Читать книгу Пурпурные реки - Жан-Кристоф Гранже - Страница 3

Ньеман попытался съехать к проходу в скалах по узкой извилистой дорожке. Но вскоре ему пришлось остановиться – седан дальше пройти не мог. Выйдя из машины, комиссар нырнул под желтую ленту и подошел к берегу реки.

Здесь быстрому течению преграждали путь груды камней. Поток, вопреки ожиданиям Ньемана, не бурлил, не брызгал пеной, а лениво растекался небольшим прозрачным озерком, гладь которого была светла и безмятежна. Чуть дальше река сворачивала направо и, вероятно, текла через город – его сероватый силуэт уже вставал впереди в ложе долины. И тут Ньеман резко остановился. Он увидел слева от себя человека, сидевшего на корточках у берега. Комиссар инстинктивно схватился за кобуру. Но при этом у него на поясе звякнули наручники. Человек обернулся и с улыбкой взглянул на полицейского.

– Что вы здесь делаете? – грубо спросил Ньеман.

Незнакомец молчал; он снова улыбнулся и встал, отряхивая руки. Это был молодой человек с нежным лицом и светлыми тонкими, как пух, волосами. Замшевая куртка, брюки с защипками. Наконец он звонко ответил вопросом на вопрос:

– А вы?

Эта наглая реплика обескуражила Ньемана. Он ворчливо объявил:

– Полиция. Вы что, не видели ограждения? Надеюсь, у вас есть веские причины находиться тут, иначе…

– Я Эрик Жуано, из уголовной полиции Гренобля. Пришел на разведку. Трое наших должны подъехать сюда днем.

Ньеман шагнул вперед и остановился рядом с инспектором на правом берегу потока.

– А где жандармы? – спросил он.

– Я дал им полчасика, чтобы перекусили. – Он беззаботно пожал плечами. – Мне нужно было тут поработать спокойно, без свидетелей… комиссар Ньеман.

Седой полицейский удивленно моргнул. Молодой человек продолжал, все так же уверенно:

– Я вас сразу узнал. Пьер Ньеман. Бывший прославленный шеф РЕЙДА. Бывший комиссар уголовных бригад. Бывший охотник за убийцами и наркодилерами. В общем, целая куча бывших титулов…

– А что, наглость теперь входит в программу подготовки инспекторов?

Жуано насмешливо поклонился.

– Извините, комиссар. Я просто пытаюсь смахнуть позолоту со статуи кумира. Вам же известно, что вы кумир, суперсыщик, свято чтимый всеми молодыми инспекторами Франции. Вы прибыли сюда из-за этого убийства?

– А ты как думаешь?

Юный полицейский снова отвесил поклон.

– Для меня будет великой честью работать бок о бок с вами.

Ньеман смотрел на зеркальную поверхность спокойного озерца у своих ног; утренний свет пронизывал воду до самого дна, откуда шло легкое зеленоватое мерцание.

– Расскажи, что ты знаешь об этом деле.

Жуано поднял глаза к возвышавшейся над ними отвесной скале.

– Тело нашли вон там, наверху.

– Наверху? – удивленно переспросил Ньеман, вглядываясь в зазубрины опасных уступов, которые отбрасывали вниз резкие черные тени.

– Да. На высоте пятнадцати метров. Убийца засунул его в расселину, придав ему странную позу.

– Какую позу?

Жуано слегка присел, опустил голову и обхватил руками торс.

– Вот такую. Позу эмбриона.

– Неслабо!

– В этом деле все неслабо.

– Мне говорили о ранах и ожогах, – продолжал Ньеман.

– Труп я еще не видел. Но, похоже, на нем и правда множественные следы пыток.

– Жертва скончалась в результате этих пыток?

– Это еще не установлено. На горле имеются глубокие борозды – похоже на удушение.

Ньеман снова взглянул на светлое озерко. Он увидел в нем свое отражение, четкое, как в зеркале, – короткая стрижка, синий плащ.

– Ну а что ты здесь нашел?

– Да ничего. Вот уже битый час ищу хоть какую-нибудь зацепку – и ровно ничего. Я так думаю, что жертву убили не в этом месте. Просто убийца привез ее сюда и запихнул между камнями.

– Ты поднимался наверх?

– Да. Там тоже ничего нет. Убийца, судя по всему, взобрался на скалу с другой стороны и спустил сюда тело на веревке. Потом спустился сам по другой веревке и засунул свою жертву в эту дыру. Ему нужно было сильно потрудиться, чтобы придать ей такую картинную позу. Совершенно непостижимо!

Ньеман опять взглянул на каменную стену, щетинившуюся острыми пиками, изборожденную глубокими трещинами. Со своего места он не мог точно определить расстояние, но ему казалось, что расселина, где обнаружили тело, находилась на равной высоте что от подножия, что от вершины скалы. Он резко повернулся.

– Поехали.

– Куда?

– В больницу. Я хочу взглянуть на труп.

Обнаженное тело, прикрытое до плеч простыней, лежало боком на блестящем столе. Человек свернулся комочком, словно прятался от удара молнии. Голова была втянута в приподнятые плечи, руки сжаты в кулаки, колени согнуты и подтянуты к подбородку. Синевато-бледная кожа, судорожно напрягшиеся мышцы, истерзанная ранами плоть – все это придавало трупу особенно реальный и оттого невыносимо страшный вид. Шея была исполосована ножом, как будто жертве пытались перерезать горло. На висках вздулись синие вены, – казалось, они вот-вот лопнут.

Ньеман поднял глаза на собравшихся в морге людей. Здесь были следователь Бернар Терпант – высокий, худой, со щеточкой седеющих усов, шеф жандармской бригады Гернона капитан Роже Барн – грузный, медлительный колосс, и капитан Рене Вермон, откомандированный розыскным отделением жандармерии, – маленький невзрачный человечек с красным лицом и сверлящими глазками. Жуано скромно стоял позади с видом усердного стажера.

– Личность установили? – спросил Ньеман, ни к кому конкретно не обращаясь.

Барн по-военному четко шагнул вперед и откашлялся, прежде чем ответить:

– Убитого звали Реми Кайлуа, господин комиссар. Возраст – двадцать пять лет. Последние три года работал в должности старшего библиотекаря в университете Гернона. Тело убитого было опознано сегодня утром его женой Софи Кайлуа.

– Она заявляла о его исчезновении?

– Да, вчера, в воскресенье, к вечеру. По ее словам, муж ушел накануне в горы, на прогулку к пику Мюре. Один, как всегда по выходным. Иногда он ночевал в одном из высокогорных приютов. Вот почему она не сразу подняла тревогу. До вчерашнего вечера ей…

Барн умолк: Ньеман обнажил труп до пояса.

Внезапный ужас отдался беззвучным криком в груди каждого из присутствующих. Весь торс жертвы был испещрен темными ранами всевозможных форм и видов. Разрезы с лиловыми краями, синевато-багровые ожоги, черные расплывчатые синяки. На запястьях и предплечьях виднелись неглубокие рубцы, как будто человека связывали проволокой или жестким канатом.

– Кто обнаружил тело?

– Одна молодая женщина… – Барн заглянул в свое досье. – Фанни Ферейра, преподаватель университета.

– Каким образом она его нашла?

Барн снова откашлялся.

– Она спортсменка, занимается рафтингом на горных реках. Ну знаете, это когда сплавляются в лодке по течению в специальном гидрокостюме и ластах. Это очень опасный вид спорта и…

– И что?

– Она остановилась перед естественной плотиной, там, где русло перегорожено камнями, у подножия хребта, окружающего университетский городок. Взбираясь на эти камни, она и заметила труп в углублении.

– Это она вам так сказала?

Барн неуверенно оглянулся.

– Ну да… конечно…

Комиссар целиком обнажил тело и обошел вокруг стола, внимательно разглядывая бледное скрюченное существо с коротко, почти наголо остриженными волосами на черепе странной остроконечной формы.

Потом он взял протянутое Барном медицинское заключение о смерти и бегло просмотрел отпечатанные на машинке листки. Документ был составлен самим директором больницы. Врач не мог точно определить время наступления смерти. Он ограничился описанием внешних ран и констатацией смерти от удушения. Для более подробного анализа следовало разогнуть труп и сделать вскрытие.

– Когда придет патологоанатом?

– Его ждут с минуты на минуту.

Комиссар подошел к умершему, нагнулся, пристально вгляделся в его черты. Молодое, пожалуй, даже красивое лицо с закрытыми глазами не носило никаких следов побоев или увечий.

– Никто не притрагивался к его лицу?

– Нет, комиссар.

– Глаза у него были закрыты?

Барн кивнул. Ньеман осторожно, двумя пальцами, слегка приподнял веко жертвы. И тут произошло немыслимое: из правого глаза медленно вытекла большая прозрачная слеза. Комиссар испуганно вздрогнул: мертвец плакал.

Ньеман бросил взгляд на окружающих, но никто из них не заметил этой ужасной подробности. Овладев собой и стараясь не привлекать к себе внимания, он снова приподнял веки мертвеца, и увиденное доказало ему, что он не сошел с ума, что это не померещилось, что это убийство было тем самым делом, которого любой сыщик или боится, или ждет, в зависимости от характера, всю свою жизнь. Выпрямившись, он резким движением накрыл тело. И сдавленным голосом попросил:

– Расскажите о планах расследования.

Бернар Терпант встал и заговорил:

– Господа, вы все понимаете, что это дело может оказаться трудным и… крайне необычным. Вот почему мы с прокурором решили объединить усилия местной полиции и национальной жандармерии. Я также пригласил старшего комиссара Пьера Ньемана, который прибыл сюда из Парижа. Вам, без сомнения, известно это имя. В настоящее время комиссар принадлежит к высшей инстанции БПН – столичных бригад полиции нравов. Мы еще ничего не знаем о побудительных мотивах данного убийства, но, вполне вероятно, речь идет о преступлении на сексуальной почве. В любом случае это дело рук маньяка. И опыт господина Ньемана будет для нас бесценным. Из этих соображений я предлагаю поручить комиссару руководство расследованием.

Барн коротко кивнул, Вермон последовал его примеру, но с гораздо меньшим энтузиазмом. Что касается Жуано, тот ответил:

– Лично я согласен. Но сюда должны прибыть мои коллеги из региональной полиции, и…

– Я им все объясню, – отрезал Терпант и повернулся к Ньеману. – Мы вас слушаем, комиссар.

Напыщенный тон Терпанта действовал Ньеману на нервы. Ему хотелось поскорее выйти отсюда и взяться за дело – одному.

– Капитан Барн, – спросил он, – сколько у вас людей?

– Восемь… Нет, извините, девять.

– Имеют ли они опыт опроса свидетелей, сбора улик, блокирования дорог, прочесывания местности?

– Ну, как вам сказать… Вообще-то мы занимаемся не совсем этим…

– А сколько человек в вашем распоряжении, капитан Вермон?

Голос жандарма прогремел, как праздничный салют:

– Двадцать. Все опытные парни. Они готовы прочесать местность, где обнаружен труп, и…

– Прекрасно. Пускай заодно расспросят всех, кто живет вдоль дороги, ведущей к реке, наведаются на бензоколонки, вокзалы и в дома рядом с автобусными остановками… Этот парень – Кайлуа – иногда ночевал в альпийских приютах. Возьмите всех их на заметку и обыщите. Жертва могла быть застигнута убийцей в одном из них.

И Ньеман повернулся к Барну.

– Капитан, я хочу, чтобы вы организовали сбор информации по всему району. Мне нужен еще до полудня список бродяг, воров и прочего сброда по всему департаменту. Проверьте всех, кто недавно вышел из тюрьмы, в радиусе трехсот километров. Сообщите мне обо всех случаях угона машин и других краж. Расспросите служащих всех отелей и ресторанов. Разошлите повсюду факсы с вопросниками. Я должен знать все без исключения, даже самые мелкие, подозрительные факты, случаи появления каких-нибудь странных личностей. Прошу вас также составить мне список происшествий здесь, в Герноне, за последние двадцать лет и более, которые близко или отдаленно напоминали бы это дело.

Барн старательно записывал приказы. Ньеман обратился к Жуано:

– А ты свяжись с Центральной картотекой. Запроси у них список сект, магов и прочих чокнутых в вашем регионе.

Жуано кивнул. Терпант также усердно кивал головой, выражая полнейшее одобрение идей комиссара, как будто своих у него сроду не было.

– Вот этим и займитесь до получения результатов вскрытия, – заключил Ньеман. – Излишне напоминать вам, что дело должно вестись в глубочайшей тайне. Ни слова местной прессе. Да и никому другому тоже.

Собравшиеся вышли на крыльцо и направились, ускоряя шаг под мелким утренним дождиком, к своим машинам, стоявшим перед высоким внушительным зданием Регионального университетского клинического центра, построенным не менее двух веков назад. Опустив глаза, ссутулившись, не глядя друг на друга, они молча разъехались в разные стороны.

Охота началась.