Читать книгу Сатияра. Замок дракона - Жанна Стужева - Страница 4

К счастью, удача, наконец, повернулась ко мне лицом, а не любимой своей частью тела, позволяя глупой трясущейся девице без проблем вернуться в гостиницу и проскользнуть в комнату незамеченной. Нужно было немедленно уходить, а оставлять своего единственного друга и немногочисленные пожитки не хотелось. Вот и пришлось поскорее бежать в недавнее пристанище: собрать вещи и забрать Баяна. У меня сильно колотилось сердце, и, едва войдя, я с ходу принялась собирать пожитки одеревеневшими от волнения руками. Когда дело было сделано, я присела на краешек постели – всего на минутку, чтобы перевести дыхание и передохнуть. Всего на минутку прилегла, повернулась на бок и подтянула колени к груди, то и дело вспоминая происшедшее. Сама и не заметила, как задремала.

Всю ночь тревожно ворочалась, время от времени вскакивая в холодном поту, и сны в этот день были тоже странные, если не пугающие. Перед глазами всякий раз всплывали жуткие картины. Особенно навязчивыми были огромные ярко-желтые глаза с тонким вертикальным зрачком. И голос, немного шипящий и низкий, шептавший мне во сне: «Берегис-сь, маленькая птичка!»

Утро началось неожиданно, я вдруг проснулась и резко села в постели. Через мгновение оказалось, что меня кто-то настойчиво трясет и толкает в плечо, периодически издавая высокие протяжные визги.

– Что случилось? – Я вопросительно взглянула я на возмутительницу спокойствия. Тут-то я и поняла, что не сбежала в такой подходящий момент, а заснула. Удивительно, вокруг была все та же комнатка, рядом брюзжала та же соседка, никаких настойчивых преследователей рядом не было. Страх прошел вместе со сном, я немного приободрилась, и вчерашние обстоятельства уже не ощущались такими пугающими. Я даже почувствовала себя в безопасности, казалось, следы получилось замести преотлично.

– Что это?! – Надо мной, отвлекая меня от мыслей, нависалам худенькая девчушка с кипенно-белым лицом и темными кругами под глазами. Её карие глаза светились гневом, а рот ни на минуту не закрывался, продолжая исторгать визгливые ругательства. Она явно была моложе меня лет на пять, но для своего возраста вела себя удивительно вызывающе.

– Что случилось? – еще раз повторила я, уже строже и немного нахмурив брови. – Ты вообще кто?

Казалось, девица вот-вот задохнется от гнева, она трясла в воздухе руками и обиженно шипела:

– Как это кто? Я Анжелика! А вот ты, ты трогала мои вещи, и теперь я не могу найти свою косметику! Я же предупреждала, да ты как пробка вылетишь отсюда!

– Стой-стой-стой! – Я примирительно подняла руки ладонями вверх, с облегчением выдыхая. – Если ты имеешь в виду ту полуразвалившуюся коробку с горой всякого хлама, что стояла на моей постели, то да, я действительно ее трогала: переставила на стол, на котором лежит твое вчерашнее платье, полагаю. Спать, знаешь ли, очень хотелось, не подумала.

Анжелика тут же замолчала и с удивительной скоростью метнулась проверять стол, причитая про себя:

– Кирк может позвать в любой момент, надо быстрее привести себя в божеский вид.

На что я подавилась: какой еще божеский вид, да она же на пугало похожа с тонной пудры и белил. Едкое словечко так и рвалось наружу, хотелось Анжелику просветить насчет ее вида, задеть, уколоть. Я уже повернулась в сторону истеричной соседки и открыла рот, чтобы испортить настроение молоденькой «старушке». А потом вдруг поняла: «Да это же решение половины моих проблем!» и с гулким стуком захлопнула рот. Решение простое и лаконичное – не сложнее, чем кофе попить: парфюмерия скроет запах, а косметика с легкостью сделает меня совершенно другим человеком.

– Анжелика, – тихонько позвала я соседку, получив в ответ разъяренный взгляд, не предвещавший ничего хорошего. Однако не сдалась. – Я не специально, правда.

– Вот вылетишь из труппы – и поделом тебе! – буркнула девушка, в то же самое время уже почти не обращая на меня внимание. Теперь она с азартом красила щеки, а я принялась завороженно следить за процессом. Матушка никогда не позволяла мне использовать пудру или румяна, говоря о том, что я и так красавица. Потому я не умела не то что пользоваться всеми этими штуками, а даже не представляла для чего «вон тот маленький пузырек». А ведь остальные служанки частенько пользовались этими недорогими благами цивилизации. Снова вспомнив о маме, я поникла. Интересно, как она там? Целый рой вопросов клубился в голове, нужно было от них отвлечься, и я снова уставилась на Анжелику. Взмах кисти – и бугристая кожа идеально ровная, еще один – и вместо ровной кожи отчетливо виден слой штукатурки. А после щеточки с тушью ресницы девицы стали длиннее раза в два, правда, она не забыла тушь намазать еще раз, и еще, и еще. В общем, мазала до тех пор, пока длинные пушистые реснички не превратились в длинные толстые закорючки.

– Ну, разве я не красавица? —наконец, проговорила, соседка спокойным, удовлетворенным голосом и повернулась ко мне лицом, демонстрируя силу красоты и многогранность собственного творчества. – Ладно, лэри-замарашка. Знаю же, что ты мне завидуешь. Вот, возьми!

С последними словами мне бросили маленькую кожаную сумочку с подарком.

– От сердца отрываю, – вздохнула «красотка» и, тут же изменившись в лице, погрозила мне пальцем. – Чтоб мою косметику не трогала!

Поведение соседки было, мягко говоря, нелогичным: сперва кричит, а потом дарит подарки. Я решила все же не проникаться, а присмотреться.

Когда Анжелика ушла, я без угрызений совести воспользовалась ее огромным зеркалом и опробовала на себе чудеса макияжа. Штрих тут, взмах кисти там. Пусть мне и достались остатки, пересохшие и потрескавшиеся, все равно я удовлетворенно улыбнулась своему отражению и неплохому результату трудов.

Переодевшись в простой серый брючный костюм, я заплела волосы и от души налила на себя духов: пусть я передумала бежать прямо сейчас, но все же стоит соблюдать меры предосторожности.

– Ну что, будем разить врагов наповал? – задорно подмигнула я своему отражению стоя на пороге и вышла, заперев ключом дверь. С минуту я потопталась в коридоре, вздыхая и собираясь с мыслями, коих к голове как всегда было великое множество, а после махнула на все рукой и отправилась за Баяном.

Настроение было замечательным, казалось, весь мир открыт и ждет меня. Матушка обязательно заметила бы, что нельзя вести себя так беспечно и невнимательно, что еще вчера я попалась, но мне хотелось летать от счастья. Поэтому по пути в конюшню я не опускала взгляд, как делала обычно, и сияла искренней радушной улыбкой. Встречный народ в ответ тоже улыбался, кивал, кланялся. Восхитительно! Нет, некоторые почему-то зажимали носы и шарахались в сторону, но, думаю, это я немного переборщила с парфюмом. Настроение от этого не ухудшалось. Великое дело, переживут!

Подходя ближе к цели, я заметила, что еще вчера запахи здесь были намного сильнее. Сейчас же запах от конюшни был не слишком силён. Еще издали я увидела конюха, совсем такого же, какой был в поместье лэра Карола: эдакий выпивоха, готовый за бутылочку крепкого напитка продать маму родную. Только почему-то местный субъект, едва увидев меня, тут же бросил все дела и попытался испариться, что у него, конечно же, не вышло. Потому что я была очень быстрой, когда мне это было нужно.

– Здравствуйте, уважаемый… Лэр? – поздоровалась я с конюхом и специально закончила приветствие вопросом, ожидая, что мужчина поймет и представится. Но представляться никто не спешил. Более того, конюх отчего-то быстро воздел руки к небесам в молящем жесте, а потом и вовсе спешно поклонился и бросился наутек.

– И вам самого лучшего дня! – уже в спину убегающему конюху крикнула я. Какое невежество, подумать только! Я уже придумала сотню причин для столь быстрого ухода, но лишь спустя пару минут поняла настоящую причину бегства: Баян.

Стоило мне войти в конюшню, как мой взгляд профессиональной горничной на автомате заметил чистоту и приятный запах помещения. Я быстро шла между денников, отмечая лоснящихся лошадей с аккуратно заплетенными гривами и хвостами. Уже почти дойдя до Баяна, услышала последнего, едва не поседев:

– Как несправедлив этот мир, мой друг! – философски заметил знакомый мне бас. В голосе слышалось что-то необычное, странное, некоторая заторможенность. – Вот мы с тобой всего лишь кони. Но это же не значит, что мы хуже остальных?

– П-р-р-р, – фыркнул невидимый собеседник. А я ускорилась: чуяло мое сердце, что Баян что-то с конюхом сделал.

– Вот и я говорю: тьфу на них!

– Баян, что происходит? – сразу с порога требовательно спросила я, сложив руки на груди для пущей убедительности. Пони подошел к перегородке и неловко (рост не позволял) высунул голову из денника в проход, окидывая меня критическим взглядом, потом еще одним, и еще. Наконец, я удостоилась чести услышать ответ:

– А мы тут конфетками балуемся, – неловко, даже немного смущенно сказал Баян и попытался улыбнуться. Белая морда пони действительно была обильно испачкана чем-то коричневым – шоколадом, полагаю. – И тебя угостим, еще пара осталась. Тебя, наверное, побил кто-то вчера – вон какие синячища под глазами! От шоколада вырабатываются эндорфины – гормоны счастья, сразу настроение улучшится.

– Вовсе нет, – обиженно фыркнула я, когда мое мастерство с ходу не оценили. – Это макияж, маскировка, если хочешь.

– А-а-а, – многозначительно протянул пони, бросив еще один критический взгляд в мою сторону. – За маскировку сойдет. Ужасно хочется тебя пожалеть: видок тот еще! Точно, конфетку не будешь? Тогда я доедаю.

И, нырнув назад, принялся что-то есть, громко чавкая и постанывая от удовольствия,

на что я насупилась, подошла ближе, открыла дверь и поманила за собой Баяна: нас ждут великие дела, нет времени прохлаждаться. Что любопытно, больше никого рядом с пони не было, хотя оставляла я его с Бертой, смольно-черной кобылкой-пони. А вот из соседнего денника отчетливо слышался храп. Заглянув туда, я увидела старого гнедого жеребца, который совсем по-кошачьи, что для лошадей не характерно, развалился на чистом сене и, вытянув голову вперед, спал.

– Так что там с конюхом, Баян? – в лоб задала я вопрос. Глаза у пони забегали – сразу видно: набедокурил.

– Нет, ничего. Ничего серьезного, – поколебавшись, ответил Баян. С минуту он размышлял, а потом поднял голову и, стараясь говорить мне на ухо, продолжил, пахнув перед этим перегаром:– Я долго и мучительно умирал в грязи, как вдруг носа моего коснулся притягательный аромат портвейна. Ну, я и ожил немного. Забыв от отчаяния о конспирации, попросил меня угостить, а конюх оказался из пугливых. Как вытаращился! Подумал, что кто-то из богов ему явился. В общем, портвейна своего я не дождался, зато конфеты мне притащили. Целый мешок! А как в такой обстановке есть конфеты? Это ж отравиться можно! Ну, я и фыркнул, что в такой грязище есть нельзя, так конюх за час всю конюшню вылизал!

– Кажется, я понимаю, что за конфетки, – скривилась я от отчетливого запаха кондитерской спиртовой помадки. Лакомство было жуть каким дорогим, особенностью была удивительно вкусная шоколадная оболочка в виде различных зверей и птиц и ужасно крепкая начинка. Я по незнанию попробовала однажды, будучи еще подростком, и свалилась потом спать под ближайший стол. Ох и влетело же тогда от матушки!

– Зато благое дело, – просиял Баян и добавил заплетающимся языком, – не пьет больше конюх, излечился! Мне хоть сейчас прием открывай и лечи народ.

– Сейчас у нас другая задача, – перебила я его и изложила свой план. Заключался он в том, что мы вместе с Баяном пойдем на репетицию, я буду сидеть верхом, а пони – отвечать на различные вопросы. Будем делать вид, что пытаемся влиться в коллектив. Тем временем разведаем обстановку, а если запахнет жареным – улизнем.

Баян согласился без колебаний и вопросов, что меня безумно порадовало. А зря, нужно было насторожиться и сразу понять, что пьяный пони не лучший помощник. С горем пополам мы добрались до огромного шатра, в котором и происходили цирковые шоу. Несмотря на то, что мой верный транспорт то и дело заносило на поворотах, прибыли мы в полном составе и с минимальными потерями: Баян неудачно задел задом проход и выдрал клок волос из хвоста. Уже внутри выяснилось, что репетиция в самом разгаре. И если пони сделал вид, что ничего особенного не увидел, то я была в восторге и не смогла сдержать эмоций:

– Какая красота! – восхищенно воскликнула я, едва увидела тоненькую девичью фигурку, летящую высоко под куполом шатра. Казалось, она парит, словно ее держит магия, однако чуть позже я рассмотрела тонкий металлический трос, пристегнутый к костюму гимнастки.

И я завороженно следила за девушкой во второй, третий, четвертый, пятый прогон номера. На шестой раз прелесть выступления вдруг куда-то исчезла, и я стала замечать, что гимнастка иногда ленится и не вытягивает ножку, когда прогибается в спине. А еще, что вовсе она не молоденькая, а годится мне в бабушки.

– Вот и зачем я так рано пришла? Теперь неинтересно смотреть будет, – фыркнула я себе под нос и нахмурилась. Баян тихонько валялся под ногами и даже не делал вид, что находится в полном здравии и отличном настроении. Картину дополняла его скатавшаяся шерсть, из белоснежной ставшая серой. Пихнула пони легонько мыском ботинка, проверяя, не сдох ли. Судя по недовольному сопению, он был скорее жив, чем мертв.

– Запоминай, – раздалось у меня над ухом настолько неожиданно, что я подскочила на месте, – у тебя испытательный срок, пока свой номер не отрепетирован, будешь на побегушках. Запоминай детали и нюансы, вполне возможно, что старушке Матильде станет завтра плохо или она обкурится опиума, а тебе придется ее заменить.

Я похолодела, представляя радужные перспективы, которые Кирк любезно мне втолковывал. Бородач сел на скамейку позади меня совсем бесшумно, и теперь говорил, наклонившись вперед, нависая своей аккуратной бородой над моим плечом и щекоча жесткими волосками. Первое, что я испытала, была паника. Мне тут же захотелось убежать, спрятаться, скрыться. При звуке тихого мужского голоса я подумала, что это Сиэлиус сидит позади, а я была совершенно не готова с ним снова встречаться.

– Я тебя не съем, – хохотнул бородач, увидев мое смущение, а потом абсолютно серьезно, словно испытующе, продолжил: – Я же не оборотень в полнолуние, чтобы преследовать молодую привлекательную девушку.

Последний вопрос мужчина задал со странным выражением лица и слегка прищурив глаза, а я вдруг ощутила неприятное покалывание в затылке. Он что, мысли мои прочитал? Перед глазами все помутилось, и я начала оседать, словно выпадая из реальности. А потом вздрогнула, словно сбрасывая с себя тяжесть, и машинально отшатнулась от мужчины, готовясь пуститься в бегство. На это Кирк откинул голову назад и громко протяжно рассмеялся. Все присутствующие моментально повернулись и уставились на нашу парочку, отрезая мне все пути к бегству, а Кирк все хохотал.

– Подумать только, – наконец сквозь слезы сказал он, – наша Птичка верит в бабушкины сказки! Может, ты еще и в драконов веришь?

– Вовсе нет! – воскликнула я; уязвленное самолюбие так и подначивало затеять спор и потребовать объяснений. Но чувство самосохранения и матушкино воспитание взяли верх, я успокоилась. Не укрылось от мыслей прозвище, данное Кирком. Он назвал меня «Птичка» – совсем как лэр Даор.

К счастью, вскоре мы вернулись к репетиции. Рыжий бородач ушел по своим делам, а я битый час смотрела одни и те же номера, совсем как с гимнасткой. И снова меня сперва заполонял восторг, от необычного и захватывающего зрелища хотелось улыбаться, что я и делала. А потом, как и прежде, когда первое впечатление проходило, я начинала подмечать нюансы и минусы выступления. К словам Кирка о подмене опытных артистов я отнеслась несерьезно, рассчитывая, что он просто меня припугнул. Ну не могут же новичку доверить номер опытного артиста? По крайней мере, так я себя успокаивала.

Спустя несколько часов цирковое шоу все еще оттачивалось до идеала, конца и края не было видно, а я вдруг ощутила, что не на шутку проголодалась. Учитывая то обстоятельство, что с утра у меня во рту маковой росинкине было, я тихонько поднялась и отправилась на поиски еды. В голове крутилась мысль: «Только бы меня не заметили», которую я повторяла про себя, направляясь в сторону кабака на первом этаже гостиницы. Я старалась быть незаметной, делала все, как учила матушка: шла со средней скоростью, глаза опустила, старалась двигаться бесшумно и плавно. И действительно, для мира я словно растворилась. Меня не заметила компания смеющихся молодых людей, едва не сбила стайка хохочущих девиц, конюх вразвалочку прошел совсем близко. Было странно, но приятно, что я не так плоха, что умею быть незаметной.

– Фонишь на целый квартал, – раздалось вдруг у меня за спиной, на что я вздрогнула от неожиданности, споткнулась и едва не полетела носом вниз. Крепкая мужская рука предусмотрительно схватила меня за шкирку и ловко подняла на ноги, возвращая устойчивость. – Под ноги смотри.

Обернувшись, я увидела сегодняшнего возмутителя спокойствия – Кирка. Мужчина был взволнован, его взгляд бегал, а сам он выглядел подавленным.

– Простите. – Я решила пойти в наступление, пока меня не опередили, обвиняя в бегстве. – Я не успела утром поесть, отошла на пару минут, чтобы перекусить.

– Идем, – немного грубо ответил бородач, схватил меня за руку и потащил за собой, – есть разговор.

Признаюсь, я струсила. Уже через пару шагов я не выдержала и резко рванулась в сторону, надеясь, что мужчина не успеет сообразить и выпустит меня. Однако, к моему разочарованию, у меня вдруг потемнело в глазах.

– Что за?.. – тихо ругнулась себе под нос и остановилась, хватая руками воздух в опасении натолкнуться на препятствие. Я перестала различать какие-либо объекты вокруг себя, словно моментально наступила ночь.

– Прекращай! – послышалось шипение Кирка. – Иначе нас обоих схватят и отправят на суд.

Я абсолютно ничего не поняла: какой еще суд? И какое он к этому имеет отношение?

– Я ничего плохого не сделала, чтобы меня отправлять на суд! – взмолилась я. Зрение тем временем понемногу возвращалось. Пара мгновений – и рыжий держит меня в кольце рук, делая вид, что успокаивает. Последнее меня еще больше возмутило.

– Отпусти! – прошипела я.

– Больно ты мне нужна! – огрызнулся Кирк, но отпустил меня, а я почувствовала себя намного спокойнее. – Успокойся, прекрати источать силовые волны.

– Но я ничего такого не делаю! – взмолилась я и всплеснула руками.

– Разве? – с сарказмом в голосе перебил мужчина и снова неаккуратно схватил меня за локоть. – Пошли, ты, кажется, есть хотела.

Я обиженно засопела, но пошла за рыжим.

Уже через несколько минут мы вошли в кабак, располагавшийся на первом этаже нашего временного пристанища. Кирк отвел меня за столик в углу, словно котенка, отшвырнул от себя на один из стульев и ушел делать заказ. У меня в голове снова была дилемма: бежать сломя голову сейчас или остаться и послушать, что же на уме у этого болвана. Пожалуй, думала я слишком долго, увлеклась. Потому что как раз в тот момент, когда я представляла обезглавливание и четвертование рыжего бородача, послышался его хриплый смех:

– Что за мысли? Ты же лэри?

Я опешила, в затылке снова ощутилось неприятное покалывание, как тогда, в шатре, а сознание словно утекало по каплям.

– А ну, вон из моей головы! – угрожающе процедила я. В конце концов, что за манипуляции? Что он себе позволяет?! Неожиданно мужчину ощутимо тряхнуло. Он едва удержался на ногах, спешно присел на стул и обхватил лицо ладонями.

– Сати, прекрати, это уже не смешно! Скажи себе «стоп». Еще немного, и нам крышка. Я не для того столько лет скрывался, чтобы вляпаться в неприятности из-за безмозглой синеглазой девицы.

– Я ничего не сделала! – едва не выкрикнула я. Ситуация была абсурдной до неприличия, потому что я ничего не понимала. Неожиданная злость тоже не была мне свойствена. Нужно было успокоиться. Я закрыла глаза, сделала вдох-выдох, досчитала про себя до десяти – так, как учила матушка.

– Слушаю, – наконец, произнесла я ровным голосом и внимательно посмотрела в глаза Кирку.

– А ты умеешь прятаться, когда захочешь, – совсем не весело хохотнул мужчина и замолчал. И вовремя: к столику как раз подходила молоденькая улыбчивая официантка с подносом. Она так и строила глазки моему визави, расставляя тарелки с едой. Удалилась она спешно и в расстроенных чувствах, потому что Кирк не оценил ее прогнутой спинки и робких игривых взглядов и лишь вежливо кивнул.

– Глупый старый дурень! – Рыжий стукнул себя ладонью по лбу, едва официантка отошла на приличное расстояние. – Снова повелся на красивые глазки. Поделом, если схватят! Заслужил!

– Что-то ты не похож на старика, – абсолютно без эмоций заметила я. – К тому же, я не напрашивалась.

– Да что ты! – передразнил меня Кирк, состроил ужасно жалобный взгляд и принялся пародировать меня тонким писклявым голосом: – Бедная одинокая лэри, что бежит от неведомого «зверя»! Спасите ее, приютите!

– Я ничего такого не говорила! – нахмурилась я.

– Зато думала, – припечатал рыжий.

– Так не надо было ко мне в голову лезть, я туда не звала! – обиженно засопела я и с ходу выпила полстакана терпкого сладкого напитка.

– Погоди минутку, – вдруг растерянно забубнил себе под нос бородач и неожиданно для меня схватился за верх моего серого костюма, совсем невежливо запустил под одежду ладонь и принялся шарить по голой коже. Это было верхом неприличия и очень унизительно, я молча залепила Кирку пощечину и поднялась со стула, намереваясь уйти прочь. Но его тяжелая рука грубо схватила меня за пояс и усадила назад, на деревянный стул. Глаза у Кирка сделались безумными. – Где твой ошейник?

– А вот нету, представь себе, – прошипела я сквозь зубы. Внутри бушевал ураган, я готова была разнести здесь все к демоновой бабушке. Лишь матушкино воспитание удерживало меня от этого, но и оно вот-вот готово было утратить власть надо мной.