Читать книгу Все, что я знаю о Париже - Жанна Агалакова - Страница 5

Как я ни старалась, так и не смогла добиться от моих парижских друзей ответа на вопрос: почему они пишут пять букв, а произносят одно-единственное «Ю»? Потом где-то прочла, что в древности, когда грамотных было крайне мало, а бумажные документы уже были в обороте, писари брали с клиентов мзду за каждую букву, вот и накручивали.

Думаю, это шутка. Но как тогда объяснить, что во французском в конце каждого слова есть буква, которая не произносится, но непременно пишется?! И что существует пять разных способов оформления звука «о» (в одном из них задействованы аж четыре буквы) и семь способов обозначения «е» (максимум три буквы)?

С числительными тоже беда. Чтобы сказать «семьдесят пять», французы произносят «шестьдесят и пятнадцать», чтобы сказать «девяносто» – «четыре по двадцать и десять». Поначалу на кассе я просто впадала в ступор, когда мне говорили: «С вас сто – четыре по двадцать – семнадцать евро и шестьдесят – четырнадцать сантимов». Попробуйте быстро сообразить, сколько это.

Сами французы испытывают серьезные трудности в письме. По-настоящему грамотных среди них очень немного. Не так давно один уважаемый писатель выступил с открытым письмом в «Либерасьон» с предложением (и он был далеко не первый!) провести, наконец, реформу и упростить орфографию. Писатель честно признался, что не умеет грамотно писать. Дискуссия обрела такой масштаб, что Министерство образования было вынуждено официально заявить, что никакой реформы не ожидается, что французская грамматика – национальное достояние и культурное богатство. Заявление вывесили на интернет-сайте Министерства.

В нем было 119 ошибок.

На самом деле французы гордятся своим сложным для произношения и написания языком, и им нравится усложнять его еще больше.

Каждый настоящий парижанин моложе 40 непременно вставляет в речь верланы. Это разновидность сленга, который распространен во всех слоях общества. В верлане слово читается наоборот или слоги в нем меняются местами. Получается femme – meuf (женщина), fete – teuf (праздник), arab – beur (араб) и так далее. При беглом разговоре порой невозможно понять, о чем идет речь.

Возможно, именно поэтому – чтобы никто не понял, о чем идет речь, – и еще из любви к усложнениям парижане называют свой город по-своему. Не «Париж».

И не «Парижск».

И не «Пари».

И не так, как вы еще могли бы придумать.

Сто лет назад, когда строился Панамский канал, в Европе и в Америке в моду вошли одноименные шляпы. В Париже панаму носил каждый мужчина. Потому и Париж в Париже стали называть Paname – Панама!