нами, – подытожила она.
– Ладно… Я схожу за ним, – сказала Милена, неохотно поднимаясь со стульчика из-за рояля.
Она пристроила свой бокал на краю полированной полочки музыкального инструмента под распахнутой крышкой, неторопливо прошла к дверям и вышла из гостиной.
Вернулась девушка довольно скоро, но едва она распахнула обе створки дверей, замерла на пороге гостиной в растерянности. Как мне показалось, ее лицо сильно побледнело, а глаза будто испуганно искали кого-то стеклянным взглядом. Милена шумно сглотнула, прочищая иссохшее горло и объявила, срываясь на нервные повизгивания.
– Гос-с-спода, – заикаясь от волнения и едва сдерживая слезы, тяжело вздохнула молодая особа. – А-а-а.. Адольф мертв…
В гостиной воцарилась зловещая тишина, через секунду нарушенная звонким грохотом серебряного подноса, выпавшего из рук горничной. Его дребезжащий набат вернул всех присутствующих в сознание.
Дмитрий Викторович растер ладони с такой силой, что хрустнули суставы в пальцах. Он подошел к бару и плеснул в хрустальный тублес добрую порцию виски. Осушив один стакан, мужчина наполнил тот повторно.
Казавшаяся хладнокровной, медсестра замерла в кресле, где и сидела все это время. Ее взгляд не отрывался от пляшущих в камине языков огня над похрустывающими поленьями. Руки бессильно опустились и остатки вина вытекли на пол, образуя на паркете кровавую лужицу.
Объявившая трагическую новость, Милена все же нашла в себе силы переступить порог, вошла в гостиную и опустилась на диван. Она тихо всхлипывала, заламывая себе руки, пока Александр не поднес ей бокал вина. Девушка приняла бокал, залпом осушила тот до дна и, казалось, немного успокоилась.
– Я постучала и вошла… а он… мой зайчик! Он там… в кабинете… за своим столом, – тихо всхлипывала она, описывая увиденное. – Совсем один… совсем один… Будто уснул… Под ветками сирени сгнившей, не слыша лести и обид… всему далекий, все забывший… он, наконец, спокойно спит…
– Вы в этом уверены, Милена Михайловна? – неожиданно для всех произнес я.
Пристальные, холодные, вопросительные взгляды шести пар глаз вонзились в меня со всех сторон, включая горничную, стоящую буквально за моей спиной.
– В чем? – дрожащим голосом переспросила девушка.
– В том, что господин Пупкин мертв, – пояснил я.
– Ну, конечно же… О, Господи! – вздохнула девушка и снова спрятала лицо в ладонях. Ее плечики задрожали. – Его убили… хладнокровно лишили жизни… этого замечательного человека… с широкой душой… и горячим сердцем…
– С чего вы взяли, что господин Пупкин убит? – насторожился я.
– Ну, как же иначе? – вскинув голову, Милена вонзила в меня взгляд мокрых от слез глаз. – Посудите сами… бумаги разбросаны… шелковый шейный платок сорван… была борьба… за жизнь… рука Адольфа замерла в мольбе о помощи… Вот так…
Девушка протянула ко мне свою руку с раскрытой вверх ладонью и дрожащими, изогнутыми пальцами, будто хотела схватить меня. Кроваво-красный маникюр острых, как лезвия бритвы коготков грозил пронзить меня насквозь, если бы Милена дотянулась на намеченной жертвы. Я невольно шагнул назад, упершись спиной в горничную, оказавшуюся между мной и стеной.
– Простите, – бросил я через плечо и девушка молчаливо ретировалась, умудрившись на ходу присесть в книксене.
– Скажете тоже! – воскликнул Александр. – Полный дом людей… Мы бы услышали звуки борьбы…
– В таком случае, господа, – попросил я. – Прошу вас, оставайтесь здесь до приезда полиции. А я поднимусь и осмотрю место происшествия.
– Вот еще! – воскликнула Татьяна Ивановна, вскакивая с кресла. – Полиция продержит нас не один час, а у меня были совершенно другие планы на сегодняшний вечер…
– В казино нечего делать раньше десяти часов вечера, – заметил Дмитрий Викторович.
– Это не важно… Я ухожу!
Она подхватила манто, поправила тушку лисы, лежащую на ее плечах, и рванула к дверям, но я опередил ее.
– Татьяна Ивановна, вернитесь, пожалуйста, на свое место, – сказал я. – Никто не покинет этого дома до приезда полиции.
– Я тоже уезжаю. Дайте пройти, – возмущенно заявила Марина Георгиевна.
– Сядьте! – огрызнулся я, поймал взглядом горничную и коротко распорядился. – Заприте дверь и отдайте ключ мне.
– Вы не имеете права нас задерживать! – воскликнул Дмитрий Викторович.
– Да, не имею, – согласился я. – Но поверьте… Если господин Пупкин действительно убит, любой, кто покинет дом до приезда полиции, автоматически становится подозреваемым. Вам это надо?
Горничная принесла мне ключ от входной двери. Я спрятал ключ в карман пиджака и снова окинул всех взглядом. Мои слова, видимо, произвели некоторое должное впечатление. По крайней мере, никто больше не торопился вырваться из дома, сбежать и выставить себя подозреваемым в убийстве.
– В доме есть кто-нибудь еще? – спросил я.
– Да, – кивнул Александр. – Николай Владимирович. Водитель папеньки…
– Водитель?
– И телохранитель по совместительству, – уточнил сын олигарха.
– Нельзя ли его позвать сюда?
– Конечно, – кивнул тот и обернулся к Юлии. – Позовешь?
– Сию минуту, Александр Адольфович, – присела в книксене девушка и выскочила за дверь прежде, чем я разрешил ей покинуть гостиную.
Но и вернулась она также быстро, как и убежала выполнять распоряжение сына олигарха. Следом за ней в гостиную вошел грузный, широкоплечий мужчина с внешностью ухоженного мясника. Если бы я встретил его при других обстоятельствах, никогда не подумал, что он чей-то водитель. Начищенные до зеркального блеска туфли, безупречный костюм, до хруста выглаженная сорочка и массивная золотая цепь, виднеющаяся на бычьей шее через расстегнутый воротник, говорили о том, что мужчина уделял чрезмерно много времени своей внешности. Впрочем, Александр говорил, что Николай Владимирович исполняет и роль телохранителя господина Пупкина. Должен был исполнять. Возможно, исполнял. Но сегодня не справился.
– Николай Владимирович? – уточнил я.
– Да, – кивнул тот.
– Юлия уже рассказала вам о том, что случилось?
– Да, – немногословно ответил он.
– В таком случае… Присядьте, пожалуйста, – предложил я, указывая на диван, но мужчина шагнул к столу, выдвинул стул и тяжело опустился на тот, закинув ногу на ногу.
Я проводил Николая Владимировича взглядом и, получив от того встречное внимание, тихо добавил, но так, что все расслышали.
– Если вас не затруднит, проследите, пожалуйста, чтобы никто не покинул гостиной до моего возвращения.
– Да, – ответил мужчина, утвердительно кивнув мне в ответ.
– Благодарю, – кивнул и я. Затем обернулся лицом к медсестре, по-прежнему сидящей в кресле у камина. – Марина Георгиевна, вы не составите мне компанию осмотреть тело? Полагаюсь на вашу профессиональную компетентность.
– Конечно, – согласилась женщина, поднимаясь с кресла и ища взглядом, куда можно пристроить пустой бокал.
Горничная облегчила задачу тем, что сама подошла к медсестре и забрала бокал. Марина Георгиевна поблагодарила девушку молчаливым кивком, поправила охватывающий ее шею стетоскоп и прошла мимо меня. Но около дверей остановилась, то ли ожидая разрешения выйти, то ли испытывая манеры моего воспитания в отношении женщин и дверей. Я распахнул перед ней обе створки, жестом предложил пройти и прежде, чем выйти следом за медсестрой, бросил взгляд на притихших в гостиной людей.
– Еще раз благодарю за понимание, господа, – сказал я и вышел вон.
В кабинете господина Пупкина действительно царил некоторый бардак. По полу шелестели какие-то бумаги, то и дело подгоняемые врывающимися через раскрытое окно порывами ветра. Легкие полупрозрачные занавески колыхались, надуваясь белоснежными парусами.
Сам же хозяин этого кабинета и дома в целом сидел в кресле, завалившись на громоздкий письменный стол под зеленым сукном и неестественно изогнув шею набок. Его мертвецки бледное лицо исказилось в довольно безобразной гримасе. Рука с искривленными в предсмертной агонии пальцами протянулась через весь стол в направлении входной двери, будто моля о помощи. Все в действительности соответствовало рассказу молодой невесты покойного, бедняжки Милены Михайловны.
Я невольно вздрогнул и покосился краем глаза на медсестру, но та оставалась на удивление спокойной. По крайней мере, присутствие покойника не пугало и не раздражало Марину Георгиевну.
– Закройте, пожалуйста, окно, – распорядилась она, склонившись над телом. – Дует.
– Do it… yourself, – отшутился я созвучной репликой по-английски, но не получил одобрения. – Простите… это, видимо, от нервов.
Женщина одарила меня таким хлестким, жестким и даже будто бы осуждающим взглядом, что я почувствовал себя провинившимся школьником перед взором строгой учительницы.
Я подошел к окну и осторожно выглянул за занавески. Мысль о сбежавшем через окно преступнике сразу же опровергалась наличием тяжелой чугунной решетки, через просветы в витиеватых прутьях которой не проскочил бы и ребенок.
– Убийцы в доме нет, – неожиданно произнесла вслух Марина Георгиевна.
– Почему?
– Потому, что это не убийство, – не задумываясь, ответила медсестра.
– С чего такие скоропалительные выводы?
– Смотрите сами, – пригласила она. – На лицо явные признаки инфаркта. Распахнутые окна… ему не хватало свежего воздуха. Опять же сорванный шейный платок… вот он во второй руке Адольфа Карловича… И лежит покойный на столе, явно ослабев и потеряв равновесие на момент приступа… Да, и таблетки аспирина, как видите, присутствуют среди прочих.
Я опустил взгляд, изучая таблетки. Аспирин я узнал сразу, но кроме этого здесь же были и другие медицинские препараты, частично расфасованные по отделениям контейнера-недельки и также частично просыпанные по зеленому сукну письменного стола.
– Точно определить, случился инфаркт или нет, можно при помощи ЭКГ, – тем временем продолжала Марина Георгиевна. – Но… поверьте, Евгений Сергеевич, я не первый год наблюдаю за Адольфом Карловичем.
– И все же я не отрицаю вероятность предумышленного убийства, – сказал я. – Дождемся полиции и медэкспертов.
– Вам скучно? – фыркнула медсестра. – Начитались детективов?
– Отнюдь, – пожал плечами я. – Инфаркт же может быть вызван приемом несовместимых препаратов?
– Может, – согласилась Марина Георгиевна и ее голос едва заметно дрогнул. – Но…
– Я где-то читал, – пояснил я, перекатывая по столу ту или иную таблетку кончиком карандаша. – А вам, как медработнику, это должно быть известно наверняка… Существует серьезная опасность приема препаратов для потенции при гипертонии. Адольф Карлович ведь был гипертоником, не так ли?
– Совершенно верно, – подтвердила медсестра, переключив внимание с меня на разбросанные по столу таблетки. – Это обусловлено тем, что… многие лекарства для повышения потенции… обладают определенными свойствами, так сказать, противоречащими действию назначенных медикаментов от гипертонии.
– И параллельный прием и тех, и других, – продолжил я. – Может привести к опасным для жизни реакциям организма. Например, нитроглицерин и так называемая Виагра…
– Сосудо-расширяющие средства, что способны снизить артериальное давление до критического уровня, – подтвердила женщина.
– Что и привело к летальному исходу, – подытожил я.
Я демонстративно указал Марине Георгиевне на несколько таблеток ядовито-голубого цвета с изображением лошадиной головы.
– Он этого не принимал, – подтвердила мои догадки медсестра. – Я знаю все, что было выписано Адольфу Карловичу и…
– Пойдемте в гостиную, – предложил я, взял женщину под локоть и насильно вывел из кабинета, при этом плотно закрыв за нами дверь.
Мы вернулись в гостиную, буквально с порога ловя на себе вопросительные, молчаливые взгляды ожидающих нас с Мариной Георгиевной людей. Медсестра вернулась в то же кресло у камина и жестом попросила горничную подать ей бокал вина. Девушка торопливо исполнила просьбу, с неохотой отрывая от меня любопытного взгляда.
– Господа, – начал я, окинув взглядом всех сразу и каждого в отдельности. – Хотите знать, как погиб господин Пупкин?.. Или может быть убийца пойдет на чистосердечное признание и сам расскажет нам о совершенном им злодеянии?
– Что вы несете, Холмсин?! – рассерженно огрызнулся Дмитрий Викторович.
– А это было убийство? Вы уверены? – переспросила Татьяна Ивановна, от нескрываемого волнения нервно поглаживая бездушную мордочку лисы, лежащую на ее плечах.
– Может быть суицид? – предположил Александр. – Зная вас всех, смею предположить, папенька давно подумывал о скором уходе из жизни.
– Твои шутки неуместны, Саша! – фыркнула мать молодого человека.
– Действительно… Александр! В сложившейся ситуации, – поддержал Дмитрий Викторович бывшую супругу олигарха. – Уж лучше промолчать, чем говорить, что попало.
– Нет?.. – напомнил я о себе. – Никто не признается, значит. Ну, что же… Марина Георгиевна, будьте любезны, огласите предполагаемый вами диагноз, приведший Адольфа Карловича к летальному исходу.
– Прошу учесть! На вскидку, господа, – уточнила медсестра. – У покойного был диагностирован инфаркт миокарда, что привело к летальному исходу. Но я повторюсь… для более точного диагноза необходим хотя бы аппарат ЭКГ.
– Инфаркт? – хором переспросили буквально все присутствующие, за исключением меня, горничной и медсестры.
– При чем же здесь убийство?
– Несчастный случай, не более того.
– Среди принимаемых сегодня Адольфом Карловичем лекарств, – пояснил я. – Были обнаружены несколько таблеток сильного препарата с недвусмысленным свойством. А так, как покойный был гипертоником, это равносильно выстрелу в сердце.
Я сложил пальцы правой руки, как если бы в них было оружие, отогнув указательный в виде дула пистолета. Поднес к виску и показательно «выстрелил» себе в голову.
– Бам! – выдохнул я.
Милена и Татьяна Ивановна невольно вздрогнули. Марина Георгиевна безучастно отвела взгляд в сторону. Друг покойного Дмитрий Викторович скрестил руки на груди и нервно прошелся к окну и обратно. Водитель-телохранитель басовито хихикнул, продолжая сидеть на том же стуле около обеденного стола, едва заметно двигая мощными челюстями, явно стащил со стола что-то съестное.
– Вы сказали, выстрел в сердце, – заметил Николай Владимирович. – А выстрелили себе в голову.
– Мне так сподручнее, Николай Владимирович, – пожал плечами я. – Но все меня поняли… Я надеюсь.
– Микалай, – уточнил тот.
– Что, простите?
– Микалай Владимирович – я, – повторил тот.
– Как вам будет угодно, – кивнул я в ответ. – Но вернемся к покойному… Вот, смотрите.
Я достал из кармана пиджака маленький целлофановый пакетик, в котором виднелись несколько ядовито-голубых таблеток.
– Что это? – спросил Дмитрий Викторович.
– Это те самые таблетки, найденные на столе Адольфа Карловича, – пояснил я. – И со слов Марины Георгиевны не находящиеся в рационе принимаемых им лекарств. Изображение лошадиной головы также отрицает принадлежность препарата к… витаминам.
– Потребуется освидетельствование медицинской экспертизы прежде, чем заявлять о чем-то так открыто и уверено, – заметил Дмитрий Викторович.
– Конская Сила, – хихикнул Александр. – К бабке не ходи.
– Как вы сказали? – переспросил я.
– Тебе откуда знать что это такое? – спросила мать сына.
– Да, уж, – вздохнул молодой человек, переводя тему разговора от себя. – Не суицид… Вряд ли кто-то решиться покончить с собой, принимая таблетки для потенции. Скорее наоборот… Не кончать подольше… Эх, папенька! А я был о тебе гораздо лучшего мнения.
– Довольно! – снова вспыхнула Татьяна Ивановна, вскакивая с дивана на ноги. – С меня хватит. Я не намерена оставаться здесь ни минутой дольше. До свидания!
Она подхватила манто так резко, что из кармана последнего выпала некая картонная коробочка и у всех на глазах заскользила по паркету, остановившись в аккурат около моих ног.
– Вы обронили, – сказал я, наклоняясь за коробочкой.
– Это не мое, – быстро ответила женщина, запахивая манто.
– Но это выпало из вашего кармана, Татьяна Ивановна, – парировал Дмитрий Викторович, приближаясь ко мне и на ходу присматриваясь к коробочке в моих руках.
– Конская Сила, – прочитал я прежде, чем продемонстрировать окружающим находку с логотипом в виде уже знакомой нам головы лошади. – Лекарственное средство для улучшения потенции на основе силденафил…
– А это улика, маменька, – язвительно хихикнул Александр.
– Что значит «улика»? – возмущенно взвизгнула та. – Я же сказала, это не мое.
Я раскрыл упаковку и выдавил на ладонь одну из таблеток, невооруженным глазом сравнивая ее с теми, что были найдены на столе в кабинете с покойником. В идентичности гранул препарата не было сомнений.
– Это еще нужно доказать, – пробурчал Дмитрий Викторович, снова скрестив руки на груди, будто опасаясь невольно прикоснуться к упаковке препарата.
Я же попытался засунуть упаковку обратно в коробочку, но внутри последней явно что-то мешало. Вытряхнув на ладонь сложенный в несколько раз кассовый чек, я развернул его. Брови неконтролируемо поползли вверх и я одарил бизнес-партнера господина Пупкина вопросительным взглядом.
– Дмитрий Викторович, – сказал я. – Вы не хотите нам кое-что пояснить?
– Что именно? – глядя куда-то в сторону, отозвался тот.
– Данный документ свидетельствует о том, что препарат был куплен вами два дня тому назад.
– Вот-те раз, – снова язвительно хихикнул Александр, без разрешения отбирая у меня из рук кассовый чек и внимательно вчитываясь в его содержимое. – А тут и телефон, и адрес аптеки имеется…
Молодой человек достал из кармана трубку мобильного телефона и быстро набрал необходимый номер. Все замерли в ожидании, вслушиваясь в гудки из динамиков.
– Алло? Аптека? – с ухмылкой сказал Александр, демонстративно переключая звук телефона на «громкую связь». – Добрый вечер…
– Здравствуйте, – отозвался мужской голос.
– Извините за поздний звонок, – продолжил молодой человек. – С моей кредитной карты была проведена покупка препарата «Конская Сила» в вашей аптеке. Вы не могли бы подтвердить это?
– Конечно, – сказал голос. – Номер чека?
– Два-семь-семь-один дэш восемь-девять четыре-шесть-шесть, – медленно произнес Александр, считывая с чека. – Оператор Климова А. Л., терминал номер два.
– Минуточку, – ответил голос и через пару секунд неожиданно переспросил. – Дмитрий Викторович?
– Нет, это Александр, – представился молодой человек, окинув нас всех насмешливым взглядом прищуренных глаз. – Но я звоню по просьбе… э-э, Дмитрия Викторовича.
– В силу специфичности данного препарата, это конфиденциальная информация, – сказал голос в телефонной трубке. – Мне нужно подтверждение непосредственно обладателя этой кредитной карты.
– Дмитрий Викторович? – позвал Александр, протягивая телефонную трубку микрофоном к мужчине, стоящему чуть в стороне от нас.
– Я подтверждаю, Геннадий Арнольдович, – крикнул тот.
– Добрый вечер, Дмитрий Викторович, – поздоровался голос. – Я не совсем понимаю необходимость этого звонка. Вы же сами заходили к нам в аптеку. И да, покупка была проведена по кредитной карте на ваше имя.
– Спасибо, Геннадий Арнольдович, – хихикнул Александр. – Всего вам доброго.
Не дожидаясь ответа, молодой человек злорадно хихикнул, прервал телефонную связь и спрятал мобильный в карман.
– Да, я покупал этот препарат, – подтвердил мужчина. – А что здесь такого? Все мы – взрослые люди… Мне лично, конечно, это не нужно. Благо, пока еще все в порядке. Но вы же знаете Адольфа… в том смысле, что… вы же знаете, что у него молодая невеста… Милена Михайловна… А силы уже, видимо, не те, что раньше. Вот, Адольф и просил меня помочь.
– Он же был гипертоник! – воскликнула Татьяна Ивановна.
– А я что? Врач? – возмущенно парировал Дмитрий Викторович. – Откуда мне было знать, что при этой… как ее, черт побери… гипертонике…
– При гипертонии, – уточнила Марина Георгиевна.
– Что при гипертонии нельзя принимать такие препараты, – закончил мужчина.
– Значит, это ваша упаковка, – подытожил я.
– Может и моя, – пожал плечами Дмитрий Викторович. – А может и другая.
– Но кассовый чек на ваше имя и с информацией о вашей кредитной карте был внутри именно этой коробки, – настаивал я.
– Мало ли, – развел руками мужчина, уходя к бару и судорожно наливая себе виски.
– Да, вы сговорились! – воскликнул Александр. – Дмитрий Викторович купил, маменька подсунула препарат папеньке. А тот дал дуба.
– Саша! – воскликнула Татьяна Ивановна.
– Что «Саша», мамуль? – отозвался тот.
– Зачем мне было убивать Адольфа? – спросила бывшая супруга покойного. – Посудите сами… Мы давно разведены и, если у кого и есть интерес в отношении потенции моего бывшего, так это у его новой пассии. Не так ли, милочка?
– А что вы сегодня делаете здесь, Татьяна Ивановна? – парировала в ответ Милена Михайловна. – Вас к ужину не приглашали.
– Забежала по делам, – отмахнулась женщина. – Это личное.
– У моего зайчика не было от меня секретов, – фыркнула та.
– Зайчик-попрыгайчик! – язвительно хихикнул Александр.
– У Адольфа всегда были секреты, – оскалилась в недоброй улыбке Татьяна Ивановна. – Даже от меня… Но вам этого никогда не узнать.
– У меня тоже не было никакой надобности убивать Адольфа, – заявил Дмитрий Викторович. – У нас с ним серьезная сделка на носу. И без личной подписи обладателя контрольного пакета акций… Черт побери, такая сделка сорвалась!
– Кстати, об ужине, – сменил тему Александр. – Может все-таки сядем за стол, раз уж папеньку больше нет смысла ждать?
– Саша! – снова воскликнула мать.
– Александр прав, – кивнул Дмитрий Викторович. – Война войной, а обед по расписанию.
– Господа, – пригласил молодой человек на правах хозяина. – Пройдемте к столу. На сытый желудок любые задачи легче решаются. Юля, подавай горячее… если оно еще горячее.
– Третий раз разогреваю, – фыркнула горничная с ярко выраженным акцентом.
Заметив приближение гостей покойного хозяина к столу, Николай Владимирович поднялся со стула, но я опередил его.
– Микалай Владимирович, останьтесь, пожалуйста, – попросил я, оглянувшись на Александра и получив от того немое разрешение. – И вы, Юлия, не выходите из гостиной до приезда полиции. Пожалуйста.
– Да, как же я буду обслуживать? – попыталась возразить та.
– Я вам помогу все принести, но после прошу не отлучаться без надобности. Надеюсь, хозяева не будут против?
– Дело ваше, – отмахнулся Александр.
– Возмутительно, – фыркнула Милена.
Разместившись за обеденным столом, все накинулись на предоставленные блюда с завидным аппетитом, будто бы в одной из комнат этого доме не лежал покойник и нервы подозреваемых в убийстве были крепче стальных канатов.
– Господа, – первым нарушил затянувшееся молчание я, когда голодный пыл понемногу утих. – А на момент убийства все ли были здесь в гостиной?
Кто-то неуклюже звякнул бокалом, у кого-то упала вилка, кто-то кашлянул в кулак, подавившись очередным куском.
– Сложно сказать, – отозвался первым Александр. – Я поднимался в свою комнату проверить электронную почту и не могу поручиться за всех присутствующих.
– Я был в гараже, – басовито выдохнул Николай Владимирович, пожав могучими плечами. – И в принципе выше первого этажа не поднимаюсь.
– Вы же не только водитель, но и телохранитель господина Пупкина? – удивился я.
– Был, – уточнил Александр.
– Только на выездных мероприятиях, – ответил Николай Владимирович. – И то не на постоянной основе.
– Я тоже выходил, – кивнул Дмитрий Викторович. – На террасу… выкурить сигарету-другую. Можете посмотреть в пепельнице. Таких сигарет, как у меня, никто здесь не курит.
– У меня был важный звонок, – поспешила озвучить свое алиби Татьяна Ивановна. – Я выходила в… гостевую комнату. На первом этаже!
– Я была в спальне, писала в своем блоге в социальных сетях, – сказала Милена. – Я блогер… можете сверить время, когда был выставлен мой пост.
– Вы еще и блогер? – удивленно заметил Александр.
– У меня много увлечений в отличии от избалованной родительскими средствами золотой молодежи и вас в частности, Александр, – фыркнула в ответ девушка.
– С вашим появлением в нашем доме, дорогая Милена Михайловна, мой родитель заметно сократил предназначавшиеся мне средства, – ответил молодой человек.
– Так заметно, что вы были вынужденны брать банковские кредиты? – язвительно заметила та.
– А вам откуда это известно?
– В новостях передавали! – хихикнула Милена. – Не каждый день найдется дурак, кто согласится на кредит под двадцать девять с половиной процентов годовых. И далеко не один раз!
– Саша! – возмущенно воскликнула Татьяна Ивановна. – Это правда?
– Нет, конечно, – отмахнулся молодой человек, но тут же стыдливо опустил взгляд в тарелку перед собой. – Нормальные там условия кредитования. И процент нормальный.
– Зачем тебе столько денег? – не отставала мать.
– Да, еще под такие грабительские проценты, – заметил Дмитрий Викторович.
– Тебя кто-то шантажирует? У тебя проблемы с наркотиками? С полицией? С бандитами?.. Впрочем, это почти одно и то же, – начала предполагать Татьяна Ивановна. – Или у тебя появилась девушка, которая тянет из тебя деньги, зная из какой ты семьи? Она беременна?.. Мой мальчик!
– Нет у меня никакой девушки! – огрызнулся Александр.
– Ты гей? – на вздохе воскликнула мать так громко, что все замерли, а у Николая Владимировича выпала из рук вилка и он кряхтя полез доставать ее из-под стола.
– Нет, мама! Я не гей, – твердо заявил молодой человек. – Но у меня есть расходы, требующие кое-каких капиталовложений.
– А вы, Марина Георгиевна? Где были вы? – спросила Милена. – И почему вообще не уехали сразу после того, как выполнили все ваши прямые обязанности?
– Я была здесь в гостиной, сидела у камина, – сказала Марина Георгиевна. – Адольф Карлович любезно пригласил меня остаться на ужин… Юля накрывала на стол и видела меня. Впрочем, как и я видела Юлю.
Не сговариваясь, все обернулись и посмотрели на горничную. Последняя опустила глаза и пожала плечами.
– Ты ведь видела меня здесь? – переспросила медсестра.
– Нет, простите, Марина Георгиевна, – отрицательно покачала головой девушка. – Я была занята… А ваше кресло стоит задом к столу.
Так же не сговариваясь, все обернулись и посмотрели на пару кресел, стоящих друг напротив друга около камина. Одно из них действительно было развернуто спиной к столу. Из-за высокой и широкой спинки, способной легко скрыть человека любой комплекции, в данном ракурсе от стола было сложно заметить сидит в кресле кто-либо или нет.
– Напомню, господа, что Адольфа отравили таблетками, – нарушил затянувшуюся паузу Дмитрий Викторович.
– Это не отравление, – уточнила Марина Георгиевна. – А инфаркт, вызванный несовместимостью препаратов.
– Вот и я о том же, – прихлопнул в ладони друг и коллега покойного, будто только и ждал этих слов от медсестры. – А кто из нас… не медиков… лучше всех разбирается в лекарствах и побочных эффектах таковых? Правильно, фельдшер скорой медицинской помощи… Марина Георгиевна. Собственно, вот и все, что требовалось доказать!
– Не говорите глупостей, Дмитрий Викторович, – сдержанно и твердо сказала Марина Георгиевна. – С какой стати я буду убивать того, кто оплачивает мои услуги?
– Щедро оплачивал, надо полагать, – уточнила Татьяна Ивановна.
– Да, Адольф Карлович оплачивал щедро, скрывать не стану, – призналась женщина.
Я постучал кончиком столового ножа о стенку бокала, привлекая всеобщее внимание. И получив таковое, окинул всех присутствующих взглядом.
– То есть, смею предположить, что к вашему сожалению, господа, – сказал я. – Ни у кого из вас нет стойкого алиби на момент смерти господина Пупкина, в связи с тем, что все вы были заняты своими делами и друг с другом не виделись некоторое время.
– Как же? Алиби есть у всех, – возмутилась невеста покойного.
– Да, но не настолько весомое, – отметил я. – Чтобы отвести от вас подозрение в убийстве Адольфа Карловича.
Неожиданно резко Милена вскочила со стула и протянула руку через стол, тыча пальчиком с острым коготком в сына олигарха. От внезапности ее поступка Александр невольно дернулся назад и вжался в спинку стула.
– Убийца… Александр! – озвучила свое поведение девушка.
– С хрена ли?! – огрызнулся «подозреваемый».
– Действительно, с чего вы взяли, Милена Михайловна? – спросил Дмитрий Викторович.
– Все сходится, – пояснила она, нервно тыча пальчиком в молодого человека. – Вам нужны были деньги… Не отрицайте! Вы сами только что в этом признались… К тому же банковский кредит нужно отдавать. А где взять крупную сумму?
– Где? – переспросила Татьяна Ивановна не без личного интереса в глазах.
– По завещанию, разумеется! – ехидно хихикая, подытожила Милена. – Но для активизации которого необходимо было убить… моего бедного зайчика!
– Ну-у, – протянул Александр, небрежно отмахнувшись от нападавшей, чем только разозлил девушку еще больше. – Скажете тоже, Милена Михайловна. На завещание я и не рассчитывал. Я и в глаза-то его не видел. А уж что там папенька мог завещать мне после того, как в его жизни появились вы – это еще спорный вопрос. Может быть вы и убили несчастного? Милена Михайловна, признайтесь… снимите грех с души.
– Я?! – возмущенно взвизгнула та и упала на стул, часто хлопая длинными ресницами и едва сдерживая слезы. – Да, как же… я же… не могла… моего зайчика…
– Хватит уже называть зайчиком этого старого козла! – рявкнула Татьяна Ивановна.
– Маменька, – развел руки Александр. – Побойтесь Бога. О покойниках либо хорошо, либо никак.
– Я же сказала, – всхлипывая, не унималась оправдываться Милена. – Я была в своей спальне… писала в блоге. Там указывается… конкретное!..время.
– У вас есть своя… в том смысле, что отдельная спальня в этом доме? – переспросил я с легкой нотой удивления.
– Ну, конечно же, – повела плечом девушка. – Как само собой разумеющееся. Просто я сплю очень чутко и посторонние звуки могут легко разбудить меня. А потом так сложно заснуть снова.
– Какие посторонние звуки?
– Ой, ну всякие, – отмахнулась Милена. – Скрипы, шаги, хлопанье дверьми, даже тяжелое дыхание постороннего человека. Мой зайчик часто засиживался в своем кабинете далеко за полночь или же поздно возвращался с деловых мероприятий. А я привыкла ложиться рано.
– А как же… простите…
– Раздельные комнаты сексу не помеха, – игриво усмехнулась та. – Если вы об этом.
– И тем не менее.., – перебил Дмитрий Викторович, возвращаясь к оставленной теме. – А давайте взглянем на то самое конкретное время, когда, как вы, Милена Михайловна, говорите, писали в вашем блоге.
– Да пожалуйста! – огрызнулась девушка.
Она резко вскочила со стула и бросилась к выходу из гостиной, но замерла на полпути и оглянулась. Наши взгляды встретились, и я понял ее без слов.
– Я провожу вас, – сказал я, поднимаясь со своего стула.
Розовый в стразах ноутбук оказался оставленным на краю просторной кровати, застеленной черным шелковым покрывалом. Здесь же на прикроватной тумбочке присутствовала чашечка с подсохшими следами выпитого кофе и горсть конфетных фантиков, характеризующих, что хозяйка спальни провела здесь не мало времени.
Не утруждаясь обходить кровать по периметру, Милена легко запрыгнула на нее с ногами, немного проползла на четвереньках и потянулась за ноутбуком.
Короткая юбка инертно оголила округлые полушария филейной части, туго стянутые кружевным бельем. Пока я невольно созерцал открывшийся вид, девушка дотянулась до ноутбука, развернулась и села на краю кровати, протягивая гаджет мне. На ее лице играла миловидная улыбка без капли стеснения, хотя Милена вероятно отчетливо понимала, куда я только что смотрел. Я взял ноутбук из ее рук, а она неторопливо поправила чулок и встала, направившись к выходу из спальни.
– Пойдемте? – спросила она.
– Да, – кивнул я, открывая перед девушкой дверь из комнаты в коридор.
Мы вернулись в гостиную, где оставшиеся там люди продолжили вечер как ни в чем не бывало. Дмитрий Викторович нашел какие-то общие интересы для разговора с водителем Николаем Владимировичем и мужчины перебрались из-за обеденного стола в кресла у окна, организовав на журнальном столике дегустацию виски. Благо, последнего в своем разнообразии в баре покойного хозяина дома оказалось достаточно много.
Медсестра снова заняла кресло около камина и так же, как и ранее задумчиво наблюдала за пляшущими языками пламени.
Мать с сыном остались за столом, продолжив ужин. А горничная делала всяческие попытки обслужить их, не находя себе другого занятия и не способная уйти из гостиной без моего разрешения.
Милена присела к столу, открыла свой блог в интернете и передала ноутбук мне. Всем своим видом девушка выражала полную уверенность в ее непричастности к убийству. Она посматривала на Александра и Татьяну Ивановну надменным взглядом. С ухмылкой смаковала вино, в промежутках между глотками игриво натирая край бокала пальчиком.
